Спецотдел-2

Следы

19 июля

Девятнадцатого июля Вика, как и в прошлом году, и в позапрошлом, выехала на работу пораньше, чтобы успеть заскочить в маленькое кафе «У Тони». Именно тут пекли сырники, которые нравились Егору.

Умытые ночным дождём улицы дышали свежестью. Небо всё ещё хмурилось, но прогноз погоды обещал, что к полудню вернётся июльская жара.

В кафе «У Тони» Б-четыре попали случайно, помогая участковым обновлять защиту в первый год командной работы. Тогда-то Вика впервые заметила, как старший радуется еде. Егор, конечно, держал себя в руках, но Вика обратила внимание на то, что старший не просто ест, а наслаждается вкусом.

Месяц спустя она узнала о дне рождения Егора от Азамата. Сам Егор никому ничего не говорил и праздновать явно не собирался. Вика тоже терпеть не могла суету, разводимую вокруг дней рождения. Но решила, что приятная мелочь ни к чему старшего не обяжет, а порадовать может. И поскольку единственным, что в её присутствии вызвало положительные эмоции у Егора, были те сырники, выбирать не приходилось.

Именинник обрадовался, хоть и сделал вид, что нет.

...Дорога от кафе заняла чуть больше времени, чем Вика запланировала, так что, когда она прибыла на работу, в кабинете уже сидели Аз и Макс. Эд всё ещё оправлялся после обвала, а Егор, видимо, пока не вернулся с планёрки.

Вика поставила контейнер с сырниками на стол старшего.

Азамат радостно подкинул маленькую нарядную коробочку:

— Добрые традиции — это хорошо! У меня вот тоже, как положено, подарок. Эх, и вот почему вы все так не любите отмечать свой день рождения?! Даже новичок ни слова в феврале не сказал... а, ну, хотя тогда, конечно, не до праздников было, но...

Дверь открылась, и в кабинет вошёл Егор.

— С самым обычным девятнадцатым июля! — торжественно возвестил Аз. — Самые обычные сырники, как видишь, уже у тебя, а вот — самый обычный презент.

Он привстал и бросил коробочку старшему. Егор перехватил её, недовольно покачал головой, но проворчал:

— Спасибо.

В позапрошлом году он попытался вернуть подарок, сказав, что имеет право не отмечать день рождения. На что Азамат возразил, что он, в свою очередь, имеет право радоваться тому, что когда-то давным-давно родился их старший, милейший во всех отношениях человек, пусть и бука.

Егор открыл коробку и вынул из неё саше на длинном шнурке.

— Теперь у тебя в машине будет пахнуть жасмином, цитрусами, мелиссой, подземным ландышем и лавандой!

— Ты хочешь сказать, что сейчас в машине недостаточно приятно пахнет? — приподнял брови Егор, внимательно глядя на тёмно-красный мешочек.

— Не, там всё прекрасно! — заверил его Аз. — А с этим сбором будет ещё прекраснее! Сам собирал и сушил между прочим. Ну, почти сам: с бабулей. Мы назвали этот микс ароматов «Б-пять»! В нашей с бабулей интерпретации, жасмин — это Вика, я — апельсин, мелисса — Макс, лаванда — Эд, а ты — подземный ландыш.

— О, ну если «Б-пять» и бабуля одобрила, то ладно, пусть висит. Но если будет бесить, сниму тут же, — Егор с некоторым подозрением принюхался к мешочку и едва заметно одобрительно кивнул.

— Ура! — обрадовался спец по редким существам. — Нет, бесить не будет: он успокаивает и в то же время бодрит — идеальный баланс.

— С меня, как обычно, обед в любом заведении, — подал голос Максим, пока старший расправлялся с сырником, наткнув его на пластиковую вилку, извлечённую из ящика стола.

Егор кивнул, подхватывая вилкой второй сырник.

— Так, а по работе что-то есть? — поинтересовалась Вика, поправив очки.

