Стражи дорог

Глава 20

Анна просыпалась неохотно. Глаза просто не открывались, а голова отказывалась отрываться от подушки, но сильно хотелось пить, да и общее самочувствие говорило о том, что пора бы выпить живчика, которого у нее был вечный недостаток. Приоткрыв один глаз, она осмотрелась, отмечая, что находится в комнате одна. Грубера не было видно, как и Снегиря. Слегка подвинувшись, Анна уткнулась носом в подушку, на которой спал Грубер и втянула едва ощутимый мужской запах. Она уже заметила, что Грубер много моется, прямо как енот-полоскун, и практически ничем не пахнет. Это было немного странно, но к такому положению дел можно было привыкнуть.

Примерив к своему любовнику определение енота, Анна не выдержала и хихикнула, но ее заставляла вставать не только жажда, но и другие вполне естественные потребности, поэтому, потянувшись, девушка с заметным сожалением поднялась с постели.

На прикроватной тумбочке стояла фляжка. Отвинтив крышку, она тут же почувствовала резкий запах спирта, сопровождавший ее все последнее время — запах живчика. Отсалютовав в воздух, Анна сделала пару глотков, после чего поставила фляжку на место и направилась в санузел.

Выполнив все необходимые процедуры, она едва успела одеться, как в дверь решительно постучали. Девушка замерла на месте, чувствуя, как начинает с бешенной силой колотиться сердце.

— Открывай, это я, — из-за закрытой двери раздался знакомый голос, в котором явно прослеживалось нетерпение, и Анна от облегчения неслышно всхлипнула. Она так давно не чувствовала себя в безопасности, что уже и забыла, как это, когда к тебе просто приходят гости. Дрожащей рукой она только с третей попытки вставила ключ в замок и открыла дверь перед поднявшей руку, чтобы еще раз постучать, Зиной. — Ну, наконец-то, а то я уже подумала, что Грубер тебя здесь запер и уперся, не оставив ключа. От Грубера всего можно ожидать.

Пройдя в комнатку, Зина, тем не менее, заперла дверь. Сев на кровать Снегиря, она пристально разглядывала явно нервничающую Анну.

— У тебя второй дар вот-вот прорвется, — внезапно сообщила она, опешившей девушке. — Наверное, Грубер как-то половым путем передает партнершам склонность к весьма значимым дарам. Радистка, например, очень сильным лекарем стала.

— Кто такая Радистка? — чтобы не стоять перед Зиной, как перед учительницей в школе, теребя подол юбки, Анна села напротив блондинки, как всегда безупречно одетой и причесанной.

— Уже никто, — махнула рукой Зина, и с любопытством посмотрела на фляжку. — Надо же, прямо джентльмен. Можешь себя поздравить, ты произвела на него впечатление. Обычно ему наплевать на комфорт девушек, даже, если одна из них делит с ним постель.

— Ты очень хорошо знаешь Грубера, — Анна все же покраснела, чем вызвала очередной всплеск любопытства в собеседнице.

— Лучше, чем мне иногда хотелось бы, — Зина перевела взгляд с фляжки на Анну. — Он очень необычен, знаешь ли, даже по меркам Стикса.

— Я это заметила, — кивнула Анна, разглядывая фляжку, стол на котором она стояла, все что угодно, лишь бы не встречаться взглядом с сидящей напротив красавицей. — Почему вы не вместе? — внезапно выпалила она, и с трудом удержалась, чтобы не закрыть себе ладонью рот.

— С кем? С Грубером? — Зина откинула белокурую головку и рассмеялась. — Это невозможно по многим причинам, в частности еще и в том плане, что с ним не будет легко, а я в этих делах не люблю сложностей.

— Куда они ушли? Они же вместе ушли? — Зина кивнула, прекрасно и без пояснений поняв, о ком идет речь.

— И к этому ты тоже должна быть готова, к тому, что Грубер всегда будет предпочитать тебе Снегиря, как и наоборот. Не в плане секса, не красней, а в плане общения.

— Ну так на то они и лучшие друзья, — Анна пыталась сформулировать как-то по-другому, чтобы не смешить Зину в очередной раз своими наивными мечтаниями. Но получалось плохо, и эти мечты так и лезли наружу. К ее удивлению Зина не рассмеялась. Она лишь задумчиво посмотрела на фляжку и тихо проговорила.

— Все намного сложнее… — за дверью раздался приглушенный шум. Зина прервала разговор и невольно нахмурилась, прислушиваясь. — Что там происходит? — Однако идти и смотреть на то, что творится даже не в коридоре, а в зале внизу, никому из девушек не пришло в голову. Внезапно Зина протянула Анне фляжку. — Пей. Тебе скоро понадобятся силы.

