СПИРИТ III

Глава 7. Вера и логика

Исходящие от однородной зеленой массы ядовитые испарения поднимались в небо, превращаясь в белую дымку. Гудя антигравитационными двигателями, «Зубостай» нехотя поднимался в воздух. Свит неумолимо погибал под натиском биологического оружия, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Генезис уничтожал всё, до чего дотрагивались его прозрачно-зеленоватые щупальца и на что падал взор его зелёных глаз. Поставленные вокруг корабля магические щиты непрерывно шкварчали, отдаваясь расходящимися фиолетовыми волнами по всей сфере заклинания: необъятная слизь, заполонившая всё от горизонта до горизонта, раз за разом выплевывала в сторону «Зубостая» снаряды из генетического материала.

Подполковник Лоренз стояла лицом к лобовому стеклу в командной рубке, заложив за спину руки с собранными в замок тонкими аккуратными пальцами.

— Подготовиться к выходу на орбиту! — приказала она, не оборачиваясь к подчинённым.

— Господин капитан, системы готовы к взлету! — ответил ей старший пилот майор Гуэрра, черноволосый, на вид лет сорока мужчина с ранней проседью и глубокими мимическими морщинами на гладковыбритом, аристократически вытянутом лице.

— Пятиминутная готовность ко взлету. Оповестить экипаж!

Только помощник пилота, адепт Тирипса восьмого ранга Шануз, вывел на гало-дисплей иконку громкой связи, как дверь в рубку открылась, разъехавшись в разные стороны. Рубка, рассчитанная от силы на двадцать человек, вдруг наполнилась людьми. Одни держали наизготовку оружие, другие — силовые щиты, у третьих подрагивали ладони от наполняющей их разрушительной магической силы.

— Сюда нельзя! — попытался остановить их комендант по внутренней безопасности немолодой уже полковник Зумм Ловеда, но рухнул на пол от удара наотмашь, нанесенным кем-то из вошедших.

— В чём дело? Почему вы покинули свои боевые посты? Хотите трибунала? — Лоренз повернулась к незваным визитерам и увидела, что они уже взяли на прицел тех находившихся в рубке офицеров, у кого было разрешение на постоянное ношение оружия.

— Трибунал лучше смерти, Т-шестая, — донесся из толпы голос, принадлежащий немолодому уже аналитику «Зубостая» Ерроксу Унимозу.

На лице Лоренз отразилась неприкрытая неприязнь вперемешку с отвращением.

— Ты что делаешь? Подбиваешь команду на мятеж?

— Я спасаю их от неминуемой гибели от дуг и лучей С-ок… — произнес он.

— Керчер… Странник повелел идти на Тэвар! — повысила голос Лоренз.

— Его не было год. А потом он появляется и указывает нам, каким способом лучше умереть? — хмыкнул Унимозу, замечая включенный режим громкой связи. — Верховный совет «Зубостая» проголосовал за то, чтобы не прорываться через корабли на орбите Свит именно сейчас.

— Какой верховный совет? Ты что несешь, старый маразматик?

— Да да, теперь у нас — прямая демократия, как и положено в цепях Тирипса.

— Это лишь у Спиритов так! — прорычала Лоренз, и тут же её ударило силой. — Керчер… Странник вернётся и убьёт каждого из вашего совета!

— Да, у них так. Может, потому у них четыре странника, а у нас теперь ни одного? — хмыкнул аналитик.

— Да ты бредишь! Охрана, арестовать его и всех, кто участвует в мятеже против Тирипса!

В рубке никто не шелохнулся — слишком уж красноречиво смотрели на всех лучевые винтовки.

— О Тирипс, яви же свою волю! — воззвал в пространство Унимозу.

Все, даже мятежники, посмотрели на него с удивлением. Видано ли, чтобы Тирипс говорил с адептами напрямую?

Воздух неожиданно дернулся и пошел волной. Перед лицами всех посвященных проступили черные буквы:

Адепт Лоуренз отлучена от Тирипса!