Егор никогда не благодарил за сырники, но съедал их до крошки, ни с кем не делясь. Вика предполагала, что в семье старшего не принято было отмечать дни рождения, во всяком случае — день, когда родился Егор. Но проверять свои предположения она не стремилась: личная жизнь на то и личная.

— Кое-что есть, — сказал старший, доев второй сырник. — На месте пожара следы присутствия неустановленного существа. Просили подъехать к полудню: пока там ребята из пожарной службы работают. Но следы могут выветриться, так что выезжаем через двадцать минут. Данные, которые уже собрали, скинул в чат.

Все тут же потянулись к телефонам.

Итак, что тут у нас?

Предполагаемая причина пожара — удар молнии. Выгорела деревянная веранда и часть крыши, большая часть дома уцелела, но хозяева — супруги Красновы — погибли, задохнувшись в дыму. Если бы не следы существа, инцидент признали бы несчастным случаем, но следы имели место, а значит, полагается провести проверку.

Проверка... Вика еле заметно поморщилась. Брат всё ещё был в городе: официально его командировка заканчивалась двадцать пятого июля. Саша не навязывал общение и в общем-то вёл себя хорошо: никому не мешал, успел очаровать половину диспетчеров и всех хранительниц склада, но всё-таки Вике будет спокойнее, когда он уедет.

Да уж, сестра из неё так себе. Дочь, кстати, тоже: родителям она звонила только по праздникам, и это всех устраивало. Так, хватит отвлекаться. Надо вернуться к тому, что у неё точно хорошо получается — к работе.

Итак, данные о погибших.

Муж: Тимофей Краснов, двадцать девять лет, видеооператор местного телеканала «Говорит Город».

Жена: Элина Краснова, двадцать пять лет, домохозяйка.

Красновы не обращались в полицию, ничем не болели, не ссорились с соседями. Никаких подозрительных связей, долгов и скандалов. Дом супругам подарили родители Элины, преуспевающие предприниматели.

Молния попала в дом во время ночной грозы, следов поджога нет. Судмедэксперты занимаются телами, но на первый взгляд никаких причин подозревать, что Красновы умерли не в результате последствий возгорания нет.

Что ж, интересно, что там за остаточные следы существа.

— Через пять минут жду всех в гараже, — объявил Егор, отставляя пустой контейнер.

До пожара дом Красновых был симпатичным коттеджем: большие окна, кирпичная отделка, просторная веранда-терраса. Участок небольшой, но уютный, с качелями и маленькой беседкой, увитой вьющимися растениями. Вокруг беседки и вдоль дорожек пестрели цветы в аккуратных фигурных клумбах.

Ещё вчера тут было мило, а сегодня — лопнувшие стёкла веранды и чёрные подпалины, запятнавшие стены, частично обвалившаяся крыша и тяжёлый запах пожарища. Уже не чей-то дом, а место происшествия.

Ребят из пожарной службы Егор предупредил по дороге, так что те не обратили особого внимания на новоприбывших.

Один из пожарных провёл спецотделовцев к месту обнаружения следов по чёрной и мокрой веранде.

Дышать здесь непривычным «спецам» приходилось через раз.

— Вот тут, видите?

Они видели: светящиеся пятна и полосы ярко выделялись на фоне обгоревших стен и остатков садовой мебели. Следы были сосредоточены вокруг двери, ведущей в дом, причём большая часть следов располагалась над проёмом, расходясь единым выплеском наподобие веера.

— И вон там ещё, — пожарный толкнул створку и махнул рукой внутрь дома.

Прихожая пострадала куда меньше веранды, но впечатление производила столь же удручающее.

Светлая отделка декоративной штукатуркой, залитая тёмными потоками с потолка и до пола. Светлая мебель и одежда, висящая на открытой вешалке у платяного шкафа, безнадёжно испорчены. Зеркало в дверце потрескалось.

Едкий запах пожарища ощущался тут ещё сильнее, чем снаружи.

Шкаф, вешалка, обувница, крошечный столик для ключей, стены, пол, потолок — всё было равномерно, будто светящейся краской, покрыто яркими следами существа.

