Ставок больше нет

1

– Хорошо! Мы приедем! – Ахмад отключил телефон и сунул его в специальный чехол на поясе.

– Что случилось? – поинтересовался Шамиль, не отрывая взгляда от дороги.

– Разворачивайся, – бросил Ахмад. – На ларечника "наехали".

– Кто такые?! – вскинулся вальяжно развалившийся на заднем сиденье джипа Ваха. После победы над Тараном и его командой он все время порывался ввязаться в какую-нибудь свару, где опять можно будет применить пистолет. Шакал попробовал теплой человеческой крови, и она пришлась ему по вкусу.

– Малолетки какие-то, – отмахнулся Ахмад. – Поедем прогоним. Скажем, что этот человек с нами работает.

Шамиль резко бросил джип в разворот. С одной стороны, ему нравилось быть чьей-то "крышей". Деньги, уважение, страх. Но вот только, с другой стороны, его не совсем устраивал некоторый риск этой престижной "работы". Хотя рядом с друзьями он старался ничем не выказывать своей боязни. Чеченец не может быть трусом.

К рассказовскому ларьку они подъехали довольно быстро момент звонка находились на своейтерритории, которая еще совсем недавно была территорией Тарана.

Хозяин, весь какой-то помятый и бледный, ожидал их неподалеку от своей торговой точки. Увидев приближающуюся и такую знакомую машину, сделал несколько суетливых шагов навстречу, подобострастно и несмело при этом улыбаясь.

Ахмад пружинисто выпрыгнул из автомобиля:

– Ну, что там у тебя стряслось?..

Говорилось это нарочито небрежным тоном, а сам чеченец пренебрежительно смотрел в сторону. Не заслуживает этот трусливый шакал того, чтобы настоящий мужчина обращал на него внимание.

– Да вот... – Этот жирный отчаянно потел. И глазки блудливо по сторонам бегали. Впрочем, по мнению Ахмада, это было свойственно всем торгашам – они постоянно думают о том, кого бы им обмануть. – "Наехали"...

– Кто? – все так же небрежно-презрительно продолжал допрос Ахмад.

– А пойдемте! – засуетился Рассказов. – Я вам сейчас все покажу!..

С этими словами он направился к слегка приоткрытой двери своего ларька. Ахмад, презрительно топыря губы – что он может там ему показать? – направился за ним.

Шамиль все так же оставался за рулем, а Ваха, широко распахнув заднюю дверь, свесил ноги на землю, с неподдельным интересом разглядывая проходящих мимо русских девчонок и думая при этом, что бы он сделал с вон той, окажись они наедине. Или с во-он той.

У самой двери своей торговой точки Рассказов сделал шаг в сторону и гостеприимно повел ладонью:

– Проходите...

Как должное воспринимая такое поведение торгаша, Ахмад шагнул вперед, и вдруг тяжелая металлическая дверь резко и широко распахнулась, нанеся ему мощный удар в грудь. Задыхаясь, юный чеченец полетел на землю, а на него сверху навалились двое крупных парней, умело выкручивая руки.

Ваха растерялся, глядя на то, как из небольшого вроде бы киоска все продолжают и продолжают выбегать люди, вооруженные кто чем – бейсбольными битами, нунчаками, просто палками. Мелькнул обрез в чьих-то руках.

Шамиль первым сориентировался в происходящем – засада! На них!.. Хорошо подготовленная и спланированная! И «ловить» им здесь нечего – численное превосходство явно на стороне противника.

Запуская двигатель, он бросил взгляд на Ахмада и понял, что тому уже не помочь – руки заведены за спину, на них наручники. И двое здоровых парней уже волокут бесчувственное тело "бригадира" куда-то в сторону.

– А-а-а! – заорал Ваха, выдергивая из-за пояса пистолет. – Всэх убиват!

Он даже успел выстрелить раз или два до того, как Шамиль сорвал машину с места.

