Стражи дорог

Глава 15

Быстро поднявшись на нужный этаж, Грубер нашел квартиру под номером тридцать достаточно быстро. Немало помогло то, что все двери были пронумерованы, и номера были не нарисованы мелом, а состояли из латунных цифр, то ли приклеенных, то ли прибитых гвоздями. Толкнул дверь, скорее по привычке, он с удивлением увидел, как она тихо без малейшего скрипа открывается. Грубер вошел в квартирку и увидел Анну, которая стояла посреди маленькой, начинавшейся сразу же от входной двери комнатки, глядя на него широко распахнутыми глазами и прижав ко рту какую-то тряпку. На полу возле ее ног стояла распахнутая сумка, наполовину заполненная разными, наверное, очень важными вещами. Грубер застал девушку за сборами, она все же собиралась к ним вернуться, если, конечно, не собирала вещи, чтобы сбежать куда-нибудь подальше. Увидев крупный мужской силуэт, заполнивший весь дверной проем, Анна испугалась, но уже спустя десять секунд она его узнала, и заметно расслабилась, опустив руку, а по движениям тряпки Грубер определил, что ее рука дрожала. Девушка открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Грубер приложил палец к губам, призывая к молчанию. Анна кивнула и больше не пыталась говорить, глядя на Грубера так пристально, что в какой-то момент ему стало не по себе. Повернувшись к ней спиной, он запер двери, выключил свет и лишь затем подошел к ней, хотя в усиливающихся сумерках видел только темный силуэт, гораздо темнее, чем вся остальная комната. Грубер никак не мог разобраться в механизме подобного феномена, но, несмотря на то, что они находились под землей, и как бы тут должно было быть всегда темно, время суток все равно отслеживалось весьма четко: днем было светлее, и даже фонари светили более тускло, а вечером и ночью — темнее. Так же отлично прослеживались переходы от сумерек к свету или наоборот тьме. Но именно сейчас Грубер решил не заморачиваться этими странными метаморфозами, у него другие дела были не решены.

Обхватив девушку за талию, Грубер сел возле стены так, чтобы было видно дверь и ничто не мешало обзору или стрельбе, если вдруг понадобиться принять определенные меры. Анну он усадил рядом, хотя она сделала слабую попытку сопротивляться, не слишком понимая, зачем Грубер заставляет ее опуститься на пол. Только когда они расположились у стены, Грубер слегка повернулся к девушке и прошептал.

— Ты почему дверь не закрыла за собой, когда пришла?

— Я забыла, — также шепотом ответила девушка. — Начала собирать вещи, суетиться… Все боялась, что вы меня не дождетесь и куда-нибудь уедете.

— И в итоге мне пришлось за тобой идти, потому что ты слишком долго собиралась, или слишком сильно суетилась, и из-за этого все из рук роняла, — в голосе Грубера помимо его воли прозвучало раздражение. Анна слегка отодвинулась от него, украдкой вытирая непрошенные слезы, покатившиеся из глаз. Она действительно была слишком возбуждена тем, что наконец-то нашла тех, кто был способен ее защитить, и они даже согласились ее терпеть. Нет, наивной дурочкой девушка не была, и понимала, что ей придется как-то отплатить им, возможно даже ей придется спать с кем-то из этих двух мужчин, но ощущение безопасности того стоило, да и к тому же… Она украдкой взглянула на Грубера. Его почти не было видно, но она прекрасно могла дорисовать его черты в своем воображении. Он ее безумно пугал и притягивал одновременно. Совершенно первобытное чувство, заставляющее самку выбирать сильнейшего самца племени, даже если этот самец представлял собой опасность и для нее в том числе. Снегирь был проще. Он был мягче, и Анна была уверена, что он ничего не сделает против ее воли. В Грубере она уверена не была. Он казался ей вполне способным на насилие. Но пришел за ней все-таки Грубер, и Анна не знала, как к этому относится.

— Простите, — прошептала она, и тут же почувствовала, как твердая сильная рука обхватила ее за подбородок.

— За что? — он говорил совсем тихо, придвинувшись настолько, что девушка ощутила его дыхание на щеке, у самых губ.

— Я… — она запнулась и не нашла, что ответить. — А почему мы сидим на полу в темноте и разговариваем шепотом? — наконец до нее дошла неправильность происходящего.

— Потому что в здание вошли пять каких-то хренов, которые ищут людей, у которых достаточно развит дар Улья. Как они это определяют, я понятия не имею, но у них есть какие-то светящиеся палки, похожие на фаллоимитаторы, и я не горю желанием, чтобы мне эту палку куда-нибудь вставили, чтобы определить мой дар. Кстати, я так и не понял, кто это, и зачем они охотятся на людей таким оригинальным способом.

