Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Бросается в глаза историческая аналогия между серединой 20-х годов 20 века в СССР и первым десятилетием 21 века в России. В обоих случаях был выработан ресурс предыдущей формации: в первом случае — российской империи, а во втором — СССР; и в обоих случаях остро стоял вопрос создания новой индустрии, новой промышленности, новых технологий, вопрос модернизации и инноваций. В обоих случаях был острый дефицит талантливых специалистов: в первом случае во время Гражданской — покинули Россию, убили или выгнали, во втором случае — либерал-демократы создали такие невыносимые условия жизни в стране, что 300 тысяч советских ученых покинули ельцинскую Россию. В обоих случаях стоял остро вопрос бюрократии: в первом — не способна была решать сложные проблемы строительства и не была заинтересована — красные победители шиковали, когда народ бедствовал, во втором случае — коррумпированная синяя бюрократия и олигархия зажралась, шиковала и не была заинтересована напрягаться, а в это время половина народа бедствовала. В обоих случаях была внешняя угроза: в первом со стороны Англии и её союзников, во втором — со стороны США и НАТО (установка ракет в Польше и Чехии), которая в обоих случаях сошла к минимуму. Сталин ставил памятники разрушителю и захватчику Ленину по политесной причине, чтобы «козырную» тему не перехватили оппозиционеры, а Путин ставил памятники разрушителю Ельцину в знак благодарности и в доказательство следованию либеральному курсу в экономике. В обоих случаях произошел крупный международный финансово-экономический кризис на Западе.

Разница была в нескольких аспектах, во-первых, Сталин с 1924 по 1928 год тянул с началом индустриализации по причине борьбы за власть с оппозицией, и после победы над ней, убедившись, что на инвесторов-концессионеров и на нэп надеяться бесполезно, не стал на них надеяться — а сам взялся за эту тяжелую громоздкую работу. А Путин с Медведевым с 2004 года умышленно тянули и тянут с технологическим переустройством промышленности и созданием новой по причине ошибочной установки в своём сознании, что эту работу за них, за государство сделают зарубежные инвесторы, местные олигархи, рынок, и стали на них работать, а не на весь народ. А так как олигархам и без этого живется прекрасно, шикарно, и по богатству они в очень краткие сроки догнали и перегнали своих зарубежных коллег — богатеев, то они «напрягаться» и рисковать своими капиталами не заинтересованы, — зачем?.. И Путин с Медведевым политикой «стабильности» заморозили ситуацию в стране, в которой — 1% сверхбогатых, примерно 18% — «среднего класса», и 80% народа, населения у черты бедности.

Во-вторых, огромная разница была в финансах. У Сталина денег почти не было, и Сталин каждую копейку бережно вкладывал в модернизацию. А Путин и Медведев, благодаря высоким ценам на нефть, имели огромное количество денег для модернизации, для строительства необходимых заводов и закупки новых технологий, но для этих целей их не использовали, а — часть денег позволили разворовать, часть использовали в кризис для текущего бюджета страны, и огромную часть «лишних» денег открыто «стерилизовали» — вывезли из страны, и более того — помогли ими экономике США, которые упорно ставили ракеты против России. Это тот случай, когда дела с публичными словами расходятся на 180 градусов. Это один из возмутительных и кощунственных примеров в истории человечества — примеров использования денег не в интересах своего народа и не в интересах своего государства, это форма вредительства и предательства. Стратегию, тактику и действия по «усушке» экономики страны и добиванию остатков российской промышленности к 2010 году следует признать успешной.

Есть версия, что существует тайная договоренность между руководством США и России, что проигравший в «холодной войне» платит оброк, дань, контрибуцию победителю, а ликвидация российской промышленности является гарантом однополярного мира — гегемонии США, НАТО, Запада, торжества идеи и цели масонов и «богоизбранных». Ибо из опыта последней мировой войны понятно, что основной причиной победы СССР над гитлеровской Германией было преимущество в промышленности, — в количественном и качественном производстве оружия и техники. В данной ситуации в начале 21 века, в условиях истечения сроков использования атомного оружия, его носителей и технологической отсталости и уже неэффективности его, — бессмысленно и смертельно опасно пытаться сопротивляться нападению НАТО или США, ибо это будет одностороннее избиение — «расправа над Югославией-2», - логично и безопаснее сразу принять к исполнению ультиматум и отдавать победителю деньги, природные и лучшие людские ресурсы, то есть — работать на гроши на Запад, это такая современная «цивилизованная» форма рабства и порабощения страны, многих народов и стран. Только в этом случае все действия Путина и Медведева вплоть до открытия границ и отмены виз с Таджикистаном, после чего хлынул в Россию огромный смертельный поток наркотиков, — объяснимы, логичны, понятны.

Сталин же в конце 1927 года, когда удалось избежать войны с Англией, поставил перед собой, перед управленческой элитой, перед народом, перед разрушенной и нищей страной сверхзадачу, даже — фантастическую и утопическую в тот период истории задачу: создать такое Мощное государство, которое смогло бы противостоять планетарным гегемонам того времени, победителям в Первой мировой войне — Англии и её союзникам. И как показало время — задача оказалась не фантастической и утопической, а реально выполнимой, Сталин вместе с народами СССР решил эту громадную задачу за 14 лет. Учитывая в этот период сопротивление Сталину оппозиции и его неизбежные ошибки — это фантастически короткий срок.

В этой главе, после заметки об исторической аналогии, мы будем наблюдать начало этого сталинского прыжка СССР и то, как Сталин пытался решить важную проблему денег для создания новой промышленности, ибо чтобы поднять промышленность, необходимо закупить за границей передовое оборудование, станки, технологии, ибо самим их не произвести — уже 10 лет новая власть занимается совершенно иным. Кроме того, как уже отмечалось в предыдущей книге — в 1927 году реально висела угроза войны со стороны Англии и её союзников, а для перевооружения армии необходима была быстрая высокотехнологическая индустриализация и развитие науки. Одно цеплялось за другое — «Ключом реконструкции сельского хозяйства является быстрый темп развития нашей индустрии», — обратил внимание Сталин.

Итак, — откуда взять деньги? — Всё уже разворовали, вывезли, распродали за границу, проели. Например, Англия заработала деньги для индустриализации на торговле, на морском грабеже и на грабеже колоний, что и отметил Сталин на апрельском пленуме 1926 года: «Англия индустрировалась благодаря тому, что она грабила десятки и сотни колоний». Колоний в СССР не было, а грабить национальные окраины, например Армению или Туркменистан, было бессмысленно — там ничего особо ценного тогда не было.

А как можно заработать валюту на торговле? Вернее — что можно продать или произвести и продать? Промышленные товары за границей не конкурентоспособны, их не продашь, если только как при Петре Первом — дешево чугунные болванки. Надежды торговать по всей Европе соленым вологодским маслом, как при царе, пропали, ибо очень много скота за время войны и голода было уничтожено, а чтобы вырастить полноценную корову надо минимум 4 года, её теленка — ещё 3-4 года, а чтобы вырастить необходимое большое количество коров для производства товарного масла — необходимо примерно 15-20 лет.

Какие ещё могут быть источники валюты? — Золото, чтобы увеличить его добычу Сталин уже в прошлом году (1926 г.) разрешил добывать гражданам-старателям, артелям и кооперативам с обязательной сдачей за вознаграждение государству. За год они сдали государству 36 тонн золота, — неплохо, но недостаточно для финансового обеспечения такой масштабной индустриализации.