— О, так и хочется что-нибудь позаимствовать в лабораторию, — вздохнул Азамат. — Вдруг получится что-то интересное узнать о том, кто тут наследил? Егор, можно я «ёлочку» прихвачу?

Спец по редким существам ткнул пальцем в картонный ароматизатор для машины, валяющийся рядом с ключами.

— Бери, — подумав, отозвался старший. — Только бумаги оформи как полагается, а не как обычно.

Аз с энтузиазмом кивнул и аккуратно спрятал «ёлочку» в пакет для улик, а его коллеги занялись осмотром дома.

За пределами прихожей следов неизвестного существа не было, а вот обычные создания присутствовали. На чистой, нетронутой пожаром кухне под раковиной притаился слизень, оставляющий на посуде липкие следы. В спальне, пропитавшейся тяжёлым запахом гари, во всю стену разросся ковровик. В подвале пережидали пасмурную погоду мелкие светящиеся «комарики».

Ничего подозрительного. Вряд ли какое-то опасное существо жило в доме постоянно. И раз сверхъестественных следов нет в спальне, где погибли Красновы, значит, на них не напал монстр.

— Может, существо пришло после удара молнии? — выдвинул предположение Макс, когда «спецы» закончили осмотр дома и вышли во двор. — Не к людям, а на выплеск энергии.

— Возможно, — кивнул Егор.

К ним подошёл сотрудник пожарной службы со стопкой бумаг под мышкой и сказал:

— Мы закончили. Следов поджога не обнаружено, электрика новенькая, нарушений нет, так что пока причина возгорания всё та же — удар молнии. Оформляем несчастный случай?

Егор кивнул.

— Тогда заполните вот этот протокол и распишитесь вот тут. И тут. Замечательно! И вот здесь ещё.

— Мы одну вещь в лабораторию забираем. Аз, покажи.

— О, ну тогда ещё вот эту форму надо будет заполнить и протокол изъятия.

Через пятнадцать минут Егор закончил с бумагами, и вскоре красный «форд» повёз группу обратно в отдел.

Тучи вместо того, чтобы разойтись, как обещали синоптики, всё сгущались и сгущались, и когда машина въезжала в гараж, вдали гулко пророкотал гром.

Азамат умчался в лабораторию, клятвенно заверив, что все-все бумаги успеет заполнить до конца смены. Егор занялся бумагами по прошлому делу, Макс взялся листать меню ближайших кафе и ресторанов.

Вика посмотрела в окно, за которым шумел усиливающийся дождь, и подумала, как вовремя они успели вернуться. Надо позвонить в архив и уточнить, кто именно мог прилететь, прибежать или приползти на место удара молнии.

Но стоило взяться за телефон, как в дверь постучали.

— Входите, — отозвался Егор.

В кабинет вошла взволнованная Аллочка.

— Так, мои дорогие, вы же сегодня ездили на удар молнии? И уже закончили с тем делом, верно?

— Несчастный случай оформили, — согласился Егор, внимательно глядя на секретаря Антона Иваныча.

— Ну что ж, а теперь езжайте-ка на новый удар. Только там со смертельным исходом. Женщину убило молнией, вызвали «скорую», а врачи позвонили нам: говорят, там следов больше, чем дождевой воды. Езжайте, дорогие мои! Площадь Революции, жертва прямо в центре — не пропустите. Только этого нам не хватало. Ещё и проверка эта!..

Аллочка вздохнула, покачала головой и вышла, громко цокая каблуками.

— Аза я предупрежу: пусть пока в лаборатории посидит, — сказал Егор. — Через пять минут встречаемся в гараже.

На площади Революции, окружённой торговыми домами справа и здоровенным бизнес-центром слева, было почти безлюдно. Если бы не ливень, вокруг тела, конечно, собралась бы толпа, но пока зеваки предпочитали смотреть на труп издали: из-под козырька бизнес-центра, с крылец магазинов и из окон кафе.

