Ступень третья. Часть вторая

Глава 8

Пошли глазьевские на дело почти в четыре утра. Как только они ломанулись в дом, дух меня сразу предупредил, и это было его последним хорошим делом, потому что сразу после этого его развеяли. Я не сразу понял, что случилось, слишком резко прервался сон. Но когда понял, порадовался, что не забыл активировать дополнительную защиту перед лестницей, с которой сейчас маги разбирались. Не сказать, что успешно разбирались, торчали на одном месте, никуда не двигаясь, но сам факт, что кто-то из них походя снес моего духа, уже был тревожным. Серый, походу, спал, а вот Постников перемещался ко мне, двигаясь так тихо, что без магии его фиг бы кто засек. Он и на тренировках упор делал на немагические методики, оставляя магию мне на откуп. Ждать, пока он постучит, я не стал, вышел сразу.

— Прорвались.

Он шептал, хотя полог от прослушивания уже стоял. А звук от Глазьевских к нам вывел уже я. Хотя оттуда пока не доносилось ничего, кроме невнятных междометий. Хотя с этим утверждением я поторопился.

— Черт, у меня артефакт рассыпался, — прошипел тот, у кого был самый низкий голос.

— В каком смысле рассыпался? — а это уже Глазьев.

— В прямом. Сейчас только заметил, что от него труха осталась. Колючая, зараза. Мешает.

— Вытряхни.

Подчиненный дипломатично не стал говорить, что думает об умственном развитии начальника, сказал лишь:

— Мы не собирались следы оставлять. А это однозначно будут следы.

— А что за артефакт? — спросил второй.

— Вот сейчас все брошу и буду выяснять, какой именно развалился, — прошипел первый.

— Он же не просто так развалился, а от взаимодействия с чем-то. А если опять налетишь?

— У меня почти все дублируются, — гордо ответил первый.

— И охота тебе такую тяжесть таскать?

— Своя ноша не тянет. Зато защищен всегда. Фиг знает, что случилось бы, не сработай этот.

— Да он у тебя от старости развалился, — буркнул второй. — Чет не знаю, как к этой защите подступиться.

— Не знаешь, на что мог сработать артефакт? — тихо спросил Постников

— Знаю, — вздохнул я. — Охранного духа вынес.

Духа было жалко. Он, можно сказать, стал уже почти членом моей семьи, а тут вот такая бесславная кончина, и даже без могилки, на которую родственники могут прийти поплакать. Нет, я понимал, что его придется развоплощать, потому что чем больше духи такого типа усиливаются, тем меньше поддаются контролю, и рано или поздно становятся неконтролируемыми. Но этому-то было еще далеко до такого, он был юн и полностью управляем, а главное — не отработал свой срок. И защита квартиры была с ним куда надежней, чем сейчас.

— Духа? У тебя на защите дома стоял дух?

— Ну да. Оптимальный вариант защиты при слабой магии.

— Ярослав, почитай на досуге законодательство по магии, — выдал Постников. — Много чего интересного узнаешь. Пока запомни. Никогда и никому не говори, что у тебя тут был дух, иначе все неприятности, которые были до этого, покажутся тебе детскими играми.

— То есть это запрещенный вариант?

— Именно.

Глазьев с подручными продолжали методично вскрывать защиту, и успехи у них были, прямо скажем, никакие. Это на входной двери я оставил вариант попроще, поскольку в этом случае кормление духа становилось не моей проблемой. Но дальше защита становилась сложней и, похоже, была уже невскрываемой для Глазьевых. Вопрос, снимать ли защиту самому, чтобы зафиксировать их на середине лестницы, можно было пока не поднимать: маги были слишком заняты и не собирались пока сдаваться.

— А что так? Уверен, что в кланах все равно используют и духов, и чего похуже. Те же химерические ловушки Вишневских куда опаснее.

— В кланах много чего используют. Главное, чтобы это оставалось внутри. Ладно, это можно обсудить потом. С глазьевскими что будем делать?

— У меня посредине лестницы неактивированная стазисная ловушка, дойдут до нее — активирую.

— А если?..

— Не должны на нее защитные артефакты сработать, — понял я его правильно. — У Глазьева-старшего нечего было противопоставить стазису.

— Так это у Глазьева. А у его подручных могут быть индивидуальные артефакты.

