Картофельная запеканка с рубленой бараниной и овощами, сочная и ароматная, была великолепна, а мармеладный пудинг с ванильной подливкой просто таял во рту. Фиби не могла удержаться от горячих похвал, когда Кэрри пришла убрать со стола. Довольно суровое лицо экономки смягчилось.
— Это просто детская еда, мисс, но приятно, когда ее оценивают по достоинству. Синди никогда ничего не просила, кроме стейка, — добавила она.
— Можно, я помогу отнести посуду вниз на кухню? — дипломатично спросила Фиби.
— Что вы, ей-Богу, нет нужды. В маленькой кухне есть грузовой лифт для подачи блюд с одного этажа на другой. Его придумала мама мистера Доминика.
— Ах, вот как! — Фиби заинтересованно слушала, помогая собирать грязную посуду. — Она еще жива?
— Нет, мисс, как и его отец, — печально сказала Кэрри. — Но его мачеха еще жива, — добавила она, стараясь сохранить как можно более безучастный тон. — Она на Бермудах со своим третьим мужем. Джентльмен всецело посвятил себя мореплаванию, насколько я понимаю.
— Мистер Доминик ладил с ней?
— Он очень старался ради своего отца. Но эта леди всегда думала только о себе… И еще ее противный, надоедливый сынок… Несколько лет после смерти своего отца мистер Доминик совсем не появлялся в этом доме. Миссис Эштон нравилось устраивать здесь приемы, развлекаться, и дом уже не казался ему родным. Когда он женился, я надеялась, что он поселится здесь. Но мисс Вейн из-за своей работы предпочла Лондон. — Кэрри тихонько вздохнула. — Этому дому нужна семья.
— Ну что ж, сейчас в нем живет Тара, — мягко сказала Фиби.
— Да. — Кэрри настороженно глянула на дверь детской. — Но сколько это продлится? Мисс Вейн позволила мистеру Доминику получить опеку над ребенком потому, что тогда ее это устраивало. — Она покачала головой. — А сейчас и Синди создала ему большие проблемы.
— Она вышла из больницы?
— Да, и преспокойно поселилась в квартире своего дружка, — мрачно сообщила Кэрри. — Ее следовало бы отхлестать по щекам, вот что я вам скажу! Мистер Доминик обзвонил все агентства, пытаясь найти другую няню, но везде отвечают одно и то же — до Нового года нет надежды найти никого подходящего. А мисс Синклер хочет, чтобы он отдал ребенка на недельный пансион в ту школу, которую она курирует.
— Но Тара еще слишком мала! — ужаснулась Фиби.
— Да они берут детей прямо из колыбели! Но я надеюсь, мистер Доминик позаботится о Таре. Я уже не так молода, как прежде, — сердито добавила она, — а он должен быть твердо уверен, что о малышке хорошо заботятся, иначе его бывшая жена может возбудить дело об ее возвращении.
— Убеждена, все уладится, — не совсем уверенно произнесла Фиби.
В детской Тара строго сказала ей:
— Тебя не было очень долго. Я собираюсь играть красной фишкой. А ты можешь голубой.
— Прекрасно. — Фиби села рядом с ней за большой квадратный стол, и игра началась.
Когда в дверях появилась Кэрри и позвала Тару принимать ванну, малышка с непокорным видом надула губки:
— Не хочу, хочу еще играть!
— Ну, если ты будешь себя так вести, то больше никаких игр, — твердо заявила Фиби. — Тебе давно пора в кровать, завтра в школу!
— Ненавижу школу! Не лягу спать, пока не придет папа. — Тара стукнула рукой по столу.
— Успокойся! — возмутилась Кэрри.
— Послушай, детка, — начала Фиби, — если папа, когда придет, обнаружит, что ты не в постели, он рассердится на Кэрри и на меня. И он никогда не позволит мне опять прийти и поиграть с тобой. Итак, выбирай!
Тара посмотрела на нее долгим взглядом:
— Ты придешь завтра?
