СПИРИТ III

Глава 11. Ломать — не строить…

Непрекращающийся шторм вздымал исполинские волны, и те неустанно накатывали на горное плато пенящейся белой рябью, покрывающей гладкий камень и тут же сдуваемой прочь неистовым ветром.

Дождь хлестал почти горизонтально, сплошной стеной, будто норовя смыть неумолимым душем «Шарко» две фигуры, застывшие в отдалении друг от друга. Однако несмотря на непогоду, костюм Чака и уж тем более облачение его собеседницы не коснулась ни единая капля из творящегося вокруг стихийного безумия.

Ноль Ноль Первая была непреклонна и стояла на своём, как бы Чак ни пытался найти риторические ключики к её электронному сердцу. Разговор уже в третий раз возвращался на круги своя.

— Это ужасно, да? — переспросила она, и Чак в очередной раз встретился взглядом с её холодными голубыми глазами. — Желание получить что-то и невозможность забрать это силой… — Её стальное острое личико исказила надменная гримаса.

— Ты сказала, что наступает эра Богов, система СПИРИТ уходит из этой плоскости вселенной и что Мяча можно вернуть… Нас интересует лишь последнее. Как вернуть Мяча?

— Ты думаешь, — произнесла девушка, — ты хороший человек, Чак с Земли, и на основании твоих субъективных мыслей я должна растаять и помочь вам безвозмездно?

Уголки губ Чака дрогнули под гермошлемом. Ситуацию можно было назвать забавной: его непреклонная собеседница впервые за битый час диалога решила поторговаться…

— Чего ты хочешь за информацию? — тут же зацепился он за соломинку.

— Верните на Терре всё, как было.

— Пф… — выдохнул Вульфен и покачал головой.

Даже будь он настоящим Богом, способным сотворить небо и землю за семь дней, это было бы невозможно. Столько людей, фурри и крабов погибло в результате этой Жатвы…

— Мне плевать на вашу войну с Тирипсом, — продолжала девушка, — но Терре будет легче дышать, если вернётся прежняя атмосфера, которая существовала до диктатуры приматов.

Она провела ладонью по воздуху, будто хотела стереть своего собеседника из поля видимости, и прямо перед Чаком высветилось: «Плотность 1,225 кг/м3, барометрическое давление 101,325 кПа, температура +15 °C, влажность 0 %.»

— Ломать — не строить, Странник. Как только я получу прежнюю Терру, я подскажу, как вернуть душу вашего Мяча. — Ноль Ноль Первая повторила свой жест, и надпись пропала.

— Душу? — скептически переспросил Чак, словно сейчас ему предлагали погадать на кофейной гуще.

— Вы же уже обыскали то место, где его ощущаете, вдоль и поперёк. Что, чем больше искали, тем меньше ощущалось? — усмехнулась девушка.

— Да уж… — пробормотал Странник.

Трое суток он и Хелл шаг за шагом исследовали пустующий флагман и даже завязали бой с вернувшимися кораблями орочьей разведки. Тогда тэварцы просто отступили, не желая терять истребители и десант, однако отошли и адепты Спирита, не видя сигнатуру боевого товарища.

— А не нашли потому, что неверен сам концепт поиска! Но моя консультация не бесплатна. Сделайте то, что мне нужно, и получите более четкие подсказки, — уже более настойчиво повторила Ноль Ноль Первая.

— Это случайно не те, после которых Анубис исчез? — скептически скривился Чак, однако девушка на провокацию не поддалась.

— Ты, наверное, хотел спросить о гарантиях, волкочеловек? — улыбнулась она. — А их нет и не будет.

— А что будет?.. — нахмурился Странник.

— Будет лишь ваш выбор и ваш персональный путь.

Последние слова разнеслись по защищающему от дождя полю. Голубой свет окутал Ноль Ноль первую, и она пропала.

— Ты понял, как и куда она ушла? — задрал голову Чак.

— Это какой-то молекулярный транспортёр, направленный возвращатель частиц, — задумчиво проговорил Хелл, всё это время наблюдавший за диалогом из ганимедской аппаратной и анализировавший увиденное через спирит-канал.