— Я не знаю, — Анна слегка качнулась и губы Грубера скользнули по ее щеке, остановившись где-то в уголке приоткрытых губ. Его слова плохо доходили до ее сознания, в ушах слышался шум, который то удалялся, то накатывал волнами, и девушка не до конца понимала, чего ей сейчас хочется больше всего. — Я что-то слышала про то, что иногда пропадают люди, но… — она сама его поцеловала. Просто еще слегка повернула голову, которую мягко фиксировала его твердая рука, и прижалась к его губам. Грубер на мгновение замер, затем выругался, она почувствовала это по движению его губ, а затем его рука переместилась на ее затылок, и он притянул ее к себе, углубляя поцелуй.

Что Анну поразило больше всего в тот момент, и не переставало поражать уже никогда — это железный самоконтроль Грубера. Как только откуда-то из коридора послышались звуки: шаги, лязганье железа, звук передернутого затвора, как Грубер прервал поцелуй, который вот-вот грозил перерасти во что-то гораздо более интригующее, и повернулся в сторону двери, поднимая автомат. Сама же Анна не смогла удержаться и, потянувшись за ним, ткнулась лбом в плечо. Ее квартира была одной из первых в этом коридоре, и было отчетливо слышно, как несколько вооруженных людей передвигается от двери к двери, стуча, и требуя, чтобы им открыли. Но те квартиры, в которые они уже стучали, были необитаемые и стояли пустые, а тратить время на то, чтобы выбивать двери, детально обыскивая каждую комнату, этим практически мурам было лень, и они ограничивались тем, что просто давили на психику спрятавшимся за хлипкими дверьми людям, которые, если бы не открыли, то обязательно как-то обозначили бы свое присутствие, и тогда да, тогда можно было и дверь вышибить.

— Осторожно, не пихай меня, я чуть не выстрелил, — прошипел Грубер, поведя плечом, в которое ткнулась Анна, словно намекая, чтобы она отползла в сторону и не мешала ему. Анна наконец пришла немного в себя и отпрянула, вжавшись в стену, прислушиваясь так, что в ушах послышался тонкий звон.

Шаги остановились напротив их двери. Вообще слышимость просто поражала воображение, звукоизоляции не было вообще никакой. Анна специально выбрала именно это место для своего проживания, потому что именно такая слышимость позволяла ей все это время определять наличие опасности и вовремя от нее скрываться. Она тронула Грубера за плечо, и он раздраженно обернулся очень тихо прошептав.

— Что?

— Здесь есть второй выход, — чтобы он ее услышал, ей пришлось нагнуться к его уху.

Грубер замер. Он был готов уже об стенку головой долбануться, потому что вместо того, чтобы вызнать эти очень немаловажные детали, он решил воспользоваться случаем и потискать понравившуюся ему девчонку, которую колбасило от страха и огромного количества адреналина, и ей требовалось дать выход этим эмоциям, чтобы не произошло взрыва. И тут в дверь требовательно постучали.

— Открывайте, это охрана Совета! — Анна зажала себе рот рукой, а Грубер снял автомат с предохранителя, и поднял его, уперев приклад в плечо.

В дверь снова стукнули, а затем раздался голос того, кого Грубер видел на улице с палками, скорее всего, именно он был в отряде главным, потому что остальные постоянно к нему обращались, и подчинялись его приказам. Пусть не сразу, с тысячами отговорок, но подчинялись.

— Хватит долбиться, здесь нет никого, разве не слышно, — его прервал звук открываемой соседней двери.

— Вы кто такие? Что разорались? Дайте людям нормально отдохнуть, а не то… — что мог сделать говоривший мужик, никто так и не расслышал, потому что в следующий момент последовал звук удара, затем еще один, и еще, потом послышался стон, за которым раздался довольный голос главного.

— Четверка. Забирайте его, — еще один удар, звук падающего тела и отчетливый звук волочения. — В этой конуре есть кто-то еще? Сандро, посмотри.

— Ух ты, кто тут у нас такой голенький, такой уже готовенький и раскочегаренный, — голос и громкий гогот раздался совсем рядом, словно говорили не в соседней квартирке, а в соседней комнате.

— Оставьте меня, — женский крик, заставил Грубера стиснуть зубы. Чтобы не наделать глупостей, он очень осторожно поставил автомат на предохранитель и опустил его.

— Четверка. Слабенькая, но четверка, — довольно проговорил главный. — Это мы удачно зашли.

