Спасти обязан

Глава 32

Выгружать бомбы из лифта мы не стали. На всякий случай. Открытая дверь гарантировала то, что кабина никуда не уйдет. А если случится непредвиденная ситуация, Настя вполне сможет увезти «чемоданчики» на другой этаж.

Мы осторожно поднялись по лестничным пролетам. У выхода наружу не было никакой охраны. Стас фыркнул:

— Дисциплинка! Совсем распустились.

Вот еще — военная косточка! Часовые ему понадобились. Радоваться должен, что никого нет.

Карточка, скользнув в отверстие замка, привела его в действие. Мигнула лампочка, и после тихого щелчка путь был свободен. Ну, снаружи точно кто-нибудь стоит. Не могут же они вход в подземелье оставить без призора?

Странно, но и там было пусто. То есть абсолютно никого.

— Не нравится мне это, — сказал Стас. — Неправильно все.

— Да ерунда, — сказал я. — Просто людей у них не хватает, вот и понадеялись на свои карточки. — Но на душе у меня тоже было нехорошо. Не могли люди, затеявшие государственный переворот, быть такими беспечными. Что же происходит?

— Ладно, проехали. Где у них тут техника?

— Тот хлыщ утверждал, что вот там, слева. Вперед?

— Давай.

Повязку дежурного Стас так и не снял. Хоть какая-то маскировка. Боксы располагались метрах в ста от входа в бункер.

— А где люди-то? — вопросил Стас, вертя головой по сторонам.

— Правда, как вымерли. Может, уже спят? Время-то позднее.

— Ну да, спят. Сейчас у них каждая жилочка должна трястись от напряжения. И ворота открыты, смотри.

Территория базы была хорошо освещена. Кроме фонарей на столбах, периметр базы отмечался лучами прожекторов. Экая иллюминация! О какой секретности может быть разговор, когда секретный объект можно разглядеть безо всякой оптики с безопасного расстояния. Нет, точно с ума посходили.

Бронетранспортер был на месте. Старенький, но в хорошем состоянии. Горючее наличествовало, двигатель в порядке. То, что нам и требовалось. Только бы охрана не всполошилась от шума мотора. Я забрался на место водителя, нажал кнопку запуска. Такой вид транспорта я водил в последний раз на учебной базе ГРУ. Но они все однотипные, так что никаких сложностей не возникло. Мы подкатили ко входу в бункер.

— Оставайся здесь, — велел Стас. — Поглядывай по сторонам, а ящики мы с Настей дотащим. — И скрылся в дверях неприметной будочки, которая скрывала вход.

Двигатель я глушить не стал, только убрал обороты. Похоже, на бронетранспортере совсем недавно ездили — слишком легко удалось его запустить. Тем лучше, значит техника в порядке. Впрочем, «броник» нам нужен только для прорыва. Если Хромов не соврал, за воротами будет ждать грузовик. Рокот мотора не давал как следует прислушаться, но, похоже, тишина на базе стояла кладбищенская. Почудилось, что весь заговор существует только в нашем воображении. Какой переворот, какие бомбы? Брошенная база, никому не нужная и только мы, три придурка плетем интриги вокруг бесполезного электронного хлама. И нет в «чемоданчиках» ядерного заряда, одна имитация. Муляж вроде окороков и колбас из папье-маше на витрине мясной лавки.

Но тут мои мысли были прерваны появившимися из дверей Настей и Стасом, тащившими первую из бомб. Я подскочил из кресла, принял ящик и осторожно перевалил его через борт. На доставку остальных двух потребовалось еще пять минут. Запыхавшиеся спасы влезли в машину.

— Ну, двинулись?

— Погоди, дай дух перевести.

И хотя каждая секунда была на вес золота, мы все же позволили себе выкурить по сигарете перед последним прыжком.

Бронетранспортер медленно подполз к КПП. Из домика навстречу вышел незнакомый офицер.

— Что, прорываемся? — спросил я вполголоса, сжимая рычаг переключения передач.

— Сперва попробуем договориться. Есть у меня одно подозрение, — так же тихо сказал Стас.

