Спорим, моя?

Глава 15

На часах около семи, когда мы входим в торговый центр Ривел молл. Здесь только открыли «Планету кино», и я еще не была. В отличии от Макара, конечно.

— Заходили с пацанами на «Аквамена», — взгляд у него какой-то хитрый.

— Если ты хотел показаться смущенным, то попытка с треском провалена, Макар!

— Макар? — показательно удивленно выпучивает глаза, словно рыба, — Из твоих уст, прекрасная Арина, звучит, как признание в любви!

— Прекрасная и все? — я забавляюсь, а он смеется, — в прошлый раз комплиментов было значительно больше! Но на человека-селедку я так и не успела сходить, — сокрушенно поджимаю губы. Действительно обидно. Закрутилось как-то, я все собиралась-собиралась и все никак не собралась.

— А я предлагал, — склоняется ко мне и шепчет на ухо.

Мы едем по эскалатору вверх. Я стою чуть выше впереди, а Ветров на две ступени ниже. Его дыхание щекочет мою шею, когда он пропускает парня, которому, видимо, нужно сильнее остальных. Уверена, Попутный делает это специально — эдакий проверенный амурский ход.

— Не хэкай мне на волосы пожалуйста, — говорю, немного обернувшись, — потом голову мыть придется.

Слышу сзади его смех, когда сходим с эскалатора. Мы проходим по огромному холлу, чтобы подойти к экранам и выбрать фильм. Идем на «Аферистку». Актерский состав на высоте и сюжет очень даже ничего. Занятно. Два ведра попкорна, две колы и уже занимаем места в средине, а не в конце зала. Мы на одной волне. Переговариваемся именно в пробелах диалогов, а не во время них — это важно! Потому что мне нравится обсуждать фильм в процессе, но и пропускать суть не хочется. Он не распускает руки, не лезет обниматься и не пытается засунуть свой язык в мой рот. Это приятно. Не хотелось бы обрызгать его кровью эти удобные кресла.

— Почему ты не захотела на вип-места? — наклоняясь, шепотом спрашивает он, когда Питер Динклейдж приходит в сознание по среди леса абсолютно обнаженным.

— Честно? Потому что я на них засыпаю.

Какие-то диалоги Макар считает написанными на коленке, иногда мне кажутся не логичными действия главной героини, но конец…

— Да просто говно! — он пропускает меня из зала первой и ровняется за несколько шагов.

— Согласна! «Ты чуть не убила мою мать, поэтому давай делать это с другими вместе!» Просто атас.

— А на самом деле эти дома очень даже крутая тема за границей.

— Ой не знаю. Так ты дома с семьей…

— Ага, выносишь мозги и мешаешь им своей старостью. Ты рассказываешь им о крутом мобильном телефоне, который был у тебя в двадцать первом году, а внуки на тебя как на идиота пялятся, потому что у них давно уже… Не знаю, что там в будущем придумают, —Макар замедляется на секунду, подыскивая подходящую из придуманных вариаций, — по воздуху тыкают, например. Смотрите друг на друга, как на идиотов: ты на них, потому что они жизни не видели, а они на тебя, потому что с тебя песок сыплется. А с ровесниками есть чего вспомнить, поиграть в шахматы, попутешествовать!

— Я бы не отдала своих родителей в дом престарелых, — говорю, даже скривившись немного.

— Я тоже. Ты вообще видела эти дома? — эмоционально взмахивает руками, —Только-только начинают строить что-то похожее на человеческие условия. Но рассчитываю, что пока состарюсь, уже доведут до ума или я сам этим займусь. Но я бы хотел, без шуток. Заранее детям своим скажу: отдайте меня в приличное заведение. С хорошим вискарем и симпатичными бабульками! Представь шесть — десять бабок и дедок, которые поехали в путешествие на лайнере. Кругосветка — вещь же! — щелкает пальцами, будто уже все продумал.

— Ладно, звучит хорошо! Когда мне будет шестьдесят, пригласи меня в кругосветку. Обещаю принять приглашение!

— Только за себя сама плати, — мы проходим по торговому центру в противоположную от зала кино сторону. Не знаю куда, меня увлекает беседа. Она какая-то дурная и забавная.

— Серьезно? А где твоя галантность? — смеюсь я.

— Мне же шестьдесят с хвостиком будет, какая галантность, Арина? Тут прагматичность уже, а не обходительность. Ну представь: забирает меня скорая с приступом, нужна операция, а у меня денег нет, потому что я был так галантен, что оплатил бабе Арине и бабе Глаше кругосветку! И кто меня умным назовет?! — мы уже прошли мимо магазинов и лавочек, и я вижу…

— Боулинг?

— Ага, — и открывает для меня дверь.

— Ну ладно, в шестьдесят, — говорю, оборачиваясь на Макара, — действительно надо думать о насущном, а не о том, как бабок клеить.

— Тем более, что клеить их уже не имеет никакого смысла, — он многозначительно подымает бровь. Мы хохочем, подходя к стойке.

— Тогда зачем в приписке детям будут значится «симпатичные бабульки»? — администратор смотрит на нас немного странно, однако Марк отправляет его за обувью, прежде уточнив мой размер.

— Чтобы глаз радовали! — подмигивает мне, принимая специальные шузы.

— Странный у нас разговор, — я сижу на диванчике, переобуваюсь.

— А это мы еще о похоронах не говорили, — шутит, пародируя старческих голос и нам снова становится смешно.

Наверное, юмор совсем странный и ведет нас куда-то не туда, но нам весело, это ли не главное?

— Страйк! — кричу подпригивая, выбив все кегли.

— А ты не плохо играешь! — хвалит Ветров и, подхватив меня за талию кружит.

Когда он останавливается улыбки на наших лицах исчезают, а взгляды пересекаются, я вглядываюсь в эту красивую синеву…

— Мой удар! — убираю с талии его руки, стряхивая наваждение и беру шар. Этого только не хватало!

— Я отлично провел время. — Макар говорит это своим каким-то особенно-мягким голосом, когда мы второй раз за этот вечер стоим у ворот моего дома.

— Спасибо за компанию. Я тоже, — я легко улыбаюсь и чувствую, как щеки касаются его губы. Смущенно заправляю выбившуюся прядь волос за ухо и ухожу, введя цифры в кодовый замок.

Смущена? Я? Арина Туманова?