— А… — вырвался из её горла то ли вскрик, то ли стон, и девушка, будто разом обессилев, рухнула на колени.

Отлучён адепт Шизи…

Отлучён адепт Вакка…

Отлучён адепт Шануз…

Список оказался длинным. Все, кто воевал на «Зубостае», с трепетом всматривались в мелькавшие имена, невольно ожидая увидеть среди них своё и боясь получить отлучение за что угодно — за недовольство затянувшейся войной, за ропот на лишения, за личные слабости и грехи против системы…

Когда перечень закончился, Унимозу громко произнёс:

— Всех отлученных под арест! Выношу на всеобщее голосование мою кандидатуру на пост нового капитана «Зубостая».

На меня накатило лютое чувство обреченности, будто единица эмпатии стала вдруг дырочкой не больше монеты, лежащей на дне самого глубокого океана. Оно било в душу сквозь это мизерное отверстие, стараясь просверлить меня насквозь. Жгло так, будто сердце снова принимало лучи турели, стоявшей в тюремной камере.

Трое членов группы повернулись ко мне, и я почувствовал, как вставший Чак положил на мое плечо руку в тяжёлой бронированной перчатке — то ли в знак поддержки и сочувствия, то ли остерегая от очередных глупостей… Эйни транслировала в четвёрку то, что говорило ей предвидение. Планета агонизировала. Всё живое погибало под наступлением существа, бывшего одновременно супероружием и суперхищником.

— Он выпустил сюда генезис, — заключила девушка, опустив взгляд и покачав головой, как будто впервые сталкивалась с действиями отрицательных.

Всем нам, сидящим в этой подземной лаборатории, было понятно, кто это такой — «Он».

— Почему сразу генезис? Почему сначала не разобраться с нами? — произнёс я сквозь боль, ища ответ в глазах группы. После перерождения воспоминания и мыслительные процессы в целом давалась тяжело. Что-то я уже понимал, что-то еще нет.

— Это как в шахматах, — пояснил Чак. — Когда игра завершается, то каждый ход похож на что-то глобальное. Сейчас каждый удар Странника — как атака ферзя.

— Только одной фигуры недостаточно для мата, а для вилки так вообще маловато, — подхватил Мяч. — Поэтому если мы будем вместе, то Анубис отлижет свой собственный мохнатый зад.

— Эйни, — повернулся Чак к лисодевочке, но та, уже зная и сам вопрос, и ответ на него, так как плотно сканировала предвидением ближайшие к развитию с ними линии реальности, быстро отозвалась:

— Генезис будет в этом бункере очень скоро. Надо «шагать» уже сейчас!

Почти сразу же мы увидели, что означало это «скоро». Её видения нашей вероятной смерти транслировались в спирит-канал без какой-либо задержки.

Я первым ступил на более холодный, чем на Свит-236, металлический пол ганимедской базы. Боль, рождаемая эмпатией, чуть поутихла, и это было более чем хорошо. Чувствовать, как умирает целая планета — то еще удовольствие.

— Мы отстаем на один ход, — произнёс я, пропуская команду впереди себя в аппаратную комнату, откуда, как подсказывало предвидение, осуществлялась защита всей солнечной системы. На поверку она оказалась довольно зыбкой и дырявой, словно дуршлаг. Биологические пушки, собранные из доставленных мной же когда-то прототипов, пусть и имели эффект неожиданности, но отнюдь не фатальный для нашего противника. А судя по тому, что рассказали мне земляне, нам предстояло сражаться сразу с двумя флотами.

Группа повернулась ко мне. Мяч и Чак внимательно слушали, а измученная бессонницей Эйни направилась к зарядным станциям, чтобы снять с себя явно надоевшее боевое облачение.

— Он убил двух странников, уничтожил целую планету… — продолжал я. — Мы отстаем от него.