И вылез из машины. О чем-то коротко переговорил с дежурным, козырнул, вернулся к нам. Ворота медленно сдвинулись, я повел «броник» в образовавшуюся щель.

— Вы будете смеяться, — сказал Стас, — но у меня не спросили даже документов.

— Ничего себе! — поразилась Настя. — Они тут совсем офонарели, что ли?

— Да нет, — задумчиво протянул Стас, — они-то нормальные. А вот мы…

У меня тоже появились кое-какие подозрения, но их еще предстояло проверить.

Фонари, освещавшие подступы к базе, остались позади, и я включил фары. Метров через триста нас должен был ожидать Хромов. Или?..

— Вот он! — выдохнула Настя. В свете фар показался задний борт «Урала», съехавшего на обочину. Рядом стоял человек и призывно размахивал руками.

— Он?

— Кажется…

Это действительно был Хромов. Грузовик он привел сам, без водителя. Ну и правильно, зачем лишние свидетели. Мы вылезли на дорогу.

— Ну, как все прошло?

— Замечательно, — сказал Стас. Но энтузиазма в его голосе я не услышал. Приятель был явно чем-то озабочен. И я, кажется, догадывался, чем.

— Давайте, перегружайте и поехали! Время уходит, — скомандовал Хромов.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал Стас. — Перекурим только. На базе все спокойно, не скоро спохватятся.

— Вы охрану у хранилища убрали? — озаботился полковник.

— Убрали, убрали, — беспечно махнул я рукой. Настя выпучила на меня глаза, а Стас бросил быстрый взгляд и я понял, что теперь мы с ним действуем заодно.

Курить совсем не хотелось, но мы все же достали сигареты. Хромов заметно нервничал, но не решился отменить неожиданный перекур.

— Так куда мы их повезем? — поинтересовался я.

— Сам покажу, — сказал полковник. — Долго объяснять.

— А что, не на Лубянку?

— Нет, сначала на конспиративную квартиру. Так надо.

— Стоп! — спохватилась Настя. — А Лариса где? Вы же обещали ее забрать!

— Ну не получилось, — развел руками Хромов. — Она совсем расклеилась. Ничего с барышней не случится, утром проснется и будет как новая. А там все образуется.

Пока он оправдывался, я незаметно оказался за его спиной и негромко позвал:

— Александр Николаевич!

Хромов не обернулся. Все можно было считать доказанным. И когда только успели? Нас же всего с полчаса не было! Я шагнул к полковнику и заблокировал его руки. Хромов дернулся, но Стас проворно выдернул у него из кобуры пистолет.

— Что такое? — возмутился пленник. — Вы с ума сошли?

— Да не совсем, дорогой Александр Николаевич. Не такие уж мы идиоты, какими вы нас считаете, — к Стасу вернулось хорошее настроение.

А до меня дошло, что он так ничего и не понял.

— Настя, я его подержу, а ты руки свяжи.

Девушка проворно стянула запястья полковнику его брючным ремнем. Я легко провел пальцами по затылку пленника. Так и есть.

— Ну что, поговорим?

— А что тут говорить? — Стас кровожадно передернул затвор пистолета. — Грохнуть этого ссучившегося и все.

— Погоди, паренек, не так все просто. Как ты думаешь, кто перед тобой?

— Тебе делать нечего?

— И все-таки?

— Ну, козел этот, Хромов…

— Вот и ошибаешься! Не так ли, господин полковник?

Хромов только яростно замычал, пытаясь разорвать ремень.

— А видим мы, друзья, тоже полковника. Но Степанцова!

Настя охнула, зажимая рот ладонью. Стас все понял сразу.

— Вот же гниды! Когда они его обработали?