Тут же хлестнул ответный выстрел. Зазвенело стекло, горохом ударила картечь по корпусу автомобиля. Истошно завыл сзади Ваха. Зацепили, наверное. Шамиль ни на что пока не обращал внимания. Сейчас самое главное – уйти. А потом будет видно.

Чеченец все наращивал и наращивал скорость, поминутно заглядывая в зеркало заднего вида – нет ли погони?

2

Погони не было. Русские бандиты оказались в цейтноте. Им пришлось стрелять, а до прибытия наряда милиции оставались считаные минуты.

– Уходим! – кричал Паленый. – Через пять минут здесь ментов будет немерено!

Бандиты дружно бросились к своим машинам, оставленным ранее немного в стороне от ларька.

– Слышь, Димон, – Боксер тронул бригадира за рукав. – Смотри...

Паленый оглянулся – на месте происшествия оставался только хозяин ларька, Артем Рассказов. Лежал на земле, скрючившись, зажимая руками живот. Из-под пальцев – кровь...

– Ты смотри, – удивился Димон. – Попали-таки.

Щелкнул ногтем указательного пальца по стеклу окошка. Через секунду оттуда выглянула испуганная продавщица.

– Слышь, ты, – сказал Паленый. – "Скорую" вызови. Твоего хозяина подстрелили.

– Хорошо, – тихим шепотом ответила смертельно испуганная и бледная как смерть женщина.

– И еще... – Паленый посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом, как бы стараясь запомнить. – Ты, подруга, никого из нас не видела. И что здесь случилось – ты не знаешь. Поняла?!

На этот раз продавщица просто закивала головой в знак согласия – да, она все поняла!

– То-то же! – удовлетворенно бросил Димон и в сопровождении Боксера направился к своей машине. Он не спешил – этот город принадлежал ему и его друзьям. И только что они в очередной раз это доказали и самим себе, и другим.

3

Слушая рассказываемую Решетиловым историю зажигалки, Сумин очень хотел ему верить.

Этот парень был симпатичен полковнику. Чем-то напоминал его самого в молодости. Когда служба в уголовном розыске еще считалась престижной и героической, когда молодые люди шли в милицию не в надежде на скорое обогащение за счет получаемых взяток или вытряхивания карманов пьяных, а для того, чтобы защищать граждан своей страны от "нетипичных социалистическому обществу антиобщественных проявлений", и Свято верили в то, что когда-нибудь в этой стране будет закрыта последняя тюрьма.

Тогда работали сутками. Не за премии и не за "звездочки", как это любили говорить задерживаемые жулики, истерично терзая одежду на груди. Сейчас полковник и сам бы не смог сказать, что заставляло их тогда не щадить себя. Не скудная зарплата и не ежегодный бесплатный проезд в любой конец страны, уж это точно... Скорее всего, их толкало на постоянный риск то чувство азарта, что постоянно подталкивает охотника, загоняющего сильного и опасного зверя. Стремление помериться силами с жестоким и коварным противником, победить его в единоборстве, доказав себе самому, что ты – мужчина.

Решетилов был именно таким – азартным, порывистым и рисковым. Именно поэтому полковник Сумин хотел ему верить. Но не мог. По крайней мере, пока не мог.

В рассказанной лейтенантом истории не было ничего невероятного. Перешагнув полувековой рубеж и проведя более тридцати лет на службе Отечеству, начальник УУР и не с таким сталкивался.

Но сейчас любая, даже самая малая ошибка могла стоить человеку жизни. И пока каждое слово из рассказанной Решетиловым истории не будет подтверждено свидетельскими показаниями, он остается под подозрением.

– Володя, ты понимаешь, что мне придется тебя отстранить от должности на время проведения проверки? – спросил полковник по окончании рассказа опера.

– Понимаю, – опустил тот голову. Он был по-настоящему расстроен случившимся. И Сумин прекрасно понимал его.

– Как фамилия этой твоей Лены?

– Панкратова.

– Где она живет?

– Где сейчас – не знаю. Не спросил.

