Студёная любовь

Глава 17

Синар

— Камень перемещений цел, а вот снииктовые капсули пострадали: один разбился еще по прилету, второй треснул. Рианец еще есть, но этого недостаточно. — Я осмотрел задник колесницы и потер затылок. — Надеюсь, в вашем мире водятся такие минералы.

Пока оценивал повреждения, Даня разбирал каменный свал перед носом кабины, чтобы можно было вытолкать махину на более ровную поверхность. Русоволосый отбросил еще пару валунов, а после подошел ко мне.

— Покажи.

Я заранее натянул кожаные перчатки, брать голыми руками сниикты нельзя — убьет, вытащил из нутра уцелевшую колбу и выставил ее на тусклый свет ялмезского светила. Молнии внутри заплясали, издавая легкое потрескивание, по рукам пошли заметные вибрации.

— Напоминает плазменный шар, — задумчиво разглядывая колбу, сказал Даня. — У нас такие светильники одно время были в моде. Только они не убивали, если прикоснуться.

— Трещина не сильно заметна, тоненькая, как волосинка, — я провел пальцем, защищенным черной кожей, по контуру. — Видишь? Держится хорошо, даже не цепляется, но теперь любая нагрузка опасна, может шарахнуть так, что костей не соберешь. Я нарочно два капсуля делал, чтобы можно было перераспределить мощность, но второй вообще восстановлению не подлежит. Его и следа нет. — Вернув капсуль на место, я подцепил носком сапога черный песок, но там был только песок, ни кусочка минерала, чтобы запаять трещину.

— Надо будет Тариса поспрашивать, что за штуковина, — пробормотал Даня. — Только он вернется к концу декабря, не раньше, путь до порта и обратно не близкий.

— А быстрее никак? Порталов нет?

Мой спутник по-дурацки заулыбался, будто ему мешок золота на голову свалился.

— Есть, но доступны они только богачам, а мы… — развел руками, — увы. — Перепрыгнув на правую сторону от колесницы русоволосый подобрался к переду и уставился на две сверкающие болванки, что недвижимо склонились над землей. — А это что такое? Что за диковина? Тяговая голова, что ли?

— Ха! Это… секунду! — Я залез в кабину, она от моего веса слегка качнулась и заскрежетала. Нажав на приборной панели запуск и дождавшись индикатора, я переключил оба рычага в режим пробуждения.

Машина пришла в движение, задребезжали окна, лезвия повернулись в положение плашмя, а запертые в кольчуге лошади со скрипом развернулись в полный размер. Это всегда выглядело эффектно. Только папе никогда не нравилось. Он считал, что я цирк устраиваю на площади, собирая людей поглазеть на необычные механизмы. Король всегда был консервативным и новшества принимал с неохотой. Магическую пятерку, которую ему архимаги предлагают уже не один год, тоже наотрез отказался создавать. Говорит, что у безусловной силы есть недостатки и, пока он король, Квинта не случится. Ему видней, хотя я согласен с его решением.

Данил отскочил в сторону и выставил перед собой меч, а я, не удержавшись от смеха, командой на панели приказал лошадкам привстать на задние ноги. Чем вызвал еще большее качание машины, а стойка Данила приняла позицию “в бой”.

— Твою дивизию, что за зверье?! — рявкнул он, отскакивая подальше, чтобы его не зацепили огромные ноги железных коней.

Что-то по полу с хрустом разбежалось, наверное, песок, я не вглядывался — так громко ржал от реакции Дани. Несмотря на его жесткость и даже грубость было что-то в этом человеке располагающее. Наверное, то, что он говорил правду в лицо и не боялся меня, как слуги, не лебезил, как большинство. Это подкупало, хотелось прислушаться к его советам.

И снова вспомнился дражайший папочка, что подарил мне прекрасный подарок в виде смертоносной невесты, а потом решил, что ему больной сын не нужен. Отец, который махнул на меня рукой. Даниил сегодня говорил со мной больше, чем король за пяток лет…

Под ногами снова зашуршало. Показалось, тень скользнула под сидение и место для багажа, но я отряхнулся, это просто нервы.

Мало ли какой мусор мы с Яликом нацепляли, пока сюда летели.

В животе тоскливо заурчало.

Я не завтракал. Решил не маячить перед глазами Любавы лишний раз. Пусть она немного остынет. Вечером вернусь, мы продолжим наш разговор… или… эх…

Даня застыл на месте, удивленно рассматривая магических коней, что били копытами от нетерпения.

— Ничего себе! — присвистнул он. — Такое даже на земле не увидишь, хотя у нас технологии ого-го… Эта штука летать умеет? Она же тонну весит!

— Еще как летает, но сейчас не буду пробовать, капсуль не выдержит.

— Ладно, — Даня спрятал меч в ножны и махнул рукой. — Командуй, что дальше. Сам выбраться из низины сможешь или толкать?