— А ты? — Анна суетливо отвинтила крышку и глотнула живчика, которого у нее никогда не было вдоволь.

— Мне он не нужен, — рассеянно проговорила Зина, прислушиваясь. — Тихо. Сидим тихо, как мышки. Может быть пронесет.

Не пронесло. Дверь распахнулась после первого же мощного удара ногой. В проеме показались несколько вооруженных мужчин, и один из них, расплывшись в глумливой усмешке громко сказал:

— Это мы удачно зашли. Смотрите, какие цыпочки. И, Док, даже не надейся, я не уйду отсюда, пока не попробую каждую из… — Анну словно парализовало. Она вспомнила этот голос, принадлежащий одному из насильников ее соседки. Девушка испуганно отпрянула, вжавшись в стену, но вот Зина ждать, когда ее попытаются завалить на узкую койку, не стала. Никто даже не заметил, когда у нее в руке появился тонкий стилет. Она бросила его не размахиваясь, и стоящий в проеме мужик начал заваливаться назад, а между глаз у него торчала рукоять стилета, в то время как лезвие вошло глубоко в мозг.

— Ах ты, сука! — грузный мужик, отшвырнув уже мертвое тело приятеля, попытался ворваться в комнату, но Зина встала и подошла к двери. Несколько неуловимых взглядом движений руками и ногами, и мужик валяется на полу, скуля от боли. Зина же смотрела на оставшихся, не сводя с них презрительного взгляда.

— Да, я сука, а вот вы поплатитесь только за то, что могли помять мою юбку. — Раздался сухой щелчок предохранителя. Анна вскрикнула, но тут раздался голос Дока.

— Не сметь! Они нужны главному живыми!

— Да ты видел, что эта сучка сделала с…

— Если тронете этих крошек, то тоже увидите, что с вами я сделаю, по очереди! — рявкнул Док. — Берите их, только живыми и без особых повреждений.

В комнате было слишком тесно, именно поэтому, по мнению Анны, их вообще удалось скрутить. Зина владела телом просто великолепно, да еще и обладала какой-то совершенно фантастической силой. А еще она словно просчитывала траекторию очередного удара, и всегда успевала ударить первой. Но в комнате было слишком тесно, и опасную блондинку в итоге все-таки зажали в углу, и вырубили. Кокетливая шляпка слетела с ее головы, а из безупречной еще десять минут назад прически выбилось несколько длинных прядей, которые повисли, когда какой-то бугай закинул уже несопротивляющееся тело к себе на плечо.

Анну и зажимать никуда не нужно было, так во всяком случае думали эти охотники за головами, да и она сама была с ними полностью согласна, вот только, когда испуганные глаза встретились с полыхающими от ярости глазами одного из нападавших, она почувствовала, что словно проваливается в них, как в зыбучие пески. Контакт взглядов длился и длился, а Анна с удивлением и ужасом видела перед собой вовсе не окружающую обстановку, а чью-то чужую жизнь. Точнее хаотичные отрывки: мальчик на велосипеде, прыгающая вокруг собака, школа, выпускной… Чей-то крик, ударил по барабанным перепонкам, и она принялась что есть сил вырываться из этих, чужих для нее, воспоминаний.

Анна упала на пол с кровати, а рядом орал какой-то камуфлированный парень, держащийся за голову. Из его глаз между пальцами текла кровь. Анна зажмурилась и закрыла уши руками, но тут к ней подошел Док, на затылок опустился приклад автомата, и практически сразу наступила темнота.

Сознание возвращалось толчками, урывками. Чей-то вскрик — тишина; треск ломаемого железа — тишина; непрерывный звук выстрелов, сливающихся в одну линию, разбавляемый громкими матюками — тишина.

— Не подходи ко мне! — незнакомый визгливый голос окончательно вырвал ее из беспамятства. Анна ощущала, что лежит на чем-то твердом и холодном, обнаженная кожа тут же покрылась мурашками, а перед глазами очень стоял проломанный во многих местах потолок. Только спустя полминуты до нее дошло, что лежит она на полу и смотрит в потолок. — Кто ты, мать твою?! Не подходи ко мне! — голос так сильно действовал на нервы, что Анна приподнялась на локтях, чтобы посмотреть, кто же так надрывается. Даже лежа ее качнуло. Накатила такая дикая слабость, что захотелось упасть, закрыть глаза и не открывать их, желательно никогда.

