Строптивая жена

Глава 22

Выйдя из ванной, Сара увидела, что Дуглас исчез. Его не было ни в спальне, ни в гостиной. Она заплела волосы, почистила зубы, сложила одежду и убрала ее, а он так и не появлялся.

Разочарованная, она села на край кровати. Сара не спала рядом с мужем со времен Чейвенсуорта. Как глупо ожидать этого сегодня вечером.

Кровать была невероятно мягкая и настолько большая, что казалась островом. Матрас чуть прогибался в середине. Сара отметила про себя, что нужно поговорить с экономкой, чтобы добавили дополнительные ремни, и тут же остановила себя. Тут не Чейвенсуорт, и вряд ли персонал будет рад ее совету.

Закрыв глаза, она пожелала себе уснуть, хотя и оставила для Дугласа свет. Она будет думать о чем-нибудь приятном. Возможно, она вспомнит иллюстрацию в книге, закат над холмами, вихрь грозовых туч, Дугласа… нагого.

Нагой Дуглас. Вряд ли это видение поможет заснуть. Скорее потянет на размышления. Закрыв глаза, Сара сосредоточилась на воспоминаниях. Ступни у него были длинные и узкие, на ногах волосы, но не так много, чтобы прикасаться было неприятно. Торс… ее пальцы часто играли с легкими завитками волос на его груди.

Она могла бы сейчас подумать о вещах более приличных, но сомневалась, что это будет столь интересно.

Торс у него красивый, мускулистый. Руки четко очерчены, словно он в свое время занимался физическим трудом. Она никогда не думала, что плечи могут выглядеть так мужественно, но у него, конечно, были именно такие, да и шея тоже.

Ягодицы у него были удивительные, и Сара крепко зажмурилась, словно стараясь скрыть свои мысли. Должна ли она думать о мужских ягодицах? Возможно, нет, но это не просто мужчина, это ее муж. Скорее всего, жена имеет право думать о фигуре мужа. Почему нет?

Даже если это крайне неприлично, она не могла перестать думать об этом. Его ягодицы были округлые, тугие, и у нее было ощущение, что если по ним похлопать, рука отскочит, как от мячика. Повернувшись на бок, Сара задрала ночную рубашку и провела рукой по своим ягодицам. Они мягче.

Сара расправила рубашку, легла на спину и открыла глаза. Потолки в Килмарине были украшены фресками и розетками. Интересно, какая-нибудь невеста лежала здесь, размышляя о теле мужа? Или она первая?

В целом эти размышления были ей приятны. Но Сара тщательно избегала думать кое о чем, еще более притягательном, чем все его совершенства.

Ей было знакомо желание, когда красивый мужчина улыбался ей, или прилив жара, когда мужчина касался ее голой руки. Она считала нормальным и естественным обуздывать эти ощущения до замужества, а потом освободиться в границах брачного ложа.

Каковы правила этикета супружества во время траура? Должна ли она отказывать мужу шесть месяцев просто потому, что соблюдает траур по матери? Сара уставилась в потолок. Определенно — нет.

Дуглас мужчина не того типа, который станет ждать полгода, чтобы осуществить свои супружеские права. С другой стороны, он, похоже, не из тех, кто остается без женского внимания. Стоит только посмотреть, как горничные в Чейвенсуорте наперебой стремились обслужить его.

Не надо думать об этом. Сну придется подождать. Повернувшись на бок, Сара протянула руку туда, где спал бы Дуглас. Простыни были холодные, и она тут же замерзла.

Их отношения очень странные. Она никогда не думала, что у нее будет такой брак.

Сара перевернулась на спину, потом села, взбила подушку. Экономка в Килмарине могла бы добавить в подушки немного лаванды.

Как здесь тихо. Единственным звуком было ее дыхание. Нужно спать, а не любопытствовать, где Дуглас. Он не обязан постоянно находиться рядом.

