Ставок больше нет

1

ЧП. Чрезвычайное происшествие.

Был когда-то фильм с таким названием... Тот самый, в котором советские моряки все как один... Ну, и так далее... В лучших традициях социалистического реализма.

Но это – кино. Отретушированное и подкрашенное зеркальное отображение реальности, в котором "наши" всенепременно победят...

На самом же деле ЧП – это катастрофа.

С завидным постоянством чрезвычайные происшествия случаются именно тогда, когда их никто не ждет. В самую неподходящую для этого минуту.

И когда оно, это самое ЧП, оказывается свершившимся фактом... вот тогда начинаются метания, стоны и жалобы на несправедливость судьбы. Даже верный соратник президента, глава великого и могучего МЧС, беспомощно разводит руками. Кается... Не смогли, не угадали, не предусмотрели... Как будто можно предусмотреть очередную шутку природы.

Примерно в таком же положении оказались сейчас и руководители областного УВД.

Похищение человека с целью получения выкупа – это ЧП. И самое ужасное то, что нет для таких случаев типовых, несущих в себе определенный набор мероприятий, разработанных много-много лет тому назад, еще при "проклятых коммунистах", планов "Перехват" и "Сирена". Каждый такой случай строго индивидуален и нуждается в таком же индивидуальном подходе... Каждый раз, совершая очередное похищение человека, преступники придумывают что-то новенькое, используя опыт, удачный и не очень, своих предшественников-киднепперов. И в борьбе с ними штампы бессильны.

– Ну что, товарищи офицеры? – хмуря густые брови, начал совещание заместитель начальника УВД полковник Шумков. – Допрыгались? Доигрались?

Тяжелый как булыжник взгляд медленно перекатывался с одного лица на другое. И тот, на кого падал начальственный взор, тут же опускал голову. Вроде как был прямо виновен в том, что довольно известный городской предприниматель Антон Мацкевич похищен "неизвестными лицами с целью получения выкупа" – так обычно пишут в милицейских ориентировках.

Только на этот раз ориентировок не было. И совещание проходило в условиях жесточайшей секретности – строго ограниченный круг сотрудников, только те, кто пользуется полным и безграничным доверием руководства. И кто, само собой, будет в дальнейшем работать по этому делу.

– Ладно, докладывайте! – сменил гнев на некоторую милость Шумков.

С места встал начальник управления уголовного розыска области полковник Сумин. Развернул какие-то листки бумаги и, то и дело в них заглядывая, начал доклад:

– Около двух часов назад в управление уголовного розыска области обратилась гражданка Мацкевич Анна Николаевна с устным сообщением о том, что неустановленные преступники, предположительно кавказской национальности, похитили и удерживают в неустановленном месте ее мужа, Мацкевича Антона Валерьевича...

– Интересно у вас получается, господа сыщики! – перебил полковника присутствующий здесь же заместитель прокурора области, молодой, дерзкий и страстно мечтающий стать прокурором. – "Неустановленные", "неизвестные", "не представилось возможным"! Не следует забывать о том, что речь идет прежде всего о человеческой жизни!

– Да-да! – согласился с представителем прокуратуры Шумков. – Пожалуйста, в более доступной и развернутой форме, Федор Михайлович!..

– Ну, если в более доступной... – Сумин свернул свои записи, отложил их в сторону, морщась при этом так, вроде у него зубы болели. – К старшему оперуполномоченному второго отдела управления уголовного розыска капитану Михайлову обратился его... гхм... личный знакомый...

2

Скопцов избегал смотреть в глаза этой такой одновременно и далекой, и близкой женщине. Отворачивался, хмурился и курил одну сигарету за другой.

Она же, наоборот, ловила его взгляд, надеясь обрести какую-то поддержку.

– Вот, собственно, и все! – закончила женщина свой короткий рассказ.

– Понятно... – Василий только что раздавил в хрустальной тяжелой пепельнице окурок и тут же полез за очередной сигаретой. – Но вот только объясни мне, Аня, – чем же я могу тебе помочь?..

– Мне... – Она на какое-то мгновение задумалась. – Мне просто страшно, Вася... Я сейчас боюсь оставаться одна.

– Понятно... – еще раз задумчиво повторил Скопцов. – А ты уверена в том, что все это – не розыгрыш какой-нибудь? Может, твоему супругу пошутить захотелось? Или алиби для собственного отсутствия на пару дней так сделать?