С этим утверждением даже спорить не хотелось, потому что хотя отца Романа замечательно удалось удерживать духом, один из глазьевских магов этого же духа снес походя и даже не сразу это заметил. При этом он остался без артефакта, что меня утешало слабо, поскольку моя потеря была куда серьезней.

— Защиту они вскрыть не могут, — решил я. — Поэтому предлагаю два варианта. Первый. Спокойно ждем, пока им надоест и они уйдут. Второй. Я аккуратно снимаю защиту так, чтобы они подумали, что у них получилось сделать это самостоятельно, и активирую стазисную ловушку, когда они до нее дойдут. Там на всю лестницу, поэтому попадут все, если начнут подниматься. А если она не сработает, то я всегда могу отправить их в стазис ручками.

— Оптимист, — пробурчал Постников. — Так-то разобраться с ними не проблема. Проблема — никого не убить. Если случайно заденем Романа, получим полноценную войну с Глазьевыми.

— Не получим. Меня не увидят под невидимостью.

— А если?..

— Убивать они меня не собирались. Собирались получить выкуп, — напомнил я. — Так что если чем и рискую, то деньгами. Ты, главное, не лезь. И Серого удержи, если он вдруг проснется.

— Смеешься? Люди, которые так храпят, быстро не просыпаются.

Я осторожно, заклинание за заклинанием, стал снимать защиту перед лестницей, что сразу было отмечено глазьевскими.

— О, кажись, пошло наконец.

— Я ж говорил, что мои артефакты работают. А ты — зачем столько таскаешь, зачем столько таскаешь… Вот за этим.

Я снял последнее и застыл в ожидании. Сейчас и узнаем, сработает ли на них стазис. Они постояли внизу лестницы, наверняка прислушиваясь к тому, что происходит наверху, но если и услышали что, то только храп Серого.

— Дрыхнут, — удовлетворенно прошептал Роман. — Идем?

— Идем. Только держишься за нами.

Поднимались они осторожно, но кучно, и оказались не готовы к сработавшей стазисной ловушке.

— Все, — выдохнул я. — Что бы там ни было у одного из них против стазиса, оно оказалось бессильным. Пойдем смотреть на добычу?

— Уверен, что не притворяются?

— Совершенно, — кивнул я. — Их даже сканирование сейчас воспринимает, как статуи.

Постников хмыкнул и пошел к лестнице. Я его приостановил, чтобы он не вляпался, поскольку допуска у него к защите не было, пришлось настраивать.

Я кивнул. Прежде чем спускаться, я дал допуск к защите Постникову, чтобы он тоже не вляпался рядом с нашими визитерами, включил свет на лестнице и только потом пошел смотреть, кого же к нам принесло.

А принесло к нам Глазьева Романа Егоровича собственной персоной. На его роже, и без того донельзя противной, застыла предвкушающая улыбочка, делающая его еще гаже. Двоих магов, его сопровождавших, я видел впервые. Они выглядели куда более собранными, чем сам Глазьев. Один так вообще оказался запечатлен в вечности прислушивающимся к каким-то звукам. Вообще, на редкость выразительная комбинация получилась, только любоваться ею у меня времени не было — нужно было посмотреть, насколько серьезный урон нанесли защите эти придурки.

Я спустился к входной двери, чтобы пресечь возможное появление других врагов. Глазьевские ее предусмотрительно захлопнули, но от возможного нападения нас теперь отделяло только дверное полотно. А это совсем не защита против магов. Я восстановил заклинания, которые были. Но этого теперь недостаточно: нужно менять защиту, исходя из изменившихся реалий. Пару заклинаний я добавил, но это тоже было временной мерой, придется перестраивать все, потому что гармоничной связки в лице духа больше не существовало. Этим я займусь уже утром, придется пару артефактов добавлять, чтобы компенсировать потерю.

Я вернулся к композиции из глазьевских. Постников стоял рядом, но ничего пока не трогал.

— Сколько они будут в стазисе?

— На сутки хватит, потом можно подзарядить. А что? Предлагаешь их группой перенести в поместье и установить в фонтан, на радость Сереге?

— Думаешь, его тройка небритых мужиков порадует?

— Кто знает? Серега непредсказуем. Вдруг его настолько привлечет возможность сэкономить на статуях, что он согласится на небритых мужиков?

— Да какая это экономия, если стазис все время подзаряжать надо, а статуи один раз заказал — и они стоят.