— Слышь, Док, а давай мы ее… а? По-быстрому. Смотри какие буфера, все равно больше никому не пригодятся. Ну же, баба рабочая, нас троих одновременно сможет принять. — Док явно колебался, потому что молчал, и на заискивающий тон Сандро не реагировал, но спустя минуту, все-таки ответил.

— Ну хорошо, бабенка реально хороша, но только не долго.

Крики женщины затихали лишь на время, и в это время слышались отвратительные хлюпающие звуки, прерываемые жалобным мычанием. Несколько раз слышались звуки ударов. Грубер прижал лицо Анны к своему плечу, она же дрожала и сидела, зажав руками уши. Если бы дело касалось только его, то, возможно, Грубер бы и вмешался, тем более, что они там явно заняты, и не смогли бы оказать сопротивления. Но сейчас он отвечал не только за себя, а от одной только мысли о том, что Анна может оказаться на месте той неизвестной ему женщины, которая уже даже кричать не могла, только хрипела, если с ним что-то случится, у него руки сами собой сжимались в кулаки. А ведь вмешайся он, с ним вполне могло что-нибудь и произойти, потому что кроме этих троих, где-то были еще двое.

— Эх, хороша, — протянул из-за стены Сандро. — Давай, вставай, накинь что-нибудь на себя, да не реви, от тебя что, убыло? Подумаешь, тремя мужиками больше, — и он заржал. — Сильно только не одевайся, там у нас еще два приятеля не обслуженных.

— Эй, вы там скоро? Мы еще двоих нашли. Торчки, на спеке сидели. Девка даже на девку не похожа, только по сиськам определили, что не мужик. Можно убираться отсюда, а то нарвемся на четверку с боевым даром и будет нам весело. Точнее ему будет весело, а нам не очень.

Снова раздались шаги в коридоре, совсем рядом с дверью, ведущую в эту крохотную квартирку, и Анна еще теснее прижалась к Груберу. Время от времени раздавались всхлипы женщины и ленивые переговоры этих уродов, называемых себя охраной Совета.

Уже все стихло, а Грубер сидел, уставившись в темноту, продолжая прижимать к себе Анну. Что происходит? У него никак не собиралась картинка. Он даже близко не мог представить себе, что происходит в этом проклятом стабе, и почему люди никак не реагируют на такие вот наглые вторжение, когда наделенная полномочьями отморозь может творить все, что захочет. Да какие слухи, вашу мать, если людей просто вытаскивают из их жилищ, предварительно еще поиздевавшись вдоволь. Наконец, Грубер поднялся, поднимая Анну.

— Бери сумку и пошли, — машина уже давно уехала, и можно было включить свет. — Да, что ты говорила про другой выход? — Анна молча показала на окно. Пока она скидывала в сумку оставшиеся вещи, Грубер выглянул наружу и увидел то, про что говорила Анна, намекая на этакий «черный ход». Около окна по наружной стене тянулась пожарная лестница. Это действительно мог быть путь отхода, если бы он сообразил спросить раньше. На улице никого из этих ублюдков не было, и они смогли бы уйти, а Анне не пришлось бы слышать все, что происходило в соседней комнате. Обернувшись на девушку, которая выглядела не слишком хорошо, ее слегка потряхивало, словно она замерзла, лицо было бледным, но губы упрямо сжаты, а глазу сухие. Грубер кивнул на вещи. — Откуда у тебя столько? По тебе не скажешь, что ты сильно обеспечена.

— Я ксер, мне нужно было тренироваться. Почему так происходит? Почему все это делают с людьми такие же люди? Ведь прибывая в стаб, мы хотим чувствовать себя в безопасности, а в итоге не получаем даже этой малости.

— Я давно говорил, и сейчас повторю, — Грубер задумался, а затем продолжил. — Зомбаков понять можно. Они не делают ничего, что противоречило бы их природе. Так что их понять можно, а вот людей — нет. При этом, иногда именно люди ведут себя гораздо хуже тех же зараженных, которым по сути ничего от тебя не надо, только сожрать. Ты готова? Тогда пошли.

Сумку он не взял, да она и не просила. Это было бы неправильно, все-таки у Грубера руки должны были быть свободными в случае возможной опасности, а не заняты сумкой с ее вещами. Когда они вышли в коридор, то Анна старалась не смотреть в сторону соседней квартиры. Она не спрашивала, почему Грубер ничего не предпринял, чтобы помочь ее соседке. Дурой она никогда не была и все прекрасно понимала. Идти молча было тоскливо, и она тихо спросила, глядя на широкие плечи идущего чуть впереди мужчины. Он был высоким, она едва ему до плеча доставала.