— Портал, ты хочешь сказать?

— Реверсивный переход… — поправил Клаус.

— А где сейчас Эйни? Ты нашёл её?

— Эйни в одиночку штурмует лунную базу Тирипса.

— Успешно? — В голосе Вульфена мелькнул страх, смешанный с надеждой.

— Я думаю, без шансов, хотя там с ней и батальоны Первейшего из рода.

— Дай её лунолокацию. Пойду вытащу нашу лисодевочку оттуда и заодно покажу ей альтернативную Терру. Кстати, тут у меня есть некоторые мысли насчет задач Нулевой…

«Шаг» скомкал окончание фразы, перенеся Чака на Луну.

Я парил на высокой орбите Терры и наблюдал восход Солнца, которое, не скупясь, заливало всё своим светом — тем самым светом, что никогда не достигнет дна водяной могилы, в которую мы превратили некогда населенную разумной жизнью планету. Чак и Эйни разместились на таком расстоянии от меня, чтобы наша троица сформировала своеобразный правильный треугольник. Хотя в космической темноте мы не видели друг друга, но спирит-канал позволял проводить полный анализ необходимого нам объекта. Мой шлем проецировал изображение остальных так, словно они находились совсем близко, на расстоянии пары десятков шагов. Чак был напряжен и, не тратя времени, искал в поле Терры хоть какую-то зацепку для исполнения задуманного, а Эйни выполняла функцию защиты, озиралась по сторонам и то и дело проверяла предвидением ощущение угрозы, готовая в любой момент переместиться и наполнить пространство лучевым огнём.

Другие бы бросили Терру на произвол судьбы, но земляне оказались очень упорными. Правда, ценой такого упорства стала гибель Мяча и психологический срыв Эйни, однако план Чака сводить девушку в положительный из миров сработал, и она снова рвалась вершить добро — так, как понимала его, и теми инструментами, что у нее имелись.

«Что им до моего мира? — думал я. — Пустого, бушующего, сплошного океана от горизонта и до горизонта серо голубого шара… Может, это — ответственность за то, что мы натворили, или что-то иное?..»

Я закрыл глаза и погрузил мысли, пальцы, глаза и разум в поле планеты. Информация текла рваными сгустками поверх магнитных полей, исходящих от полюса до полюса сплошными вибрирующими серо-алыми полосами, и чем глубже я проникал в них, тем больше чувствовал боли, отчаянья и зла. Моя эмпатия будто скрежетала зубами от всего увиденного. Я снова вспомнил, что по воле черного Странника уже чувствовал это и уже принимал за это наказание.

— Хелл, лови блок на эмпатию! — прозвучал голос Чака в Спирит-канале, прервав потоки моих или не моих мыслей, и меня медленно начало «отпускать».

Посланный им щит распаковывался постепенно, закрывая и блокируя всего лишь одну мою спирит-способность, но наступившее облегчение невозможно было описать словами.

— Спасибо… — прокряхтел я, будто проглатывая ком в горле.

— Не вздумай снова погибнуть за их грехи! Хватит косплеить того парня! — крикнула Эйни, перекрикивая отступающее от меня отчаяние.

— У них могло и не быть того парня? — проговорил Чак. — Но Эйни права, Хелл. Мы тут не за тем, чтобы искупать, а затем, чтобы разобраться и привести Терру к исходным параметрам ради Мяча.

— Хм… — с облегчением выдохнул я, возвращаясь к работе над полем. — А ты видишь единые маркеры на всех инфопакетах?

— Если честно, я так далеко никогда не залезал, — признался Чак. — Мне кажется, тут хранится вся ваша история и история каждого, кто когда-либо жил на Терре.

— И каждая история имеет конец! Смотри!

Я потянулся к первому попавшемуся файлу. Это оказалась чья-то прожитая террарианская жизнь, запакованная настолько плотно, что для ее просмотра потребовалось бы немало часов и даже дней. Информация растянулась перед коллективным разумом группы, словно аудиодорожка, выделив рождение и смерть существа.

— Бытие определено высшим порядком… — произнес я и отбросил от информации появление сознания, над которым мы были не властны, оставив только голые инфоциклы.