– Телефон?

В ответ Решетилов только беспомощно пожал плечами...

– И как же ты собирался ее искать?..

– Через адресное. Мне известен год рождения и адрес, по которому она жила раньше.

– А где она, ты говорил, раньше жила? – небрежно уточнил Сумин.

И хотя ничего такого он и не говорил вовсе, Решетилов назвал адрес.

– Игорь, – повернулся Сумин к Михайлову, – займись.

Тот молча кивнул и пошел к выходу.

– Зажигалочку-то прихвати!.. – крикнул ему Сумин. – Скажешь девочке, что Володя просил передать.

Подхватив со стола зажигалку, Скопцов метнул ее остановившемуся в коридоре приятелю. Тот ловко поймал ее на лету и сунул в карман.

– Слушай, Вася, – начальник УУР развернулся к Скопцову, – откуда ты все эти фокусы знаешь?

– Какие? – прикинулся идиотом Василий.

– Ты нашего пацана спеленал в две секунды, – ухмыльнулся Сумин. – Чувствуется опыт.

– В армии научили, – неохотно ответил Скопцов!

– И где же ты служил? – поинтересовался Сумин.

– Во внутренних войсках. – Василий немного подумал и добавил: – Конвойник...

– Значит, говоришь, конвойник?! – понимающе усмехнулся Сумин. – Ну-ну...

Скопцов предпочел промолчать – пусть думает, что захочет. Его право.

– Слушай, а ты не думал о том, чтобы сменить профессию? – неожиданно серьезно спросил полковник.

– Это на какую же?

– Ну, мало ли, – пожал плечами начальник УУР. – Например, у нас с кадрами проблемы. Схорошими кадрами. Тем более ты ветеран внутренних войск. Служил в нашей системе. Свой, можно сказать, человек.

– Нет уж, – отмахнулся Скопцов. – Лучше уж вы к нам.

– А я бы тебя взял, – оценивающе мазнул глазами по сидящему Василию Сумин. – По-моему, у тебя бы пошло.

– Я выйду на минутку, – встал из-за стола Гнедков.

– Конечно! – откликнулся начальник УУР.

Гнедков встал, вышел в коридор, щелкнул выключателем, после чего скрылся за дверью туалета.

– Ты, Володя, не грусти. – Сумин опять повернулся к молодому сотруднику, все так же сидящему в углу и потерянно глядящему в пол. – Я надеюсь, что все разъяснится в самое ближайшее время.

В кухне вдруг зазвучала мелодия песни из старого-старого кинофильма "Следствие ведут Знатоки" – "Наша служба и опасна, и трудна..." Услышав ее, Сумин ожесточенно принялся хлопать себя по карманам. Потом извлек из одного сотовый телефон. Включая трубку, глянул искоса на Василия и пробормотал извиняющимся тоном:

– Никак привыкнуть не могу. Да, Сумин!

Василий не слышал, о чем именно был разговор, но лицо начальника УУР изменялось прямо на глазах. Сейчас на нем легко читалась целая гамма чувств: удивление, недоверие, растерянность.

– Это точно? – спросил он у своего собеседника через некоторое время. – Понятно. Выезжаю на место происшествия.

Отключив трубку, Сумин сунул ее в карман. Покосился на Скопцова и только лишь открыл рот, собираясь что-то ему сказать, как в кухню вошел Борисов:

– Ну, мы вроде закончили, Федор Михайлович.

– Боюсь, Аркадий, что все только начинается! – ответил Сумин, глядя при этом почему-то на Скопцова.

– Что начинается? – недовольно уточнил следователь.

– Только что сообщили – машина потерпевшего обнаружена.

– Где?! – Получилось так, что этот короткий вопрос и Борисов, и Скопцов задали одновременно, в один голос.

– На Северном посту ГАИ, – ответил начальник УУР. – Пассажиры машины вступили в бой с гаишниками. Вроде есть трупы. И знаете, ребята, что самое интересное?