Рядом с медиками маячил только один человек. Он суетливо размахивал руками и всё повторял, что видел молнию и что сразу вызвал врачей.

Макс мягко, но решительно отвёл свидетеля в сторону, а Вика и Егор, поздоровавшись с медиками, подошли к телу.

Светящиеся следы присутствия существа покрывали всю жертву, лежащую лицом вниз на мокрых плитках: волосы, одежду, кожу — и неровным пятном расходились примерно на полметра вокруг.

— Я её узнал! — возбуждённо тараторил свидетель в сторонке. — Ну, покойную. Она же такая ух! прям как в телевизоре! Хотел ещё подойти, автограф взять. Но замялся чё-то: вдруг откажет? А потом бах! Тыщ! Жуть!

— А покойная была знаменитой? — с почти неразличимым сомнением в голосе спросил Максим.

— Конечно! Это же Марина Тан! Ну, та самая! Шикарная журналистка с канала «Говорит Город».

Вика насторожилась: именно там, насколько она помнила, работал Краснов. Она посмотрела на Егора, и тот, мрачнея на глазах, кивнул.

Теперь случившееся с Красновым и его женой совсем не походило на несчастный случай.

Из бизнес-центра выбежала шумная толпа с большими камерами и микрофонами. Никто из них не обращал внимания на дождь: все торопились приобщиться к сенсации.

— Я ими займусь. Вика, оформляй бумаги, — распорядился Егор, глядя на приближающихся журналистов. — Тело пусть увозят. Макс, позвони Азу — пусть едет в морг. Потом вы оба по свидетелям.

Вика кивнула. Макс вытащил телефон.

Журналисты, судя по логотипам на одежде и технике, работавшие с Мариной, окружили вышедшего им навстречу Егора и загомонили, желая знать всё и сразу.

Пока Вика подписывала нужные бумаги, подъехала машина городского морга.

Тело Марины Тан увезли. Машина скорой уехала на очередной вызов. Журналисты, донимавшие Егора вопросами, начали расходиться: кто обратно в бизнес-центр, кто в кафе. Только двое самых настырных да суетливый свидетель оставались возле Брянцева.

Дождь кончился, будто его выключили, но небо по-прежнему было мрачным и тяжёлым.

Надо побыстрее разобраться со свидетелями, а потом браться за коллег и родственников Марины Тан. Наверняка кто-то из них сможет дать ответ хотя бы на один из вопросов: не угрожал ли кто-то покойной? не работала ли Тан вместе с Красновым над каким-нибудь сенсационным разоблачением? не была ли подавлена или напугана? не получала ли странных подарков?

Вика встряхнулась и предложила Максу разделиться: она обойдёт магазины и кафе, а коллега пусть берёт бизнес-центр и случайных зевак. Надо найти видящего свидетеля и получить описание существа.

Кошкин с планом согласился и поспешил к широкому крыльцу бизнес-центра.

Опрос свидетелей длился утомительно долго: кто-то видел отблеск молнии, убившей журналистку, кто-то слышал инфернальные раскаты грома, явно возвещающие недоброе. Одна старушка клялась, что видела дьявола, а какой-то маленький мальчик плакал и боялся, что его заберёт «блестячая громкая штука». А кто-то ничего не видел, но очень хотел узнать детали, и сам задавал десятки вопросов.

Через полчаса пустопорожних разговоров к Вике подошёл высокий худощавый парнишка. Незнакомец вежливо дождался, пока она закончит беседовать с мнительным пенсионером, уверенным, что смерть журналистки — отвлекающий манёвр, а на самом деле она сбежала в Амстердам, потом спросил:

— Вы из спецотдела?

— Да. Виктория Ежова, — она потянулась за документами, но парень покачал головой.

