Орел на крыше мира, словно кошка,
Взъерошен ветром, дующим с Кавказа.
Титан казнимый смотрит в оба глаза
На Зевса зверского. Так выглядит обложка
Бессонницы. И соки пересказа
Клубит луны серебряная ложка.
У Зевса от страстей отвисли груди,
Напряжена свирепая брюшина, —
Туда, где любят скапливаться люди,
Он извергает громы, как машина.
Титан за печень держится. Вершина
Кавказа ходит с ним по амплитуде.
Орел, приплод Ехидны и Тифона
И брат Химеры с козьей головою,
Заводится, как ящик патефона,
И печенью питается живою.
Титан об этом думает: "Освою
Дыханье крупное, чтоб избежать урона".
Плоды лимона в погребе долины
Сплотили свет вокруг овчарни спящей.
Пастух, изделье из воды и глины,
Пастушке в кружку льет отвар кипящий.
Орел титана жрет, как настоящий,
И брызжет в мощный пах слюной орлиной.
Титан не видит ни орла, ни плена,
Он видит, как спускается со склона
Кентавр, смертельно раненный в колено.
О дьявол! В благородного Хирона
Стрела врубилась, как топор в полено,
Он почернел от боли, как ворона,
И пена пышным облачным обводом
Усугубляет существа продольность.
Он просит смерти,
Будь проклят рок,
Такая мука в нем
Титан колотит по
Небесным сводам, —
Но бессмертен родом —
Бессмертья подневольность
Такая больность!..
Выходит Зевс:-Чего тебе, ворюга? —
Титан диктует: — Сокруши порядок
И смерть мою перепиши на друга,
Чтоб светел был отход его и сладок:
Кентавру пусть — нежнейшая из грядок,
А мне — ею бессмертья центрифуга, —
Ты понял? — Зевс кивнул ему невольно
И удалился ублажать титана.
Кентавру больше не было так больно,
Его зарыл геракл в тени платана.
Орел терзал титана неустанно,
Въедаясь в печень. Но как раз об этом
Известно всем и сказано довольно.
1973
Источник: Прислал читатель