— Я себя только что об этом спрашивал. Из скорости, с которой была проделана подмена, вытекает, что наш приятель давно уже был на подозрении. И не мудрено, ведь его специально заслали в ряды заговорщиков. Правда, Степанцов? Молчите? Значит, правда. А говорить вам все равно придется. Мы уже о многом догадались, но кое-какие детали прояснить хочется. Итак, что мы знаем? Когда наша троица отправилась добывать оружие, сознание Хромова было еще на месте. Полковника заманили в зал, где размещена аппаратура, схватили и насильно ввели чужое сознание. Рисковый вы человек, Степанцов! Ведь никакой спасовской подготовки. А если что-нибудь не так пойдет? Мозг очень капризная штука.

— То-то он себя так неуверенно чувствовал в новом теле, — догадалась Настя.

— Именно! И Ларису усыпил, чтобы не мешала. А может, она что-то увидела. Как бы совсем не убил. Он ведь у нас кровожадный до невозможности. Как, полковник, жива девушка?

— Жива, что с ней сделается? — наконец разлепил губы Степанцов.

— Уже лучше. А теперь поведайте, зачем все эти сложности? Ведь могли нас просто убрать и, пожалуйста, совершайте свой переворот. Говорите, говорите, не заставляйте применять к вам спецсредства.

— Вернее, спецметоды, — поправил Стас.

— Да, именно спец. Ну, мы ждем.

— Круталов до сих пор без сознания. А у нас есть подозрение, что не все бомбы — рабочие. Нужно было выяснить это и по возможности использовать вас вместо Круталова.

— Ну и что, скрутили бы и заставили говорить. К чему здоровьем рисковать, залезать в чужую шкуру?

— Руководство не в курсе моей инициативы, — признался Степанцов.

— Та-ак, — растерянно протянул я. — Ни хрена себе! Энтузиаст, елкин сад, Штирлиц, если можно так выразиться.

— Лишнее доказательство того, что энтузиасты губят любое дело. Да ты выражайся, выражайся, — ухмыляясь, подбодрил меня Стас.

— Только не в моем присутствии! — заявила Настя. — Обойдемся без выражений. Что дальше-то делать будем?

— Обожди немного, мы еще не все выяснили. Колитесь, полковник, куда бомбы собирались отвезти?

— На явочную квартиру, — сказал Степанцов, решивший, видимо, сознаваться во всем. Что ему было теперь терять? А так можно попытаться спасти жизнь. — Там дожидаются мои люди.

— И разговаривать с нами они, конечно, собираются по-другому? — уточнил я.

— Ну… да… Надо же бомбы задействовать. Мне казалось, что вы кое-что знаете от Круталова об этих устройствах.

— Совершенно зря казалось. Сознание Круталова у него и я ничем помочь не могу. А специалист еще не скоро в себя придет. Гарантирую.

— Как вы Хромова вычислили и откуда он?

— Откуда — точно не знаю, а узнал, что он чужой, очень просто. На базе везде телекамеры стоят. Вот и подсмотрел, как он с вами секретничал.

«Что же ты так, Александр Николаевич? — подумал я. — Осторожный человек и настолько глупо прокололся».

— Ладно, — подвел итог Стас, — выяснили мы, что хотели, переворот предотвратили, герои и всем нам по ордену. Дальше?

— Переворот мы действительно предотвратили. Нечем им будет переворачивать, все бомбы у нас. Ну, сдадим их, куда положено, наверное. И будем думать, как быть.

— А с ним что? — кивнул он на Степанцова.

— С ним? — задумался я. — Есть одна хорошая идейка…

Но договорить не успел. Внезапно с нескольких сторон вспыхнули ярчайшие огни, и мы оказались полностью на виду, под прицелами нескольких автоматов. Чего-то подобного я и боялся. Не мог Степанцов решиться делать все в одиночку, обязательно должна была у него иметься поддержка. Если не начальство, то свои подчиненные, исполнители.

— Ну вот и все, государи мои! — весело заявил полковник, отталкиваясь спиной от подножки грузовика.

«Гляди-ка! — удивился я мимолетно. — И он классиков читает!» К нам уже направлялся тот офицер, что был на КПП базы. Естественно, что нас пропустили, не спрашивая документов. Раз был такой приказ… А мы, лопухи, удивлялись безлюдью.