— Странно, что он выпустил генезис на Свит-236. Там же адепты антисистемы и завербованные ими крабы, — заметил Мяч, последовав примеру Эйни.

— Т-шки так могут — жертвовать своими ради чего-то важного. Только вот понять бы, ради чего… — задумчиво произнес Чак и тоже отправился «парковать» свой костюм.

Я так и стоял голым белым тигром посреди округлого зала, залитого мягким белым светом.

— Эй, — хлопнул меня по плечу проходящий мимо Мяч, — надень что-нибудь. Я понимаю, что ты шерстяной и вообще только родился, но нудизм и среди Странников — странность! — Он уже успел скинуть свой боевой костюм и теперь расхаживал, виляя хвостом, в таком же белом, как он сам, термокомбинезоне.

Память всё ещё берегла меня от воспоминаний, зато предвидение раздавало подсказки налево и направо. Сейчас оно говорило, что прямо из холла и налево меня будет ждать моя каюта, где я смогу найти вещи одного со мной размера, то есть свои же вещи.

— Хелл, — сказал Чак, — я, конечно, ничуть не тороплю, но если у тебя возникли какие-то мысли насчет того, что отрицательный нас опережает, давай обсудим наши дальнейшие действия.

Эта формулировка означала как раз обратное: нужно и торопиться, и прибыть в рубку для обсуждения, хотя мы как Странники могли общаться на расстоянии через спирит-каналы. Да что там каналы! У нас были и межпространственные двери, позволяющие прыгать между измерениями, лучший аналог тех же Черных зеркал.

Я встал как вкопанный, так и не успев выйти из аппаратной. До фурри-войны это называлось инсайдом. Я повернулся и снова направился к троице.

— Тигр, ну наденься же! — простонал, глядя на меня, Мяч.

— Правило про «Надень и одень» не так работает, — поправил его Чак. — Правильно говорить «одеться», а не «надеться».

— Запутали меня совсем! — фыркнул кот. — Словно вставить не даёте!

— Слово вставить… — снисходительно поправила его Эйни, развалившись в своем кресле с закрытыми глазами и легкой улыбкой на губах.

— А ощущаю я себя именно так: словно не дают вставить ни в кого и очень уже давно! — прорычал Мяч.

— Господа Странники, — прервал я какой-то специфический, земной юмор, — нам не нужно уничтожать летящие к Терре флоты.

Даже Эйни от удивления приоткрыла один глаз.

Чак соединил пальцы обеих рук в замок:

— Ты что-то придумал?

— Вроде да. Их не нужно будет убивать, если они прилетят не туда… — начал было я.

— Вы как хотите, — перебил Мяч, — а я по их кораблям больше прыгать не буду, чтобы навигационные системы хакать. Во-первых, мезанихи сами — один сплошной компьютер, а зеленозадые мало того, что до сих пор ориентируются по звездам, так у них в народе еще и котов едят.

— Тэварцы они, а не зеленозадые. Это, между прочим, расизм, — хмыкнула Эйни. — Только зелёнозадый может назвать зелёнозадого зелёнозадым!

— Чак, мне понадобится вся твоя магия. И все наши способности Странников, но это потом. Эйни и Мяч пока могут отдохнуть, — добавил я, переведя взгляд с уставшей девушки на совсем не унывающего Мяча.

— Вот! Здравая мысль! Я в каюту! — обрадовался кот и исчез, шагнув на сверхближнее расстояние.

— Какая тебе нужна помощь? — спросил Чак, глядя на уже уснувшую лисодевушку, которая явно не нуждалась ни в каких разрешениях…

— Давай в лаборатории всё обсудим, — предложил я.

— Ты пока оденься, а я «шагом» положу Эйни в каюту и приду. Она не спит уже боги знают сколько. Правда, её предвидение дает во время сна хорошие результаты, но платит она за это…

— Идёт, — поспешно согласился я и направился в свою каюту.

Тяжесть моего тела и соприкосновение ног с полом вызывала какие-то странные ощущения, почти как в детстве…