Вспомнил Сталин и варварский метод своего учителя — Ленина: грабеж церквей и музеев. Вроде Ленин вместе с Хаммером и Бронштейном-Троцким хорошо грабанули ещё в 1922-1923 гг. и там ничего не осталось. Но ещё немало ценностей осталось у населения, и в 1927 году Наркомторг делает «более гибким» введенный при Дзержинском в 1925 году запрет продажи произведений искусства и сам начинает активно скупать, и даже устанавливает ежегодный план по экспорту за границу антиквариата, а 23 января 1928 года Совет народных комиссаров принимает постановление о мерах по усилению экспорта и реализации за границей предметов старины и искусства, но для масштабной индустриализации это были сравнительно небольшие деньги.

В тот период всего три экспортных товара давали 90% валютных поступлений: нефть, лес и зерно. 50% валютных поступлений СССР давал хлеб (зерно), 20% — лес, 20% — бакинская нефть. У какого из этих трёх товаров был наибольший экспортный потенциал? Очень перспективной была нефть, но нефть в «век машин» и в условиях грандиозных планов индустриализации страны в виде керосина, бензина, мазута, солярки и различных химикатов была нужна стране, и стояла задачи развить нефтедобычу для обеспечения растущих потребностей промышленности и армии.

Лес — отличный российский товар, много, воспроизводящийся. Главный вопрос в конкурентоспособности на внешнем рынке по цене и в прибыльности леса кроме стоимости транспортировки — в стоимости заготовки, в стоимости труда рабочих-лесоповальщиков и обработчиков древесины. Соответственно стоит задача — как сделать этот труд максимально дешевым?.. Когда эта задача решена, тогда логически встаёт задача увеличения количества заготавливаемого на экспорт леса, к тому же и растущая промышленность требует увеличения заготовки древесины. Отсюда возникает задача резкого увеличения количества рабочих на лесозаготовках. А лишних рабочих нет, в период интенсивной индустриализации их и для промышленности не хватает. Так откуда взять для лесозаготовок большое количество рабочих, желательно — дешевых рабочих? Или отказаться от увеличения экспорта этого товара?.. В ракурсе предлагаемой читателям интеллектуальной игры «по Станиславскому» попробуйте решить эту непростую проблему.

Сталин же решил не отказываться от скудного выбора и от увеличения экспорта леса, и стал выискивать дополнительные трудовые ресурсы. И первое, что пришло ему логически на ум — это использовать на благо государства и народа труд уголовников и политзаключенных, которых он, скорее всего, считал на этот момент бездельниками. И в ракурсе развития этой экономической идеи 26 марта 1928 года ВЦИК и Совнарком РСФСР приняли постановление «О карательной политике и состоянии мест заключения», которое предусматривало не только ужесточение режима содержания в лагерях и тюрьмах, но — расширение использования в качестве меры наказания принудительного труда без лишения свободы. Затем с 1929 года в этих целях — лесозаготовках использовались арестованные крестьяне и крестьяне-переселенцы, а с 1930 года — и колхозники в зимний период; это мы будем наблюдать в следующих главах. То есть — в этой теме лесозаготовок и экспорта леса Сталин максимально «поскрёб по трудовым сусекам», и максимально использовал все возможности, включая и силовые, жестокие.

Актуальна ли эта тема сегодня в России в 21 веке? Исходя из простой логики, что в условиях, когда количество лесов на нашей планете сокращается, а количество населения продолжает расти и каждому человеку, офису, строению и т.д. необходимы изделия из дерева, а в России этого товара больше чем в любой другой стране, то, бесспорно, — эта тема является очень перспективной. Осталась проблема использования этого огромного национального, народного богатства. С конца «перестроечных» 80-х — начале лихих 90-х сложилось в России несколько «мафиозных» экономических схем в этой теме, вплоть до того, что во многих местах заключенные и целые колонии по распоряжению своего начальства работали на частные фирмы по экспорту из России леса. И за счет «откатов», «особых граф», «прокладок» и т.д. в этой теме кроме предпринимателей стала жировать целая армия чиновников от таможенников и пограничников до начальников колоний и инспекторов по экологии. И «черный» лес из России пошел, как из дырявого барака во все щели и во всех направлениях: через все границы от Финляндии до Китая, и через все порты. А с середины 90-х пришли в Россию и крупные иностранные фирмы, специализирующиеся по лесозаготовке, обработке древесины и на её экспорте.

Любопытно, что подобный вид предпринимательства доминирующие сегодня либерал-демократы не осуждают, если только в крайних случаях, а использование труда заключенных государством считают недопустимым и даже позором. А сегодня примерно один миллион заключенных сидят на шее налогоплательщиков и многие из них ублажают себя удовольствиями на уровне ниже животного. Вместо схемы: государственное лесозаготовительное и деревообрабатывающее предприятие — экспорт — прибыль в бюджет, то есть — всему народу, государству, сегодня другие производственно-экономические цепочки, которые заканчиваются — в карман бизнесмену и чиновнику, а государству формальные крохи после «минимализации» налогов. Считаю, что при правильной организации труда 80% заключенных, кроме самых опасных и «безбашенных», можно использовать на лесозаготовках и в деревообработке на экономической основе, чтобы помогли своим семьям и накопили себе «стартовый капитал» к вольной жизни, на адаптационный период, а не вынуждены были из-за безденежья и безработицы опять грабить и воровать.

Бросается в глаза историческая аналогия — у Путина и Медведева те же задачи после мирного и очень разрушительного правления Горбачева и Ельцина: модернизировать промышленность с учетом положительного и негативного опыта СССР и Запада, создать технологически новую промышленность и возродить сельское хозяйство, ибо население России потребляет на 70% импортное продовольствие. Соответственно уже давно остро стоит вопрос продовольственной самодостаточности, продовольственной безопасности, который властным тандемом Путин-Медведев после 10-летнего правления был поставлен как государственная задача только в феврале 2010 года. То есть — десять лет при огромных «лишних» нефтяных деньгах этот важнейший вопрос не решался.

Соответственно и сегодня является актуальным вопрос, — по какому пути развивать полностью разрушенное Горбачевым и Ельциным сельское хозяйство: по американскому или белорусскому, сталинскому? Делать упор на частников, фермеров — как это сделал неуклонно деградирующий Ельцин или на коллективные хозяйства — как это сделал успешный А.Г. Лукашенко?..

Тогда у Сталина не было такой фартовой палочки-выручалочки как сегодня у Медведева и Путина — не было огромного количества нефтедолларов. Понятно, что 10 лет Путин и Медведев шли по ложному, ошибочному пути, надеясь, что волшебники-инвесторы создадут им современную высокотехнологическую промышленность — дудки, полный провал, а воз задач и ныне там — почти на нулевой точке десятилетней давности. За счет чего теперь развивать промышленность? Необходим опять скачок и в организации человеческих умов, в организации человеческих сил, и в организации других ресурсов, опять большая мобилизация и напряжение. Но ведь с каменно-варварскими либеральными догматиками-авторитетами: Кудриным, Дворковичем, Грефом и Ясиным и прочими велеречивыми их единомышленниками этого никогда не достигнуть. Нужны новые креативные решения и новые креативные мыслители. Интересно, — дождусь ли увидеть — как ветер истории или, не дай Бог, — буря истории сметет этих прозападных «умников», болтливых и мило улыбающихся вредителей?..