Теперь Сумин опять смотрел только на Скопцова.

– Что? – спросил следователь прокуратуры.

– Что в машине были лица кавказской национальности. Предположительно чеченцы.

– Ничего не понимаю!.. – вырвалось у Скопцова помимо воли.

– Вот и я о том же, – сказал Сумин.

Из туалета донесся шум спускаемой воды, и в коридор вышел Гнедков.

– Витя, поехали! – Сумин уже был на ногах.

– А как же я? – растерянно спросил Решетилов.

– Ну и ты с нами! – мгновенно принял решение Сумин. – Не могу же я оставить тебя один на один с этим вот...

Голова начальника УУР качнулась в сторону Скопцова:

– Конвойником!

Василий смотрел, как милиционеры покидают квартиру, а в голове билась одна-единственная мысль: "Что-то здесь не так!"

Но только что именно? Ответ не приходил. Происходящее вокруг приобретало все большую фантастичность и несуразность.

И, наверное, имело смысл попытаться разобраться во всем самому.

4

Страх гнал Шамиля. Он вообще стремился вырваться из этого недружелюбного города. Шутки и развлечения закончились. И закончились не самым лучшим образом.

На заднем сиденье громко стонал Ваха. По большому счету, в его ранении ничего страшного не было – картечина, выпущенная из обреза, разбила стекло в задней двери и пробила бицепс левой руки, не задев кость. Но было больно. Да и крови порядком. А вид собственной крови способен кого угодно вывести из состояния душевного равновесия.

Несмотря на все свое уважение к Ахмаду, Шамиль не строил в отношении него иллюзий. Сейчас эти русские бандиты прижмут его. По-любому прижмут – пятки припалят, ногти вырвут или еще что-нибудь придумают, но только очень скоро Ахмад начнет говорить. И тогда придут и за ними с Вахой.

Кроме того, Ваха ранен. Вон в зеркало заднего вида видно, как кровь заливает заднее сиденье. Нужна медицинская помощь. А если обратиться к врачам в городе, сдадут сразу. Ментам сдадут. А на них еще и тройное убийство.

Значит, надо уходить из города. Почему-то Шамиль был уверен в том, что деревня сможет их укрыть от преследования.

Джип с явными следами обстрела мчался к северному выезду из города, с каждой секундой приближаясь к посту ГИБДД.

5

Телефонный звонок предотвратил чуть было не начавшуюся между недавними партнерами и друзьями драку.

Лом считал себя обиженным и обманутым. Входя в квартиру, он уже чувствовал в своих руках деньги. Большие деньги, просто огромные! И вот так все закончилось. Можно сказать, чудом унесли ноги.

– Ну и что твой человек?! – орал он на Мана. – Почему, если вы такие умные, вы не знали о ментовской засаде в квартире?!

– Да не было там засады, не было! – огрызался Ман. – Если бы была, то мне бы сказали о ней!

– А это что за хрен был?! Который тебя приложил, как пацана малолетнего?! Прохожий?!

– Не знаю! – Голос Мана звучал не особенно-то и уверенно. – Может, трахаль этой суки!

– Значит, трахаль, говоришь. – Лом набычился и начал демонстративно разминать свои большие руки. – А мне как-то по х.., кто он! Мне нужны деньги!

– Деньги всем нужны, – попытался пошутить Ман, но только шутка получилась бледной. Такой же, как и физиономия старшего этой странной парочки.

– Мне нужны мои деньги! – Лом уже почти орал. И Ману это нравилось все меньше и меньше. Дело не в том, что он боялся этого дебильного здоровяка – слава богу, и сам не из слабых, и кое-какой опыт в уличных драках тоже имеется! Но вот только ссориться с Ломом именно сейчас, когда деньги еще не получены, не входило в его планы.

Он хотел сказать что-то успокаивающее, примиряющее, но не успел – зазвонил телефон, лежащий у него в кармане. И хоть этот номер был известен только наиболее доверенным людям, Ман все равно вздрогнул от неожиданности, Правда, быстро взял себя в руки и, жестом попросив Лома оставаться на месте, ответил на вызов:

– Да.