Офицер достал складной нож, чтобы перерезать ремень, которым был связан его шеф. Но я, стараясь не делать резких движений, предостерегающе поднял руку.

— Постойте! Простите, не вижу ваших погон. Не спешите освобождать его!

— Это еще почему? — брюзгливо вопросил Степанцов. — Ваша девка меня чуть не искалечила!

— Во-первых, Настя не девка, а девушка, может быть даже сеньорита. А во-вторых, посмотрите сюда.

Я приоткрыл ладонь так, чтобы и Степанцову, и его офицеру было видно, что в ней находится. А была там маленькая черная коробочка с горящей красным светом лампочкой, кнопкой и переключателем. Пальцами второй руки я вытащил коротенькую антенну и щелкнул переключателем. Прибор зажужжал, и лампочка принялась мигать. Этот пульт я ухитрился вытащить из кармана у Хромова еще в вертолете, после того, как он взорвал склад боеприпасов в заброшеной ракетной шахте.

— Ну и что сие должно означать? — спросил полковник. — Да перережьте же ремень, Картавин! Сил нет терпеть!

— Стоять! — резко скомандовал я. — Еще шаг и я нажму кнопку!

— Да нажимайте сколько угодно! Что будет потом?

— Бомба взорвется, — сказал я. — От нас даже пепла не останется. Ну и от базы только нижние этажи. Нажать?

Мой палец лег на кнопку.

— Блефуете, — хрипло сказал Степанцов. — Сами же говорили, что ничего не смыслите в бомбах.

— Это сейчас не соображаю. А когда взрыватель под дистанционку под Ворошиловском переделывал, заставил на себя Круталова работать. Блефую, говорите?

— Похоже на правду, товарищ полковник, — задумчиво сказал офицер.

— Да врет он! Что ему, жить не хочется? Не нажмет!

— Если к вам в лапы попаду — все равно не жить. Только помучаюсь. Лучше уж сразу, — я был спокоен.

Мой трюк не мог не сработать. Не зря же возился той ночью в ангаре.

— Чего вы хотите? — все так же хрипло спросил Степанцов.

— Чтобы ваши люди убрались отсюда. И побыстрее!

— А я?

— А вы пока останетесь. Нужна гарантия, чтобы нас не шлепнули откуда-нибудь из-за дерева. Очень, знаете, умирать по-глупому не хочется.

— Какие у меня гарантии?

— Только наше честное слово. Спасы слово держать умеют. Давайте, решайтесь!

Полковник повернулся к офицеру.

— Забирайте людей, Картавин, и возвращайтесь на базу. Через час позвоните на номер третий, проверьте, там ли я. Если нет — из-под земли достаньте этих проходимцев. Выполняйте!

Тут из ступора вышла Настя.

— Пусть Ларису сюда привезут!

— И то верно, — согласился я. — Давайте, Картавин, везите девушку. Она в отсеке Хромова.

— А если не пойдет? — тупо пробормотал офицер.

— На себе понесете! — рявкнул я. — Двадцать минут вам. Все, время пошло!

Картавина будто ветром сдуло. И в тот же миг погасли слепившие нас фонари.

— Да, — сказал Стас, — хороший козырь у тебя в рукаве оказался. Я уже и забыл, как ты ночью в самоволку ходил. Что, настолько ситуацию просчитал?

— Не совсем. Но когда играешь с такими противниками, лучше заранее что-то приготовить.

— А если бы они не поверили? Как — нажал бы?

— Не знаю, — честно сказал я. — Очень может быть. Это ведь только движение пальца. А потом — пустота.

— Ну ты и крут, приятель. Хорошо, что не пришлось проверять твою решительность.

— Дураки вы оба! — сказала Настя. Она не плакала, но видно было, что происшедшее сильно потрясло ее. — Я чуть не описалась.

— Я тоже, — сознался Стас и мы принялись хохотать.

Нервное напряжение спало. Степанцов смотрел на нас, как на идиотов.

— Так что нам дальше делать? — спросил Стас, когда мы отсмеялись.

— Ну, дождемся Ларису и поедем.