Вернемся к 1927 году, к проблемам Сталина и его решениям. Нам осталось рассмотреть самый экспортный российский товар первой половины 20-го века — зерно, которое выращивало 80% населения Российской империи и СССР — крестьяне. Зерно товар хороший, боится только влажности, — можно долго хранить, просто транспортировать, и продается на зарубежных рынках. Зерно — продукт простой и удобный — не надо с ним возиться как с коровой, и перспективный, ибо при «старом», «непрогрессивном» царском режиме в 1913 году его экспортировалось из Российской империи в 20 раз больше, чем теперь в «прогрессивном» СССР после 10 лет Советской власти. Эти цифры Сталин знал из доклада экономиста, «статиста» Немчинова и они не могли его не задевать и обнадеживать. Потенциал зерна как товара был огромный. За счет специфики российской территории можно было каждый год расширять посевы, а если ещё поднять и урожайность…

В общем, зерно было самым перспективным валютным товаром, и оно находилось у крестьян. То есть — в руках крестьян, 80% населения страны в руках была фактически валюта, причем ими честно произведена, заработана, которую каким-то образом следовало взять и за неё купить за границей современные фабрики и заводы. Еще в 1924 году в журнале «Вестник коммунистической академии» Преображенский предложил сделать ставку на ускоренную индустриализацию за счет накопления средств, получаемых от крестьянства.

Близкий соратник Сталина Вячеслав Молотов вспоминал этот период и результат тогдашнего интеллектуального штурма советской верхушки: «За счёт крестьян — другого выхода тогда не было, без крестьян ничего нельзя было сделать. За счёт крестьян — все были согласны, потому что рабочие и так отдавали всё, что у них есть. А у буржуазии уже всё отняли».

Картина за последние годы получалась интересная: крестьян, которые составляли и основную солдатскую «массу», благодаря удочке под названием «Земля крестьянам!» приезжие политтехнологи-террористы активно использовали для захвата власти в России; затем с середины 1918 года их откровенно грабили и убивали в течение нескольких лет; затем к ним презрительно отнеслись коммунисты при составлении Конституции, по которой делегатов на съезды избирали совершенно несправедливо: от рабочих 1 делегат избирался от 25 тыс. избирателей, а от крестьян — 1 делегат от 125 тыс., а теперь — за счет крестьян решили восстанавливать экономику, армию, промышленность, строить новое государство.

Итак, Сталин видел главный источник денег, валюты — за счет экспорта зерна, за счет продукции крестьян, за счет труда крестьян. Осталось решить трудную проблему — как это сделать? — Купить у них и перепродать за рубеж? Или по-ленински и по-свердловски — отнять, ограбить и продать с суперприбылью?.. Или обложить крестьян сверхналогами в виде зерна? Или гибко-коварно по-ленински опять надурить неграмотных — купить у них зерно за быстро обесценивающиеся деньги, а промтовары втюхать им по сверхзавышенным ценам? Или всё перечисленное применить в комплексе?

Было весьма предсказуемым, что попытки давления на деревню с помощью налогов приведут к различным формам сопротивления крестьян и соответственно к кризису хлебозаготовок. Например, поскольку налог был введен по классовому признаку — прогрессивный, то многодетные зажиточные крестьянские семьи с крупными наделами земли, чтобы уйти от большого налогового бремени — дробились формально на мелкие хозяйства, хотя по-прежнему работали совместно дружной родовой общиной.

Проблема была и с закупкой зерна из-за низкой государственной закупочной цены, да и в самом экспорте зерна также были серьёзные проблемы, ибо в результате отсутствия российского зерна на мировом рынке в результате войн в течение примерно 12 лет: с 1913 года по 1925-й «торговое место» было занято и клиентов не было, поэтому быстро вернуть свой прежний рынок сбыта было трудно. В 1926 году экспорт зерна составил всего 0,6 млн. тонн.

Более того, на мировой рынок зерна вышли новые торговцы с дешевой себестоимостью продукта. На мировой рынок в этот период вышел дешевый хлеб из Аргентины, Канады, Австралии и Южной Африки. То есть, чтобы «подвинуть» на рынке конкурентов и войти в рынок, — цена советского зерна должна быть ниже чем в Африке, Аргентине, Австралии. А при экспорте необходимо не просто обменять свои деньги на валюту и компенсировать затраты на транспорт и хранение, а ещё и заработать, соответственно при такой мировой коньюктуре закупать зерно у советских крестьян государство должно по очень низкой цене! Сталин оказался в трудной ситуации.

Понятно было, что все перечисленные меры недолговечны, краткосрочны, без конца обманывать не получится и грабить тоже, ибо всё это опять закончится сильным упадком сельского хозяйства, потерей интереса к производству, саботажем или даже крупномасштабными восстаниями. Было бы хорошо организовать что-то долгосрочное, с гарантированным количеством товарного зерна, то есть чтобы не покупать или отбирать у крестьян, а чтобы они сразу производили государственное, товарное зерно на государственных сельхозпредприятиях: совхозах, товариществах, артелях, колхозах, а им оставляли бы только на пропитание…

Ко всем перечисленным проблемам добавились ещё возникшие именно в 1927 году проблемы на внутреннем рынке. Оказалось, что нэповский рынок чутко реагировал на внешнеполитические проблемы с Англией, на вероятное начало войны. Понятно, что у крестьян телефонов, радио и телевидения не было, и внешнеполитические новости и сплетни могли знать только городские жители. А поскольку, как указывал в своём исследовании специалист по этой тематике Г. Костырченко, — торгашами-нэпманами были в основном «шибко грамотные» «коренные» торгаши-спекулянты, единомышленники «Оси Бендера», то они в первую очередь чутко и уловили хороший «момент» для хорошего гешефта — резко подняли цены, ещё и запустили панические слухи, после которых народ бросился на все деньги запасаться продуктами к войне. Наученные за последние 10 лет горьким опытом неоднократного голода горожане запасались продовольствием на длительный срок. Вскоре и крестьяне заметили закупочно-продажный ажиотаж и также подняли цены. Закон рынка гласит: резко выросший спрос поднимает цены на товары. Это и произошло, — вызвало инфляцию, скурёжило зарплаты рабочих, и рабочие опять начали недовольно роптать.

Сталин был вынужден уже летом 1927 г. вмешиваться в «рынок» и суровыми директивами пытаться нормировать цены в частной торговле. Пострадало много «мудрых» перекупщиков.

Если проблему роста цен удалось временно решить административными мерами, то проблема количества товарного зерна оказалась намного сложнее, и даже — неожиданно неприятной, ибо в результате описанной внутренней политико-экономической ситуации в СССР государственные планы заготовки зерна были сильно сорваны. Сталин хотел как лучше: путем повышения налогов хотел заготовить больше зерна — и больше заработать валюты, поэтому, исходя из того, что в 1926 году заготовили 400 млн. пудов зерна, на 1927 год запланировал заготовить 520 млн. пудов зерна, а в следствие описанной ситуации к январю 1928 года заготовили всего 300 млн. пудов. Вместо прироста на четверть — на четверть меньше чем в предыдущем году, выполнено почти половина запланированного. Это уже скандал, это уже чрезвычайная ситуация во время надвигающейся войны. Неприятность для Сталина была в том, что в этой сложной ситуации он контролировал армию, спецслужбы, города, промышленность, пролетариат, Коминтерн и многое другое, а 80% населения своей страны — крестьянство, сельское хозяйство, огромные просторы СССР оказались неподконтрольны. Эта ситуация шаткости, зависимости, неподконтрольности огромной массы населения не могла его не раздражать.

Закономерно, что в 1927 году в СССР возникли серьезные затруднения в снабжении растущих городов продовольствием, и прежде всего хлебом. Это ставило под угрозу создание государственного хлебного фонда, снабжение хлебом промышленных районов страны и выполнение экспортного плана, влекло за собой шлейф других опаснейших последствий. Из-за нехватки сырья стали останавливаться текстильные предприятия, что потребовало увеличения на 100 млн. руб. закупок хлопка за рубежом. В общем, — Сталину пришлось не сладко, а с учётом описанных в предыдущей книге в этот период масштабных протестных и заговорщицких акций оппозиции к 10-му юбилею Октября и внешнеполитической ситуации, — Сталин был в трудной ситуации.

