Страдание

Глава 80

Кладбище было одним из самых больших и старых в городе. По изменяющимся надгробиям можно было проследить течение времени. Там были и красивые, богато украшенные скульптуры ангелов и почти плоские надгробные плиты, вокруг которых было удобнее косить траву. Это было похоже на наглядный урок археологии: столетия укладывались в один взгляд, разница между устремлением в небеса и нахождением на земле, и беспокойство о том, что будет удобнее обслуживать, а не о Господе и его ангелах. Закат был эффектным, розовый перемешивался с пурпурным и светло-малиновым, и все подсвечивалось неоном, будто помаду какой-то королевы диско размазали по западной стороне неба и подожгли. Не знаю, доводилось ли мне видеть столь ярко окрашенное небо на закате дня.

Пока мы наблюдали закат, я взяла Никки за руку. Я не была уверена, что наш план сработает, но решила, что если копы хотят, чтобы я убивалась из-за близости моих парней, пусть так. Мы находились на пороге ночи, которая может оказаться такой же, как в больнице, за исключением того, что будет больше зомби, но не будет коридора, в котором их можно будет задержать. Если восстанут сотни зомби-убийц, то рисуем оказаться либо в самом безопасном месте города, либо в одном из самых опасных. И где именно мы окажемся не узнаем, пока не станет слишком поздно, чтобы отступать.

— Здесь всегда такие закаты, — раздался голос Янси.

Я обернулась и посмотрела на него, не отпуская руки Никки, так что здоровяк повернулся вместе со мной. Так происходит у всех пар, которые так часто держатся за руки, что большую часть времени проводят, глядя в одном направлении.

— Правда? — удивилась я.

— Может показаться, что следующий восхитительный закат уже поднаскучит, но это не так, — сказал Барсук. Они остались с нами на случай, если наш план сработает и злодей явит себя. Вилли занял наблюдательный пункт и был готов сделать то, что у снайперов получается лучше всего — пристрелить злодея по моему сигналу. Мачете был с ним на случай, если к нему проникнут зомби и попытаются съесть Вилли, пока тот пытается выстрелить.

— Как вообще может надоесть что-то, настолько прекрасное? — удивился Дев.

— Большинство перестают замечать вещи, которые у них постоянно под носом, даже если они прекрасны, — ответила я.

— Я этого не понимаю, — покачал он головой.

— Мне нравится, что ты этого не понимаешь.

Он слегка неуверенно улыбнулся.

— Ты перестаешь ценить чудесные вещи в своей жизни просто потому, что видишь их каждый день?

— Нет, — ответила я и повернулась к Никки, приподнимаясь на цыпочки и нежно его целуя. На что получила удивленный и очень довольный взгляд, который вызвал у меня улыбку. Он знал, что я не сторонница публичного проявления нежности особенно среди копов и особенно не с моими второстепенными любовниками.

Я подошла к Деву, положила руку на его руки и посмотрела прямо в его симпатичное лицо и глаза с кольцом бледного золотисто-карего цвета с голубой каемкой. Я приподнялась на цыпочки, а он склонился, чтобы мы смогли поцеловаться.

Я прервала поцелуй, слегка отстранившись от Дева, но не убрала ладоней с его рук.

— Я никогда не устану от происходящих в моей жизни чудес, Дев. Я ценю то, что ты остаешься здесь с нами, хотя и боишься зомби.

— Я твой телохранитель, Анита. И провалю свою работу, если сейчас уйду.

— Думаю да, — улыбнулась я.

— Такое чувство, что меня игнорируют, — пробурчал Лисандро. — Разве я не чудесный?

Я рассмеялась:

— Мне говорили, что твоя жена и дети считают, что ты просто непередаваемо чудесный.

— Ага, так и есть, — усмехнулся он мне в ответ.

— Я не женат, — откликнулся Янси. — Я получу поцелуй?

— Знаю, я сама это начала, потому что целовалась с несколькими мужчинами на работе, но не позволяйте моим отношениям с моими парнями ударять вам в голову.