В жизни ей редко доводилось быть одной, и сейчас было необычно осознать свое одиночество. Пожалуй, она единственный раз в жизни испытала это чувство, когда отправилась в Лондон. Нет, даже в Лондоне было ощущение надежды, потому что она знала, что скоро вернется домой, и это смягчало ее реакцию.

Здесь, в Килмарине, все по-другому. Разумеется, она снова вернется в Чейвенсуорт, но там уже никогда не будет по-прежнему. Разговор за обедом не выходил у нее из головы. Почему мама не общалась со своими родными? Почему Морна просто повернулась спиной к Шотландии?

Вместо того чтобы лечь, Сара выскользнула из кровати, накинула халат, прошла в гостиную и села на диван. Огонь в камине давно погас, но она не была в настроении зажечь его. И не хотела будить ради этого горничную. Ее отец не колебался бы. А Дуглас никого не потревожил бы, если мог решить задачу сам. Двое мужчин, которые оказали сильное влияние на ее жизнь. Одного она не выносила, другого с каждым днем уважала все больше.

Где он?

Тот день, когда она отправилась в Лондон, оказался для нее крайне удачным, Сара только-только начала это понимать. Каковы были бы последние недели без Дугласа? Слуги в Чейвенсуорте, возможно, организовали бы похороны, но никто не утешал бы ее по ночам, позволяя выплакаться. Никто не обогрел бы ее, когда она замерзала. Никто не укачивал бы ее у себя на коленях, пока она не засыпала. Кто сопровождал бы ее в этой поездке? Кто оберегал бы и защищал ее?

Что он просил взамен?

Обсерваторию и время, чтобы изготовить алмазы. Обсерваторию она неохотно отдала, но вряд ли он получил алмазы. Во-первых, из-за смерти ее матери и, во-вторых, из-за этой поездки в Шотландию. Не слишком хорошая она жена.

Ищет он утешения у кого-то?

От этой мысли Саре сделалось не по себе.

Вернувшись в спальню, она сбросила халат и легла. Кровать показалась еще более холодной, большой и пустой, чем раньше.

Сара лежала на спине и смотрела в потолок.

Почувствует ли она? Если он с кем-то еще, сможет ли она что-то сказать? Что она сделает? Как жены поступают в таких ситуациях?

Дверь открылась так тихо, что Сара не услышала бы этого звука, если бы дремала. В дверях замерла фигура.

— Я не сплю. Не нужно пробираться как мышка.

— Ах, Сара, дорогая, ты скучала по мне, — сказал Дуглас.

Она села.

— Ты выпил?..

— Только самую малость. Мир кажется необычайно приветливым после стаканчика доброго шотландского виски.

— Так ты этим занимался? Пил?

— Я устанавливал дружеские отношения, — слабо улыбнулся он. — Твой кузен, да и другие желают все знать о леди Саре.

— Да? И что ты им сказал?

Дуглас подошел к кровати.

— Что ты великосветская леди и самая потрясающая женщина. Я также сказал, что ты столь же решительна, как Доналд, очаровательна, как фея, и красива, как принцесса из сказки.

— Да? — Ее обдало жаром.

— Правда, я умолчал, что ты все еще девственница и что самое мое большое опасение, что ты можешь оказаться такой же холодной, как утро в горах.

Сара уставилась на него, жалея, что не погасила свет. В темноте она не видела бы его мальчишескую улыбку и внезапную настойчивость в глазах.

Каких слов он от нее ждет? Что она не совсем понимает, что он имеет в виду? Что у нее есть предположения, но она слишком неопытна, чтобы знать наверняка?

— Спасибо, что представил меня в лучшем свете, — сказала она. Какой слабый и невыразительный ответ.

Но казалось, Дуглас так не думал, его улыбка исчезла, он потянулся и взял ее лицо в большую теплую ладонь.

— Сара, дорогая, я чту тебя от макушки до пят. — Впервые с момента их встречи в его голосе отчетливо слышался шотландский акцент.

— Ох.

Он опустил руку и повернулся прежде, чем она успела продолжить.