— Я и так вам верю. Я Виктор Белов, видящий. Извините, что сразу не подошёл: сначала в шоке был... Реально в шоке... сидел себе в кафе, — парень махнул рукой в сторону «Маленькой Италии», выходящей окнами на площадь, — кофе пил, подкаст слушал, а потом посмотрел в окно, а там такое! Ух. Такое! Я прям застыл. Весь прям застыл! Потом такой думаю: надо же кому-то рассказать. А кому? Не в полицию же звонить про это... Ну, мне папа говорил про спецотдел, ещё давно, в седьмом классе. Ну и я стал смотреть, кто тут может быть из спецотдела. Вижу: вы и тот парень вроде всех спрашиваете. Я такой думаю: они или не они? А потом к вам присмотрелся — ну, вы такая строгая, но красивая, как в сериалах про всякие расследования. Ну, я и решил подойти... А правда, что молнией убило журналистку?

— Да. Марину Тан, канал «Говорит Город».

— Жаль. Она такая классная была, — вздохнул парень. — Прям жалко, что её убили.

— Так что именно вы видели? — уточнила Вика.

— Я видел монстра, — поёжился её собеседник. — Он из Марины Тан вылетел! Большущий! Сияющий! С крыльями! Такой вау. А крылья как у Тираэля из «Дьяблы». Ну, это игрушка такая. Ща, я вам картинку покажу!

Виктор покопался в телефоне и вскоре продемонстрировал сотруднице спецотдела нужного персонажа. Крылья у него и впрямь были впечатляющими. Вика записала в свой телефон, как зовут носителя крыльев, заодно внесла контакты свидетеля и уточнила, насколько большущими были крылья существа. Вроде бы метра три в размахе.

— Спасибо, вы нам очень помогли, — кивнула Вика. — А куда существо делось после того, как вылетело из тела пострадавшей?

— Он взлетел, прямо вверх! А потом исчез. И громыхнуло так, что стёкла затряслись! А она упала. Я, знаете, сразу понял, что она мёртвая. Жуть...

Ещё раз поблагодарив парня, Вика попрощалась и, отойдя в сторону, позвонила Егору.

— Описание передай Азамату, а сама давай сюда. Здесь интересная информация появилась. Третий этаж, кабинет триста восемь.

— Иду.

Дозвониться до спеца по редким существам не удалось, так что Вика переслала ему картинку с Тираэлем и краткий пересказ показаний свидетеля.

Дверь триста восьмого кабинета была распахнута, и изнутри доносились громкие голоса.

— Не может быть!

— ...срочно ехать!

— Жабину кто-нибудь звонил?!

— В три на презентацию едет Фокина!

— ...это порча...

— Ни за что!

В просторном помещении обнаружились три человека. Обладателями громких голосов оказались недовольная дама за стойкой респешн, ругающаяся с кем-то по телефону, и возмущённый парень, расхаживающий из угла в угол с открытым ноутбуком в руках.

Третьим человеком была миниатюрная рыжая девчушка, которая при виде Вики замахала руками, привлекая внимание.

Когда Вика подошла, девушка сказала:

— Вас ждут вон там, — и махнула в сторону неприметной двери в нише за диваном.

За неприметной дверью оказался крошечный кабинетик, заставленный коробками. Впрочем, стол и четыре разномастных стула тут поместились, да и голоса из приёмной слышались приглушённо.

Два стула были заняты: один — Егором, второй — солидный лысеющим мужчиной в круглых очках.

— Это начальник Марины Тан, Семён Петрович Левин. Моя коллега, Виктория Ежова.

— Очень приятно! — кивнул Левин, тяжело поднимаясь с места. — Я как раз рассказывал про этих подлецов из «Сказки». Детали вам расскажет уважаемый господин Брянцев, а мне уже пора. Пресс-конференция через пять минут!

Когда мужчина вышел, Егор поделился новостями:

— Гражданин Левин сказал, что Тан и Краснов работали в паре и что в начале месяца они взялись освещать скандал с управляющей компанией «Сказка», которая обманывала жильцов. Исковая сумма — три миллиона. Обстановка на территории ЖК напряжённая: Краснов даже подрался с представителем «управляшки», когда снимали первый репортаж. Стоит проверить, не натравили ли эти представители монстра на въедливых журналистов. Потом поговорим с мужем журналистки: он, как мне сказали, её единственный родственник.