Сталин к этому времени проблемы сельского хозяйства знал хорошо, потому что ранее — 12 июня 1924 года его избрали членом комиссии ЦК по работе в деревне, и во второй половине 1924 года Сталин неоднократно выступал с докладами «О задачах партии в деревне», а в сентябре 1925 года Сталина ввели в состав комиссии по земельно-водной реформе в Средней Азии. Но на этот раз Сталин вынужден был с особым вниманием углубляться в аграрную тему, и через два года — на пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в апреле 1929 года от объяснял неприятный феномен 1927 года:

«Многие ещё до сих пор не могут объяснить того факта, что кулак давал хлеб в порядке самотёка до 1927 года, а после 1927 года он перестал давать хлеб в порядке самотека (т.е. добровольно. — Р.К.).

Если раньше кулак был ещё сравнительно слаб, не имел возможности серьёзно обустроить своё хозяйство, ввиду чего он был вынужден вывозить все или почти все излишки своего хлебного производства на рынок, то теперь, после ряда урожайных годов, когда он успел обстроиться хозяйственно, когда ему удалось накопить необходимые капиталы, — он получил возможность маневрировать на рынке, он получил возможность отложить хлеб, эту валюту валют, в резерв для себя, предпочитая вывозить на рынок мясо, овес, ячмень и прочие второстепенные культуры. Смешно было бы теперь надеяться, что можно взять хлеб у кулака добровольно».

А если у зажиточных, успешных крестьян «взять» не добровольно, то есть — опять, как Свердлов и Ленин, их ограбить, то это давало временный эффект заготовки. А тема продовольствия, голода или сытности для страны исключительно важна, причем сельское хозяйство в СССР в мирное время, в период нэпа восстановилось очень быстрыми, даже сказочными темпами, и как показал неприятный опыт 1927 года — может его и не трогать, чтобы не навредить? Ведь, если до революции в 1916 году в России было 60,6 млн. голов крупного рогатого скота, то в лучший по сельхозпоказателям советский год 1926 было уже 65 млн. голов, овец было 121 млн. голов, а в 1926 году — 132 млн. голов, свиней было 209 млн. голов, стало 216 млн. голов, посевные площади увеличились по сравнению с довоенными годами на 7,5% — на 8 млн. га., только поголовье лошадей не было восстановлено — 36 млн. в 1916 году, а в 1926 году — 24 млн.

Причем этот явный успех — не был успехом советской власти, которая до этого периода ничего крестьянам не давала: ни технику, ни семена, ни субсидии, ни кредиты, а только через ценовую и денежную политику хитро грабила, это был успех исключительно крестьян, которых советская власть наконец-то на какой-то период оставила в относительном покое.

Но было немало других проблем, связанных с крестьянством. Сталина в первую очередь беспокоило количество зерна, которое называли излишками, превышающее продовольственную потребность крестьянской семьи, которое выплачивалось крестьянами в виде налогов и продавалось государству по фиксированным ценам — товарное зерно, которое использовалось на государственные нужды и на экспорт. А в СССР в 1927 году при валовом урожае зерна, примерно равном урожаю в 1913 году товарного зерна было собрано в несколько раз меньше, чем в 1913 году в Российской империи. В чём причина такой разницы?

Проблема количества товарного зерна имела несколько аспектов: во-первых, в СССР была большая проблема с производительностью крестьянского труда и с количеством успешных производителей. До революции основными производителями зерна были большие хорошо организованные помещичьи хозяйства или сдаваемые помещиками в аренду. Теперь же помещичьих хозяйств не было, — их коммунисты уничтожили принципиально.

На втором месте при царе по производству товарного зерна были успешные зажиточные крестьяне-«кулаки», которых было примерно 30 миллионов или 3 млн. хозяйств. Стоит отметить, что в кровавые ленинские годы продразверстки, грабежа почти все «царские» кулаки были разорены, стали середняками или бедняками. После совершенно глупой и жестокой борьбы с «кулаками» Ленина и Свердлова, и уравнивания их до нищенского уровня, после уничтожения казачества — производство зерна упало в несколько раз, естественных излишек — товарного экспортного зерна не было, экспорт снизился примерно в 20 раз. На этот раз экспортные «излишки» при Ленине — это было зерно, насильственно отобранное коммунистами у крестьян. Выросшие в результате политики Ленина с 15 до 25 миллионов мелкие, бедные крестьянские хозяйства кормили в основном себя. Стоит отметить, что уровень благополучия бедных крестьян в период нэпа по сравнению с «царскими временами» возрос, количество бедняцких хозяйств сократилось, а количество хозяйств, имеющих крупный рогатый скот свыше 3 голов увеличился почти на четверть.

После ликвидации помещиков и кулаков, после дележа их земель старт у всех крестьян был примерно равным, и также после введения нэпа старт в 1923 году у всех крестьян был равным. Но затем в течение нескольких лет в результате разной работоспособности, смекалистости и т.п. — в результате разной производительности труда произошла закономерная, естественная структуризация сельского общества — из нищих крестьян и бывших красноармейцев выделились своим трудом самые лучшие, даровитые хлеборобы — «новые» кулаки, советские кулаки. Теперь товарное зерно производили эти успешные «новые» «нэповские» крестьяне, выжившие во время гражданской войны, затяжного голода, восстаний и вернувшиеся в деревню из Красной армии.

Это было уже совсем новое молодое поколение «кулаков» — советское, нэповское; в 1927 году в СССР их было примерно 10 миллионов или немногим более 1 млн. крестьянских хозяйств. То есть к 1927 году наблюдалось сокращение зажиточных крестьян-кулаков и соответственно производимого ими товарного зерна в три раза. И соответственно произошло размельчение крестьянских хозяйств. Сталин в своей речи в апреле 1929 года отметил:

«Чего стоит, например, тот факт, что до революции было у нас около 16 млн. дворов, а теперь их имеется не менее 25 млн.? О чём говорит это, как не о том, что сельское хозяйство принимает всё более распыленный, раздробленный характер. Отсюда — недостаток товарного выхода сельскохозяйственных продуктов». А на 16 съезде партии Сталин озвучил долю кулаков: «в 1927/1928 году 8,1%». Из 120 миллионов крестьян кулаки составляли примерно 10 миллионов. После введения в 1927 году повышенных налогов это количество крупных кулацких хозяйств формально сократилось примерно на 20%. А например, в США доля основного производителя продовольствия — американского «кулака», успешного зажиточного фермера составляла примерно 30% от всех крестьян-фермеров.

Были к этому времени ещё ленинские колхозы и коммуны, но их было мало, и они производили зерна мало. Если в 1927 году производство зерна кулаками составляло 9,780 млн. тонн, то колхозы производили всего около 1,3 млн. тонн, из которых примерно третья часть было товарным зерном. Кто ещё к этому времени в СССР производил зерно?

Можно было ожидать, что после того, как планетарными еврейскими организациями было много вложено в еврейские кибуцы в СССР финансовых средств, техники и семян, то Израиль в Крыму, на юге Украины и Приазовья заколоситься впечатляющими урожаями, и всё то, что пытался разглядеть на выставке достижения еврейского сельского хозяйства в Москве осенью 1923 года парализованный Ленин — было правдой. Как евреи освоили отведенные под «еврейскую колонизацию» 455 тыс. га российской земли?

Знающие историю России люди с огромным интересом смотрели на эту затею коммунистов в Крыму, ибо в течение XIX века русские цари пытались неоднократно безрезультатно приобщить евреев к крестьянскому труду — выделяли хорошие земли, деньги, чиновников и консультантов в помощь и угробили зря огромное количество денег, труда и времени; это я подробно рассматривал в книге N2 этой серии. Неужели теперь у этих коммунистов получится утереть нос русским императорам? Для занятия сельским хозяйством в Крыму получили большие подъёмные деньги 47740 евреев, в том числе и приехавшие из Палестины.