Мы долго вымащивали под лезвия плоские камни, чтобы колесница хоть немного выбралась из вязкого песка. Здесь бы мамина магия воды пригодилась, лед создать. Или… Любава ведь тоже такое умеет, я видел, а на себе лично испытал, но девушка далеко и вряд ли поможет. Придется своими силами.

Так мы провозились до глубокого вечера и пора бы решать, тронется ли колесница или придется возвращаться в замок ни с чем, а завтра с утра снова в путь. Ночью в этих землях небезопасно.

Я присел на камень промочить пересохшее горло, пока Данил пошел отлить. По телу катилась легкая изморозь, словно снова заболеваю. Первыми остыли пальцы рук, после онемели ноги, кожа покрылась неприятной влагой. Неужели так быстро все вернулось? Может, в этой низине температура поменялась к вечеру? И ветерок нешуточный, прилично выдувает тепло, но я понимал, что обманываю себя и причина моего остывания не снаружи.

Со стороны редких давно мертвых колючек послышался отчетливый шум, зашуршал песок. Будто кто-то крался, спрятавшись за черной дюной.

Я выпрямился, отчего мышцы ног неприятно загудели, и приготовил меч.

Шорох внезапно оказался за спиной, там возвышался еще один песочный холм. Холодная лапа страха процарапала позвоночник вниз, заставив меня поежится.

— Что за хрень?! — я повернулся на очередной звук перед собой, повел клинком по воздуху, словно это поможет понять, что меня ожидает. — Данил, штаны, что ли, не можешь надеть? Ты шумишь?

Но русоволосый не ответил, а звук повторился. Снова позади. В сумерках на черном песке заплясали красные огоньки, что тут же погасли. К шороху добавился отчетливый гортанный рык. Точно хищники. Только какие? Я ведь не знаю, что в этих землях водится.

Крутясь вьюнком и рассекая вечерний воздух мечом, я не мог понять, откуда идет хруст. Было ощущение, что меня коварно обступили.

— Даня… — прошептал я, взывая к спутнику, что слишком задерживался, — кажется, у нас гости.

Куда он делся?

Колесница! Точно.

Я бросился к кабине, но навстречу, из нутра машины, высунулась лохматая башка с двумя большими глазищами цвета золота. Гибкое черное тело, как у кота, только больше в десятки раз, плавно перетекло к выходу и приготовилось к прыжку.

Азохус! Мерзость пакостная, такая и у нас водится. В живых она оставляет только тех, кто бегает быстрее нее, а скорость у твари молниеносная.

В кустах снова активно зашуршало.

И охотится эта зубастая зараза явно не одна.

— А! — заорал я, бросаясь на зверя, а он на меня. Внутри кабины хоть какая-то надежда на спасение. Но азохус вдруг перелетел через мою голову и набросился на появившегося из кустов Даниила. Уронив его на спину, принялся вылизывать лицо, словно тот его хозяин.

— Фу! Яшка! Бля, отвали, ненавижу, когда ты так делаешь! Слюни распустил, — русоволосый откинул от себя зверька, отплевался, но тут же захватил чудище за загривок, повалил на песок и, потрепав по черному пузу, проворчал: — Ладно, дружище. Я тоже рад тебя видеть. Где ты пропадал, дурья башка? Ли вся извелась, пока тебя искала.

Азохус смешно перекрутился, играясь, и снова завалился на спину. Я заметил, что у него нет передней лапы.

— Испугал нашего гостя, да? Шалун! — Даня, играя бровями, посмотрел на меня. — А ну проверь, штаны у него сухие?

Яшка будто понял команду, ринулся на меня, но я выставил меч и отмахнулся.

— Убери его! Ты бы еще оску приручил, чтобы по ночам спать с ней в обнимку. Что за гадость — приручать тварей?!

— Да не кривись так. Это питомец Лимии. Она его спасла, больную лапу отрезала, вот и прибился. Выглядит жутко, зато верный. Лучший охотник в наших землях, круче, чем пес, потому что скорости Яшика и его двойному ряду зубов противостоять может разве что самоубийца. Кстати, ты тут оску вспомнил. У вас такие хищники тоже водятся?

— Да и азохусы, — я показал на зверька, что тщательно вылизывал Дане ладонь. — Подобной гадости хватает, особенно на границе с Иманом — это наши соседи. У нас от Создания мир с ними, но… как-то сейчас все очень шатко, отец даже женить меня на дочери короля хотел, да я к другой… ледяной принцессе привязался.

— Любава — настоящая женщина, — заулыбался Даня, поглаживая животное по лохматому лбу. Азохус подлез под его руку и ткнулся в ладонь башкой. — Если ты ее упустишь, будешь полным идиотом.

— Не упу…

— Тихо! — шикнул Данил. Заозирался. Приготовил длинный клинок, что блеснул наточенной сталью.

Хищник прижал уши и тихо заскулил. Длинные тени кустарников опасно закачались.

— Яшка, следить, — прошептал Даня и обратился ко мне: — Уходить пора. Солнце садится, оски не дремлют.