— Согласна, — кивнула Вика. — Макс ещё не закончил?

— Сказал, что почти. Дождёмся его и...

Из приёмной раздался громкий выкрик:

— Марина! Кто видел Марину?! Где она?

«Спецы» переглянулись, и Вика выглянула за дверь.

По приёмной метался высокий мужчина. В спокойном состоянии он, наверное, был красив, но сейчас его лицо искажала мучительная гримаса.

— Где Марина? Где она? Где?!

— Тише, Стас, — пыталась успокоить его выскочившая из-за стойки женщина.

Метнувшаяся ей на помощь рыжая девчушка остановилась возле Вики и доверительным шёпотом пояснила:

— Это Станислав Гречников, муж Марины Тан. Она по паспорту Танина, фамилию оставила свою, но замужем уже два или три года.

— Гражданин Гречников! — громко окликнул Егор, отодвигая Вику. — Подойдите сюда, пожалуйста.

Мужчина метнулся к ним.

— Вы знаете, что с Мариной? Вы медики, да? Вы из «скорой»?

— Проходите сюда, пожалуйста. Садитесь.

— Ладно, хорошо... Простите, я сам не свой, — тихо произнёс мужчина, сев за стол. — Я муж Марины, Стас.

— Спецотдел, старший сотрудник Егор Брянцев, Виктория Ежова. Мы должны задать вам несколько вопросов. Вы готовы?

Гречников молча кивнул. Вике показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на беспокойство.

— Итак, что вам известно о гибели вашей супруги?

— Ничего. Совсем ничего... Ну, то есть не совсем ничего... но немного: только то, что сказали её коллеги... Молния... боже мой, какая нелепая чудовищная случайность!

Он вздрогнул и прикрыл лицо рукой: на безымянном пальце тускло блеснуло широкое обручальное кольцо, а на среднем темнела татуировка. Вика присмотрелась и разглядела три переплетённых защитных знака.

— Такая трагедия... я... у меня нет слов... — продолжал Гречников, и его голос прозвучал так театрально, что Вике захотелось оглянуться в поисках кулис и зрителей. — Как только мне Семён Петрович позвонил, я тут же приехал, но Марину уже увезли... и я не знаю, что теперь делать... как теперь жить...

Вдовец нервно щёлкал пальцами и непрестанно переводил взгляд с Вики на Егора и обратно.

Не похоже, что он убит горем.

Скорее похоже, что он пытается что-то скрыть.

— Скажите, а вы знали, что ночью погиб коллега вашей жены? — вмешалась в разговор Вика. — Некто Тимофей Краснов.

Взгляд Гречникова на секунду стал злым, но вдовец тут же опустил глаза, пытаясь не выдать обуревающих его чувств.

— Нет, — пробормотал он. — То есть да... Маринины коллеги что-то такое говорили, но я не слушал. Мне не до того! Я ничего не знаю!

— Его тоже убило молнией. Странно, правда? — Вика поправила очки, пристально глядя на собеседника.

— Очень! — с жаром кивнул мужчина, уже вполне успокоившись. — Это всё грозы. Не погода, а безобразие.

— Между прочим, коллега вашей жены погиб не один. С ним умерла его жена. Из-за той же молнии. Бедная девушка задохнулась в собственной спальне.

Гречников побледнел и с запинкой пробормотал:

— Какая... трагедия...

Он точно что-то знает. Возможно, он знает об этом преступлении всё. Но как это доказать?

То, что Гречников нервничает, то, что его злит упоминание о Краснове, как и то, что он, судя по татуировке, видящий, — всё это не улики.

— Действительно, это трагедия, — согласилась Вика. — Как и случившееся с вашей женой. Вам не кажется, что в этих инцидентах многовато совпадений?

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — уставившись в стол, проговорил вдовец.