— А какой она была. Та, ну, мой двойник? Которая была вашей подругой?

— Она не была моей подругой, — Грубер отвечал, не сбавляя шага и не оборачиваясь. — И хватит выкать, это сбивает с мыслей, потому что здесь, что бы ты не думала Улей, и существуют определенные правила, которые нужно по возможности соблюдать.

— Но я подумала… когда вы, ты, — тут же поправилась Анна, — о ней говорил, создавалось ощущение, что тебя очень сильно задела ее гибель. Гораздо больше, чем того же Снегиря, хотя ты постоянно на него ссылаешься, когда говоришь, про нее.

— Еще один психолог доморощенный на мою голову, — пробормотал Грубер. — Что ты хочешь услышать? Хотел ли я ее трахнуть? Да, очень. Возможно даже больше, чем мне самому казалось. И да, ее гибель очень сильно отразилась на мне. Но, Заноза не была моей подругой, запомни это раз и навсегда. Кем угодно, но только не подругой. И нет, вы с ней не похожи. Она была рейдером, умела обращаться с оружием и могла глотку кому угодно вскрыть.

— Ты научишь меня? — Грубер резко остановился. Так резко, что Анна не успела сориентироваться и врезалась ему в спину.

— Что? — он обернулся и удивленно посмотрел на нее.

— Ты научишь меня? — терпеливо повторила она вопрос.

— Зачем? — он смотрел на нее так пристально, что ей становилось не по себе. Но в его взгляде было нечто большее, чем простое удивление, хотя Анна никак не могла дифференцировать, что же именно она прочитала в его глазах.

— Я не хочу бояться и не хочу однажды оказаться в ситуации, подобной той, свидетелями которой мы стали, — очень серьезно ответила девушка. — Ведь, умей она убивать и вскрывать глотки, вряд ли кому-нибудь из насильников пришла в голову гениальная мысль поразвлечься. Да, от ее конечной участи это умение ее вряд ли спасло бы, хотя здесь тоже возможны варианты, но хотя бы она не пережила то, что пережила. — Грубер молчал, и продолжал разглядывать ее. — Грубер…

— Не мешай мне думать, — прервал он ее, затем тряхнул головой. — Да, ты на нее совсем не похожа. Абсолютно. Ты сильнее. — Он развернулся и пошел дальше по тропинке. — Я научу тебя. В том месте, который мы не так давно начали называть своим домом, есть все, чтобы сделать твое обучение наиболее эффективным, — он снова замолчал, и они некоторое время шли молча. — Ты любишь кошек? — внезапный вопрос заставил Анну споткнуться.

— Что?

— Ты кошек любишь? — повторил Грубер. — Когда ты уходила в этот гадюшник за своими тряпками, то у Зины на руках сидела кошка. Такой раздутый от ощущения собственной значимости комок пуха.

— Да, я видела кошку, но какая разница, какое у меня отношение к этим животным? — Анна нахмурилась. Кошка, которую она видела была такой мягкой и пушистой, что ей хотелось запустить руки в ее шелковистую шерстку. Но она, если быть откровенной, побаивалась Зину, поэтому не осмелилась протянуть руку.

— Потому что это наша кошка, прибилась к нам со Снегирем во время рейда.

— Я люблю кошек, — вздохнула Анна. — Наверное, про меня вы тоже так говорите, мол, она прибилась к нам во время рейда?

— Не пори чушь, — хмыкнул Грубер. — Ты много раз переспросила, можно ли тебе с нами, а кошка просто поставила нас перед фактом, примерно так же как Зина, хотя и не настолько жестко, — последнюю фразу Грубер пробормотал себе под нос, и Анна ее практически не расслышала.

В баре было людно. Грубер пробился к стойке и кивнул Михалычу. Тот же посмотрел на Анну и облегченно выдохнул. Когда мимо бара проехала машина охраны в сторону стены, он заволновался, потому что идиотом не был и мог связать слухи об исчезновении людей с выездами этих ублюдков. У Анны же не было шансов им противостоять. Но, похоже, что Груберу все-таки удалось найти ее первой.

— Твоя кошка на кухне уснула, нажралась до отвала, да так и уснула прямо на столе, — сообщил он Груберу, протирая очередной стакан.

— Ты ее что, на столе кормил? — Грубер недоверчиво посмотрел на кваза, который лишь неопределенно пожал плечами. — Извращенец, — резюмировал Грубер.