— Нет, с этим героем как быть?

— Ах да! Я ведь не рассказал о своей задумке. Сейчас, вот Картавин вернется, отъедем подальше, все расскажу и даже покажу.

Офицер появился ровно через двадцать минут. Приехал он на «УАзике» без солдат, но с Ларисой. Девушка еще не пришла в себя, болталась на сиденье, как кукла.

— Что вы ей такое вкатили, полковник? — сурово спросил я.

— Обычное снотворное. И дозу почти минимальную.

— Ладно, поверим на слово. Давай ее в кабину, Стас. А ты, Картавин, не пытайся за нами следить. Ничего с твоим командиром не случится. Лишь бы нам не мешал.

Мы тронулись по направлению к Москве.

Я вел грузовик, Настя придерживала спящую Ларису, а Стас в кузове караулил Степанцова.

— Как думаешь, нас не остановят? — промолвила вдруг Настя.

— Не должны. Кому какое дело до военной машины? А что это ты заволновалась?

— Да неожиданно почувствовала, что жить — не такое уж плохое занятие. Хотелось бы еще чуть подольше этим заниматься.

— Не трусь, старушка. Будешь заниматься, сколько душе угодно. Только вот на какие шиши? Мы же теперь безработные, не забывай. Толстомордые депутаты ни за что не простят нам украденные бомбы.

— Да черт с ними, с депутатами! Пусть только гадостей не делают, а работу найдем.

— Жалко все-таки, — вздохнул я. — Интересно было.

— Ничего, будет день, будет и пища. Так моя бабушка всегда говорила. И я много раз убеждалась, что это очень мудрые слова.

— Бабушки обычно мудрыми бывают.

— Хотя иногда такие вредные старушонки встречаются!

Так мы трепались, а я между делом прикидывал, где бы поудобнее остановиться. Наконец попалась площадка отдыха, окруженная невысокими соснами, очень уютная, а главное — пустынная. Грузовик я поставил у дальнего края и вылез из кабины, потягиваясь. Казалось, что этот день никогда не кончится.

Стас выглянул из кузова.

— Что случилось?

— Ничего особенного. Сейчас будем проводить эксперимент над живым человеком.

— Над живым полковником! — усмехнулся Стас. — А это две больших разницы.

— Даже над двумя полковниками, — загадочно сказал я. — Доставай нашего клиента.

Ухватив Степанцова за шкирку, спас выгрузил его из кузова. Полковник стоял, растерянно озираясь и, наверное, думал, что сейчас его будут убивать.

— Не вздумайте ничего со мной сделать! — заявил он. — Картавин вас потом действительно из-под земли достанет. Я не шучу!

— Какие уж тут шутки. Да вы не беспокойтесь, никто на вашу драгоценную жизнь покушаться не собирается. Начальство и так вам голову оторвет. Знаете такое выражение — инициатива наказуема? Вот у вас как раз такой случай.

Полковник принялся тихо материться. Ему и вправду не стоило завидовать. За совершенный прокол мало что погоны сорвут, хоть бы в живых оставили.

— Может, действительно, его убрать? — вполголоса, но так, чтобы слышал Степанцов, предложил Стас. — Жалко ведь смотреть на человека.

Полковник опять задергался.

— Хватит издеваться, а то у него еще сердечный приступ случится. Нам сейчас он живым и здоровым нужен. Ты не забыл, что здесь только сознание Степанцова? Тело принадлежит нашему приятелю, хотя тоже полковнику. И сознание его никуда не делось, сидит себе в глубине, дожидается, пока освободят. Вот это мы и попробуем. Дошло?

— Дошло. Но как ты это сделаешь?

— Есть способ. Настя, ты на минуту можешь оставить Ларису? Кстати, как она там?

Девушка спрыгнула на асфальт.

— Спит. Чего тебе?

— У тебя, помнится, кулон такой был, в виде шарика. Давай его сюда.

— Держи. А зачем?

— Сейчас увидите. Нам надо вернуть Александра Николаевича. Точнее, дать ему возможность вновь овладеть своим телом. Будем исходить из того, что он этого очень хочет. И я надеюсь помочь.