— Я приму ванну, — на ходу сказал он, оглянувшись. — Боюсь, я пропах дымом и виски.

Он хорошо поет, сообразила Сара несколько минут спустя, в аккомпанемент заурчали краны, и она улыбнулась.

Сара погасила лампу, на тот случай если он решит выйти из ванны голым. Есть ли у него полотенце? Есть ли в ванной шкафчик? Будь она хорошей женой, она принесла бы ему полотенце.

Вместо этого Сара с головой накрылась одеялом и закрыла глаза. Нужно притвориться спящей. Она решительно повернулась на бок и подвинулась к краю кровати.

Она знала, что Дуглас вышел из ванной. Быстрые шаги свидетельствовали о его приближении, матрас внезапно прогнулся.

— Черт! — пробормотал он, забираясь под одеяло. — Шотландская вода ужасно холодная!

— Шотландская вода не холоднее английской, — улыбнулась в подушку Сара. — Ты глупец, если решил купаться ночью. Ты не открыл кран с горячей водой?

— Я думал, что холодная ванна мне больше подойдет. — Он прижался щекой к ее спине. Даже сквозь рубашку Сара чувствовала, как он замерз.

Она повернулась и протянула руки под одеялом.

— Ты глупец, Дуглас Эстон, — повторила она, притянув его в объятия.

— Ты понятия не имеешь, до какой степени, Сара, милая, — мягко сказал он.

— И холодный как ледышка.

— Я действительно думал, что это поможет, — сказал он. — Но боюсь, не преуспел.

Его колено внезапно прижалось к ней, пробираясь между ее ног. Ее ночная рубашка задралась, и Сара чувствовала каждый дюйм его кожи. В последний момент Дуглас тоже обнял ее.

Он, казалось, согрелся. Такой горячий, что ей действительно надо отстраниться. Но она не двигалась. В этот момент невозможно было заставить себя отодвинуться на край кровати.

Дуглас, наклонившись, поцеловал ее в щеку, его губы, мягкие и прохладные, мгновенно согрелись. Сара не отворачивалась. Наоборот, ей было почти необходимо прижаться теснее, повернуть голову и поднять подбородок. Наконец он начал целовать ее.

— Я хочу, чтобы ты разделась донага, — сказал он через несколько минут.

Она вздрогнула и ухватилась за его плечи, словно ей нужна была опора в мире, внезапно ставшем странным и волнующим.

С каждым поцелуем ее дыхание становилось более напряженным, и когда рука Дугласа скользнула к подолу ее рубашки, Сара задохнулась.

Нужно запротестовать, отстраниться. Ни одна приличная женщина не позволит снять с себя рубашку. Но сейчас не до приличий, ей жизненно важно почувствовать его.

— Распусти волосы, — хрипло сказал Дуглас. Сев, он помог ей снять рубашку.

Сара не сопротивлялась. Этого мгновения они оба желали, вот почему он нежно касался ее, дразнил и сладко мучил.

Ей предстоит стать женой, и, Сара не знала, пугаться ей или пребывать в возбуждении, как сейчас.

Господи, пусть будет правильным то, что она чувствует, как бы это ни называлось. Ненасытность, распутство, страсть или желание — она никогда не думала, что может оказаться во власти этого. Нет, она даже не подозревала, что может так этим наслаждаться.

Трясущимися руками она возилась с кончиком косы, и Дугласу пришлось помочь — пронизав ее волосы пальцами, он выпустил их на свободу.

— Боже, как ты красива, — пробормотал он, и от того как он это сказал, как дрогнул его голос, она почувствовала себя красавицей.

Уложив ее, он взял в ладонь ее грудь и дразнил большим пальцем сосок. Молния пронзила ее. Беспокойно шевельнув ногами, Сара повернулась и положила руку на его щеку.

— Дуглас, — произнесла она его имя, потому что ей нужно было что-то сказать.

Отстранившись, он склонился над ней и коснулся губами ее груди.