— В голову мне это не ударит, обещаю.

Только через несколько секунд до меня дошло, что у его ответа был двойной смысл, и я рассмеялась:

— Я бы разозлилась, но больно хорошо сострил.

Он ухмыльнулся в ответ:

— Спасибо, я сам за это горд за себя.

— Ты открываешь себя с самых лучших сторон, — сказал Эдуард самым развеселым голосом Теда, пока шел к нам по траве. С ним было два офицера спецназа. Я знала, что еще два спецназовца прикрывают нашего снайпера и наводчика с другого пункта наблюдения. Местная полиция расставила множество людей согласно моему «возможному» плану. Я надеялась, что мы все выживем.

Эдуард представил первого как Линдела, который был почти таким же высоким, как Дев, но таким худым, что ему наверняка приходилось бороться за каждый грамм мускульной массы. Он был сложен стройным и гибким. Офицер Шрусбери был ростом под сто восемьдесят, плотного телосложения, и двигался в таком плотном облаке напряжения, как будто только и ждал, пока кто-нибудь рявкнет «Вперед!». Еще он был натуральным рыжим, в комплекте с бледной кожей и веснушками, без которых в таком случае никуда. Позывной Линдела был «Париж». У Шрусбери — «Ягода»[28]. Никто не объяснил, почему высокого, почти скромного Линдела прозвали в честь города для влюбленных, и не стала спрашивать. Я уже уяснила, что позывной это дело личное, а иногда очень личное, особенно среди команд спецназа.

Эдуард подошел ко мне широко улыбаясь, во всю излучая свое альтерэго, Теда.

— Если ты без своего огнемета, я буду разочарована, — с улыбкой сказала я.

— Он в машине, Анита; ты же знаешь, я никогда не дразнюсь на пустом месте.

Я улыбнулась и указала взглядом ему за спину. Он коротко стрельнул взглядом в сторону Парижа, а значит, это он доставал Эдуарда по поводу нашей с ним предполагаемой интрижки, так что Эдуард решил над ним пошутить.

— Я знаю, что ты всегда исполняешь свои обещания, Тед, — послала я ему дразнящую улыбку, а подняв взгляд, увидела, как на меня с недоумением смотрит Дев. Я совсем забыла, что обещала помочь Теду подначить кое-кого, и естественно забыла сообщить об этом своим парням. Ох, ё-моё.

— Это очень важно, обращаюсь ко всем: когда сядет солнце, к нам прилетит несколько вампиров. Они мои близкие друзья и соратники; не стреляйте в них, думая, что это злодеи.

— И как мы должны отличить одного от другого? — спросил Париж.

— Хочешь сказать, что все вампиры на одно лицо? — спросила я.

Он нахмурился, и ответил:

— Я хочу сказать, что наша главная цель это вампир, и как мы должны отличить в кого стрелять?

— Те трое, что должны присоединиться, буквально прилетят к нам, то есть спустятся с неба своими силами. Плохой вампир, насколько мне известно, летать не умеет.

— Я думал, полеты — это все сказки. Хочешь сказать, что они на самом деле умеют летать?

— Несколько Мастеров Вампиров умеют левитировать; настоящий полет среди них — редкость, но эти трое умеют.

— И кто придет с нами поиграть? — спросил Эдуард.

— Нечестивая Истина и та, с кем ты еще не встречался, Джейн.

— Вампиршу зовут Джейн? — удивился Париж.

— Ага.

— Я думал, у всех вампиров крутые имена, типа Жан-Клод, или как ты там сказала, Нечестивая Правда?

— Они Нечестивая Истина, считай это их парным позывным, — ответила я.

— Видишь, круто же.

Я думала, что ничего личного с этим у Парижа не было; он просто не мог перестать говорить, чтобы что-то успеть обдумать. Может, его позывной брал свои начала от имени мифологического Париса, который развязал Троянскую войну.

Наступила тьма, и не последние отблески заката дали мне это знать, а чувство внутри меня, как будто переключился тумблер. Было такое чувство, что мне легче стало дышать, или как будто меня покинуло напряжение, которое держалось в течении всего дня.