— Завтра не смогу. Но скоро. Только сейчас ты должна принять ванну и лечь спать.
— А когда я лягу, ты почитаешь мне что-нибудь? — начала торги Тара.
— Только недолго.
— Про Винни-Пуха и Слонопотама? — с надеждой спросила Тара. — Это моя любимая книга.
— И моя тоже.
Видя, как неуклюже Кэрри нагнулась, чтобы выключить краны, Фиби неожиданно для себя присоединилась к купанию Тары. А занятие это было мокрое и хлопотное, так как девочка играла с резиновой игрушкой, которая крепко удерживалась под водой, затем резво выпрыгивала, обдавая всех фонтанами брызг.
— Это была самая лучшая ванна, — торжественно заявила Тара, когда Кэрри завернула ее в большое полотенце. — Синди обычно всегда говорила: «Поскорее, ради Бога!»
— Я почитаю тебе немного, и ты будешь спать, — сказала Фиби.
Тара покачала головой:
— Я должна дождаться, пока папочка пожелает мне спокойной ночи.
— Дело в том, цыпленок, что папа ушел в ресторан и может вернуться очень поздно.
— Почему?
— Потому что, когда веселишься, никогда не хочется идти сразу домой. Сама знаешь.
— Но папочка знает, что я его жду.
— Да, — осторожно согласилась Фиби. — Но ведь у него есть еще дела.
— Я не нужна ему? — Это был самый трагический вопрос, который Фиби когда-либо доводилось слышать. Она нежно обняла маленькую фигурку.
— Конечно, нужна!
— Мамочке я не нужна, — горько сказала Тара. — Так говорит мама Бриджит.
Фиби мысленно сжала руки вокруг горла мамы Бриджит.
— И я слышала, как Синди говорила, — продолжала девочка, — что мамочке пришлось выбирать между мной и дядей, с которым она встречалась, и она выбрала дядю.
— Уверена, все было не так просто, — Фиби растерялась и не могла найти нужных слов.
Наступило молчание. Потом Тара добавила:
— Что, если мисс Синклер скажет папе выбирать и он предпочтет ее, а не меня?
— Этого, — решительно произнесла Фиби, — никогда не произойдет! Потому что твой папа уже сделал свой выбор, и ничто его не изменит.
— Откуда ты знаешь?
— Он любит тебя и никогда не нарушит слова, данного тому, кого любит. — Фиби с трудом могла поверить в то, что сама только что сказала. Что защищала Доминика Эштона, этого монстра, отравившего шесть лет ее жизни. — Он же решил, что тебе лучше остаться с ним, чем ехать в Голливуд.
— Мне бы понравилось в Голливуде, — возмущенно сказала Тара. — Мамочка говорит, что меня бы звали Тара Вейн и она бы получила для меня роль в каком-нибудь фильме. И мне прокололи бы уши, — со вздохом добавила она.
Фиби почувствовала, что улыбается.
— Ну уж, думаю, это папа тебе тоже разрешит — лет, скажем, в десять. А теперь давай я тебе почитаю.
Фиби читала тихо, неторопливо, и мало-помалу сказка, которую один человек сочинил для своего маленького сына семьдесят лет назад, оказала свое магическое воздействие. Еще до того, как Пух и Пятачок раскрыли тайну Слонопотама, глаза Тары стали сонными.
Когда Фиби осторожно закрыла книгу, маленькая ручка вылезла из-под одеяла и взяла ее руку.
— Не уходи, — пробормотала Тара, и глаза ее закрылись.
Это несправедливо, с негодованием подумала Фиби. Мне это не нужно! Ничего! Но все же она осталась там, где была, наблюдая за спокойным личиком ребенка и прислушиваясь к тихому дыханию.
Уголком глаза она уловила едва заметное движение у двери. Не оборачиваясь, тихо спросила:
— Кэрри?
— Это не Кэрри.
Фиби выпрямилась в своем кресле.
— Вы уже вернулись? Не может быть!
— В таком случае я — мираж, — спокойно произнес Доминик, тихо ступая по ковру.