— Какой есть. Кстати, вы жрать хотите? — Михалыч поставил стакан на полку и посмотрел на своего работника, которого почему-то побаивался.

— Ты есть хочешь? — Грубер обернулся к Анне, но та лишь покачала головой. Этот день был настолько перенасыщен событиями, что есть она точно не хотела. Более того, она испытывала тошноту, как только начинала думать о еде. — Я тоже не хочу. Выяснилось, кто в Снегиря стрелял? — Михалыч покачал головой.

— Да ты не переживай, кто-нибудь из клиентов все равно не удержится и проболтается, завтра, поди, новости появятся. Иди лучше отдохни.

Грубер кивнул, но ничего не ответил, а направился к лестнице, ведущей наверх. Анна едва за ним успевала. Они поднялись на второй этаж и возле комнаты Зины Грубер остановился.

— Тебе, наверное, лучше здесь ночевать остаться, — он толкнул дверь, затем постучался. Сначала ничего не происходило, а затем дверь приоткрылась и в коридор выглянула растрепанная Зина, прикрывающаяся одеялом.

— Грубер? Ты чего стучишься? — Зина зевнула, прикрыв рот тыльной стороны ладони, при этом одеяло едва не соскользнуло, приоткрыв очень красивую грудь. Шедший по коридору подвыпивший постоялец так засмотрелся, что не увидел на дороге препятствия в виде сумки Анны, запнулся об нее и растянулся чуть дальше по коридору. Грубер повернулся к нему и смерил тяжелым взглядом.

— Осторожнее, не видишь куда прешь что ли? — и повернувшись к Зине, отодвинул ее от двери и заглянул в комнату. Оценив раскинувшегося на кровати Снегиря, на котором из одежды были лишь бинты, которые он сам намотал ему на грудь, Грубер еще раз внимательно посмотрел на Зину. — Понравилось?

— Да, и что? — Зина наклонила голову. Анна недоуменно смотрела на их молчаливый диалог, понимая, что Зина не одна, и что ей некуда податься.

— Надеюсь, что ты его не сломаешь, — наконец сказал Грубер.

— Ты в этом сомневаешься? — Зина приподняла бровь. — Даже не надейся. Я всегда храню то, что мне дорого, тебя же сберегла.

— Ну-ну, а касаемо Снегиря, дай бог, — Грубер отвернулся от закутанной в одеяло девушки и кивнул Анне. — Пойдем. — Анна не стала себя упрашивать и быстро пошла вслед за Грубером. На пороге комнаты Грубер замешкался. — Снегирь сейчас отдыхает от ран и познает дзен в комнате Зины, так что у нас не остается выбора, только спать в одной комнате. Обещаю не приставать. Спать будешь на кровати Снегиря.

— Я так поняла, что он ранен? — Анна невольно нахмурилась и напряженно кивнула, шагнув в комнату.

— В него стреляли. К счастью здесь нам не грозит погибнуть от трех маленьких дырок в шкуре, так что не переживай, все со Снегирем хорошо, и даже более того.

Когда он уже лежали в своих кроватях, Анна не спала; она лежала, поглядывая на Грубера, лежащего на спине и прикрывшего глаза рукой. Повозившись и поняв, что не уснет, Анна решительно встала и подошла к кровати Грубера. На ней была надета полупрозрачная рубашка, которая практически ничего не скрывала, и в этом виде она и предстала перед открывшем глаза мужчиной.

— Ты соображаешь, что ты делаешь? — Грубер приподнялся на локтях, не сводя тяжелого взгляда с девушки. — Я могу расценить подобную выходку, как провокацию.

— Понимаю, и я не обещала, что не буду приставать к тебе, — ответила Анна решительно, после чего подошла к постели Грубера вплотную, торопясь, чтобы эта ее решительность не сбежала раньше времени, оставив вместо себя перепуганное хлюпающее носом существо. — Пойми, после того, что произошло сегодня… Мне это нужно.

— Меня совсем недавно несколько раз пытались убить, потом похоронили заживо, потом опять пытались убить… Прошлые сутки были очень насыщенными. Если ты сейчас не уйдешь, то через минуту меня уже никто и ничто не остановит, даже, если ты попытаешься дать задний ход, и, Анна, я не смогу быть нежным, потому что мне нужно сейчас… ну, ты понимаешь.

— Понимаю, — она наклонила голову набок. — И разве я прошу у тебя, чтобы ты был нежен?

Грубер моргнул, а затем схватил ее за руку и повалил на себя, чтобы сразу же перевернуться, поднимая ее руки и заводя их за головой.

— Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.