Стрела Купидона

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Моя мечта сбылась, — радостно объявила Тара. — Мамочка будет здесь на Рождество.

— Да что ты! — Фиби натужно улыбнулась. Она чувствовала себя совсем разбитой.

Она вела себя как дура. Очертя голову доверилась рукам Доминика. Завороженная его поцелуями, покоренная его ласками, лишилась на время рассудка. И теперь вынуждена пожинать плоды. Он более чем подтвердил свое мнение о ней.

И как теперь сможет она убедить его, что только эти губы и только эти руки смогли заставить ее забыться? Что отдалась ему потому, что любит его, и любовь породила доверие?

Он не поверит в это, с горечью напомнила она себе. Не захочет. Он затеял эту небольшую любовную схватку, чтобы доказать свою правоту, подтвердить свои домыслы. Ничего больше. Он не давал обещаний. А как только все было закончено, ушел, даже не взглянув на нее.

— Папочка сердится на меня? — вернул ее к действительности вопрос Тары.

— Нет, почему он должен сердиться?

— Потому, что мне пришлось солгать ему насчет дяди Тони. Я не хотела, но дядя Тони сказал, я не должна говорить ни слова о том, что он был здесь, иначе он помешает мамочке приехать навестить меня. А папа все спрашивал и спрашивал меня.

— Послушай, малышка, — ласково посоветовала Фиби, — я думаю, будет замечательно, если ты выкинешь из головы дядю Тони. Он не имел права требовать от тебя говорить неправду. И папа сердится скорее на него, чем на тебя, поэтому не волнуйся больше об этом.

— Хорошо. — Тара вновь засияла. — Интересно, когда же приедет мама?

— Для меня — так слишком скоро, — созналась Кэрри. — Не могу взять в толк, почему мистер Доминик разрешил ей приехать сюда.

— Только ради Тары, — предположила Фиби. — Несмотря ни на что, Серена Вейн — ее мать.

Кэрри фыркнула.

— Дворовая кошка лучшая мать, чем эта мадам, — сурово заявила она. — Нет, она едет неспроста, с какой-то целью, помяните мои слова. Но нет худа без добра. Я знаю, что кто-то при этом потерпит фиаско.

Боюсь, что и я тоже, подумала Фиби, не отрывая взгляда от омытого дождем сада.

Когда ланч был завершен, Фиби уселась в гостиной и принялась шить наряды куколкам Тары. Какой-то слабый звук заставил ее посмотреть наверх.

Доминик стоял в дверях, наблюдая за ней.

— Вы хотели о чем-то со мной поговорить?

Отчужденная вежливость — основной принцип общения, напомнила она себе. Веди себя так, будто события прошлой ночи — просто плод воображения.

— Кое-что нам нужно обсудить. — Он сделал паузу. — Это касается прошлой ночи…

Фиби с такой силой сжала руки на коленях, что у нее заболели суставы пальцев.

— Нечего обсуждать. — Ее голос от волнения был немного хриплым. — Вы намеревались что-то доказать и добились успеха. У меня нулевая сила воли. А теперь не могли бы мы забыть весь этот неловкий эпизод?

— Это не так просто.

— Отчего же? Едва ли я подам на вас жалобу за сексуальную агрессию. Я также не намерена обмениваться девичьими секретами с мисс Вейн.

— Ну, вы меня успокоили! — В его голосе слышалось раздражение. — Ради Бога, Фиби, неужели вы не понимаете, насколько невыносима эта ситуация?

— Вы хотите, чтобы я пошла и собрала вещи?

Он прикусил губу.

— Нет, по крайней мере, пока — нет. Я считаю, нам следует оставить в силе наш нынешний договор. Если, разумеется, вы в состоянии…

— Хорошо. — Она растянула свои губы в улыбке. — Я… я останусь до Нового года, как обещала. И вы не должны волноваться. Мне не нужно больше доказывать, что я глупа.

— Фиби, ради Бога! — В его голосе звучало неприкрытое отчаяние.

— А еще я узнала, почему Тара солгала о Тони, — продолжила она, — он грозил, что сможет отменить визит ее мамы, если девочка выдаст его.

Доминик помрачнел.

— Но Тара не знала, что ее мама приезжает. До тех пор, пока я не сказал ей сегодня утром.

— Знала. Она говорила мне о том, что это возможно, довольно давно.

— Я должен был догадаться! Серена редко делает что-то, поддавшись внезапному порыву. — Он помолчал. — Кажется, я должен извиниться перед вами сразу за все.

— Нет, — быстро ответила она. — Все в порядке.

Внезапно парадная дверь открылась, в дом ворвалась струя холодного сырого воздуха, и долетел нетерпеливый зов Хейзл Синклер:

— Доминик? Дом, дорогой, где ты?

Доминик повернулся к двери, но гостья уже появилась в комнате.

— Я увидела твою машину. — Улыбаясь, она наступала на него, протягивая свои руки и вынуждая его расцеловать ее в обе щеки. — Ты не сообщил мне, что ты дома, скверный мальчишка! Я подумала, проезжая мимо, что мне следует завезти эти билеты на рождественское представление в следующую среду, — бойко тараторила она. — Рождественские гимны, сольные номера, рождественская пьеса, а в завершение — сладкие пирожки и пунш.