Его обычно мрачное лицо смягчилось и стало обезоруживающе нежным, когда он наклонился поцеловать разметавшуюся во сне дочь.
— Думаю, вы можете оставить свой пост. — Он перевел на нее веселый взгляд. — Кэрри говорит, вы с ней великолепно справляетесь, а это несомненная похвала!
— Все не так уж и трудно. — Фиби пошла впереди него к двери. — Она прелестный ребенок.
— Несмотря на своих родителей… — вкрадчиво добавил он. — Вы чего-то недоговариваете?
— Это не мое дело.
— Вздор! — Доминик осторожно закрыл дверь детской спальни. — У вас, несомненно, очень строгие принципы. Я просто чувствую, как они бурлят под маской бесстрастного лица и не могут найти выход.
— Ладно, — сердито сказала Фиби. — Я думаю, Тара постоянно чувствует себя неуверенно.
— С тех пор, как ушла Синди?
— Еще до того, как она пришла! Тара заслуживает большего, чем бесконечная смена нянь и гувернанток, какими бы профессиональными они ни были. Она нуждается в ком-то, кто даст свою любовь, а не просто заботу. — Фиби замолчала, метнув взгляд на его бесстрастное лицо. — Вы же сами спросили, — оправдываясь, добавила она.
— Да, спросил. — Он сделал паузу. — На самом деле я согласен с вами, и сегодня для меня это стало первостепенной заботой.
Хейзл Синклер! — подумала Фиби. А как отнесется к этому Тара?
— Я… я надеюсь, ваш вечер был приятным.
— Вы имеете в виду репутацию ресторана? — уточнил он, на его губах промелькнула улыбка. — По моим грубым подсчетам, он продержится совсем недолго. Съедобным был лишь пудинг, поэтому мы решили прервать наш ужин, так и не завершив его, и вернуться сюда пить кофе.
— А… — произнесла она растерянно. — В таком случае не буду вам мешать.
— Нет! — возразил он. — Вы будете пить кофе с нами, потом я отвезу вас домой.
— Но мисс Синклер…
— …привез ее собственный автомобиль. Какие еще возражения?
Хейзл приветствовала их своей великолепной улыбкой.
— Какая поразительная преданность делу! — протяжно сказала она. — Вижу, вы твердо решили стать семейным сокровищем.
— Напротив! — Фиби подошла к одному из диванов, стоявшему у камина, и села. — В новом году я буду искать себе работу по специальности.
— Опять официантки? — Хейзл недоуменно подняла брови.
— Нет, — хладнокровно ответила Фиби. — Боюсь, что развею ваши иллюзии, но по образованию я дипломированный библиотекарь.
— Да… — произнес Доминик тихо, будто получил ответ на свой незаданный вопрос.
— Отчего же вы так бездарно губите время в каком-то ничтожном кафе? — не унималась Хейзл.
Доминик со странной улыбкой посмотрел на Фиби:
— Потому, что она иначе относится к этому. Она среди людей, которых любит. Правильно, мисс Грант?
— Совершенно верно. — Фиби вздохнула с облегчением, увидев Кэрри с подносом.
Как только они стали пить кофе, Хейзл переключила внимание на себя. Игриво болтая, она перескакивала с одной темы на другую.
— Устали, мисс Грант?
— О, нет, — быстро солгала Фиби, — прошу вас, продолжайте этот вечер!
— Думаю, пора прервать его. У меня завтра тяжелый день. — Он улыбнулся Хейзл. — Я уже объяснял.
— Дорогой, я все понимаю. Такая досада, что тебе еще раз придется проделать весь путь до Вест-комба и обратно. — Хейзл положила ладонь с ярко-красными ногтями на его руку и улыбнулась ему: — Не волнуйся, в следующий раз я сама приготовлю обед для тебя, милый, и позабочусь о том, чтобы весь вечер мы были только вдвоем. Теперь проводи меня до машины, если мисс Грант не возражает, — мило добавила она.