– Вы где сейчас?.. – поинтересовался очень знакомый голос.

– В Караганде! – со злостью ответил Ман. – Ты что же делаешь, а?! Кто мне говорил, что баба одна в хате?! Как теперь будем бабки брать?! Что, все зря, получается?!

Лом, слушая слова напарника, притих – понял, что тот разговариваете наводчиком и информатором.

– Ты успокойся. – Человек говорил сдавленным шепотом. – Деньги мы возьмем без проблем! Но только чуть позже.

– Позже – это когда?! – продолжал выражать свое возмущение Ман. – И как мы их возьмем, если все уже накрылось медным тазом?!

– Ничего пока не накрылось! – чуть-чуть повысил голос собеседник Мана. – И как взять бабло, я потом придумаю. Сейчас нарисовалась другая проблема!

– Да с тобой, по-моему, одни только проблемы! – возмущенно покачал головой Ман.

– Как раз эта проблема родилась по вашей вине! И если ее не решить в два-три часа, все на киче будем загорать уже завтра.

– Что за проблема? – притих Ман.

– Я тебе русским языком говорил – ничего из вещей терпилы не брать?

– Ну, говорил, – вынужден был согласиться Ман. – Так мы и не брали!

– Да?! – В голосе говорившего прорезались ехидные нотки. – А откуда у этой сучки Ленки оказалась его зажигалка?

– Как это – оказалась? – растерялся Ман.

– А вот это уже вам виднее! – усилил нажим говоривший. – С Ленкой надо разобраться! И чем скорее, тем лучше!

– Как это – разобраться? – Ман откровенно испугался. Он прекрасно понимал, что именно от него требуется. Ленка должна замолчать навсегда. Но только самому ему еще никого и никогда не приходилось убивать. А делать это впервые всегда страшно.

– А ты не знаешь, как?! – возмутился собеседник. – Она должна замолчать! Иначе спалит всех – и тебя, и Лома, и меня!

– Да она тебя не знает, – зачем-то попытался спорить Ман.

– Меня ты знаешь! – ответил наводчик. – И я не думаю, что ты в милиции будешь молчать, как партизан на допросе! Сдашь ты меня в шесть секунд! Да и эта мразь разок-другой видела. Когда на даче отдыхали, ты, баран долбаный, ее привозил, вспомни!

В ответ на этот оскорбительный, по сути, выпад Ман промолчал – его собеседник был совершенно прав.

– Короче, давайте там, действуйте! У меня больше времени нет трындеть по-пустому! А за деньги не волнуйся – я что-нибудь придумаю!

Некоторое время растерянный Ман слушал гудки отбоя, потом отключил трубку и сунул ее в карман.

– Ну, что там? – осторожно спросил напарника уже позабывший все недавние распри Лом.

– Там? – растерянно переспросил его Ман. – Там – жопа... Полный пи...ц...

6

Младший сержант милиции Сиверцев, новоиспеченный инспектор ДПС ГИБДД, сегодня впервые заступил на службу самостоятельно. Окончилась стажировка, трехмесячное обучение в учебном центре областного УВД, все формальности, связанные с оформлением на службу в милицию.

Давила голову каска, тянул к земле бронежилет – в городе шел очередной этап операции "Вихрь-антитеррор", и от всех сотрудников наряда ДПС требовали нести службу полностью экипированными.

Всего наряд состоял из пяти человек, среди которых Леха Сиверцев был самым молодым – только устроился. Вообще-то в ГАИ, то есть в ГИБДД, посторонних брали неохотно. Только по протекции. Но вот тут Лехе повезло – его близкий родственник, дядя, брат покойного отца, хорошо знал командира отдельного батальона ДПС при УВД Красногорска. Ну и замолвил словечко за племяша по-родственному.