– Нет, что ты! – Женщина отчаянно замотала головой. – Это просто невозможно! Мне совершенно наплевать, появится он или не появится, будет ночевать дома или в каком-нибудь притоне! И он об этом знает...

– То есть ты уверена, что это именно похищение? – Василий впервые прямо посмотрел ей в глаза.

Она выдержала его взгляд и ответила:

– Да, уверена.

– Тогда необходимо обратиться в милицию! – жестко резюмировал Василий.

– Нет! – в торопливо брошенном слове явно слышались отчаянные нотки. – Они ясно сказали – не надо милиции! Они его убьют!..

– Ты... – Василий нервным движением замял недокуренную сигарету. – Ты все еще любишь его?

Женщина долго и очень внимательно смотрела на Скопцова. Под ее взглядом он смутился, отвернулся и вдруг почувствовал, что краснеет! Такого с ним уже давно не случалось!

– Какое это имеет значение, Вася? – после долгой, очень долгой паузы тихо произнесла она. – Сейчас он в беде. Я не могу... не имею права его бросить.

– Ладно, проехали! – Василий сейчас говорил нарочито резким тоном – ему было стыдно за этот невольно вырвавшийся вопрос.

– Так ты мне поможешь? – прямо спросила женщина.

– Да! – не задумываясь ответил Скопцов. И тут же добавил: – Только все равно придется обратиться в милицию!

Увидев, что женщина собирается что-то сказать, тут же поднял руку с открытой ладонью, останавливая ее:

– Пойми, мы с тобой ничего не сможем сделать!

– Так ничего и не надо! – удивленно заявила Анна. – Мы просто отдадим им деньги, которые они попросят, – и все!

Некоторое время Скопцов изучающе смотрел на свою собеседницу. Удивительное простодушие для дамы ее положения. Она что, телевизор не смотрит и газет не читает? Неужели ей не понятно, что, отдав деньги, она своего мужа точно никогда уже не увидит?

– Понимаешь, Аня... – осторожно начал Василий, боясь произнести какое-нибудь лишнее слово, как-то напугать эту женщину. – Нельзя идти у бандитов на поводу. Сначала они потребуют одну сумму. Потом, поняв, что ты готова платить, другую. И так – до бесконечности.

– А если они наблюдают за квартирой? Я вызову милицию, они увидят – и зарежут Антона? – При слове "зарежут" Анну передернуло.

– А мы, Аня, не будем вызывать милицию на дом! – ухмыльнулся Василий. – Сейчас я позвоню одному из своих старых друзей, мы назначим встречу в городе. Там и поговорим!

– Но телефон тоже ведь можно прослушать! – вскинулась женщина.

– Я позвоню со своего сотового... – просто ответил Василий. И позволил себе небольшую шутку: – Не думаю, что они ожидали меня здесь увидеть.

С Игорем Михайловым, студентом юридического факультета, они вместе играли за университетскую сборную по баскетболу. Ну и дружили... По окончании университета их дороги разошлись. Скопцов подался в журналистику, а Игорь почему-то пошел не в прокуратуру, куда стремились попасть большинство выпускников юридического, и не в адвокатуру, где ему уже приготовил теплое местечко отец, довольно известный в городе и в области человек, а в уголовный розыск. Начинал с одного из городских райотделов, но очень скоро был замечен и приглашен в областное управление, во второй "убойный" отдел, где и работал в настоящее время, занимая должность старшего опера.

Впрочем, не старое знакомство и не опыт Игоря в делах подобного рода играли решающую роль в выборе. Главное значение имело то, что Василий знал Михайлова как "порядочного мента". Ему можно было верить полностью, до конца.

Как это ни странно, но Михайлов оказался на месте! И даже легко согласился встретиться! При его загруженности это было что-то невероятное!

Встречу назначили в летнем кафе, расположенном на городской набережной, неподалеку как от дома Анны, так и от областного управления внутренних дел.

– Все! – Скопцов сунул телефон в карман. – Пошли, Аня! Через двадцать минут нам надо бы быть на месте...

– Но... Но мне надо одеться! И я не причесана! – вскинулась женщина.

М-да... Скопцов критически осмотрел старую знакомую. Хорошие и модные в этом сезоне джинсы вкупе с ярким топом подчеркивали несомненные достоинства фигуры. "Теннис, фитнес, бассейн, солярий..." – на глаз определил Василий.

Минимум косметики на лице, расчесанные на асимметричный пробор довольно короткие светлые волосы. "Интересно, что же она подразумевает под словами "одеться" и "причесаться"?" – подумал Скопцов. Она и так выглядела... нет, даже не прекрасно – грандиозно! Другого слова Василию просто на ум не приходило.