— Нисколько! — ответила Фиби таким же медоточивым тоном, но гораздо более искренне.
Когда минут десять спустя Доминик вернулся, он вкладывал свой носовой платок в карман. Стер губную помаду, подумала Фиби.
— Готовы, мисс Грант?
«Рейнджровер» резко повернул налево, и Фиби подпрыгнула от удивления.
— Вы не там повернули. Весткомб по другой дороге.
— Мы не поедем туда сразу. Сначала заедем что-нибудь выпить в «Грин мен», что в Котринге.
Фиби открыла рот, задыхаясь от возмущения:
— Я не хочу ничего пить. Что такое, черт побери?
— В таком случае страдайте от жажды, — нетерпеливо сказал Эштон. — Любуйтесь, как я пью. Просто я хотел бы кое о чем поговорить с вами.
— Почему мы не можем поговорить сейчас, по дороге?
— Потому что я за рулем, а серьезный разговор отвлекает внимание от дороги. — Он помолчал. — Кстати, вы умеете водить машину?
— Да. — Она бросила на него подозрительный взгляд. — А что?
— В наше время это имеет большое значение, особенно если вы живете за городом.
— Тогда это ко мне не относится, — равнодушно сказала она. — Дело в том, что работу библиотекаря можно найти только в городе.
— Вы действительно хотите работать в библиотеке?
Она холодно улыбнулась ему.
— В большой степени это вопрос жизненной необходимости. Моя жизнь словно остановилась после того, как мой отец… Но это не может продолжаться вечно. — Она нервно сглотнула. — Новый год — новый старт.
— Мы выпьем за это, — сказал он и свернул на автостоянку возле «Грин мен».
Доминик провел Фиби в просторное помещение с массивными деревянными столами, скамьями с высокими спинками и камином. В корзине с поленьями спал черный с белыми пятнами кот.
— Очень уединенное местечко.
— Это ночь развлечений, сегодня еду не готовят, — объяснил Эштон. — В другое время тут невозможно найти свободный столик. Что вам заказать?
— Просто тоник, пожалуйста.
Он усмехнулся и недоверчиво поднял брови:
— Ничего крепче?
Сердце Фиби учащенно забилось:
— Ничего!
Что же все-таки он собирался ей сказать? — с ужасом думала она. Неужели он ее все-таки вспомнил? О, нет! — взмолилась она в глубине души. Пожалуйста, нет!
Доминик вернулся с тоником для нее и стаканом пива для себя.
— Вы по-прежнему невысокого мнения обо мне, не так ли, Фиби? — начал он.
Она вся напряглась:
— Не знаю, что вы имеете в виду…
— О, не разыгрывайте меня. Вы и не скрываете вашей враждебности. — Он помолчал минуту-другую. — Но, что бы вы ни думали, интересы Тары для меня превыше всего.
— Я… я, конечно, это знаю.
— И это нисколько не меняет вашего отношения ко мне. — Он не спрашивал, а констатировал факт. — Ну что же, я смогу с этим жить. Вопрос в том, сможете ли вы?
Она покачала головой.
— Думаю, вас не должно это волновать, мистер Эштон!
— Доминик, — сказал он. — Меня зовут Доминик, и я хотел бы, чтобы вы так меня называли.
— Право же, это не имеет значения. Вероятно, мы больше не будем видеться.
— А я надеюсь, что будем. — Он уставился на свой стакан. — Прошлым вечером Тара попросила, чтобы вы стали ее няней. Я сказал, что, возможно, у вас есть тысяча причин для отказа.
— Да, — согласилась она, чувствуя, что от волнения ее начинает пробирать дрожь. — Есть. Я говорила Таре…
— Знаю, — мягко перебил он ее. — И все же я прошу вас забыть о них, включая вашу нелюбовь ко мне, и подумать о Таре. — Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей. — Позаботьтесь о ней, Фиби. Только до Нового года, потом я найду кого-нибудь постоянного, а вы будете устраивать свою жизнь. — Он сделал паузу. — Так что скажете?