Некоторую роль сыграло еще и то, что армейскую службу Леха проходил в отдельном полку разведки ВДВ и имел на своем счету две командировки в Чечню, а также медаль "За боевые заслуги". Таких, как он, ветеранов этой необъявленной войны, на службу в милицию брали охотно.

Вообще-то, узнав, что он служил в частях специального назначения, ему предлагали работу в СОБРе, обещая офицерскую должность, льготную выслугу лет, повышенный оклад. Но только Сиверцев настоял на ГИБДД. Звание от него никуда не денется. А вот сейчас ему надо было содержать тяжело болеющую после смерти мужа мать и заканчивающую школу младшую сестренку. На "голом" окладе, даже пусть и офицерском, повышенном, он бы этого сделать не смог. А гаишника, как известно, дорога всегда прокормит.

Впрочем, о "левых" деньгах говорить пока было слишком рано. Первое дежурство. Старшие товарищи пока только присматривались, оценивали новенького – а вдруг "стукач" из собственной безопасности?! Или принципиальный. Тогда всем может быть плохо.

Так что в этот день Леха был просто на подхвате – с автоматом в руках страховал начальника смены, старшего лейтенанта Трунова, при проверке тем транспортных средств.

До поры до времени все было нормально – водители прекрасно понимали, кто на дороге хозяин, не спорили, торопливо выскакивали из салонов своих автомобилей по первому же сигналу человека в форме и с полосатым жезлом в руках. Заискивающе улыбаясь и стараясь заглянуть в глаза, совали ему в руки пухлые пачки многочисленных документов, без которых ни один автомобиль не сможет передвигаться по дорогам нашей необъятной Родины.

Ни Трунов, ни Сиверцев сначала не обратили ни малейшего внимания на темную точку, двигающуюся со стороны города и стремительно превращающуюся в большой иностранный автомобиль.

7

Шамиль вел джип на предельной скорости – спешил укрыться. Занятый обдумыванием своей собственной судьбы, гонимый страхом, на стационарный пост ГИБДД он выскочил совершенно неожиданно для себя самого. Забыл о том, что он вообще существует в природе.

Повинуясь небрежному движению жезла в руке стоящего на обочине офицера, Шамиль затормозил и притер джип к бордюру. Он не собирался вступать в конфликт с милицией. Знал из личного опыта – достаточно дать немного денег, и этот "жест доброй воли" решит все проблемы...

Пока офицер, – теперь уже Шамиль видел, что это старший лейтенант, – неспешно подходил к машине, юный чеченец достал из кармана купюру и присоединил ее к водительским правам. К тому времени, когда он закончил, офицер как раз успел подойти к водительской дверце.

– Старший инспектор ДПС старший лейтенант Трунов, – представился офицер, небрежно взмахнув полуоткрытой ладонью где-то у козырька темно-синего кепи. – Ваши документы.

– Извыны, командыр! – заискивающе улыбнулся Шамиль, протягивая деньги и права. – Задумалса.

В принципе, купюра была солидная. В другое время этого было бы вполне достаточно для того, чтобы, отчитав этого чурку за нарушение, отпустить его с миром.

Но вот только за спиной Трунова стоял новенький. Темная лошадка в батальонских "раскладах"... А ну как сдаст завтра?

– Предъявите документы на машину, – глядя в сторону, произнес старший лейтенант.

– Дома забыл документы! – Шамиль начал проявлять беспокойство.

– А они вообще у тебя есть? – Офицер по-прежнему не смотрел на своего собеседника.

– Канэчна, ест! – горячо заговорил Шамиль, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее. – Атца машина! Всэ докумэнт – дома!

– Значит, дома? – прищурился старлей, глядя на аккуратные круглые отверстия в корпусе джипа. – А это что у тебя?

– Пэрэводка! – сообщил Шамиль. – Брат из Чэчни прывез!

Трунов прекрасно знал, что действительно в Чечне сейчас входили в моду наклейки в виде пулевых отверстий и многие любители экзотики привозили их оттуда. Но только здесь, в России, они еще не нашли широкого спроса и применения.