– Понимаешь... – Конечно, он не стал говорить того, что думал, – не время и не место. – Мы пойдем не в ресторан и не на презентацию какую-нибудь. Мы пойдем в обычное летнее кафе, куда простые работяги заходят после работы выпить кружку пива. И там никто не будет обращать внимание на твой прикид и прическу...

– Ты думаешь? – В голосе слышалось сомнение. Это уже было хорошо, и Василий поспешил закрепить успех:

– Конечно! Сейчас твой внешний вид в полной мере соответствует тому месту, куда мы собираемся идти! Иначе ты будешь бросаться в глаза! А именно сейчас это нежелательно...

– Ну, если ты так считаешь... – Аня неохотно встала с низкой софы, на которой сидела все это время.

Покидая вслед за ней комнату, Василий подумал о том, что за прошедшие годы Аня здорово изменилась. Нет, не внешне! Она осталась такой же красивой. Даже лучше стала. Более женственной, более зрелой, что ли?

А вот этот снобизм... Раньше его не было. Или он просто не замечал? Бог его знает. Сейчас Василий не смог бы дать связного ответа на самый простой вопрос. Слишком сильным было впечатление от этой встречи.

Аня... Аннушка... Тогда еще Нефедова... Милое большеглазое создание. Отличница, комсомолка, спортсменка. Что там еще? Неважно. Было время, когда она могла стать единственной женщиной в жизни Скопцова. И, наверное, стала бы ею. Но только откуда ни возьмись появился Мацкевич, которому тогда было немногим больше сорока и у которого уже тогда были деньги. Много денег.

Сказать, что Василий тяжело переживал разрыв, – это значит вообще ничего не сказать. Казалось – все, жизнь кончилась.

Кстати, в тот момент он был крайне близок к тому, чтобы завершить свой жизненный путь. Мысли о самоубийстве приходили в голову не один раз.

Не находил себе места, днями и ночами таскался по городу, часами смотрел на ее окна. Забросил все – спорт, учебу...

И мать, и живая тогда еще бабушка пытались его образумить, но только он никого не хотел слушать. Горе его было глубоким и искренним.

В результате, как и следовало того ожидать, начались неприятности. Сначала вышибли из университетской сборной по баскетболу. Потом – и из самого университета. Ну а уже потом призвали в армию.

Сейчас, по прошествии почти десятка лет, Василию смешно вспоминать, с каким героическим настроением он отправлялся на службу. Представлял себе, как совершит какой-нибудь замечательный подвиг. Какая разница, какой!.. Главное, совершит! И, разумеется, погибнет – красиво, как в кино. А она... Она непременно узнает об этом и вот тогда поймет, кого она потеряла! Но только будет поздно и, терзаемая запоздалым раскаянием, она...

Дальше фантазии не хватало. Что поделаешь – наивный и романтичный пацан!

Василию повезло, что спортивное прошлое привело его в спецназ. Просто не было времени заниматься ерундой, размышлять и без конца страдать. Такого рода дурь прекрасно вышибается кроссами, спаррингами и штурмовой полосой.

Как известно, время – лучший лекарь. Вернувшись из армии, Василий Аню не вспоминал. Старался не вспоминать. Хотя иногда ловил себя на том, что невольно ищет ее в толпе. Но не находил.

И вот сейчас эта встреча расшевелила, растревожила что-то внутри, пробудила какие-то старые чувства. Василий шел по набережной, искоса поглядывая на свою спутницу, чья теплая и мягкая рука чуть поддерживала его локоть, и пытался понять – что же он чувствует сейчас к этой когда-то им потерянной женщине? И не мог найти ответ. Но то, что она даже сейчас, по прошествии многих лет, не может оставить его равнодушным – факт.

Игорь уже находился в оговоренном месте – сидел под ярко-красным пластиковым шатром, пил потихонечку пиво из большого пластмассового стакана и смотрел по сторонам. Благодаря тому, что, даже сидя, бывший центровой студенческой баскетбольной команды был выше остальных окружающих как минимум на голову, Василия он заметил издали и помахал широкой, как лопата ладонью, привлекая к себе его внимание.

