Срок для Бешеного

ПОСЛЕ ПРИГОВОРА

— Скажите, вы хорошо себя чувствуете? — спросила Татьяна Андреевна, когда Савелий в сопровождении трех здоровенных охранников вошел в специальную комнату для встреч. На его руках были наручники.

— Нормально, — бесцветным голосом ответил он, продолжая стоять.

— Вы можете быть свободными! — бросила она конвоирам, но те нерешительно топтались на месте. — Я вас вызову, если нужда будет! — настойчиво сказала Татьяна Андреевна, и они нехотя подчинились. — Да вы садитесь, Савелий! — обратилась она к Говоркову.

Безропотно, словно робот, он опустился на стул, привинченный посреди комнаты. Татьяне Андреевне было искренне жаль его, но она старалась не показывать ему этого, боясь обидеть.

— Это вас после… — она не сразу нашла нужные слова, — после стычки с конвойными в наручниках держат? Савелий пожал плечами.

— Девять лет, конечно, громадный срок! — вздохнула она. — Но еще не все потеряно: я написала кассационную жалобу. Жаль, что вы не хотите этого сделать Пришлось все строить на эмоциях, а там в это мало верят: факты нужны. Одна зацепочка, правда, появилась…

Савелий чуть заметно усмехнулся, и это не прошло мимо внимания адвоката.

— Скажите, вы были знакомы с тем человеком, который занимал ваше место до прихода в кооператив?

— Нет! — быстро ответил он, и Татьяна Андреевна заметила, что его взволновал ее вопрос: он даже напрягся, чуть побледнел, сжимая пальцы в кулаки. — Какое отношение это имеет ко мне?

«Господи! Зачем она спрашивает о Варламове? Неужели что-то стало известно о нем? Нет, хватит им меня! Надо что-то говорить: отвести от Виктора! Но что?» Пауза затягивалась, и Савелий понимал, что любые слова, сказанные им сейчас, могут только навредить.

Но Татьяна Андреевна и сама почувствовала, что затронула ту тему, которая Савелию неприятна, и решила заговорить о другом:

— Не пойму я вас, Говорков! Что вы с собой творите? Всю жизнь ломаете!

— Она и так поломана, — шепотом отозвался он.

— Да что вы знаете о жизни? Поломана… Она встала и начала взволнованно ходить по комнате.

— Поверьте, на вашей Ларисе свет клином не сошелся! И тут она заметила в его глазах интерес. — Кого вы пытаетесь выгородить? Она же просто предала вас! Отказалась от вас!

Татьяна Андреевна намеренно выискивала слова побольнее, чтобы заставить Савелия разговориться, но понимала, что нельзя торопить его: снова замкнется, уйдет в свое безразличие. Остановившись перед зарешеченным окном, она стала молча наблюдать за голубями, сидевшими на крыше соседнего строения. Выпал первый снег, и было холодно. Комочками сидели птицы и казались неживыми, и только редкое мигание глаз опровергало это.

Вернувшись к столу, она села напротив и неожиданно тихо произнесла;

— Может, вы все придумали и никакой любви, никаких отношений между вами и не было?

Савелий наконец поднял глаза на своего адвоката, нахмурился.

— Когда приговор вступит в законную силу? — спросил он вдруг.

— Как только придет ответ на мою жалобу, — недоуменно ответила она и снова заметила в его глазах какое-то оживление,

— Вы можете выполнить мою просьбу?

— Все, что в моих силах, и даже больше, — не задумываясь, ответила Татьяна Андреевна, чувствуя, что сейчас узнает нечто интересное, что может помочь ее подзащитному.

— Только прошу исполнить тогда, когда приговор вступит в законную силу! Хорошо?

— Договорились? — нехотя согласилась она. — Слушаю вас.

— Вы можете побывать в моей квартире? — явно волнуясь, спросил Савелий.

— Если вы напишете заявление, в котором укажете вескую причину: допустим, взять какие-нибудь документы, то…

— Очень хорошо! — Он немного помолчал, как бы взвешивая все «за» и «против», затем кивнул на наручники. — Напишу?!

Татьяна Андреевна нажала кнопку, вделанную в стене, и тут же ворвались охранники.

— Все в порядке! — улыбнулась она. — Снимите наручники: осужденному нужно написать заявление! Они в нерешительности переглянулись.

— Под мою ответственность!

— Хорошо, — проговорил старший сержант и снял наручники с Савелия. — Мы здесь, за дверью! — многозначительно добавил он, и они вышли.

— Понапугал ты их, — укоризненно заметила она.

— Я и сам не помню, как все произошло! Замкнуло… Давайте бумагу!

Савелий подошел к столу и стоя написал заявление о том, что хочет иметь в своем деле все документы о своих специальностях.

— На кухне стоит холодильник… Внизу, под мотором, найдете фотопленку, проявленную… Очень прошу вас, отпечатайте с нее наиболее удачные кадры и принесите мне! Хорошо? А пленку… Пленку — сожгите! Хорошо? Вы сделаете это? — с надеждой посмотрел он на адвоката.

— Я попытаюсь.

— Но еще раз напоминаю: только после вступления приговора в законную силу…