— Ссука… — прошипел Чак. В последнее время он часто произносил это слово по делу и без, возможно, не понимая, что таким образом замещает болтовню Мяча.

Я сделал еще несколько движений, и в созданном только для нас пространстве перед группой осталось лишь два наложенных друг на другой цикла, чужеродных и злых.

— Это же Репродуктивный стоп и…! — Чак захлебнулся, словно в его костюме внезапно пропал воздух.

— И Смерть, — угадала Эйни.

— Тот, кто работал тут до нас, сначала настроил цикл «Необходимость всем живым существам умирать», а потом лишил их репродуктивности, — подытожил я, нарушив повисшую в разговоре паузу.

— Возможно, работал не один, а целая группа, — предположила Эйни.

— Или искусный черный Странник, — добавил Чак.

— Я думаю, — произнес я, — что мы можем снять «Необходимость белковой смерти» и «Репродуктивный стоп», придумать антицикл и распространить его по всем известным нам мирам, таким образом победив и естественную смерть, и нерождение.

— Так в чём проблема, маги?— воодушевилась лисодевочка. — Колдуйте!

— Но вы представьте, что все смогут жить вечно и вечно плодиться. Не потеряем ли мы ценность этой самой жизни? — закончил я.

— Вечная жизнь и вечная репродукция… Звучит очень по-божественному. Может, об этом говорила Ноль Ноль Первая? — спросил в пространство Чак, будто пространство могло ему ответить.

— Лучше не трогать чужие циклы, — на всякий случай предупредил я, — чтобы не навредить еще больше. Как с Генезисом получилось.

— Чак, сними с меня это дерьмо! — вдруг закричала лисодевочка. — Я знаю, ты можешь! Какая-то тварь дофига лет назад решила, что я должна умереть и не видеть своих детей, а я могу лишь смириться с этим⁈

В ответ маг лишь выдохнул и медленно, взвешивая каждое слово, произнёс:

— Эйни, Хелл, мы можем снять циклы с себя, но мы и вправду тут не за этим. Нам нужно привести планету к исходному состоянию.

— Но ты обещал!.. — не успокаивалась лисодевушка.

— Обещал-обещал! — поспешно согласился Чак. Правда, он и не обещал ей ничего подобного, но Странница ощутимо изменилась после гибели белошёрстого, и он как её мужчина старался не возражать, решив отложить лечение её психики до первого удобного случая.

— Так в чем дело, народ⁈ — тут же перескочила Эйни на другое. — У нас на Терре много воды. Давайте телепортируем ее в космос или на Луну, к примеру, а заодно и Тирипсов добьём!

— Хелл, теоретически какова сила и масса водяной струи нам нужна для того, чтобы заставить Луну вращаться? — спросил Чак.

— Ну, — начал я, — сила будет равна трём атмосферам, а масса… Да, но нам нужна точка опоры, куда мы бы направили волну, чтобы не расколоть спутник на части, а придать ему вращение.

— И на Луне будет атмосфера, когда возникнет магнитное поле? У нас будет голубой спутник! — воодушевлённо перебила меня Эйни.

— Ну разве что теоретически… — произнес Чак, решив вновь не разубеждать лисодевочку. — Я предлагаю прыгнуть на базу и всё еще раз обсчитать, построить проекции предвидения, чтобы не получилось хуже…

— Надо будет отслеживать падающее давление на Терре, чтобы не забрать лишнего. Оводянение Луны — дело десятое, главное — выполнить условие Ноль Ноль Первой, — осторожно напомнил я.

— Странники мы или нет, чтобы озеленять луны и спасать планеты? — улыбнулась лисодевочка, наверное, в первый раз за весь месяц.

Я встретился взглядом с Чаком и попытался как можно убедительнее изобразить сочувствие. Я на самом деле сочувствовал ему и Эйни, просто не знал, как это выразить… Помешательство родных и близких всегда тяжело даётся тем, кто находится рядом с ними, а война не щадит никого и ничего, в особенности же женскую и детскую психику…

Обменявшись короткими кивками, мы всей группой шагнули на Ганимед.