Стеклянный дом

10

Неожиданно раздается пронзительный звонок. Иэн тянется за телефоном, лежащим экраном вниз на столике между нами.

– Извините, это один из моих рабочих.

Из трубки доносится мужской голос, но слов я разобрать не могу. У Иэна, который стал работать ландшафтным дизайнером сразу после окончания школы, сейчас есть собственная фирма. Она не предоставляет услуг по очистке территории от опавших листьев или прополке сада. Компания «Грейт аутдорз» разрабатывает высокобюджетные проекты малых архитектурных форм – от бассейнов до летних кухонь.

– Подожди, я сам посмотрю. – Иэн дает отбой. – Мы выполняем кое-какие работы в задней части дома, и мне нужно отлучиться. Буквально на минуту.

Этот звонок прервал плавный ход нашей беседы, но я успела получить от Иэна много информации. Меня сейчас больше интересуют шумы, доносящиеся с заднего двора. Я встаю, беру сумку:

– Не против, если я пойду с вами?

Иэн моргает. Он медлит с ответом, поэтому я повышаю ставки:

– Нужно собрать данные для отчета. – Ложь. – Мне необходимы более подробные сведения об обстановке, в которой живет Роуз. Это поможет составить рекомендации для суда.

Я оказываю давление на Иэна, напоминая: именно за мной остается право решать, кому достанется опека над Роуз. В отличие от Бет, Иэн как будто стремится завоевать мое расположение.

– Ах да, конечно.

Однако в его голосе сквозит раздражение. Ясно, что идея ему не нравится.

Мы идем по длинному коридору. Иэн уступает мне дорогу, и я первая спускаюсь по лестнице. Не дожидаясь его, прохожу через арочный дверной проем на кухню. Вижу женщину в белом поварском кителе: она промывает салат латук в раковине, не обращая на нас внимания.

– Вы уже хорошо ориентируетесь в доме, – подмечает Иэн.

Можно воспользоваться этим комментарием себе во благо.

– Бет вчера провела меня по дому, – говорю я, в надежде, что Иэн захочет посоревноваться с женой.

Если он будет думать, что Бет позволяет мне свободно расхаживать по особняку, то он задастся вопросом, о чем еще она успела рассказать, и постарается ее переплюнуть.

Я рассматриваю кухню, визуализируя сцену, с которой все началось, – здесь упала первая костяшка домино. Тина и Роуз готовят ужин, вода в кастрюле начинает закипать, фоном звучит голос Бейонсе. Входит Иэн, его плечи расслабляются при виде умилительной картины. Пробка с легкостью выскакивает из винной бутылки. Тина и Иэн обмениваются долгими взглядами, между ними пробегает искра…

Я возвращаюсь в настоящее. Иэн открывает дверь и наклоняется, чтобы надеть рабочие ботинки, ожидающие его прямо за порогом. Тут же выясняется и источник механического шума: экскаватор раскапывает террасу, зачерпывая огромным ковшом камни и грязь и затем бросая его содержимое в мусорный контейнер. Машина разрушает место, куда приземлилась Тина, когда выпала из окна. Стирает его с лица земли.

Я следую за Иэном. Экскаватор замирает, парень в рубашке с длинными рукавами и логотипом фирмы Иэна подбегает к боссу, протягивая ему раскрытый ноутбук. Я, пользуясь тем, что Иэна ненадолго отвлекли, иду к дальнему краю развороченной террасы. Сады тут просто прекрасные: последние розы сезона раскрывают свои оранжевые и кремовые лепестки, на клумбах пестрят фиолетово-желтые анютины глазки. Каменная дорожка приглашает прогуляться к многоярусному фонтану в центре небольшого пруда.

Вдалеке вижу деревянную конюшню с огороженными выгонами – лошади пасутся на волнистых лугах. Двухэтажный хозблок выдержан в том же стиле, что и конюшня. По обе стороны от входа высажены в ряд кусты гортензии. Несложно представить, какие эпитеты будет использовать агент по продаже недвижимости для описания особняка: «Живописный. Неподвластный времени. Безмятежный оазис».

Кожу покалывает – возникает неприятное ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Я оборачиваюсь. Иэн, скрестив руки на груди, пристально смотрит на меня, в то время как его подчиненный что-то показывает ему на экране ноутбука. Иэн поспешно расплывается в улыбке, но слишком поздно: я успела заметить, каким мрачным он был еще секунду назад. Может, ему не нравится то, что говорит работник, а может, дело в моем присутствии?

Я снова поворачиваюсь и нахожу то, что искала, – огород, в котором Роуз с бабушкой собирали помидоры, когда Тина вывалилась из окна. Грядки устроены выше, чем я когда-либо видела, – на уровне пояса. Они находятся примерно в сорока ярдах от террасы, рядом со старинными качелями, привязанными к низко растущей ветке золотистого дуба.

Иэн оставляет работника и подходит ко мне.

– Что вы здесь строите? – спрашиваю я.

– Уличный камин с печью для пиццы. Сможем поднять стоимость дома при продаже.

Он действительно думает, что я ему верю?

– Чудесно. Роуз любит пиццу?

Иэн улыбается:

– Она ее обожает. Любит даже пиццу с анчоусами. Говорю же вам, моя девочка – чудо.

– Почему вы поменяли все стеклянные окна дома на плексиглас? – Я задаю этот вопрос внезапно, не оставляя Иэну возможности обдумать ответ.