Сталин, хорошо знавший историю, мог с большой вероятностью предугадать, чем закончится этот еврейский земельный проект, единственным утешением было то, что этот проект осуществлялся в основном за чужие деньги. Стоить заметить, что Сталин не раз использовал метод пролонгации проблемы и затем надеялся на благоприятные перемены по принципу — а там посмотрим: «может шах умрёт или осёл сдохнет».

Само в Крыму ничего не выросло. По официальным данным еврейские кибуцы Крыма и прилегающих земель производили к этому времени всего 5% товарного зерна. Идейного еврейского запала хватило, чтобы убедиться в безнадёжности этой затеи именно к 1927 году. Огромные деньги и всякое привезенное иностранное добро к этому времени было успешно «освоено»… Г. Костырченко в своей книге, скромно рассказывая об этом проекте, пытался объяснить, что проект в Крыму и на соседних землях усох, загнулся потому, что еврейское общество, якобы, переключилось на реализацию проекта по строительству Израиля на Дальнем Востоке. А Краткая Еврейская Энциклопедия объясняет эту быстро закрывшуюся историю ещё более откровенно: «частое возвращение поселенцев в прежние места жительства или уход в города Крыма и других частей СССР». И ни одного слова о не целевом использовании «халявных» подъёмных советских денег и зарубежных. Остатки проекта «Крымская Калифорния» утонули в пучине коллективизации.

Обратите внимание — эту советскую еврейскую крестьянскую крымскую историю скрывали и скрывают до сих пор все: советские идеологи, современные коммунисты, современные демократы и либералы. Зато сколько шума до сих пор вокруг крымской послевоенной истории — когда после 1945 года евреи в СССР опять потребовали у Сталина отдать им Крым. Но у Сталина 1947 года было совсем другое положение в мире, другой вес, и в мире был уже другой расклад — чем в 1920 или 1927 гг. И остался после этого проекта только стишок с милой картинкой старательного пиарщика В. Маяковского:

Трудом упорным

Еврей

В Крыму

Возделывает

Почву-камень.

Некое продолжение крымской истории было ещё в «перестройку», когда «креативный» М. Горбачев в 1989 году вернулся к давно забытой теме и пригласил руководителя «Джойнта» Ральфа Гольдмана приехать в СССР на переговоры. Но только в 2002 году, благодаря стараниям В. Путина, «Джойнт» вернулся в Москву, на Большую Никитскую улицу. И «Джойнт» опять строит очередной Израиль в России? Поживём — увидим.

А если бы Сталин не стал реформировать крестьянство, тогда как бы выглядела ситуация в стране? Оно развивалось бы дальше нормально, как фермерское (хотя и без собственности на землю), как во многих других странах, то есть с приростом 3-5% в год. А если Сталин помог бы крестьянам для распашки пустующих земель, то получил бы прибавку зерна и прочего продовольствия в размере 15-20%. Но Сталина темпы прироста 3-5% не устраивали, он хотел быстро получить больше зерна для экспорта — для валюты, чтобы приобрести оборудование для заводов. Не хотел Сталин и увеличивать разрыв в благополучии в первую очередь между крестьянами и рабочими, осуществляющими «теоретически» диктатуру, и между крестьянами, ибо тогда по марксистской догме — возрастал бы мелкобуржуазный крестьянский класс, а это уже классовые враги.

Что в этой ситуации оставалось делать Сталину? — Каким-то образом увеличивать это количество советских «кулаков» — производителей товарного зерна? Этот вопрос для марксиста-ленинца звучал неприемлемо. А если всех крестьян сделать эффективными, то — как это сделать? Как увеличить их производительность труда, их к.п.д. — их эффективность труда? Массовым обучением? Как всех крестьян сделать талантливыми, работящими, смекалистыми, не пьющими во вред и т.п.? Понятно, что последний вопрос приводил Сталина и всех марксистов в уныние, ибо противоречил законам человеческой природы, закону разнообразия Мира. В общем — в этом направлении почти тупик.

А может всех бездарных и ленивых крестьян собрать вместе, организовать и под строгим надзором заставить работать производительно?..

Чтобы увеличить количество товарных производителей в деревне, можно было помочь бедным крестьянам стать богаче — дать дешевые кредиты для закупки скота, семян и техники, как это сделал в своё время великий государственный деятель Аракчеев, поднять закупочные цены и отпустить цены на рынке. Проблемным выглядел и вопрос увеличения производительности, урожайности за счет технического насыщения с.x., ибо понятно, что в каждое крестьянское хозяйство невозможно было дать трактор и различный сельхозинвентарь к нему, это и объяснял в начале своей крестьянской «перестройки» Сталин — что мелкие крестьянские хозяйства «не могли применять машины, использовать достижения науки, применять эффективные удобрения, подымать производительность труда».

Любопытно проблему производительности труда объясняет наш знаменитый современный сталинист Ю. Мухин, который, похоже, вышеизложенные объяснения Сталина читал невнимательно или они его не удовлетворили, и Ю. Мухин решил дать своё пояснение, дополнить Сталина:

«А как сделать Россию богатой, если 80% населения заняты в своём основном производстве едва 4 месяца в году? Ведь в 1925 году рабочая нагрузка крестьян составляла всего 92 дня!» (Ю. Мухин. «Сталин - Хозяин Советского Союза», М., 2008 г.).

Я — родившийся и выросший в деревне спрашиваю у заводского снабженца Ю. Мухина: «Откуда взял ты эту чушь, товарищ Мухин? Как эту глупость высчитал?». Во-первых, только работы с растениями и овощами — посевные, сенокосные и уборочные работы длятся в среднем с апреля по октябрь включительно — а это 7 месяцев — 213 дней тяжелой работы в поле и на сенокосе не по 8 часов в день…

Птицу, овец, коров, свиней, лошадей — кормят только 92 дня в году? С домашними животными всех видов, с пчелами и саженцами плодовых деревьев необходимо работать все 365 дней в году. Кроме этого, — зимой необходимо заготавливать на весь год дрова, в конце зимы выбрасывать из сараев и вывозить в поле навоз, необходимо строить, ремонтировать постройки, инвентарь, транспорт, сбрую, найти сортовые черешки-прищепы и привить их, наловить для семьи рыбы и поохотиться и т.д. Это только в кабинете снабженца после сытного обеда в сладкой дремоте может присниться — лежит Мухин на теплой печи 273 дня и к нему прилетает скатерть-самобранка…

А если создать колхозы и совхозы — тогда, согласно Ю. Мухину, пшеницу, ячмень, картошку и свеклу будут сажать и убирать все 360 дней в году? Что это за вид глупости — мухинизм?.. Понятно, что не объяснить Мухину, что кроме зимы нормальные крестьяне работают от зари до зари — 16-17 часов в сутки, а рабочие в городе и бестолковые и ленивые крестьяне, которые создавали для грабежа Комитеты бедноты, по 8 часов. Как объяснить крестьянский труд тому, кто не испытал крестьянской доли и труда, в лучшем случае — несколько недель не спеша покопошился на даче или в студенческом стройотряде пару недель собирал картошку?

Если Ю. Мухина беспокоили «высчитанные» им иллюзорные 8 месяцев безделья крестьян, то в истории мы знаем случаи, когда зимний «простой» (3-4 месяца) крестьян беспокоил многих «рачительных» хозяев, например, помещики отправляли своих крепостных на заработки в город или строительство железных дорог, или Петр Первый превращал крестьян в рабов и заставлял их бесплатно работать на мануфактурах, на стройках и рытье каналов. И Сталин после создания колхозов, после 1931 года нашел колхозникам зимой пролетарскую работу, о которой мы можем узнать из первых уст, от колхозников того периода, например, из воспоминаний Рейник Елены Малофеевны (родившейся в 1904 г., в д. Мояны Яшкинского района Кемеровской области, жила в п. Яшкино, воспоминания записаны в марте 1999 года):

«Председателем у нас был какой-то рабочий из города. Он земли раньше, видать, и в глаза не видел. Несмотря на то, что мы работали много летом — с утра до ночи в поле, зимой нас отправляли лес валить. Работа на лесоповале — хуже смерти. А весной трудились на лесосплаве». (Экспедиция «Историческое наследие»).