А когда Скопцов и сопровождаемая им Анна подошли ближе, во все глаза уставился на спутницу Василия. Больше того! Игорь даже попытался встать с места, чтобы приветствовать даму! Это, по мнению Скопцова, было уже чем-то из ряда вон выходящим! И вовсе не потому, что Михайлов не был знаком с правилами хорошего тона или отличался редкостной невежливостью. Просто Игорю при его габаритах требовалось немало усилий для того, чтобы устроиться на каком-нибудь месте. И, устроившись, он уже избегал с этого места подниматься до самого конца. Во избежание мелких и не очень разрушений.

Вот и сейчас – попытка Михайлова выглядеть галантным чуть было не закончилась самым плачевным образом для негоже. Колени Игоря подцепили легкий пластмассовый стол и почти перевернули его на себя. С большим трудом ему удалось поймать его уже в воздухе и водворить на место.

– Прошу прощения... – Смущенный собственной неловкостью Михайлов смотрел в сторону. – Устраивайтесь.

Василий помог Ане устроиться в неудобном пластиковом креслице, после чего и сам занял место рядом с ней.

– Знакомьтесь, – предложил он. – Это Игорь. Мы когда-то учились вместе в университете. Ну, а это – Анна. Моя старая добрая знакомая.

– Очень приятно! – Уже не поднимаясь с места, Игорь изобразил легкий полупоклон и широко улыбнулся. Аня тоже собиралась что-то такое, соответствующее моменту, ответить, но только Скопцов не позволил. Не собираясь затягивать прелюдию серьезного разговора, он сразу перешел к делу:

– Игорь, у Ани проблемы. Нужна твоя помощь.

– Какой разговор! – поспешно согласился Михайлов. – Слушаю вас, Анна!

– Рассказывай... – Василий ободряюще коснулся ладони женщины.

Игорь слушал внимательно, не перебивая. Только иногда вставлял кое-какие уточняющие вопросы в паузы. И по мере продолжения рассказа мрачнел все больше и больше.

После того как рассказ был окончен, некоторое время сидел молча, хмуро о чем-то своем размышляя. Аня с надеждой смотрела на опера. Вот сейчас возьмет и достанет из кармана ее благоверного.

Скопцов, в отличие от старой подруги, иллюзий на счет правоохранительных органов не строил. В этой стране машина охраны закона мало того, что тяжела и неповоротлива, так зачастую она еще и едет не в ту сторону!

Наконец Игорь принял какое-то решение. Подняв грустные глаза на Скопцова, он поинтересовался:

– Васятка, скажи мне, за каким чертом ты меня так подставил? – И в голосе его слышалась вселенская скорбь.

3

– Я не пойму, что это значит?! – Шумков еще больше насупился и медленно начинал багроветь, глядя на Сумина уничтожающим взглядом. – Вы бы не могли мне членораздельно объяснить, товарищ полковник, почему ваши оперативники позволяют себе пренебрегать установленными правилами учетно-регистрационной дисциплины?!

– А вот пусть он вам сам и объяснит, товарищ полковник! – Сумин сделал широкий жест в сторону присутствующего здесь же Игоря. Начальственного гнева он совершенно не боялся – пенсионный стаж выработал три года назад и, случись что, мог себе позволить просто хлопнуть дверью.

Большой и, при взгляде со стороны, неуклюжий Михайлов тяжело поднялся с места.

– Объяснитесь, товарищ капитан! – Голос Шумкова не предвещал ничего хорошего.

– Сегодня около десяти часов утра мне на службу позвонил мой знакомый.

– Что еще за знакомый?! – Заместитель начальника УВД с большим трудом сдерживал рвущийся наружу крик. – Вам здесь что – государственное учреждение или какая-то частная шарашка?!

– Скопцов Василий Арсеньевич. – Игорь совершенно спокойно ответил на первый вопрос, полностью игнорировав второй.

– Кто он такой, этот Скопцов?!

Неожиданно вмешался заместитель прокурора:

– Василий Арсеньевич Скопцов – достаточно известный в городе и области независимый журналист. Если, конечно, речь идет именно о нем. Скандально известный...

Последняя фраза была интонационно выделена. Шумков сразу же присмирел. Журналист в расследовании – это плохо само по себе. А скандально известный... это очень плохо. Любят эти писаки нос совать во все дыры, вынюхивать, выспрашивать, а потом писать такое... Любой, даже самый малейший промах милиции будет раздут прессой до полного непотребства. И мало ли что... А он еще не стар... И не потерял надежды через год-другой примерить генеральские погоны. Так что надо бы поосторожнее.

– И какое отношение этот Скопцов имеет к похищению Мацкевича? – спросил Шумков, теперь уже намного спокойней.