Я почувствовала как Жан-Клод поднялся на ночь. Знала, когда он открыл глаза и знала, что он почувствовал дуновение прохладного ветра на моем лице. Я не завидовала участи Клодии, которой придется с ним объясняться. Я подумала о Нечестивце и Истине, и тоже смогла их почувствовать. Чувствовала их стремление к ночи и ее возможностям. Клодия передаст, что им придется вызваться мне на подмогу, а так же быть моей метафизической батарейкой. И, если появится Шеймас, они с Лисандро, скорее всего, станут нашим лучшим шансом на победу без стрельбы. Так как выстрелив в него, рискуем убить и ни в чем не повинную Джейн, мы постараемся его не застрелить. Но если он не оставит нам выбора, нам придется на это пойти.

Рация Барсука затрещала и он включил микрофон на жилете:

— Вас понял. — Он повернулся ко мне. — Мы получаем сообщения о больших группах зомби.

— Насколько больших?

— По словам очевидцев — от пяти до двадцати, так что скорее всего реальное количество где-то посередине.

У меня зазвонил телефон, рингтон я узнала и взяла трубку:

— Жан-Клод.

— Ma petite, что ты делаешь?

— Свою работу.

— Я бы поддержал тебя, ты это знаешь.

— Мы говорили об этом с Клодией, но от одного из старших охранников выяснили, что если бы ты лично был здесь, то Любовник Смерти мог бы бросить тебе прямой вызов и попытаться сделать себя королем всех местных вампиров. Это слишком большой риск, и ты это знаешь.

— Со мной за спиной ты была бы намного сильнее.

— Да, но пострадай я, у тебя будет возможность подпитать меня энергией, тем самым сохранив жизнь. Если ранят нас обоих, мы окажемся в полном дерьме.

Он засмеялся своим потрясающим осязаемым смехом, который, казалось, прошелся по моей коже вместо его руки. От этого меня бросило с дрожь.

— Ma petite, ты говоришь прекрасные вещи.

— Но ты же знаешь, что я права.

— Хотел бы я сказать, что не знаю, и прилететь к тебе.

— Я люблю тебя.

— Je t’aime, ma petite.

— Поцелуй Ашера за меня, когда он сегодня появится.

— Не сегодня. Все аэропорты закрыты, как и дороги, ведущие в город. Задействовали национальную гвардию.

— Один маленький зомби-апокалипсис и они схватились за большие пушки, — пробурчала я.

— Ты и есть большая пушка, ma petite.

— Ты не видишь, что я улыбаюсь, но так и есть.

— Я могу чувствовать, как ты улыбаешься.

Меня обдало колючим порывом холода, который к ночному воздуху не имел никакого отношения.

— Я чувствую вампира, должна идти. Je t’aime, mon fiancé^[29].

— Ты первый раз так меня называешь, люблю тебя, ma petite.

Я подала знак, на котором мы условились раньше на случай появления вампира, и понадеялась, что снайперы помнят о том, что если я почувствовала вампира, это еще не факт, что он плохой. Потянувшись за этой ниточкой силы, я обнаружила Нечестивую Истину. Сконцентрировавшись, я почувствовала давление ветра на их тела, пока они в буквальном смысле летели ко мне. Они были прямо над нами. Если бы они не приносили клятву на крови Жан-Клоду и не были бы моими любовниками, я бы не смогла определить их настолько точно, но они были моими. А то, что было моим, я могла почувствовать.

Это натолкнуло меня на мысль попробовать почувствовать Джейн. Она тоже присягала на крови Жан-Клоду и я почуяла след вампира. Я могла почувствовать, что она вампир и находится близко, но кроме этого я была словно слепа. Так что, дело было не только в моей с Жан-Клодом связи. Было ли дело в том, что они были моими любовниками, или в том, что я кормила на них ardeur, но о Нечестивой Истине я знала много больше. Потом, когда мы все это переживем, я поэкспериментирую и гляну, в чем разница между вампирами, которых я могу отследить и которых нет.