Мы в этом распространенном примере наблюдаем дремучую безжалостную «петровщину» — самую жесткую форму крепостного права, фактически применение рабского труда. Таким образом, конечно, можно поднять общегосударственную полезность крестьян, их общегодовую производительность труда, но замечу — в условиях специализации труда каждый должен в первую очередь в своём ремесле давать высокие результаты труда, и крестьяне западноевропейских и американских стран обеспечили своими продуктами страны и экспорт продовольствия и без работы на лесоповалах. Хотя, — если платить адекватные деньги за труд, то можно в зимний период предложить крестьянам сезонно подработать и на лесозаготовках.

Вернемся к 1927 году, к Сталину и продолжим рассматривать его проблемы. Даже если развивать существующее сельское хозяйство путём модернизации — закупить дорогую иностранную технику и раздать её крестьянам, — то не было уверенности, что крестьяне смогут её рачительно и рационально использовать, делясь ею друг с другом, или не устроят саботаж — и техника погибнет. И это был опять антимарксистский путь, — опять неравенство, это раздражало рабочих и коммуниcтов, требовало времени, и главное — снижало валютную выручку, а в данной ситуации Сталину важно было и время максимально выиграть и максимум валюты заработать, а затем в максимально короткие сроки построить новые фабрики и заводы, и сохранить в городах социальное спокойствие. А в коллективных хозяйствах технику можно было использовать максимально и рационально — и поднимать за счет этого производство товарного зерна.

С производительностью труда было напрямую связано количество произведенного товарного зерна и соответственно — количество валюты, и количество закупленного за границей оборудования. А количество товарного зерна оказалось напрямую связано с материальной заинтересованностью крестьян — с ценой. Понизили в 1927 году государственные закупочные цены, — и крестьяне стали меньше продавать государству, а стали продавать больше на рынках и по цене намного большей.

А когда прищемили крестьян и перекупщиков на рынках — они припрятали зерно, придержали его для лучших времен, создав тем временем дефицит зерна на рынке, что опять создало рост цен на «черном» рынке.

Что делать в этой ситуации Сталину? — Опять идти ленинским путем — вводить ПродЧека и вооруженные спецотряды с винтовками и щупами? Сталин с этим пока не спешил. В мае 1927 года B.C. Немчинов в своём докладе объяснял, что до 1917 года 70% товарного хлеба производилось в крупных частных хозяйствах, и теперь необходимо опять создать крупные хозяйства, но государственные. Сталин над этим радикальным «перестроечным» решением пока раздумывал. После вмешательства летом 1927 года в рынок он ждал нового урожая, ибо урожай ожидали высокий, и значит — цены по законам рынка должны были снизиться. Да, в урожае не ошиблись — 1927 год выдался урожайным, но вопреки рыночной логике и по логике ожидания войны цены не только не снизились, но стали возмутительно быстро расти. История с ценами на зерно и хлеб получилась крайне неприятная. Более того, как уже упоминалось, — история с заготовкой зерна получилась в 1927 году ещё более угрюмой и возмутительной — если в 1926 году в СССР было заготовлено 428 млн. пудов зерна, то в 1927 году, имея большие планы, заготовили только 300 миллионов пудов зерна.

Понятно, что ситуация была неприятной, проблемной и главное — неконтролируемой. И Сталин решил поступить радикально — перестроить так сельское хозяйство, чтобы оно было полностью контролируемо властью, полностью управляемым, что явно обеспечивало большую долю государственных продзаготовок, и чтобы производило больше продукции, а что перестроенное с.х. вооруженное тракторами даст больше зерна и другого продовольствия — в этом он тогда был уверен.

В конце 1927 года эта проблема обсуждалась на 15 съезде партии. «Самый» лихой «герой» революции — Н. Бухарин предложил осуществить «более форсированное наступление на капиталистические элементы» ленинским методом. Сталин же, с опаской прогнозируя, что «Нет никаких гарантий, что саботаж хлебозаготовок со стороны кулака не повторится в будущем году», однако привычное ленинско-бухаринское нападение на крестьянство не поддержал и на съезде объяснял: «Не правы те товарищи, которые думают, что можно и нужно покончить с кулаком в порядке административных мер, через ГПУ. Кулака надо взять мерами экономического порядка на основе советской законности».

Одной из главных причин провала хлебозаготовки Сталин видел в отсутствии экономической мотивировки крестьян, в отсутствии товарной тяги — в отсутствии должного количества промышленных товаров для деревни, которые заинтересовали бы крестьян. Якобы крестьяне за вырученные от продажи зерна деньги ничего не могут купить из-за дефицита хороших «городских» товаров, вот и нет интереса и стимула продавать и производить больше.

Кроме мер экономического порядка Сталин решил использовать и привычный партийный метод — убедить крестьян поступать «правильно», «сознательно» и существенно повлиять на общественное крестьянское мнение. Чтобы держать под влиянием, под контролем умы крестьян, Сталину нужны были «свои» люди в крестьянской среде. На этот раз создавать свердловские «комитеты бедноты» Сталин не стал, а решил увеличить количество коммунистов среди крестьян — и 10 октября 1927 года вышло Постановление ЦК ВКП(б) «О регулировании роста партии в связи с итогами партийной переписи», в котором было принято решение — больше принимать в коммунистическую партию представителей из бедного и среднего крестьянства. В этот период среди всех коммунистов СССР всего 11% работали на заводах, а доля коммунистов среди крестьян была менее 1%. Вот теперь долю коммунистов среди крестьянства для повышения их сознательности Сталин решил увеличить. Но существенных успехов эта мера не дала. Необходимо было думать дальше, и находить другие решения проблемы.

Раздумывая над этой проблемой, Сталин, вероятно, вспомнил предложения Немчинова, Кондратьева, Чаянова, коллективные еврейские сельские хозяйства — кибуцы в Крыму и предложение Бронштейна-Троцкого о создании коллективных хозяйств с использованием трудовых армий, т.е. использование не собственников земли, а безземельных наёмных рабочих. И к концу 1927 года Сталин пришел к мысли, к решению о необходимости радикального реформирования крестьянства, о необходимости ускоренной организации государственных сельхоз-предприятий: совхозов и колхозов, в которых работали бы сельхоз-рабочие, которых в СССР, вплоть до нашего времени, ошибочно (или умышленно ошибочно) называли «крестьянами».

В ноябре 1927 года Сталин, говоря о коллективизации, отметил пока расплывчато: «К этому дело идёт, но к этому дело ещё не пришло и нескоро придет». Но через месяц, на 15 съезде ВКП(б) он уже горячо убеждал в необходимости реорганизации, «перестройки» сельского хозяйства, что необходим «переход мелких распыленных крестьянских хозяйств в крупные и объединенные хозяйства на основе общественной обработки земли, переход на коллективную обработку земли».

Многие ещё не понимали — о чем это он — и как должны выглядеть эти совхозы и колхозы. Резолюция 15 съезда «О работе в деревне» гласила: «В настоящий период задача объединения и преобразования мелких индивидуальных хозяйств в крупные коллективные должна быть поставлена в качестве основной задачи».