— Анна, сосредоточься, — голос Зины звучал слабо, но вполне уверенно, и она уцепилась за него, используя как брошенную ей веревку. — Найди Грубера, слышишь? Найди его и попытайся достучаться.

— До чего достучаться? — вокруг словно сквозь вату звучали выстрелы, крики и яростное урчание, которое могло означать только одно — на них напали зомбаки.

— До него, до его разума. Дьявол, — Зина замолчала, а затем Анна почувствовала движение рядом с собой и, скосив глаза увидела подползающую к ней блондинку. Зина была абсолютно обнаженной, и Анна была уверена, что находится в таком же состоянии. — У него, видимо, пошел регресс, сейчас, когда его мозг свободен от постороннего присутствия, он вернулся в то состояние, какое было у него до нашей встречи. Вот только он вырос, а того времени, которое он уже провел на Стиксе, вполне хватает, чтобы вырасти до элиты.

— О чем ты говоришь, что вообще происходит? — Анна поднесла дрожащую руку ко лбу.

— Анна, очнись, ты что не видишь, что творится вокруг? — Зина схватила ее за плечо и тряхнула.

— Я не поняла, при чем тут Грубер? — голова никак не хотела начать соображать, а какофония звуков вокруг все усиливалась, и уже невозможно было понять, откуда раздается урчание, а откуда крики.

— Да при том, что он не иммунный! Врубайся, идиотка! Он во время изменения белую жемчужину сожрал, поэтому процесс остановился и даже немного повернулся вспять. Вот только изменения коснулись мозга гораздо больше, чем хотелось бы. И в Грубере время от времени просыпается измененный. Мне удалось изолировать этот участок его разума, но остановить его развитие — не в моих силах. То, что сам Грубер воспринимал как дар Улья, второй дар, если быть точной, на самом деле временная активация этого изолированного участка. Именно так он чувствует элиту, и даже умеет немного на нее влиять. Но это было до того, как этот участок развился по максимуму, и теперь, похоже, Грубер по некоторым характеристикам, и есть тот самый элитник. Без охренительной внешности элиты и ее вкусовых предпочтений, но с возможностью полностью подчинить своей воле свиту, — Зина увидела совершенно ничего не понимающие глаза Анны и глубоко вздохнула. — Грубер, если бы не сожрал белый жемчуг сейчас бы уже стал элитником, это понятно? — девушка медленно кивнула. — Часть его мозга изменилась в соответствие с тем, как поменялся бы полностью мозг, если бы он не сожрал белый жемчуг, черт, — рядом с ними упала оторванная конечность с рефлекторно сжимающимися пальцами. Анна почувствовала, что ее сейчас вырвет. — Но сейчас, похоже, эта элитная часть мозгов Грубера взяла верх на всеми остальными, и только ты можешь вытащить спрятавшегося где-то внутри самого Грубера и заставить его вернуть контроль над телом и разумом.

— Почему я? Нас же ничего, кроме одной ночи не связывает.

— Да потому что ты ментат, кретинка, и времени у тебя уже почти не осталось! — собрав все оставшиеся силы, Зина рывком посадила Анну и ткнула пальцем в сторону небольшого помоста, на котором был установлен пульт управления. На пульте лежало тело мужика, который смотрел пустыми, поддернутыми смертельным туманом глазами прямо на девушек.

Рядом с телом стоял Грубер и с явным любопытством разглядывал лежащее у него на ладони сердце, которое делало последние судорожные рывки. Из порванных сосудов толчками вытекала кровь, и Грубер был залит кровь с ног до головы. Но, казалось, что его это ничуть не смущает. Его, того, кто нырял в душ при каждой подвернувшейся возможности. Но самое страшное заключалось в том, что Груберу, казалось, было абсолютно наплевать на то, что происходит вокруг. Он рассматривал сердце, наклоняя голову то в одну, то в другую стороны, и улыбался.

— Грубер, — прошептала Анна. — Что с тобой происходит?

Он почувствовал взгляд и резко повернулся в ее сторону. Их взгляды встретились, и он начал испытывать определенный дискомфорт, что очень не понравилось элитнику, который сейчас правил бал. Грубер нахмурился и сделал шаг в ее сторону, при этом его намерения были очень далеки от дружеских.

— Что я должна делать? — Анна хотела зажмуриться, чтобы не видеть этого нечеловеческого взгляда, но он держал ее, не давал даже отвести глаза.

— Зови его! Попытайся дозваться, иначе мы все здесь сдохнем к такой-то матери! — истерически завизжала Зина.

