Спорим, моя?

Глава 5

Понедельник встречает холодом и дождем. Начало ноября, пора бы уже, только сырости совсем не хочется. Хорошо, что папе по пути и он довозит меня прямо до университета. Настроение оставляет желать лучшего еще с субботы, так что я беру в автомате два кофе и плетусь на первую пару.

— Доставка, — говорю Тае, ставя перед ней стаканчик и выуживаю из сумки тетрадь, — Есть ручка?

— Держи, — кладет передо мной и смотрит внимательно, но молчит.

— Семейный ужин прошел так себе, — отвечаю на незаданный вопрос, и она кивает, — а у тебя?

— Не ловко рассказывать, — передергивает плечами, а потом улыбается сама себе. Её улыбка заразительна, поэтому я улыбаюсь тоже.

— Да вижу, что блестишь, как натертый самовар. Рассказывай, хоть отвлекусь.

— У него замечательная семья, Аринка. Они его очень любят, и я им, кажется, понравилась, — глаза искрят радостью, Тая глубоко вдыхает, а потом делает глоток кофе.

— Конечно, понравилась. Ты же его любишь и это очень видно.

— Я так волновалась! Думала умру. Перед самым входом в ресторан говорила: «Марк, скажи, что у меня ангина», и тут его отец на крыльцо выходит, представляешь?!

— Здравствуй моя радость! — откидываюсь спиной назад и немного отодвигаю сумку, чтобы не мешала, — А ты что?

— А он так и сказал: «Здравствуйте, дети! Какая радость видеть Вас, Таисия!» В общем, расслабилась я только когда горячее принесли, — машет рукой со вздохом. Понимает, что переживала зря, — Во время закусок даже не вспомню, о чем шел разговор.

— Никогда не знакомилась с родителями парня, но мне кажется, это нормальное явление. Все-равно хочется понравится родителям мужчины, которого любишь, даже если он взрослый и их мнение особенно ни на что не влияет, — конечно, я имею в виду ситуацию Марка и Таи. Хотя Влад тоже под это описание подходит.

Тая согласно кивает, а потом спрашивает:

— А у Саши к Владу не так?

— Сложно сказать, — задумавшись, подпираю рукой щеку, — ощущение складывается, что обложка очень красивая, но саму книгу лучше и не открывать вообще, если не хочешь расстраиваться. Был момент…

И я рассказываю Тае о приглашении. По ходу рассказа её глаза округляются в непонимании. Да, такое я уже видела на лицах своих родителей. И подруга реагирует, как любой нормальный человек. Так что я в который раз убеждаюсь, что не зря отчитала братца.

— Мда… Представляю выражение лица тети Кристины и дяди Григория, — качает головой Тая.

Она с моими родителями давно на короткой ноге, и я очень этому рада. И подтверждению, что овца Саша, та еще овца тоже.

— Арин, я тебе свою часть проекта на мыло кину, — догоняет меня Слинько после пары, а рядом с ней Федорова. Они разве общаются? Обычно Ксюша только с Таней своей ходит, — а ты мне свою часть скинь, чтобы я ориентировалась.

— Без проблем, — киваю и собираюсь было уйти, но.

— Зря ты не пошла ко мне на вечеринку, там Макар твой был, — а вот и выход Федоровой. Слинько уже и след простыл, а эта стоит да в лицо всматривается. Реакцию выжидает.

— Ты что-то путаешь, Ксюша. Мне до Макара дела нет, так что…

— Ну тебе может и нет до него дела, — цедит едко, — а вот он потусил с нами полчаса, а как узнал, что тебя не будет, ушел. Сам. Даже Мишку с собой не позвал. Что между вами происходит, колись давай, Туманова.

Руки в боки поставила, голову набок склонила, будто меня, зарвавшуюся малолетку, отчитывает взрослая состоявшаяся барышня. Совсем Федорова обалдела!

— Наркота нынче дорогая, чтобы колоться, Ксюша, — складываю руки на груди и смотрю на нее с жалостью и участием и этим немного сбиваю спесь. Взгляд у собеседницы мечется, руки повисают вдоль туловища, но лицо старается держать, — Я уже сказала: мне нет дела ни до Макара твоего, ни до Миши, так что успокойся и можешь снова начинать сезон охоты.

Разворачиваюсь и вот теперь действительно шагаю от нее подальше, только слышу вдогонку:

— Одна скромница с преподом замутила, вторая с королем универа. И ни у кого ни до кого дела нет, ага.

С мыслями наконец собралась? Молодец! Только шестеренки следует маслом смазать, чтобы работали быстрее. Но этого уже не говорю, я же не она, на весь коридор орать! Завистливая дура. Я-то думала все уже смирились с потерей холостяка Аланьева, пусть он еще до конца и не окольцован, ан-нет. Еще надеются на что-то, думают составить Тасе конкуренцию, и меня еще с ослом этим сюда приплели.

— Она чего хотела-то?

— Дорогу в аудиторию забыла — успокаиваю подругу. Не хочу её расстраивать, у Таи прекрасное настроение после знакомства с Марковой семьей.

Сегодня вечеринка у Селезневой, и я точно туда иду. Плевать мне, будет там Ветров или нет, но пропускать лучшее из студенческой жизни я не собираюсь.

Эти две недели прошли тихо. Проект мы со Слинько защитили и получили хороший бал, с Макаром сталкивались несколько раз в универе, но перед их парой я пыталась поскорее убраться из аудитории, чтобы не видеться с ним. Только вот Владик не звонит и мне тоже сказать ему после того ужина нечего.