Итак, судьбоносное решение для 120 миллионов крестьян властью было принято, это начало коллективизации. С декабря 1927 года начинает отсчёт история реформирования Сталиным сельского хозяйства, крестьянства, сталинской коллективизации. Было принято стратегически важное решение, хотя конкретных инструкций по созданию колхозов и материальной базы для них ещё не было. Специально фиксирую и подчеркиваю этот исторический момент в истории СССР — в декабре 1927 года на 15 съезде партии лидеры, советская элита, Советская власть во главе со Сталиным приняла решение о начале процесса коллективизации крестьянства, о начале коллективизации. И поэтому, подчеркиваю, Сталин назвал грядущий 1928 год — «годом коллективизации», в 1928 году началось практическое осуществление этой идеи, а в 1929 году начался жестокий вариант её реализации, и мы это будем наблюдать далее. Я употребил два слова «специально» и «подчеркиваю» — чтобы крепко зафиксировать истину, потому что указанные уже в предисловии 43 профессора-масона из разных стран во главе с профессором из МГИМО А. Зубовым, срочно написавшие и издавшие в 2008 году две толстенные книги (двухтомник) по истории России под названием «История России. XX век» (М., 2008 г.), в одной из этих книг допустили вопиющую некомпетентность, — утверждая, что Сталин начал коллективизацию в 1930 году.

Можно отметить, что с этого момента Сталин стал осуществлять свою старую идеалистическую мировоззренческую мечту «по переустройстве мира», высказанную им ещё в 1906 году в работе про анархизм и социализм: «Будущее общество — общество социалистическое. Это означает прежде всего то, что там не будет никаких классов: ни капиталистов, ни пролетариев, — не будет, стало быть, и эксплуатации. Там будут только коллективно работающие труженики».

Любопытно, что вскоре мы и в самом деле по имущественному признаку не увидим классов, но будем наблюдать при социализме чудовищную эксплуатацию бывших крестьян, не сравнимую ни с какой «царской» и господской эксплуатациями, кроме — петровской.

Кстати, Сталин с этого момента начал реализовывать не только свою мечту, но и как убежденный марксист стал реализовывать постулат К. Маркса озвученный им в «Принципах коммунизма» в 1847 году: «Образование промышленных армий, в особенности для сельского хозяйства.», и — «Противоположность между городом и деревней исчезнет. Одни и те же люди будут заниматься земледелием и промышленным трудом» (как мы уже видели: летом пахать, жать и сеять, а зимой валить деревья на лесоповале; другой пример — сельхозрабочий в виде тракториста на пашне — это и земледелие и уже промышленный труд).

Вначале эту идею Сталин планировал осуществить не спеша, постепенно: «мелкие и мельчайшие крестьянские хозяйства постепенно, но неуклонно, не в порядке нажима, а в порядке показа и убеждения, объединять в крупные хозяйства на основе общественной, товарищеской, коллективной обработки земли». Эти намерения Сталина уже через год будут восприниматься с горькой гримасой, ибо вскоре выяснилось, что мирный способ коллективизации сильно буксует, крестьяне не хотят отказываться от привычного векового уклада и идти в совхозы и колхозы.

В связи с началом процесса коллективизации подчеркну несколько интересных аспектов в этой теме. Некоторые исследователи истории пытаются утверждать, что Сталин задумал коллективизацию, руководствуясь глубокой мыслью, — вернуть единоличных крестьян к нашему традиционному общинному способу труда, к соборности. Но, как мы наблюдали выше, Сталин, задумав провести коллективизацию крестьян, этой идеей точно не руководствовался, а исходил сугубо из прагматичных экономических причин. Кроме того, к началу коллективизации в стране уже много лет существовали и успешно работали общины — коммуны, которые Сталин в период коллективизации принципиально разогнал. Обратим внимание на воспоминания уже упомянутой выше Елены Малофеевны Рейник из Кемеровской области:

«У нас была коммуна. Её названия я не помню. Но жили мы там хорошо. Нам с мужем в коммуне удалось даже новый дом справить. Коммуна состояла из 25 дворов. Туда вошли хозяева со средним достатком. Те, кто был зажиточным, в коммуны не вошли. Бедняков в нашей деревне не было вообще. Земли мы объединили свои, да ещё брали в наём у зажиточных, потом зерном отдавали. Работали сообща. Лодырей в нашей коммуне не было. Мы на коммуну даже две грузовых машины купили. Наша коммуна просуществовала лет пять или шесть.

А потом большевики коммуну распустили. Стали нас в колхоз сгонять. Они говорили, что колхоз — это дело добровольное. А сами с ружьями приходили и всё забирали.

До колхозов у нас кулаки, конечно, были. Это была всего одна семья, которая жила в нескольких дворах. Но они не задавались, всегда с нами здоровались. У них были такие же машины, что и у нас в коммуне. Но телеги у них были на железном ходу. Лошади — добротные, породистые. Земли у них было много. Пастбища — отдельные. Они даже молотильную машину себе купили. Для нас это чудо какое-то было. Всей деревней ходили смотреть, как она работает. Мы-то вручную молотили. Потом они за плату для всей деревни молотили. А как колхоз образовали, богатство у них и отобрали. А самих мужиков тут же за деревней расстреляли. Потом их тела в одну яму сбросили и землёй засыпали. А нам сказали, что их богатство на темноте и крови нашей сколочено. Но мы-то знали, что они работали много, вот и разбогатели».

Или вот ещё один пример, ещё одно свидетельство — интервью членов спецэкспедиции фонда «Исторические исследования» (1999 г., есть в интернете) с Михайловой Анастасией Захаровной (1906 г.рожд., из Алтайского края, д. Балахоновка):

«Держали две лошади, корову, быка, 6-7 овечек. В 1926 г. мы с мужем вошли в коммуну «Завет Ильича». Из таких, как мы, бедняков, она и собралась. А отец мой вошел в неё ещё в 1920 г. В коммуне мы жили хорошо. У нас и школа своя была — 11 классов. Работали с 8 утра до 8 вечера. Придешь домой, а там тебя ждёт баня, ужин, белье, приготовленное техничкой. Скинешь грязное, помоешься, наденешь чистое. У каждой семьи была своя комната в бараке…

Но в 1931 г. нашу коммуну разбили и перевели на колхоз. Богатая была коммуна.

— Кто разбил?

— Да власть и разбила. Знаете, такая борьба была! Людей убивали! Убили в 1928 г. и моего первого мужа. Прямо в грудь застрелили, через окно в конторе. Он у меня писарем был. Сказали, что это сделали кулаки.

— А чем колхоз отличался от коммуны?

— В коммуну мы пришли сами, а в колхоз — силой: кого задавили налогами, а кого раскулачили…

Всех же в колхоз загнали! Мы сразу же стали хуже жить. Как коммуну сделали колхозом, выделили нам корову и выселили из барака. Хорошо, что у меня дом свой в деревне оставался, было где жить нам с сыном. Сильно коммуна от колхоза отличалась. В коммуне мы работали на себя. А в колхозе — непонятно на кого. В коммуне председатель был из наших, деревенских. А в колхозе начальство всегда было из чужих.

— Вот и переизбрали бы председателя.

— Какое там! Тогда не переизбирали. Кого пришлют, тот и начальство! К нам прислали из Белоглазово. Он всё сгубил. И скотину, и людей заморил. Тогда много людей с голоду поумирало. Зайдешь, бывало, в наш бывший коммунаровский барак, а там целыми семьями люди лежат, помирают. Мы со вторым мужем не вытерпели. Уехали в 1935 г. На искитимский кирпичный завод подались. Живы, слава Богу, остались! Весь наш колхоз так и разбежался.

— Но ведь из колхоза уехать было нельзя. Паспортов-то не давали.