— Тьма, вспомни заразу, называется, — прицепив на пояс меч, я прыгнул на подножку колесницы и слитным движением запустил панель. — Помоги, Нэйша…

Даня остался позади, толкал, чтобы сдвинуть машину с места. Черная спина Яшки мелькала среди камней и песка.

Что-то зарычало, захлопало, потом пискнуло. Времени бояться не было, пришлось действовать.

Я медленно нажал на рычаг, лошади тут же вздыбились, забили копытами по настланным камням, но колесница плотно вошла в песок и не сдвигалась.

— Синар, быстрее! — надрывно закричал Данил. — До заката минут пятнадцать. Сегодня луна будет полной, как раз самый смак для оборотней.

— О богиня! — я вжал педаль почти в пол и закричал: — Не тащит, что-то впереди мешает!

Даня прижал к губам пальцы и засвистел. Ручной азохус выскочил к хозяину, но тут же зарычал в сторону.

— Яшка, стереги! — приказал русоволосый, перебегая к носу колесницы. Заглянул под копыта одной из железных лошадей. — Ага, вижу, булыжник тормозит. Придержи махину немного, чтобы башку мне не проломила.

Я сбавил напряжение, остановил магик-лошадь, но она по инерции еще ковыляла и даже мазнула по плечу Данила. Он, не обратив внимания, легко скользнул чуть ниже, будто не весит центнер, зацепился за железную гриву рукой и вставил в промежуток между лошадьми клинок. Камень, что встрял между механизмами, со звоном выскочил, и колесница сдвинулась с места.

— Вперед! — закричал Данил.

— Слезай! Они тебя скинут! — я приготовил палец на панели, но не нажимал, боялся, что русоволосый попадет под копыта — там не выжить смертному. Зыркнул в окно, где полукружье красного и огромного солнца, так называлось здесь светило, почти спряталось за горизонтом. Ему на смену в небе появилась луна, круглая, как лимонное блюдце.

— Давай! — заорал Даня, ловко взбираясь на загривок лошади. — Я успею. Гони по склону вперед, через сто метров резкий поворот. Синар, не спи! Дома отдыхать будешь в обнимку с Любавой!

— Нэйша, помоги, — прошептал я себе под нос и включил лошадей. — С Любавой — это мечта, конечно…

Лезвия по песку хорошо поедут, но нужно камни преодолеть и не развалиться на части.

Даня согнул ноги, и когда лошади вздыбились, спрыгнул в сторону, где его на лету подхватил Яшка. Они помчали вперед, и зрелище было по-настоящему завораживающее.

Колесница выскочила вверх и плавно поплыла по песку, преодолевая хрупкий настил из плоских камней.

Позади я слышал, как воют недовольные оски, что остались без ужина.

Метров пятьдесят все шло гладко, но дальше начинались каменные пляски, лезвия буксовали, копыта лошадей искрили, подсвечивая наплывающее на нас стадо зверья. Сколько же их тут?

Несколько десятков прыгнули мне в окно, хорошо, что стекла крепкие, из лучшей плавки. А когда я услышал, как тяжелые тушки падают на крышу колесницы, стало не до шуток. Если эти мрази доберутся до капсуля, в живых не останется никого, в том числе и голодных осок в радиусе километра. Раньше там был защитный блок от взрыва, пока мы с Яликом “мягко” не приземлились около озера. Сейчас у меня нет магии восстановить его.

— Впереди поворот! — закричал Данил, прижимаясь всем телом к питомцу. Они скакали рядом, и азохус успевал огрызаться и отбиваться задними лапами от нападающих хищников.

Я выжал на максимум скорость, колесницу закачало, зубы и когти мерзости сильнее застучали в железное покрытие.

Свист. Скрип. Вой. Даня вытянул клинок и на весу резанул ладонь. Я вскрикнул, пытаясь остановить безумца, ведь кровь привлекает хищников лучше всего, но если не поверну, колесницу сметет в пропасть. Пришлось выжать поворот и, высекая из камней искры, вылететь по кромке бездны на поляну.

Зверье бросилось за Данилом. Завыло ужасающе. Оски не больше кошек, днем их даже погладить можно, но под покровом ночного светила они превращаются в кровожадных убийц. Съедают все, даже кости.

Я затормозил.

Тьма, что делать?! Как его спасти? Данил летел, восседая на азохусе, прямо в пропасть, я лишь рот открыл, когда он без раздумий сиганул в пустоту.

И исчез.

Только через мгновение из темноты, в распахнутое над головой небо выскользнул огромный дракон. В лапах он держал своего верного и лохматоголового помощника, а из пасти выпускал огненный столб, сжигая падающих в пропасть голодных осок.

Пока я удивленно разглядывал парящего надо мной дракона, одна зубастая гадость таки разбила окно колесницы и пробралась в кабину. И пока я дрался с ней, снаружи все затихло.

Только удушающий запах тлена и горькой крови заполонил кабину.