— Каким образом? — Стас подошел ближе, одновременно пинком отогнав Степанцова — чтобы не подслушивал.

Мы не боялись того, что он попробует убежать. Некуда было бежать проштрафившемуся полковнику.

— Про гипноз слышали? Сейчас я проведу сеанс.

— Гипноз? — скривила губы Настя. — Ерунда какая!

— Не скажи. Тебя гипнотизировали когда-нибудь?

— Нет. Да я бы и не позволила.

— Ну а Степанцову деваться некуда. Только не мешайте и не хихикайте. Все дело сорвете. Я вообще-то очень сильный гипнотизер.

Последнюю фразу я произнес умышленно громко. Чем больше авторитет врача, тем легче пациент поддается гипнозу. Если честно, то я немного преувеличивал свои способности. Так, баловался на досуге, да в тренировочном лагере ГРУ нам кое-что показывали и рассказывали. Но попытка не пытка.

Рядом с площадкой был невысокий холм. Я повел полковника туда, усадил на траву, предложил располагаться поудобнее, даже распустил ремень на руках. А потом, используя металлический шарик Настиного кулона, как дополнительный раздражитель, приступил к делу. Степанцов не сопротивлялся. Оттого, что его авантюра провалилась, и от неминуемости наказания за своеволие, он впал в ступор. Это только облегчало мою задачу.

Нужно было ввести полковника в третью по глубине стадию гипнотического состояния. Приходилось применять вербальный метод, потому что невербальный, хотя он и был более быстрым, я не мог использовать: негде было взять темную комнату с неожиданным ярким светом или какой-нибудь гонг. Очень бы пригодилась минимальная доза мемофара. Но ампулы остались в Чечне, у взорванной ракетной шахты.

Удалось. Степанцов был гипнабелен до предела. Он отвечал на вопросы, сидел с открытыми глазами и не реагировал на прочие, кроме моего голоса, внешние раздражители. Дальнейшее было уже просто. Когда через пятнадцать минут человек на склоне холма проснулся, это был уже прежний Хромов. Его сознание поменялось с сознанием Степанцова и снова стало хозяином своего тела.

Полковник заворочался на траве, подергал связанными руками, недоуменно уставился на меня.

— Какого черта?

Я понимал, что эксперимент мой удался, но нужно было на всякий случай проверить, не прикидывается ли Степанцов. Поэтому быстро спросил:

— Вы как, Александр Николаевич, при памяти?

Он закряхтел.

— Башка трещит, а так ничего. Что со мной было?

— Об этом потом. А сейчас быстро вспомните, какой вопрос я вам задал, когда мы встретились в Чечне?

— Сейчас… Ну, ты про мою руку спросил, не болит ли?

— Правильно! А где мы первый раз увиделись?

— В поезде, в Ростове.

— И как я представился?

— Смирнов Олег… Юрьевич. Да что за допрос?!

— Все в порядке, теперь все в порядке. Давайте, я вам руки развяжу.

— А зачем связал?

— Похоже, вы еще не совсем в себя пришли. Не помните, что на базе было? Когда мы за оружием отправились?

— Погоди, погоди… Так. Мне нужно было кое-что сделать. Степанцова придержать, если он в себя придет. А потом… Нет, не помню.

— Вас выключили и в мозг засунули сознание Степанцова, — вступила подошедшая Настя. — Как вы, дорогой наш?

— Настенька! Вы же знаете, что при виде вас у меня всю хворь как рукой снимает!

— Точно, он! — рассмеялась девушка. — Кроме Хромова некому комплимент сказать бедной сиротке.

В двух словах я объяснил полковнику ситуацию. Он обрадовался тому, что все получилось, как задумывали, и весьма опечалился тем, что теперь у него имеется еще и чужое сознание. Значит, придется постоянно себя контролировать, чтобы не дать Степанцову вернуться и стать хозяином тела. Я утешил тем, что со временем возможен если не распад чужого сознания, то поглощение его хозяйским. В чем-то, несомненно, Хромов изменится, но незначительно. Так что пусть не горюет.