Кручусь перед зеркалом в джинсах бананах и черной футболке левайс. Смотрится хорошо и не вычурно. Домашняя вечеринка ведь.

Беру такси, прихватываю бутылку вина, что купила по случаю и выдвигаюсь.

Селезнева снимает неплохую квартиру в Днепровском районе с девочкой из нашего вуза, но с другого факультета. На месте громко играет музыка и толпа уже собралась. Вручаю хозяйке вино и прохожу внутрь.

Кого-то знаю, кого-то нет. Голубев наливает мне текилу и вручает рюмку.

— Это за встречу! Обязательная программа! — кричит, перекрикивая музыку, а потом берет мою руку и отсыпает туда соль. На тарелке лежит лайм. Текила так текила. Улыбаюсь и киваю ему, мол «окей».

Опрокидываю в себя рюмку по всем заведенным канонам и чувствую, как расслабляюсь.

— В бутылочку будем играть? — кричит мужской голос с противоположной от меня стороны и его поддерживают.

Селезнева делает тише музыку, освобождает место, отодвигая журнальный столик и ставит туда бутылку. Мы рассаживаемся вокруг, меня уже усаживает рядом с собой Машка с маркетинга. Я не против игры, это же вечеринка.

— Предлагаю сделать игру интереснее, — говорит какой-то парень с красивой улыбкой и стрижкой под «ёж», и мы поворачиваем головы в его сторону. Я его точно видела, но общаться не общалась, — на кого бутылочка попадает сначала на брудершафт пьют текилу, а потом уже поцелуй.

Парни улюлюкают, девочки смеются. Ладно. Я всегда могу уйти, когда захочу.

Зря только переживала, уже пять раз вращали, а я только с Катей, старостой нашей, чмокнуться и выпить успела. Мы поржали, конечно, но ничего такого. Так что, трезвая как стеклышко и веселая, я болтаю с Машей, перекрикиваюсь с Голубевым, и хохочу, конечно, потому что атмосфера приятная и совершенно не пошлая. Хорошие посиделки. Многие поуходили уже, мол, кисло с нами, но остались те, кому по душе именно такое.

— Ой, кто-то еще пришел, — после трели звонка вскакивает Лена и идет открывать.

Нам разницы нет, мы продолжаем играть. Бутылочка снова выпадает на нас с Катей и мы подавшись друг другу, как кошечки, улыбаемся, сыпем соль на руки и чмокнувшись, выпиваем, засовывая друг другу в рот ломтики мексиканского цитруса. И когда я возвращаюсь на место, ловлю глазами синие глаза.

Макар Ветров посетил нашу скромную вылазку.

— А вот и Макар Ветров! — обрадовавшись голосит Федорова, будто мы без нее его не узнали, — Садись напротив меня, Макар. Поиграем.

В Ксюшином голосе звучат заигрывающие нотки, а сама она вдруг перестает скучать, подбирается, как охотник Шо из «Сезона охоты».

— Я уже нашел себе место, — отрезает Макар и садится аккурат напротив меня, немного подвинув Катьку.

Естественно, встать и уйти я уже не могу, поэтому не подавая вида, отвечаю Коле Голубеву на какой-то вопрос. Надеюсь, не сильно невпопад. Тем временем бутылочка крутится, но красное вино явно любит Арину Туманову, даже если его уже нет в бутылке. Так что, выдыхаю и после того, как Коля целует оказавшуюся напротив него Катю, опираюсь рукой о пол, чтобы встать, но меня хватает за руку Машка и спрашивает о сдаче дачных участках на Новый год.

— Не знаю, мы никогда не сдавали дом в аренду. Разве что по объявлением глянуть, — говорю и слышу, то, чего боялась предыдущих два раза, когда крутили бутылку.

— Оо, Макар и Арина! — объявляет Вадим. Он учится на курс младше и через чур явно куражится с реакции Ксюши Федоровой.

Макар смотрит в упор, и я тоже глаз не отвожу.

«— Поцелуй так поцелуй, я не трушу, понял?»

«— Понял.»

Уголок тонких губ ползет вверх, а синие глаза начинают полыхать. У меня ведь тоже глаза голубые. Интересно, они тоже сейчас горят?

Тем временем, он слизывает соль с моей руки, а когда я касаюсь языком его руки, мужской рот приоткрывается и кажется, я слышу отчетливый выдох.

Он не отрывает от меня взгляда. И я тоже глаз не отвожу.

Мы переплетаем руки и опрокидываем содержимое рюмок. Лишь на секунду, когда крепкий алкоголь проходится по горлу, я зажмуриваюсь. Чувствуя, как терпкий и кислый лайм касается моих губ снова распахиваю глаза.

Ветров прожигает пылающими огнем глазами. И я тоже пристально смотрю в ответ.

И когда его губы тянутся к моим, я вздрагиваю, потому что слышу звон разбитой посуды.

— Ой, тарелка упала, — подрагивающим от злости голосом взвизгивает Федорова. Не выдержала все-таки.

Это помогает вырваться из омута синего цвета, потому что я, красиво выгибая спинку возвращаюсь на место и проведя языком по верхней губе, подмигиваю ему.

«— Так-то сладкий»

«— Все только начинается.»

У меня помутнение или мы действительно общаемся глазами?