— Грубер, Грубер, ты слышишь меня? Это я, Анна! Грубер! — тьма, в которой не было ничего, кроме крови, наслаждения творившимися вокруг убийствами, которые тут же переходили в пожирание еще теплой, а иной раз и все еще живой плоти, чуть дрогнула, и Анна увидела… Она увидела себя, лежащую на полу в роскошной комнате, стилизованной под восточный дворец. Точнее, это была не она, сейчас Анна вполне видела все различия и не поняла бы тех, кто перепутал бы ее с лежащей на полу и смотрящей в потолок невидящими глазами девушкой.

— Грубер…

— Уходи.

— Зина сказала, что тобой сейчас управляет элитник…

— Нет. Я позволяю ему это делать.

— Но…

— Ты не понимаешь, — он обернулся и посмотрел на нее, а комната из восточного дворца исчезла. Сейчас их окружала только темнота. — Я столько времени думал, что чувствовать элиту — это дар. Но, как это бывает обычно, перепутал Божий дар с яичницей. Бывает.

— Ты не можешь прятаться здесь вечно…

— Ошибаешься, могу, — и Грубер снова отвернулся от нее. — Уж лучше бы я не слушал его, и стал простым парнем — элитником, с понятной мотивацией и желаниями.

Анна закусила губу. Она чувствовала, что еще чуть-чуть и ее выкинет из этого странно раздвоенного сознания, но она не знала, как можно до него достучаться. Она не знала его.

— Грубер! — голос раздался словно издалека. Голос Снегиря, который звал друга оттуда, из того огромного зала, где сейчас царила смерть. — Грубер, мать твою! Очнись! Очнись, козел, не подставляй нас так!

Грубер нахмурился, и Анна увидела, как у него дернулась щека. И тут ее вышвырнуло из его разума.

Анна резко перевернулась на живот и ее вырвало. Она ничего не ела, поэтому, кроме желчи рвать было нечем. Зина обеспокоено склонилась над ней, увидев, что рвота несколько темнее, чем полагалось, почти что цвета кофейной гущи. Покачав головой, она дождалась, когда худенькое тело прекратят сотрясать спазмы, после чего осторожно оттащила Анну от весьма неаппетитной лужи и протянула ей живчик, который девушка глотнула и тут же закашлялась от крепости напитка. Когда Анна смогла нормально видеть, то с удивлением огляделась по сторонам. Они сидели на небольшой деревянной площадке, на лестнице, которая была практически впаяна в стену. Скорее всего, это была служебная лестница, для обслуживания оборудования, которое уже давно было демонтировано.

— Мы со Снегирем перетащили тебя сюда, потом немного приоделись, и он ушел к Груберу.

— А остальные, — Анне не нужно было договаривать, чтобы сказать, что ее интересуют их товарищи по несчастью, которые были связаны с ними в одну цепь. Зина только покачала головой.

— Там внизу почти никого живого не осталось. Только Грубер, Снегирь и пара десятков охранников все еще сопротивляются. Ну это понятно, свита не самая сильная подобралась. Вниз только не смотри, снова вырвет.

Анна поджала ноги и покосилась на свою блевоту.

— Почему мне так плохо стало?

— Потому что два таких мощных дара в одной девчонке — это перебор, — Зина покачала головой. — Он тебя убивает. Ты в мозгах Грубера-то недолго была, а уже внутреннее кровотечение открылось. Когда выберемся, попросим Чинка, чтобы он заблокировал дарментата. Ни к чему он тебе.

И они замолчали, напряженно прислушиваясь к какофонии звуков, царящих внизу, нервно вздрагивая каждый раз, когда им начинало казаться, что по лестнице кто-то начинает подниматься. А Анна думала еще и о том, что, оказывается, вообще ничего о них не знает.

В то же самое время Снегирю удалось прорваться к помосту, на котором все еще стоял Грубер. Снегирю приходилось воевать практически на два фронта, отбиваясь и от наседавших охранников, который осталось еще около двух десятков, и от заметно поредевших измененных, которые все-таки сумели зажать оборонявшихся иммунных в клещи. Самим им на такие маневры не хватило бы их скудных мозгов, и не нужно было даже гадать, кто именно ими руководил. Внезапно Снегирь представил себе, что Грубер остался в этом состояние. Да он же завоюет этот странный мир, потому что даже самый продвинутый элитник все равно будет глупее, чем он.

Из оружия у Снегиря был только нож, магазин автомата, который он подобрал, когда бежал сюда, был уже пуст, и он отбросил ненужную тяжесть, чтобы не терять маневренности. Он совсем недавно очнулся, и еще не слишком хорошо соображал, поэтому не додумался разжиться запасным магазином.