Все офицеры спецназа напряглись и на всякий случай положили руки на винтовки, когда приземлились вампиры. Эдуард отнесся ко всему с полным спокойствием, он уже лицезрел это шоу. Истина коснулся земли за несколько секунд до Нечестивца, так что оба они припали к земле, чтобы сила инерции ушла в землю, и встали одновременно, высокие и красивые, лица их были схожи больше, чем у всех братьев, которых я знала. Лишь волосы были разными: у одного — каштановые, слегка вьющиеся, у другого — прямые, тонкие, светлые; кроме того у первого глаза были скорее голубые, а у другого — более серыми; и одежда была разной. На Нечестивце был светлый тренчкот поверх красивого приталенного костюма, а на Истине были его только что отремонтированные кожаные ботинки высотой по колено; они выглядели так, словно только что вышли с ярмарки эпохи Возрождения, но в отличии от всех современных косплейшиков, их невозможно было отличить от настоящих. Нам, наконец, удалось его убедить, что современные джинсы — отличная штука, так что он надел как раз черную пару и заправил их в ботинки. Под черной кожаной курткой я мельком заметила одну из его новых черных футболок, с надписью «Не Волнуйся, Я Прямо За Тобой, использую тебя как живой щит», вторая часть предложения написана совсем мелким шрифтом. Они подошли ко мне, улыбаясь. Улыбка Нечестивца обещала какие-то грязные проказы, а улыбка Истины была проста и открыта, он просто был рад меня видеть.

Я встретила их на полпути, и обычно, я не приветствовала их с объятиями, не говоря уже о чем-то большем, но я собиралась просить их рискнуть своими жизнями, не как телохранителей, а как моих фамилиаров, прямо как коты у ведьм. Так что я подошла к ним и протянула каждому из них по руке. Они обменялись быстрыми удивленными взглядами, но взяли меня за руки. Я скользнула руками под тренчкот и кожаную куртку соответственно, обняв их за талию, ощущая пальцами насколько отличаются текстуры хлопковой футболки Истины от шелковой рубашки Нечестивца. Они смотрели на меня сверху вниз почти одинаковыми лицами, глубокие ямочки на подбородках которых придавали им дополнительное изящество. Их руки сомкнулись вокруг меня, одна на плечах, другая чуть ниже.

— Не то, чтобы я жалуюсь, — протянул Нечестивец, — но к чему такое несдержанное приветствие?

— Сегодня я о многом вас попрошу.

— Мы твои телохранители, Анита, если тебе нужны наши жизни, они твои, — ответил Истина.

Я обняла его чуть крепче:

— Мне не нужны ваши жизни, Истина.

— Чего бы ты не захотела, оно твое.

— Чего бы не пожелала наша леди, — ответил Нечестивец.

— И именно поэтому вы заработали обнимашки, — сказала я.

Джейн приземлилась в длинном черном плаще с капюшоном. Он настолько подходил к ее аксессуарам, что она была похожа на киношного ниндзя, пока не откинула капюшон, открывая вид на светлые волосы и большие голубые глаза. Я видела как реагировали мужчины на ее изысканную красоту, пока не чувствовали ее холодность. Она была примерно моего телосложения, изящная, но фигуристая, потому что была завербована в те времена, когда излишняя худоба была следствием бедности или болезни. Она была молчалива и собрана, как и любой из вампиров Арлекина, спокойна и управляема так же как Горан и его Мастер вспыльчивы и неуправляемы.

Она встала и пошла к нам, скользя в черном плаще, который клубился и колыхался вокруг нее почти как живой. Я не была уверена, как она этого добилась, но она была не единственной в Арлекине, у кого плащи развивались так драматично. Как Шеймас был Водой благодаря своей грации, так она была льдом, потому что ничему не позволяла нарушить свой покой, и она была непоколебима как ледник, и так же терпелива. В Джейн было что-то немного пугающее. Мне она никогда ничего не делала, и не сказала ни разу недоброго слова, но почему-то она нервировала.