Мы стали решать, куда девать бомбы. То есть, стали решать мы трое. А у Хромова сомнений не было.

— Все бомбы здесь? Великолепно! Садимся и поехали!

— Куда именно? В Москву?

— С ума сошли, что ли — такую гадость в город везти? На базу!

— Опять в подземелье? — испугалась Настя.

— Ни в коем случае! У нас своя база имеется.

— Александр Николаевич! Пришло время сознаться. У кого — вас?

— Ну, как сказать…

— Прямо и откровенно. Мы уже знаем, что вы были внедрены в ряды заговорщиков. Раз уж прокололись — давайте начистоту.

— Совсем начистоту не могу, — твердо сказал Хромов. — Права не имею. Только намекнуть. Я не армейский офицер.

— Понятно. ФСБ или как вы там сейчас называетесь?

— Не совсем, но что-то вроде. Главная наша задача — не допустить в стране масштабных потрясений. Хватит уже лодку раскачивать. Все должно идти тихо и плавно. Обойдемся без революций и путчей.

— Ну что же, и то хлеб, — вздохнул я, понимая, что большего из Хромова не вытяну. — Нам что делать?

— Со мной поедете.

— И у вас работать будем?

— Это вряд ли. Подозреваю, что и мне в отставку предложат уйти. Кому нужен человек с раздвоенным сознанием? А к вам доверия не будет, потому что бывшие хозяева в любой момент могут попытаться задействовать своих брейн-спасателей. Мало ли что им в голову взбредет!

— Так их что, не арестуют?

— Каким образом? Кассета с записью совещания на базе осталась. Доказательств участия в путче депутатов у нас нет, а без них мы бессильны — депутатская неприкосновенность и все такое прочее. Демократия.

— Выход какой-нибудь имеется? — деловито поинтересовался Стас. — Сразу заявляю — стреляться от безысходности мы не будем!

— Зачем же такие крайности?! Лучше всего вам уехать. Да подальше. Не навсегда, на время.

— Смеетесь? Где мы средства для путешествий возьмем?

— Как раз не проблема. Помните сундук, что остался на вилле Мусы?

— Да он же завален, там год ковыряться нужно, чтобы достать.

— Ошибаетесь, дражайший. Современная техника многое умеет. Клад этот уже достали, и он хранится у меня. Чего, думаю, перед начальством хвастаться? Самому пригодится. Так вот, три части от него ваши.

— Ну вы и жук, Александр Николаевич! — восхитился я.

Наше приключение, похоже, могло закончиться совсем неплохо.

— Мне показалось, что какие-нибудь ордена для вас будут слишком маленькой компенсацией за все. А солидные счета в надежных банках — в самый раз. Я прав?

— Еще бы! Ордена пусть вам остаются.

— Не забывайте, что и у меня четверть суммы есть. Там еще кое-какие формальности надо выполнить. Когда со службы вышибут — плакать и голодать не буду. А вы посидите пока на нашей базе, отдохнете. Я документы оформлю — там и отправитесь. Есть какие-то идеи, куда?

— А вам зачем? — насторожился я. Дружба дружбой, но табачок с людьми из спецслужб лучше все-таки иметь врозь.

— Не пугайтесь, Глеб Сергеевич, не стану я вас подставлять. Вы же не только для страны, но лично для меня большое одолжение сделали. Могли бы и понять. Я спросил на предмет того, что в отставке сам к вам подъехать могу. Чем черт не шутит? Дети выросли, у жены какая-то своя жизнь. Почему бы старику не попутешествовать? Денег теперь хватит.

— Я так понимаю, что Россия для нас исключается?

— Да уж, лучше бы куда подальше, на другой конец планеты. Здесь такая заварушка начнется после раскрытия заговора…

И тут мне вспомнилась Ангола и рейд в Намибию.

— Есть такой городишко — Ваккерструм. Не слышали?

— Не приходилось. Далеко?

— На другом конце планеты. Как и требуется.