— Можно! Если завербуешься. Завербованным по справке давали паспорт на год. Тогда по деревням ездили вербовщики. Помню, что ни зарплату, ни жилье на новом месте они не обещали. Только работу. Но мы и этому были рады. Лишь бы вырваться. Три года в кабале мы по вербовке отработали. Тяжелая жизнь была!»

Попутно мы узнали о способе перекачки рабочей силы из деревни в дешевую рабочую силу, в города. Кстати, понятно, что себестоимость этого кирпича для будущих заводов и фабрик была очень низкой. Так что индустриализация проводилась не только с помощью сознательного пролетариата, но во многом за счет труда и горестей миллионов крестьян.

В этих двух примерах мы видели, что коммуну для совместной коллективной обработке земли ещё до сталинской коллективизации на добровольной основе создавали и зажиточные крестьяне — середняки (как в первом случае), так и бедные крестьяне (как во втором случае), и в обоих случаях эти образования по коллективному труду работали успешно, эффективно. Но тогда почему эти успешно работающие коллективные формы труда не устраивали Сталина? — Потому что у Сталина был другой замысел создания коллективных хозяйств. Коммуны были самостоятельными организациями и после уплаты налога, своими излишками, товарным зерном могли распоряжаться свободно: продавать на рынках или придержать для лучших времен. Получалось, что коммуны не были полностью подконтрольны власти, Сталину. Кроме того, после уплаты налогов коммунары по результатам года прибыль (дивиденды) делили между собой или использовали для расширения и модернизации своего хозяйства с целью получения для себя в будущем большей прибыли, а Сталин планировал получить от колхозов и совхозов для государства максимум прибыли, а колхозникам заплатить всего лишь зарплату, и то не деньгами, а в виде трудодней, которые отоваривались как в средние века при натуральном хозяйстве — произведенными продуктами. В дальнейшем нашем наблюдении за историей коллективизации вы (читатели) более ясно и четче поймете суть этой политики Сталина.

Причем в первые годы существования колхозов эта натуральная плата была столь минимальной, что не хватало для пропитания многодетных крестьянских семей, ибо «экономная» советская власть надеялась (да и вынуждала), что колхозники докормятся с оставшегося у них своего придомашнего хозяйства — огорода, мелкого скота и птицы, с которыми они работали во внерабочее время, с леса и реки. Даже при сдельной зарплате трудоднями в колхозах до войны колхознику трудно было получить «излишки» и трудно было вывезти их на городской рынок. Специально употребляю более походящее понятие «придомашнее хозяйство» вместо привычного — «приусадебное хозяйство», потому что «усадьбой» после коллективизации оставшееся «имение» колхозника и совхозника уже невозможно было называть. Понятие усадьба и приусадебное хозяйство можно применить к колхозникам и к совхозникам Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии, Прибалтийских советских республик, ибо на этих территориях коллективизация фактически происходила уже после войны и в существенно более мягкой форме, и разница между этими колхозниками и довоенными в России была большой. Поэтому-то с 1950-х вплоть до 1970-х зажиточный «средний» советский класс в лице чиновников и успешной интеллигенции ехал летом отдохнуть и набраться сил из Москвы, Ленинграда и других российских городов не только на черноморское побережье, но в больших количествах в красивые места этих районов, с оставшимся сравнительно богатым частным сектором в сельском хозяйстве, несмотря на то, что через эти районы прошла разрушительная война. А я, будучи деревенским мальчишкой, в свободное от работы время этим важным «господам» из далеких столиц, снимавших комнаты и дома, и приезжавшим нередко с прислугой, продавал собранную с утра землянику, чернику, бруснику, свежую и сушеную рыбу, грибы.

Стоит отметить, что осуществляя коллективизацию, Сталин сразу «убивал несколько зайцев»: во-первых, ставил полностью под контроль власти сельское хозяйство. Во-вторых осуществлял перекачку из деревни в города, в промышленность финансовые и рабочие ресурсы. В-третьих, загоняя в колхозы крестьян, он их социально уравнивал, уничтожал возмущавшее многих коммунистов и рабочих, неповское расслоение крестьянства и выросший среди крестьян подкласс зажиточных «мелкобуржуазных» крестьян. В-четвертых, Сталин, преследуя сугубо экономические и политические цели, и в самом деле в виде колхозов и совхозов невольно воссоздавал общинный способ труда.

Так же стоит отметить, что — хотя колхозы в отличие от совхозов считались не государственными, но это было полной формальной фикцией — реально они полностью были под контролем и управлением государства. При этом подчеркну один важный факт — в СССР после коллективизации получился парадокс: водитель трактора или автомобиля в селе классово — крестьянин, а такой же водитель трактора или автомобиля в городе — пролетарий, рабочий. Советские идеологи этот парадокс комично объясняли, что в деревне этот водитель называется «крестьянином», — потому что у него перед домом есть грядка лука и редиса размером в 5 шагов. А во всех городах СССР широким опоясывающим город кольцом жили в частных домах рабочие и служащие, у которых также у дома были и овощные грядки и росли плодовые деревья…

Кроме того, колхозы и совхозы по организации труда были похожи на заводы или заводские цеха. Если до коллективизации крестьянин в своём труде был универсален: и был землепашцем (пахал, сеял, сажал, косил и т.д.) и скотоводом (разводил скот, занимался селекцией, выпасал и т.д.), то после коллективизации в коллективных хозяйствах была применена важная для повышения производительности труда специализация труда — только доярка, только тракторист, только водитель, только зоотехник, только агроном, бригада овощеводов, бригада скотников и т.п., каждый делал своё дело, а все вместе общий продукт — зерно, мясо и т.д. То есть фактически был своеобразно применен фордовский принцип конвейерного производства.

Сталин, решая проблему эффективности сельского хозяйства и реформируя его, проводя коллективизацию — фактически переводил сельских тружеников из класса крестьян в класс сельхозрабочих, что неизбежно должно было сопровождаться болезненной ломкой многовекового менталитета крестьян, их мировоззрения и привычек, и закономерно — что это неизбежно вызывало их сопротивление. После окончания проекта коллективизации, с 1934 года в СССР фактически было два класса: интеллигенция различного вида и рабочие двух видов в зависимости от места жительства: городские и сельские, или — городской пролетариат и сельский пролетариат. Минусы этого принудительного классового перехода рассмотрим в этой книге в последующих главах.

А в СССР идеологами и политиками в «классификации» населения на три класса вплоть до «перестройки» и окончания существования колхозов и совхозов была допущена грубая ошибка. Об этом ещё в 1977 году, будучи учеником 10-го класса, я написал довольно большую статью «Ошибки в классовой теории» и отослал её в 1978 году в журнал «Вопросы истории». Редакция журнала эту статью не опубликовала, и прислала мне ответ с объяснением: «…потому что ваши взгляды не соответствуют марксизму-ленинизму». Этот ответ хранится у меня до сих пор. Кстати в этой же статье я утверждал, что интеллигенция в различных аспектах должна позиционироваться выше рабочего класса, а не наоборот, и её труд также должен вознаграждаться иначе и намного выше, чтобы у неё был стимул творить, и чтобы она была конкурентной западной интеллигенции, а не вынуждена была подрабатывать одновременно на нескольких работах… — это вопрос не только эффективности творческого труда, но и благополучия и безопасности страны.

За моё инакомыслие от советских властей и «органов» мне ничего плохого не было, вероятно, снисходительно, издалека посмотрели и по-отечески с улыбкой подумали — парень в поиске, Мир пытается перестроить. Уже давно нет тех относительно хороших властей и тех неподкупных «органов», а у меня до сих пор уверенность в своей правоте, а в новой стране всё те же проблемы с эффективностью творческой интеллигенции и с сельским хозяйством…

Как Сталин начал реализовать свои планы «перестройки» сельского хозяйства, и с какими трудностями он столкнулся, - мы будем наблюдать в следующей главе.