У Егора зазвонил телефон, но всё внимание Вики было приковано к Гречникову. К его поникшим вздрагивающим плечам, к пальцам, переплетённым до белизны костяшек. К вздутым на висках венам.

Он явно не испытывает горя. Нет, тут совсем другие чувства.

Надо надавить на него: Гречников не похож на стойкого человека, а значит, может расколоться и признаться в содеянном.

— Вы были знакомы с Красновым? — спросила Вика.

Вдовец поднял голову. Теперь его глаза лихорадочно блестели. Губы пересохли, а лицо осунулось, будто он разом постарел лет на десять.

— Какая теперь разница? — проскрипел он.

Он потёр переносицу, снова пряча глаза.

Это не горе.

Это вина. Гнев. И страх.

— А с его женой Элиной вы были знакомы? Ей было всего двадцать пять...

— Хватит! Зачем вы говорите мне о чужой жене, когда я только что потерял свою?! Зачем столько странных вопросов?! Всё, хватит! Я ухожу! — Гречников вскочил со стула.

Егор спрятал телефон и медленно проговорил, обращаясь к коллеге:

— В сумке Марины Тан нашли «ёлочку», — вдовец оцепенел, глядя на Брянцева, как кролик на удава. — Такую же, как в доме Красновых. Кто-то пропитал их особым составом и подсунул их Тан и Краснову. Обе «ёлки» уже отправили в лабораторию. Отпечатки мы на них, конечно, не найдём: про них сейчас даже дети знают. Но вот анализы ДНК — другое дело. Достаточно микрочастиц слюны, чтобы точно установить, кто кроме самих жертв трогал эти «ёлки».

— Вы.. вы врёте... — выдавил из себя Гречников.

— То есть вы думаете, что мы не найдём там ваши следы? — уточнила Вика.

— Нет!

— Вы хорошо их стёрли?

— Да! То есть нет. Я... я не хотел...

Гречников рухнул на стул и сморщился, по его щекам потекли слёзы.

— Вы ведь этого не хотели, правда? Не хотели убивать Элину Краснову?

— Нет, конечно, нет... — прошептал Гречников. — Я даже не знал её...

— Она не заслужила смерти, так?

— Нет, не заслужила...

— А Марина? Она заслужила?

Мужчина всхлипнул и с неожиданной яростью прошипел:

— Да!

Вика, не отрывая взгляда от подозреваемого, спросила:

— Почему? Расскажите, Стас, почему?

Он рассмеялся, потом снова всхлипнул, отодвинулся от края стола и ответил совершенно спокойным голосом:

— Она мне изменяла. Марина мне изменяла. Всегда. Но с Красновым всё зашло слишком далеко, — подозреваемый покачал головой. — Если бы она хотя бы прятала следы своей измены!.. Но нет: цветы домой приносила, мелкие подарочки всякие — «Ах, Тим подарил — мило, правда?»

Гречников судорожно вздохнул и усмехнулся, вернее — оскалился.

— Я что, идиот?! Я что, не понимаю?! Приходила в полночь, весёлая, смеётся. Алкоголем и чужим мужиком разит за километр. На прошлой неделе пришла в полурасстёгнутой блузке! Говорит: «Стасик, если бы ты знал, что такое страсть!» А я знаю. Я — точно знаю.

Подозреваемый выпрямился, глаза его лихорадочно заблестели.

— Я знаю, что такое страсть, — повторил он тихо и отчётливо. — О, я знаю. Я так её любил. И так её возненавидел.

Повисла тишина. Гречников, казалось, полностью погрузился в воспоминания о своих чувствах к жене.

— Как вы приманили существо?

— О, я ещё в детстве заметил, что многие из этих существ вокруг реагируют на запахи. А вот эти искрящиеся штуки любят хвойный запах, смешанный с ягодным и чуть-чуть крови. Так что приманку сделать легко, — Гречников лучезарно улыбнулся. — Приманил мелкую тварюшку в лесу и посадил на «ёлочку».