Она дернулась, потрясенная ощущением, зародившимся в соске, в средоточии ее женского естества. Ее пальцы прошлись по затылку Дугласа, уху, пронизали его волосы. В другое время она, возможно, отметила бы, какие они густые, но теперь остановилась на том, как у нее дыхание перехватывает от удивленного восклицания, как неожиданно напрягается ее живот и тело выгибается навстречу Дугласу.

Поразительно, но она жалела, что погасила лампу. Услышав собственный стон, Сара зажала рукой рот. Ведь приличные женщины не наслаждаются, когда их покоряют?

Почему тогда она чувствует, что ее не покоряют, а скорее ведут в какой-то иной мир, о существовании которого она прежде не подозревала? И она в нем не одна. Здесь Дуглас, улыбающийся Дуглас, который протягивает руку и манит ее ближе.

Его рука, гладившая ее живот, словно чтобы ослабить внезапное напряжение, заскользила вниз по ноге. Он коснулся ее колена, мягко погладил ямочку под ним, и Сара едва не улыбнулась. Но тут же ее внимание привлекли другие движения: его язык прошелся по ее соску, вокруг него сомкнулись губы, Дуглас втянул сосок в рот, усиливая ощущения в ее средоточии.

Это не она хнычет. Она такие звуки не издает.

Он переключил внимание на другую грудь, и рука Сары, мягко поглаживавшая его волосы, заскользила вниз. Его красивая спина с рельефными мускулами и бронзовой кожей искушала прикоснуться к ней. Снова Сара пожалела, что погасила лампу.

Сара позволила своей руке путешествовать вниз, будто не имела сил направить ее куда-то еще. Ее пальцы задержались на его пояснице, потом прошлись по ягодице. Ей хотелось накрыть ее ладонью, разве это не поразительно?

Приподнявшись, Дуглас смотрел на нее. Он улыбается? Его зубы блеснули в темноте? Нужно спросить, но он целовал ее снова. Его язык убеждал ее открыть рот, и Сара сделала это без колебаний. Их языки сплелись, и она ухватила Дугласа за плечи, мир вдруг сделался жарким и незнакомым.

Дуглас резко лег на спину, и Сара оказалась сверху, настолько удивленная этим, что уперлась руками в постель и села. Перед ней было нечто очень твердое и очень горячее.

— Дуглас?

Он не отвечал, только медленно согнул колени, чтобы Сара скользнула вперед.

Она ухватилась за него обеими руками. Не для того, чтобы удержать равновесие, хотя можно этим отговориться, если он поддразнит ее. И не для того, чтобы сориентироваться, даже в темноте она осознавала свое положение. И если вела руками вдоль его тела, то исключительно из любопытства.

Покрытый шелковистой горячей кожей мужской детородный орган был весьма твердый. У Сары промелькнула мысль, что он мало чем отличается от крепкой ветки дуба. Он определенно не гнется. А может ли сломаться?

— Я сделала тебе больно? — встревожилась она.

— О Господи! Нет! — В голосе Дугласа звучали ноты, которых она прежде не слышала.

— Ты уверен? Он, кажется, становится еще тверже.

Сдержанный смех был ей ответом.

— Это реакция на тебя, Сара.

— О!

Ее пальцы скользили вверх и вниз, зачарованные его размером и тем, что он, словно живое существо, дрожью отзывается на ее прикосновение.

— Думаю, я совершил большую ошибку. — Дуглас повернулся и уложил Сару на постель.

Он приподнялся над ней, она ждала поцелуя, но когда его не последовало, открыла глаза.

— Мне жаль, что первый раз не может быть безболезненным для тебя, Сара.

— Безболезненным?

— Будет некоторый дискомфорт.

— Да?

Как ужасно, что она этого не знала. Неужели только мужчины осведомлены о процессе единения тел? Если так, это несправедливо.

— А после первого раза боли не будет? — спросила она.

— Нет, — мягко ответил он.

Она начала дышать снова.