— Очень мило с твоей стороны, — вежливо поблагодарил Эштон. — Но не думаю, что мы сможем попасть на него.

— О, дорогой… Ты ведь не сердишься, правда, из-за того, что твоя Тара не получила главную роль?

Он бросил на нее подозрительный взгляд:

— Ты об этом знала?

— Ну, естественно! Я член правления, в конце концов. Ваша «Мэри Поппинс» наделала здесь шуму из-за пустяков. Ей, право же, не следовало вмешиваться во внутренние дела школы.

— Ну, больше в этом не будет необходимости, — любезно заметил Доминик. — В следующем году Тара пойдет в другую школу в Фиттон-Магне. И меня уже не интересуют внутренние проблемы «Парковой школы» в Весткомбе.

Хейзл кисло рассмеялась:

— Да это все — просто буря в стакане воды! Тара не может ждать особого расположения к себе за заслуги своей мамы.

— Конечно нет, но проблема в другом. Она была умышленно исключена из постановки.

— Уверена, для этого есть очень веская причина.

— Может, ты подскажешь, в чем она заключается?

Она пожала плечами.

— Откуда же я могу знать?

— Ты не любишь Тару, не правда ли, Хейзл? На днях ты очень рассердилась, когда она оскорбительно отозвалась о тебе. Не твоя ли это месть?

— Доминик, дорогой, — она попыталась рассмеяться, но это ей не удалось. — Не могу поверить — ты почти стараешься обидеть меня. Сейчас мы забудем эту чепуху, а в среду пойдем на спектакль вместе. И чтобы доказать, что тут не было злого умысла, я поговорю с миссис Фрэнкс. Тара сможет сыграть одну из селянок.

Он покачал головой:

— Мне жаль, Хейзл, но приезжает Серена, и Тара захочет быть все праздники с мамой.

— Серена! — Ее изумление было так велико, что она задохнулась, произнося это имя. — И ты позволишь ей жить здесь после всего, что случилось? — Ее голос почти сорвался в пронзительный крик. — Ты, должно быть, с ума сошел!

— Серена имеет право видеться с дочерью, — хладнокровно заметил Доминик. — Она решила воспользоваться этим правом на Рождество. Мне нужна была бы чертовски веская причина, чтобы воспрепятствовать ей.

— Но у тебя она была! — с негодованием заявила Хейзл. — Нас пригласили кататься на лыжах, помнишь? Мы могли что-нибудь для Тары придумать…

Фиби старалась спрятаться за диванными подушками.

О, Боже! — думала она. Это ужасно.

— Как с одной из селянок? — иронично спросил Доминик. — Этого не будет, Хейзл. Я уверен, ты не останешься без компании.

Хейзл резко повернулась и выскочила из комнаты. Минуту спустя они услышали рев машины.

— Это, — заметила Фиби, — было не очень любезно.

— Возможно. Я и не собирался быть любезным. Как я уже говорил вам, я знаю Хейзл очень давно. У нас с ней так ничего и не вышло и… не выйдет никогда. А сейчас тем более.

— Почему?

— Потому, что возвращается Серена, — сухо произнес он.

Фиби забросила свой пакет с шитьем под диван.

— Пора ехать за Тарой, — ровным голосом сказала она и вышла.

Серена Вейн приехала в следующий вторник. Презирая себя за собственное любопытство, Фиби наблюдала, как остановился лимузин, шофер открыл заднюю дверцу и вышла Серена Вейн — неторопливо и грациозно.

Она была в пальто из мягкой замши кремового цвета, на воротник которого волнами падали ее золотистые волосы.

Серена остановилась, окинув дом оценивающим взглядом, и Фиби невольно отступила назад, прячась за занавеску.

Шофер вынимал вещи из машины: комплект чемоданов, до нелепости огромную картонную коробку, дорожные сумки. Мисс Вейн распорядилась, чтобы он занес все это в дом, проследовала впереди него вверх по лестнице и скрылась из вида.

Фиби тихо, горестно вздохнула. Каким бы ни было воссоединение семьи, вершившееся сейчас внизу, это ее не касалось.

Примерно через час за ней пришла Кэрри с обескураженным видом.

— Она хочет познакомиться с вами. Она — само обаяние, но будьте осторожны, я бы не доверяла ей. Помимо всего прочего, она привезла щенка для Тары, и он уже наделал лужу в холле, — мрачно добавила экономка.

Первым, кого Фиби увидела, войдя в гостиную, был Доминик. Он стоял у камина с непроницаемым лицом и не сводил глаз со своей бывшей жены. Черный щенок ньюфаундленда крепко спал у его ног.

Серена Вейн уютно уртроилась на одном из диванов. Пальто она сняла и осталась в не менее дорогом, роскошном кремовом платье из букле. Ее ногти были покрыты темно-малиновым лаком, а темно-голубые глаза казались почти черными.