Он вздрагивает:

– У Бет появилась фобия сразу после смерти Тины… называется нелофобия… боязнь стекла.

Никогда о такой не слышала. Но знаю, что люди страдают от необычных фобий – испытывают сильный страх не только перед пауками или бактериями, но даже перед солнечным светом и смехом. Человеческий мозг старается защитить нас самыми загадочными способами, но некоторые стратегии приносят больше вреда, чем пользы.

– Было… сложно, – продолжает Иэн. – Она боится всего, что может разбиться. Нам пришлось заменить всю посуду. Зеркала. В общем, все стеклянное.

Интересно, это правда? Иэн не смотрит мне в глаза. Может, его смущает фобия жены. Или он скрывает нечто совершенно иное.

– Получается, у вас в доме нет ни одного зеркала? – спрашиваю я, удивляясь, как же тогда красится Бет. Ее вчерашний макияж был безупречен.

– В ванных комнатах установили зеркала из поликарбоната – наподобие тех, что используют на яхтах. Такие не разбиваются. И Бет они устраивают.

Я обхватываю себя руками – мне зябко, хотя для начала октября сегодня довольно тепло.

Тина была права, когда сказала Питу, что в доме творится неладное. Что бы ей там ни померещилось, это продолжает происходить. Я тоже это чувствую.

Возвращаюсь мысленно к вопросам, ответы на которые мне необходимы, чтобы корректно выполнить свою работу.

– Роуз видела Тину после падения?

Иэн закрывает глаза. Экскаватор возобновляет работу, вгрызаясь ковшом в землю на несколько футов. Я пытаюсь унять дрожь. Не могу избавиться от ощущения, что он роет могилу.

– Мы все ее видели.

Голос хриплый, взгляд отрешенный. Выглядит Иэн так, будто снова смотрит на искалеченное, распростертое на камнях тело молодой женщины, которая призналась, что любит его.

– Моя мать находилась с Роуз в огороде. Сперва она подумала, что упала большая ветка. Затем подошла к террасе и увидела Тину. Я разговаривал по телефону, когда услышал крики матери. Я сбежал по ступенькам. Бет опередила меня. Мне казалось, что-то случилось с Роуз… Везде валялось битое стекло. Бет была босая, она наступила на осколок. Ее кровь… кровь Тины…

Иэн говорит монотонно. Он так бледен, что, кажется, вот-вот упадет в обморок.

Я беру его за руку:

– Хотите обратно в дом?

Он с трудом сглатывает:

– Да, хорошо.

Иэн садится, чтобы снять ботинки; я вижу, что его руки дрожат. Только со второй попытки он развязывает правый шнурок. Мы возвращаемся на кухню, повар все еще у раковины.

Иэн будто бы ее не замечает, но, возможно, оттого, что я стою между ними и загораживаю ему обзор. Он смотрит в сторону гостиной, откуда доносятся глубокие, сочные аккорды.

– У Роуз занятие. Я иногда присутствую на ее уроках, она не против.

Я словно слушаю радиоканал классической музыки. Просто невероятно, что девочка так хорошо играет. Роуз не просто талантлива. Она гениальна!

Иэн первым проходит через арочный свод в коридор, я иду следом. Из прихожей мы смотрим на Роуз. Она сидит к нам спиной, очень прямо, словно кол проглотила, ее длинные волосы струятся по плечам, руки согнуты под идеальным углом в девяносто градусов. Ее пальцы летают по верхним и нижним октавам, касаясь клавиш со скоростью и ловкостью, которые вызывают у меня трепет. Прекрасная звонкая мелодия разносится в воздухе.

Рядом с Роуз сидит очень худой лысеющий мужчина в черной рубашке и черных широких брюках. На первый взгляд ему седьмой десяток, но, когда он поворачивается, чтобы проследить за танцующими пальцами Роуз, я замечаю его гладкое лицо и понимаю, что он еще молод, ему лет двадцать пять, во всяком случае не больше тридцати. Просто редеющие волосы и хилое сложение добавляют ему возраста.

Роуз продолжает играть еще минуту-другую, а я наблюдаю за Иэном. Он смотрит на дочь. Какие бы ни были у него недостатки, невооруженным глазом видно, что он восхищается Роуз, по меньшей мере ее достижениями. Когда она убирает руки с клавиатуры, Иэн тихонько аплодирует. Девочка оборачивается.

– Привет, Роуз, – говорю я мягко. – Ты замечательно играешь.

Учитель тоже оборачивается и хмурится, прикладывая палец к губам. Бросаю взгляд на Иэна, тот пожимает плечами.

Учитель что-то тихо говорит Роуз, она касается пальцами клавиш. Затем начинает играть, сидя все так же прямо и напоминая марионетку.

Неожиданно из кухни доносится пронзительный крик. Музыка обрывается. Иэн стремительно поворачивается и бежит туда. Я следом.

Бет Баркли стоит в центре кухни, уставившись на женщину в поварском кителе. Та, раскрыв рот от потрясения, смотрит на хозяйку дома. Рука повара с большой стеклянной мерной кружкой занесена над кастрюлей из нержавеющей стали.

Куда делась та воспитанная, сдержанная хозяйка особняка, которую я только вчера встретила у входной двери? Бет вся трясется от страшного напряжения. На ней дорогой наряд, волосы гладко причесаны, но вид у нее совершенно потерянный. В глазах безумие.

– О чем ты только думаешь? – восклицает Бет со злостью. – Говорила тебе, чтобы в нашем доме не было никаких стекол!