– Никакого, товарищ полковник! – Михайлов преданно "ел" глазами начальство. – Мацкевич был похищен неустановленными лицами!

– Я имею в виду, что ему известно о похищении? – Полковник даже несколько смутился, поняв, что сморозил глупость.

– Леонид Андреевич! – решил вмешаться в разговор Сумин. – У Михайлова были основания предполагать, что и сама потерпевшая, Анна Николаевна Мацкевич, и ее квартира находятся под наблюдением похитителей. Любой открытый контакт с представителем правоохранительных органов мог привести к немедленному физическому устранению похищенного. Таким образом, я считаю, что в сложившейся обстановке старшим оперуполномоченным Михайловым было принято тактически грамотное решение – не принимать у потерпевшей заявление в установленной форме, а доложить о происшествии рапортом.

Михайлов был не самым худшим опером, и Сумин не хотел, чтобы его вот так вот, фактически ни за что, чморили. Давно уже проверено, что высокое начальство не признает собственного бессилия. И когда руководитель сталкивается с неразрешимой на первый взгляд проблемой, он начинает искать крайнего, того, кто во всем виноват. То есть того, у кого прическа или носки "неуставные". И сейчас таким "крайним" мог стать хороший оперативник Игорь Михайлов. По одной только причине – когда-то способный и подающий большие надежды сыщик, но ныне всего лишь опытный администратор Шумков просто не знал, что делать...

– Полностью поддерживаю мнение уважаемого Федора Михайловича! – совершенно неожиданно высказался заместитель прокурора. – Дело может иметь большой общественный резонанс. Речь идет о человеческой жизни. Причем о жизни известного и влиятельного предпринимателя. И давайте говорить откровенно – если по какому-то нашему промаху похищенный погибнет, нас всех просто смешают с грязью.

– Ну, раз прокуратура дает "добро"... – сдался Шумков и махнул Игорю рукой: садись, мол. – Тогда давайте думать, что делать будем.

– В первую очередь необходимо возбудить уголовное дело! – первым начал заместитель прокурора. – Я считаю, что в рапорте оперативника имеются достаточные для этого фактические данные!

– Кто будет вести расследование?.. – как бы между делом поинтересовался Сумин.

Заместитель прокурора на какое-то время задумался. Велико было искушение принять это дело к собственному производству. В случае успешного завершения он многого добивался – его имя приобретало некоторую известность в определенных кругах, он демонстрировал свою решительность и бесстрашие. Но это только в случае успеха...

В случае же неудачи... о прокурорской должности можно было забыть на несколько ближайших лет. Никто не любит неудачников.

– Расследование будет вести старший следователь Борисов, – наконец принял решение заместитель прокурора. Сумин удовлетворенно кивнул – удачный выбор. Аркадий Борисов, молодой, но уже опытный "важняк" прокуратуры, специализировался на расследовании умышленных убийств, многих оперативников второго отдела УУР знал по совместной работе и в лицо, и по имени. И сами ребята, кстати, о нем очень хорошо отзывались.

– Разумеется, контроль за ходом расследования я буду вести лично! – поспешил добавить прокурор.

– Так, значит, мнение прокуратуры нам известно, – резюмировал Шумков. – Теперь к вам, Федор Михайлович... Кого вы думаете направить в группу из оперативников?

– Постоянно – Михайлов... – Сумин не раздумывал. – Как виновник торжества. А по Мере возникновения необходимости будем помогать еще людьми. Но, кроме наших, надо будет привлечь к работе группы кого-нибудь из ОБЭП и ГАИ.

– ГИБДД... – автоматически поправил подчиненного Шумков и тут же уточнил: – Для чего?

– Ну, как мы уже говорили, Мацкевич – предприниматель. Владелец коммерческой фирмы, ряда супермаркетов в самом городе и на периферии. Нельзя исключать того, что речь идет о какой-то конкурентной борьбе. И опытный сотрудник ОБЭП, имеющий некоторые навыки работы с нашими коммерсантами...

– С этим – согласен, – не дослушав подчиненного, кивнул головой заместитель начальника УВД. – А ГИБДД?

– Вместе с потерпевшим исчез и его автомобиль, джип "Мицубиси-Паджеро". Не исключено, что похитители либо попытаются продать автомобиль, либо будут сами его использовать.

Шумков задумался. Речь шла о совершенно секретной разработке, ставкой в которой была человеческая жизнь. Жизнь заложника. А продажность, если называть вещи своими именами, сотрудников российской дорожной полиции известна повсеместно. Особенно хорошо – коллегам из других милицейских служб.