– Так ты что, чеченец? – как бы нехотя поинтересовался он.

– Да! – ответил Шамиль.

– Выходи из машины! – В голосе старлея послышались металлические нотки.

Стоящий за его спиной младший сержант передвинул короткий автомат из-за спины под правую руку.

– Слушай, командыр! – горячо заговорил Шамиль. – Я тэбе мамой кланус – атца машина! А я спешу, честное слово!..

– Выходи из машины, я сказал! – чуть повысил голос Трунов. – Ну?! И руки на капот, чурка долбаный!

Никто не заметил, как за тонированными стеклами задней двери в салоне возник еще один силуэт – это пришел в себя Ваха, до этого валявшийся на заднем сиденье.

8

Леха Сиверцев даже не успел понять, что именно произошло – из машины хлестнуло огнем, ударил выстрел, сразу же за ним – второй. Тело старшего наряда могучим ударом отбросило в сторону, и он, крутанувшись на месте, тяжело повалился на землю, уткнувшись лицом в грязный асфальт.

Третья пуля должна была достаться Лехе. Но только свистнула над головой – тело еще не забыло того, что вколачивалось в него два года армейской службы.

В каком-то невероятном кульбите уйдя в сторону, Леха сорвал с плеча автомат. Стреляли с заднего сиденья – это он понял. Еще раз перекатившись, он в падении отпустил скобу предохранителя, а потом резко ударил затыльником автомата о землю. Под воздействием силы инерции затворная рама прыгнула вниз и тут же вернулась назад, досылая патрон в патронник. Оставалось только поднять оружие и открыть огонь по проклятому стрелку. Но как раз в этот момент автомобиль начал трогаться с места, и Сиверцев открыл огонь не по стрелку, а по водителю, выпустив одной очередью практически половину магазина. С удовлетворением заметил, как водитель ткнулся головой в руль и тут же перенес огонь на заднее сиденье.

У него был достаточный опыт боестолкновений, приобретенный в мятежной республике. И уже первая очередь пришлась в цель – одна из пуль, пробив тонкий металл кузова машины, ударила Ваху в грудь. Всплеснув руками в воздухе, стрелок рухнул на мягкие подушки, уронив пистолет на пол между передним и задним сиденьями.

Лишенный управления джип медленно сполз в кювет, где и остановился, уткнувшись "мордой" в крутой откос. Громко выл сигнал, на который давил окровавленный лоб Шамиля. В кузове прибавилось пробоин.

– Значит, говоришь, чеченец?! – бормотал Леха, перезаряжая автомат. Потом осторожно, "гусиным шагом", выставив вперед ствол оружия, начал подбираться к машине.

Резко распахнул заднюю дверцу – стрелок корчился в узком промежутке между сиденьями. На губах – кровавые пузыри. Окинув салон опытным взглядом, Леха сразу же понял – за рулем, скорее всего, "двухсотый", проще говоря – труп. Вся голова в крови. Ну, а тот, что сзади, уже не опасен. Повезет, если выживет. Или, наоборот, не повезет – это уж с какой стороны посмотреть.

Развернувшись, Сиверцев окинул взглядом поле боя. С земли несмело поднимались упавшие при первых же выстрелах водители, остановленные его коллегами для проверки. Сами коллеги осторожно, пригнувшись, подбирались к джипу. Глазищи дикие, испуганные. Руки трясутся. Не привыкли "хозяева дорог" к таким вот передрягам. Это не деньги с водителей трясти как "отступные" за мнимые и реальные нарушения.

Посреди проезжей части сломанной куклой, в очень неудобной позе лежало отброшенное пулями тело старшего лейтенанта Трунова, и Леха автоматически, без каких-либо лишних эмоций отметил, что раненые такне лежат.

"Нет, все-таки уйду в СОБР..." – как-то отстраненно и устало подумал Сиверцев, охлопывая карманы новенькой формы в поисках сигарет.