— Тогда нужно обойтись без первого раза.

— Не думаю, что удастся, — рассмеялся он.

И что это значит?

Не успела она спросить, как он снова поцеловал ее. Восхитительный поцелуй, казалось, длился долгие минуты… или часы… Когда Дуглас отстранился, Сара едва не застонала. Под опущенными веками вспыхивали звезды, дыхание такое трудное, будто она только что взбежала на четвертый этаж по крутой лестнице.

Секунду спустя она открыла глаза, и волшебство испарилось.

— Дуглас!

— Расслабься, Сара.

— Как я могу расслабиться, если ты это делаешь?

Он целовал ее живот, от этого у нее внутри все трепетало. Его пальцы скользили от колена по бедру к завиткам ее лона и там задержались.

— Дуглас, — попыталась повернуться к нему Сара. Он нежно и сладко поцеловал ее в щеку. Так целуют друга или давно не виденного родственника. Но не жену, особенно когда его пальцы путешествуют по ее потаенным местам.

— Дуглас!

— Сара. — Он поцеловал ее в губы, тщетно пытаясь отвлечь от того, что творили его пальцы.

Боже милостивый, ее ноги раздвинулись.

Тело выгибалось ему навстречу. Как будто жило самостоятельной жизнью, как и его мужское естество. Как будто она не имела воли справиться с ним.

— Дуглас.

— Леди Сара, расслабьтесь и наслаждайтесь.

Как можно наслаждаться чем-то агрессивным и настойчивым? Тем, что ужасно смущает?

Она сжала его плечи, когда поцелуй стал глубже. Ему было мало вести ее в запретный и экзотический мир. Он должен вознести ее к звездам, к радуге, туманному водопаду — туда, о чем она только грезила.

Его пальцы ласкали ее потаенные места. Тело ее горело, сердце неистово колотилось, все мысли и чувства сосредоточились на действиях Дугласа.

Он гладил повлажневшие набухшие складки ее лона, нажал на чувствительное местечко, и Сара задохнулась и застонала. Дуглас улыбнулся и повторил движение, чтобы показать Саре, что его не отвратила ее приземленность, наоборот, восхитила.

Она сильнее вцепилась в него, когда его пальцы задвигались быстрее. Медленный сначала ритм ускорялся, она ждала, что он станет еще быстрее, но он снова замедлил темп, заставив желать большего.

В ответ на поцелуи она выгибалась навстречу.

Она новичок в любви, а Дуглас опытный воитель, она лишь беспомощно цеплялась за него.

Сара положила руки ему на затылок. Она хотела покончить с невинностью, которая словно пелена отделяла ее от Дугласа. Сара хотела знать все, сделать все, прочувствовать все ради радости испытать это снова.

Он внезапно оказался над ней, жар его тела опалял ее. Опираясь на локти, он играл ее волосами, его тугое мужское естество нацелилось на развилку ее бедер.

— Я готова, — выдохнула Сара, не узнавая своего голоса.

— Да?

Она кивнула.

Дуглас наклонился и, целуя, вошел в нее.

Она готовилась к боли и громко охнула, но от его размера. Никакой боли не было, когда он входил в нее дюйм за дюймом. Только ощущение вторжения и растянутости. Сара схватила его за талию, потом ее руки скользнули к его бедрам, задержались на ягодицах. Ее ноги раздвинулись, будто тело само знало, как приветствовать его.

Дуглас нажал сильнее, и дрожь сотрясла ее тело.

— Готова?

Сара могла лишь кивнуть.

Будет теперь больно? Закричит ли она? Узнают ли жители Килмарина, что она стала женой? Поэтому невесту на свадьбе щедро потчуют алкоголем? Для того ли, чтобы она не сознавала, что должно произойти?

Он медленно отступил, и ее руки соскользнули с его ягодиц. Его кожа будто огнем горела.

Дуглас вошел в нее снова, но очень медленно, и не ускорил темп, хотя Сара отчаянно тянула его к себе.