Я выпуталась из объятий Нечестивой Истины и повернулась к ней. Извинилась ли я за то, что подвергла ее животное зова опасности?

— Прости что Шеймаса подставили под угрозу.

— Он делал свою работу, — ответила она.

О’кей, пора заканчивать с расшаркиваниями.

— Ты можешь почувствовать Шеймаса?

— Да.

— Он все еще привязан к тебе?

— Да и нет.

— Объясни.

— Любовник Смерти не до конца порвал нашу связь. Мы вроде как делим Шеймаса, что невозможно.

— Если Шеймас придет, мы дадим тебе шанс отвоевать его обратно назад, но если он попытается с нами драться… мы не можем позволить этому случиться, Джейн.

— Он слишком опасен, я понимаю.

— Ты осознаешь последствия?

— Если он умрет, я могу умереть. Теперь это почти наверняка случится, когда знаем, что Мать Тьмы мертва и не делится с нами своей силой. Мы, ее стража, намного ослабли. — Ее голос даже не поменял интонации. Она как будто размышляла над тем, чем займемся завтра, если будет сухая погода.

— Прости, но я не сожалею о том, почему это произошло.

— Поняла, — ответила она.

— Хорошо, тогда представлю остальных. — Что я и сделала, собственно. Из всех присутствующих только Париж попытался флиртовать с Джейн. Она смотрела на него как на пустое место, прыщ на заднице вселенной, на который ей было плевать. Нечестивец и Истина волновали парней из спецназа по той же причине, что и Дев, Никки и Лисандро: спецы не привыкли встречать людей, при взгляде на которых возникала мысль «Устою ли я в драке?». Парни вели себя дружелюбно, но я знала, что Нечестивец взял все на заметку. Насчет Истины я этого утверждать не могла, хотя ему могло быть все равно. Если бы у нас было больше времени, Нечестивец мог поиграть с ними слегка, очень осторожно, но развлекся бы.

Я собиралась попробовать сделать то, что большинство аниматоров даже не пытались выполнить, а тем, кто мог бы такое, требовались человеческие жертвоприношения, что было весьма незаконно, но я не раз поднимала зомби, когда сила распространялась далеко за пределы круга вызова. Круг был предназначен для того, чтобы удержать поднятого зомби на случай непредвиденных событий, но также и для того, чтобы лишнего не попало внутрь. Есть существа, которые могут захватывать трупы, особенно свежие, пока тело еще не начало разлагаться, а потом покидают его. Как-то я случайно подняла целое кладбище когда круг получил человеческую жертву. Энергии хватило на то, чтобы разрушить круг и сила потекла по кладбищу. Однажды, когда энергия стала распространятся, а ограждающего круга не было, мне помогал вампир в качестве немертвого заряда энергии. Я собиралась повторить этот трюк, но в этот раз я не буду бороться с силой, я буду ей потакать. Я собираюсь целенаправленно поднять столько зомби, сколько смогу. Я подначивала Любовника Смерти поиграть вместе с собой. Он думал, что владея некоторыми возможностями Матери Всея Тьмы, станет супер крутым некромантом; я собиралась выложиться на все сто и показать, что лучше его. Мне нужно, чтобы он подошел достаточно близко и попал со мной в круг, который я сотворю вокруг нас, а потом мне останется лишь заточить его в том теле, которое он сейчас занимает, и дать отмашку Хетфилд поджечь его на своей стороне. Она до сих пор не нашла тело, но нашла старую шахту, в которой он укрывался. Малыш Генри был прав, это оказался настоящий лабиринт. Я молилась, чтобы она нашла тело до того, как он предстанет перед нами, потому что в противном случае нам трындец. Чтобы убить его, тело, в котором он находится и тело, которое ему было дано при рождении, должны быть сожжены оба.

Мы находились на современной части кладбища. Площадка была открытая, что давало снайперам хорошие шансы. Нас тоже было отлично видно, но с винтовкой Шеймас дружил не особо, да и Любовник Смерти стрелять не будет. Если он нас убьет сегодня, то сделает это с помощью зомби, или гниющих вампиров, а не таким простым и чистым способом как пуля.