– Нет, – принял решение большой начальник. – Обойдемся без ГИБДД. Точнее, задействуем их втемную. Дадим ориентировку, что машина в угоне. А вот кого-нибудь из ОМОНа в группу надо будет включить обязательно. И один взвод держать на их базе в постоянной боевой готовности – мало ли что...

– Хорошо, – легко согласился Сумин. – Кроме того, нам понадобится специальная техника. Необходимо фиксировать все переговоры с похитителями.

– Подготовьте задание в техотдел. Я подпишу. Что еще?..

– На первоначальном этапе – все. Большего мы, пока похитители себя не проявили, сделать не сможем.

– Мне кажется, необходимо организовать круглосуточную охрану потерпевшей, – высказал свое мнение прокурор.

– Это все можно будет решить в рабочем порядке, – не согласился с ним Сумин. – По мере возникновения необходимости. А сейчас необходимо определиться с тактикой ведения переговоров с похитителями.

– Основное – не раздражать их резким отказом! – в таких вопросах прокурор считал себя человеком достаточно опытным и сведущим. – Всячески затягивать время! И готовить контролируемую передачу денег!

– Понятно, – резюмировал Сумин.

В принципе, прокурор ничего нового не сказал. В такого рода ситуациях это стандартная тактика.

– Кроме того, необходимо будет провести мероприятия силами ОПУ по супруге потерпевшего, – продолжал Сумин. – Нельзя исключать, что вся эта история с похищением – всего лишь инсценировка. А на самом деле все намного проще – у дамочки есть молодой любовник, и, пылая безумной страстью, она устраняет престарелого супруга...

– Я уже сказал – подготовьте все необходимые задания службам! – Шумков легонечко прихлопнул ладонью по крышке письменного стола. – Я все подпишу и потороплю с исполнением!

– Ну, тогда еще кое-что. – Сумин внимательно оглядел всех присутствующих. – Все мероприятия проводить в режиме особой секретности. Ни слова тем, кто не задействован в операции.

С этими словами никто не стал спорить. Не стали их и комментировать – присутствующие почти синхронно кивнули головами в знак согласия со сказанным.

– И последнее. "Старшим" сообщать будем? Все же захват заложника... Да и чеченцы. Их прерогатива...

– "Старшим" – это ФСБ? – поинтересовался догадливый заместитель прокурора.

– Ну да, – ответил Сумин. – А кому же еще?!

Все молча смотрели на Шумкова – решение по этому вопросу должен был принимать он как старший по должности.

Заместитель начальника УВД области размышлял недолго:

– На данный момент мы не располагаем достоверными данными о том, что к похищению Антона Мацкевича действительно причастны представители чеченской диаспоры. Нет также данных и о террористическом акте. Похитители пока не выдвигают каких-либо политических требований. Значит, это чисто уголовное преступление и находится в компетенции прокуратуры и милиции.

– То есть "старшеньким" не сообщаем? – уточнил Сумин.

– Покане сообщаем... – поправил его Шумков.

– РУБОП? – как бы между прочим поинтересовался Сумин и заметил, что выражение лица Шумкова при упоминании этой известной аббревиатуры изменилось – стало презрительно-недовольным.

– А им-то зачем?! – с нарочитым удивлением спросил заместитель начальника УВД области.

– Похищение человека. Возможно наличие организованной преступной группы.

– Это нам тоже пока еще неизвестно, – отмахнулся Шумков. – Ни к чему нам в деле эти бездельники!

Между двумя милицейскими службами, по сути делающими одно дело, существовало давнее соперничество. Руководство УВД терпеть не могло представителей отпочковавшегося в свое время РУБОПа за их независимость – прямая подчиненность федеральному округу и Москве, – возможность самим решать, какими делами они должны заниматься, а какими не должны. Даже повышенные должностные оклады и "потолки" по званиям раздражали начальников.

– Это наша разработка! – решил Шумков. Впрочем, в том, какое решение будет принято, задававший вопрос Сумин не сомневался. А спросил так, для порядка.

– Еще вопросы будут?.. – поинтересовался заместитель начальника УВД.

Участники совещания промолчали.

– Значит, все, – подвел черту Шумков. – Непосредственное руководство группой будет осуществлять Федор Михайлович... – поклон в сторону Сумина. – Контроль за деятельностью группы оставляю за собой. Подготовьте соответствующий приказ.