— Так вы — Фиби? — произнесла она приятным голосом. — Вы та самая добрая девушка, которая заботится о моем величайшем сокровище? У меня просто нет слов для благодарности. Это так ужасно — находиться за тысячу миль от дочери.

— Должно быть, так, — ответила Фиби, запинаясь.

— Сказать Кэрри, чтобы принесла нам всем чаю? — предложил Доминик.

Серена рассмеялась.

— Чай? Дорогой! Только не говори, что у тебя нет шампанского, чтобы поздравить меня с приездом домой. — Она обвела комнату взглядом, издав восторженный вздох. — О, я слишком долго отсутствовала. — Она обняла Тару. — Но теперь мамочка вернулась, любовь моя! И все будет хорошо. — Серена снова улыбнулась Доминику. — А тебе не придется беспокоиться о Рождестве, я уже все заказала. Елку, еду, вино — все.

— Но у нас уже есть елка, — недоуменно заявила Тара.

— Да, любовь моя, я заметила. — Пластилиновому Купидону был ниспослан пренебрежительный взгляд. — Но подожди, вот увидишь ту, которую купила я. Уверена, мы найдем место, где ее поставить, — добавила она тоном, не терпящим возражений.

— И Кэрри приготовила все угощение, — продолжила Тара.

— Любовь моя! — В голосе Серены зазвучали металлические нотки. — Не старайся больше испортить приятные мамочкины сюрпризы, или я буду жалеть, что приехала. — Она сделала паузу. — Хочешь посмотреть, что я еще тебе привезла?

— Мы обычно обмениваемся подарками утром на Рождество, — тихо вставил Доминик.

— О, я не могу ждать так долго! — Серена указала на большую плоскую коробку, перевязанную ленточками. — Это — там.

В коробке лежала шубка. Наблюдая, как Тара послушно прохаживается в ней взад и вперед, Фиби решила, что шуба слишком вызывающа и ужасна.

Проснулся щенок и начал бродить по комнате.

— Он хочет выйти, — резко сказал Доминик. — Тара, давай выведем его в сад. Кэрри не потерпит больше беспорядка в доме.

— Бедная Кэрри, — проговорила Серена, когда дверь за ними закрылась. — Я удивляюсь, что она все еще справляется с домом.

— И даже очень неплохо, — сдержанно ответила Фиби.

— Ну, мне придется самой дать оценку всему. — Она осмотрелась вокруг. — Бог весть, когда эта комната отделывалась в последний раз! Мне придется привести в порядок весь дом.

— Перед Рождеством? — в замешательстве спросила Фиби. — Здесь все закрывается до Нового года.

— В таком случае придется набраться терпения и подождать. — Серена откинулась на диванные подушки, скрестив длинные ноги. — Однако у меня много времени. — Малиновые губы приоткрылись, показав превосходные зубки. — Я сказала Доминику, что приезжаю на Рождество, но это не совсем точно. У меня было много времени все обдумать, и я решила, нам следует помириться ради Тары.

У Фиби было ощущение, будто чья-то рука сжалась вокруг ее горла и душит.

— Мистер Эштон знает об этом?

— Еще нет. — Серена томно потянулась, полная грудь всколыхнулась под буклированным платьем. — По правде говоря, думаю, мне следует сказать ему это сегодня ночью — в постели. — Темно-голубые глаза посмотрели на Фиби. — А сейчас пойдите и найдите шампанское, пожалуйста, милая. Я хочу отметить свой приезд!

Внешний вид Купидона не улучшился в результате его переселения в детскую, печально подумала Фиби. И в кого-то теперь попадет его стрела?

Во второй половине дня прибыли два фургона из фешенебельных магазинов Лондона, и рождественские сюрпризы Серены были выгружены — к полному недоумению Тары и безмолвному возмущению Кэрри.

В гостиной красовалась двухметровая искусственная сияющая елка — феерия в золоте и серебре.

Во время обеда Серена воротила нос от великолепно запеченной оленьей ножки, уверяя, что отказалась от мясной пищи.

Чего не скажешь об алкоголе, сухо думала Фиби, наблюдая за тем, как много шампанского поглощала прекрасная Серена.

Прежде чем пойти в свою комнату, Фиби заглянула к Таре. Малышка ужасно перевозбудилась и устроила сцену из-за того, что щенку не разрешили спать в ее комнате. Но сейчас она крепко спала.

Я должна радоваться за нее. К горлу девушки подступил комок. Это то, чего Тара всегда хотела, — ее мама и папа снова вместе. Но я не могу. Не могу…

Фиби обнаружила, что оставила свою книгу внизу.

Тихо ступая, она спустилась на тускло освещенную главную лестничную площадку и остановилась, услышав, как где-то открылась дверь.

Серена Вейн вышла из своей комнаты. На ней был совершенно прозрачный пеньюар из черного шифона, не скрывавший соблазнительных линий ее великолепного тела.

Она подошла к двери комнаты Доминика, тихо повернула ручку и скользнула внутрь.

Примирение, оцепенело подумала Фиби, состоялось.