Никки подошел ко мне и тихо спросил:

— Почему ты тянешь?

Он был прав.

— Думаю, мне страшно.

— Страшно, что не справишься?

— Нет, что справлюсь.

— Почему тебя это пугает?

Я глубоко вздохнула и не стала спорить с голосом, бормочущем у меня в голове.

— Я годами боролась со своей некромантией, чтобы не сделать того, что сейчас собираюсь совершить намеренно.

— Создать свою собственную армию немертвых?

Я кивнула.

— И что тебя в этом пугает больше всего?

Я подняла на него взгляд:

— Что мне это слишком понравится.

— Это нормально наслаждаться тем, что у тебя лучше всего получается, Анита.

— Ненормально наслаждаться определенными вещами, это опасно.

— Ты о том, что не собираешься наслаждаться убийством людей или причинением им вреда?

— Ага, что-то вроде того, — кивнула я.

— Ты чувствуешь себя виноватой хоть из-за кого-то, кого убила?

— Нет, вообще-то, нет.

— Я тоже, так что сделай это, Анита. Выпусти свою силу из клетки и посмотри как далеко она может зайти.

— А что, если она зайдет слишком далеко, чтобы засадить ее обратно в клетку?

— Если именно ты будешь контролировать армию зомби, то я знаю, что это будет армия хороших зомби, потому что ты мой моральный компас и ты всегда указываешь строго на север, Анита. Не позволяй своим сомнениям или чьим-либо проблемам, сбивать себя с пути.

— Уверен, что ты социопат?

— Вообще-то уверен, да; а что?

— Потому что я как-то не думала, что социопаты могут так хорошо успокаивать.

— Мы можем быть в этом довольно хороши, потому что проводим жизнь, примеряя разнообразные роли и маски, и притворяемся настолько искусно, что ни у кого не возникает подозрений, что мы понятия не имеем почему люди милы друг с другом.

— Ты понимаешь, что это меня совершенно не успокоило, да?

— Да, но с тобой я не обязан притворяться; ты уже знаешь, что я социопат и любишь меня несмотря на это.

К нам подошел Эдуард:

— Извините, что прерываю, но почему задержка?

— Из-за меня, волнуюсь о том, о чем не следовало, — ответила я.

— Нужна помощь по прочистке мозгов?

Я покачала головой:

— Я в порядке, Никки уже прочистил.

Никки посмотрел на Эдуарда:

— У нее одна из проблем вроде «что, если мне так понравится убивать, что я из-за этого стану злой».

Эдуард кивнул, как будто все понял.

— Тогда все в порядке. Мы действительно не можем контролировать то, из-за чего может щелкнуть переключатель; не стоит его осуждать, Анита, просто прими.

Я хотела возразить, но было бы довольно глупо спорить с двумя социопатами.

— Почему у меня возникают моральные дилеммы с вами двумя?

— Потому что на самом деле у тебя нет моральной дилеммы по поводу насилия, Анита, но ты боишься того, что тебя осудят за то, если тебе это понравится, так что ты просто вываливаешь это на тех двух людей, кто тебя не осудит.

Я хотела поспорить с Эдуардом, но не смогла:

— Ну, писец.

— Очень на то похоже, а теперь иди поднимай зомби, как самый крутой некромант, коим ты и являешься. — Он даже погладил меня по голове, хотя прекрасно знал, как я это ненавижу.

— Не надо меня гладить.

— Извини, но если тебе нужно сбежать, могу помочь; в ином случае делай свою работу, чтобы немертвая армия злого некроманта не съела всех милых людишек Боулдера.

— Так я теперь хороший некромант или просто еще один злой?

— Ты наш некромант; а теперь иди поиграй с вампирами и подними нам немного зомби.

— Замечательно, тогда встаньте где-нибудь подальше.

Я пошла к своим вампирам, принимая своего внутреннего некроманта, который, надеюсь, будет хорошим.