— Почему вы решили убить её сегодня, а не на прошлой неделе? — негромко спросил Егор.

Подозреваемый коротко рассмеялся и сказал:

— У нас вчера была годовщина свадьбы. Два года — бумажная свадьба. Я хотел начать сначала, дать ей... дать нам шанс! Если Марина вспомнит о годовщине, то всё наладится: мы снова станем близки, снова будет вместе, как раньше, когда только познакомились, — слабая улыбка коснулась губ Стаса, но его лицо тут же исказилось, и он добавил:

— Но Марина не вспомнила. А я её ждал! Заказал её любимые суши, купил торт в её любимой кондитерской, кулон ей купил и красивый блокнот: ну, понимаете, бумажная свадьба и плюс она журналистка — блокнот! Забавно ведь, правда? Это мило! А она забыла. Она забыла. Забыла!

Вдовец заорал, задёргался, но тут же бессильно обмяк, почти стёк со стула.

— Она забыла... — прошептал он. — Я приехал на студию. А Марина там, конечно, хихикала с этим своим Тимофеем. Тогда я сунул приманку с тварью ему в карман куртки — поделом ему! Руки прочь от моей жены! А потом ей в сумку. Я знал, что она забудет. Поэтому всё заранее приготовил. Прощай, дорогая. Прощай!

Стас начал хохотать и раскачиваться на стуле.

— Он спятил? — тихо поинтересовался Егор.

— Нет, — покачала головой Вика, — это нервный срыв. Его нужно вывести из острой фазы — и он стабилизируется.

Она позвонила медикам, а после спросила, не сводя взгляда с Гречникова:

— Аз рассказал, кого именно этот тип приманил?

— Да. Видела искрянниц?

— Которые по проводам иногда скачут? — Вика сразу вспомнила мелких, с карандаш, светящихся созданий. — Да, конечно.

— Они питаются электричеством и притягивают его. То есть если такая штука сидит на приманке, спрятанной в кармане или в сумке человека, то стоит жертве коснуться неисправного электроприбора, пройти под проводом с нарушенной изоляцией или попасть в грозу — смерть практически неизбежна, — хмуро пояснил Егор. — А искрянницы, если получают мощный разряд, вроде молнии, становятся гигантами и улетают. Аз заподозрил сытую форму искрянницы по твоей картинке, потом проверил данные в архиве — точно она. Они действительно любят хвойные запахи и некоторые сочетания природных ароматов. Кстати, именно из-за них часто случаются лесные пожары. В лаборатории сейчас делают анализы — Аз, само собой, в восторге.

Вика кивнула.

Егор глянул на экран телефона и добавил:

— Пока что ждём врачей, а потом забираем этого типа.

Обещанный Максимом обед стал ужином: днём пришлось возиться с Гречниковым и оформлять его признание. Оказывается, он рассчитывал, что искрянницы притянут к жене и её любовнику электроразряды в разные дни, и тогда смерть Марины, скажем, от неисправной стиральной машинки и гибель Краснова, умершего, например, от контакта с техникой в студии, никто не связал бы в двойное убийство. Но гроза перечеркнула планы Гречникова. Впрочем, Вика полагала, что в глубине души обманутый муж был рад такому исходу.

...Вечером большая часть Б-пять сидела в ресторане «Сенатор». Аз оживлённо описывал следственный эксперимент: как приманивали искрянниц в лаборатории и на улице. Макс рассказал, что успел съездить к Эду, поделиться новостями и убедиться, что бывший стажёр в порядке и жаждет вернуться к работе.

Егор молча слушал коллег, наматывая спагетти на вилку, и выглядел спокойным, даже расслабленным. Кажется, впервые за время их знакомства.

Вика тоже больше слушала, чем говорила, отдавая должное лазанье. Она понимала, почему так спокоен Егор. Потому, что хорошо и правильно быть сейчас именно здесь и именно с этими людьми. А особенно хорошо то, что об этом не нужно говорить. Об этом можно молчать и незаметно улыбаться.