Она действительно не могла вынести это, напряжение в теле достигло предела.

— Дуглас, пожалуйста.

— Тебе больно? — отстранился он.

— Еще нет. Пожалуйста, поторопись. Не люблю ждать боли.

— Всему свое время, леди Сара, — сказал он, и она готова была поклясться, что он улыбнулся.

Он так удивлен?

Дуглас медленно отступил, и на этот раз ее тело почувствовало ритм. Она выгибалась вслед за ним и опускалась, когда он входил в нее снова.

Она не могла думать, ее ум был поглощен движениями. Дуглас целовал ее, она тянулась за ним, когда он отступал, словно его губы мощно и властно влекли ее.

Сара уже не чувствовала прежнего растяжения, наоборот, она абсолютно приспособилась к его копью. Положив руки на его ягодицы, Сара тянула Дугласа вниз, когда он отступал, и извивалась под ним.

Ему действительно в этот момент нужно выругаться?

Через мгновение она забыла о его манерах, потому что его движения становились все быстрее. С каждым толчком неведомые ощущения молнией разрывали ее надвое.

Он покрылся испариной и дышал так же хрипло, как и она. И сердце у него стучит так же отчаянно?

— Никакой боли, Сара?

— Нет. — Она потерпела неудачу?

— А у тебя?

— Все хорошо, Сара.

Он как-то забрал ее боль? Дуглас снова начал двигаться в ней, все увеличивая темп, ей осталось лишь схватить его за талию и довериться собственному телу, которое, казалось, знало, что делать.

Дуглас издал какой-то звук сквозь зубы и вдруг рухнул на нее и уткнулся в подушку.

Его горячее дыхание опаляло ее щеку. Стоит чуть подвинуться, и он сможет поцеловать ее. Но похоже, он не в том настроении, перекатившись на бок, он оперся на локоть.

— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил он.

— Спасибо, хорошо.

Неужели так трудно с ним разговаривать? Сара лишь помнила ласкавшие ее руки к мужское достоинство глубоко внутри.

— Никакой боли?

Она покачала головой и только потом сообразила, что Дуглас, вероятно, не видит ее.

— Нет, только небольшой дискомфорт, — сказала она. — Ты очень большой.

Он не ответил, только потянулся ближе и легко прикусил мочку ее уха. Сара даже подскочила от неожиданности.

— Что еще ты чувствуешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Такое ощущение, будто ты дух перевести не можешь?

— Я, кажется, немного расклеилась, — наконец признала она.

— Да?

Рука погладила ее грудь, задела твердый сосок и скользнула к животу.

Сара была не готова к вторжению его пальцев, тем более что в этот момент он снова легко сжал зубами ее ухо.

— Дуглас.

— Тихо, Сара. — В его голосе сквозила улыбка. — Я сделал бы это ртом, но, думаю, что еще немного рановато.

Ртом?

Пока она пыталась переварить эту потрясающую информацию, его палец медленно скользнул внутрь. Потрясенная, она повернулась к Дугласу, и он накрыл губами ее рот.

Его поцелуи опьяняли.

Его пальцы снова ритмично задвигались, лаская набухшую плоть.

Странное ощущение захлестнуло ее, она словно таяла, превращаясь в текучий мед. Ее кожа горела, огонь разливался от пальцев Дугласа по всему телу. Повернувшись, Сара обняла его.

Она шептала его имя, единственное, что осталось в ее уме, и стонала. Дуглас прервал поцелуй, уткнулся в ее шею, потом целовал ее шею, а она отчаянно пыталась перевести дыхание.

— Все хорошо, Сара, — тихо сказал он ей на ухо. — Я взял тебя.

Когда она подумала, что нет сильнее наслаждения, все вдруг оборвалось взрывом потрясающих ощущений. Громкий стон вырвался у нее, но ее это не волновало.

Ее ум и тело сосредоточились на невероятном удовольствии и на мужчине, который ей его доставил.