Какой-то не в меру наглый лотерейщик замахнулся на него, и Снегирь едва успел отскочить в сторону. Тем не менее острый невероятно прочный коготь сумел вспороть ему кожу на боку.

— Зараза, — прошипел Снегирь и, сделав последний, отчаянный прыжок, очутился на помосте рядом с Грубером. — Смотри, что сделали твои обезьянки, — Грубер наклонил голову и начал разглядывать кровоточащую рану на теле друга. А Снегирь тем временем зло продолжал. — Только не делай вид, что ты меня не слышишь. Если бы тебе было на самом деле насрать на нас, мы бы никогда не вырвались. Девчонки не сидели бы сейчас там, а если бы сидели, то к ним постоянно кто-то пытался бы залезть, а их словно никто не видит. Да и я вряд стоял бы сейчас перед тобой, отделавшись не слишком глубокой царапиной. — Грубер вместо ответа повернул голову и посмотрел в ту сторону, где на стенной лестнице сидели, прижавшись друг к другу две девушки. — Да очнись же, скотина! Думаешь, мне в кайф за тобой с сосками и погремушками носиться? — Грубер молчал, продолжая рассматривать его с легкой полуулыбкой на губах. И его совсем не смущало, что он был залит чей-то кровью. Создавалось ощущение, что он скоро нагадит в штаны и не заметит, пока они не спадут с него, как это происходило в итоге со всеми измененными. Всего этого Снегирь стерпеть уже не мог. Он подскочил к Груберу еще ближе и что есть силы ударил того под челюсть. Голова Грубера мотнулась в сторону, но он тут же снова повернулся к Снегирю. Теперь так раздражающей Снегиря полуулыбке на его лице не было. Выбросив вперед руку, Грубер вцепился Снегирю в горло. Откуда у него взялось столько силы, оставалось только гадать. Снегирь почувствовал, что не может дышать, а рука на его горле сжалась еще сильнее. Попытка оторвать от себя убивающую его руку не увенчалась успехом, Грубер просто проигнорировал ее. Тогда Снегирь, чувствовавший, что еще немного, и тот, кто совершенно точно не был его другом, просто принял его вид, вырвет у него горло, сумел едва слышно прохрипеть:

— Грубер. Грубер, что ты делаешь? — дальше из его рта был слышен лишь нечленораздельный хрип.

И тут давление на горло исчезло. Снегирь упал на колени и закашлялся, а руки сами собой потянулись к поврежденной шее. А еще он каким-то краем сознания, которое к собственному удивлению не потерял, отметил, что характер боя изменился. Если до этого твари нападали на горстку людей организованно, не отвлекаясь на посторонние вещи, то сейчас некоторые из них бросились к лежащим на полу трупам, а другие начали просто напрыгивать на охранников без всякой системы, с первобытной яростью, пытаясь задавить грубой силой. И у охранников появился бы шанс, если бы у них уже практически не кончились патроны.

— Снегирь, что происходит? — Снегирь поднял взгляд на растерянно оглядывающегося по сторонам Грубера.

— Если я тебя убью, ты не удивляйся, и не спрашивай, за что, ладно? — голос Снегиря звучал настолько глухо что ему самому показалось, что он шепчет. Тут одна из пуль, выпущенных охранником впилась в пульт управления рядом с Грубером. — А, черт, эти тварюшки же теперь тебя не защищают. Вот это попадос.

Грубер присел и осторожно осмотрелся, отметив, что к помосту быстро бежит какой-то топтун. Сплюнув, он поднял руки, еще раз осмотревшись и отметив, что весь пол и люди и зомбаки залиты кровью. Конечно кровь — это не вода, но тоже сойдет, решил он, сосредоточившись.

— Снегирь, не высовывайся, — процедил он сквозь зубы и вскинул руки вверх.

Наверное, со стороны это выглядело красиво: множественные молнии, бьющие откуда-то с потолка, которые неизменно находили себе цель. Им было неважно иммунный это или измененный. Кровь оказалась не самым плохим проводником. Отовсюду слышались визги, стоны, сильно и удушающе воняло горелой плотью, и этот запах перебивал даже запах потрохов, который, как казалось Снегирю, он никогда уже не забудет.

Все закончилось внезапно. Просто наступила звенящая тишина и значительно потемнело после ослепительных вспышек, которые еще секунду назад били по глазам отовсюду.

Снегирь продолжал стоять на коленях, когда тяжелое тело Грубера начало заваливаться прямо на него, а из глубины зала прозвучал голос Зины.

— Эй, Снегирь, вы там живы?