— Пока их кто-нибудь не разобьет. А фигуры в стазисе — поди-ка, повреди.

— Ты чего меня уговариваешь? — заржал Постников. — Оставь аргументы для Сереги.

— Тогда приступим к обыску? — предложил я. — Все артефакты — законная добыча.

Пусть они больше годились для того, чтобы гвозди забивать, но так их можно было потом продать хотя бы бывшим владельцем. На самом деле меня больше волновало, какой артефакт уничтожил моего духа. Если у него есть пара, то хоть рассмотрю этот шедевр местной магической мысли.

— Погоди, — сказал Постников. — Сейчас коробки принесу, чтобы складывать добычу с каждого отдельно. Я в ученической видел.

Приволок он три коробки, и мы приступили к отъему собственности. Начали с Романа. На нем артефакты были новехонькие, пусть их было всего два. Улов показался так себе, и Постников предложил собрать вообще все ценности. Я согласился. Миндальничать с грабителями — последнее дело, они начинают наглеть и создавать проблемы. А так заплатит штраф, заплатит выкуп за собственные вещи — и в следующий раз подумает, так ли велики у него ко мне претензии.

В коробку полетел телефон, браслет из платины с брюликами, из которого можно сделать пару приличных артефактов, если Глазьев решит не выкупать. Потом мы просто выгребли все из карманов, включаю карточки и документы. Попался странный жетон-пропуск, про который Постников сказал, что это наверняка в один из глазьевских предприятий. Больше там не нашлось ничего интересного.

Затем мы перешли к тому магу, который настолько был увешан артефактами, как будто считал, что они — вариант бронежилета. К слову, он оказался прав: все артефакты имели пару. Кроме того, что рассыпался. От него остался обрывок кожаного шнурка, и это было странно, потому что остальные артефакты висели на цепочках.

— Не в курсе, почему артефакт может висеть на шнурке? — спросил я Постникова. — Наверняка не просто так, а по причине несовместимости с самим артефактом.

— Разве что из старых был, — с сомнением ответил Постников.

— Обрывок старым не кажется.

— Я про сам артефакт. Те, что делали волхвы, были совместимы только с кожей или веревками. Металл их сбивал.

— Здесь столько металла рядом, что удивительно, что артефакт сработал.

— Он, похоже, выше висел, — заметил Постников. — При самой шее, с металлом не взаимодействовал.

Я хотел сказать, что наводка все равно должна была идти, но вовремя вспомнил, что как раз этот артефакт снес моего духа и нарушил систему защиты квартиры, а значит, наводка на него могла быть только при контакте.

— То есть это была очень древняя вещь?

— Мне откуда знать? Точно только хозяин может ответить. Я даже артефакт не видел. Но я просто причин больше с ходу не нашел, почему не на цепочке.

— Шею натирало такое количество, — усмехнулся я.

Хотя шея там была такая, что на нее наковальню повесь — не заметит. Мощная шея, тренированная. И сам мужик не пренебрегал спортом, в отличие от Глазьева, который хоть и не был толстым, но и тренировками не злоупотреблял, если вообще ими занимался.

Серый храпеть перестал, а вскоре я почувствовал, что он двигается в нашу сторону. Летел, можно сказать, почти как бабочка на свет, только в его случае — на возможность поживиться.

— Чем это вы тут занимаетесь? — чуть хрипло со сна спросил он.

— Трофеи собираем, — пояснил я.

— А чего на лестнице и ночью? Я думал, утром, у двери.

— Решили, что на лестнице будет удобнее, — ответил за меня Постников.

— Это вы зря, врагов надо на подступах останавливать. — Он заглянул в коробки, скривился и выдал: — Барахло. Даже собирать не стоило.

— Как это? — удивился я. — Мы же планировали открывать магазин по продаже подержанных артефактов.

— Кто это мы? — прищурился он.

— Мы с тобой.

— Не помню такого. Но торговать таким — только позориться. Елисеевские артефакты — это имя, надежность которого нельзя подвергать сомнениям. Раз такое продашь — и все, считай, имени нет.

Гордость, прозвучавшая в словах Серого, меня позабавила, но в чем-то он был прав: пусть не как артефактор, но как ювелир, я уже был довольно известен и хорошо оплачиваем. Кто-то, типа Мальцева, уже убедился в ценности моих артефактов, а кому-то это еще предстоит сделать. И тогда мне точно не нужна слава торговца чужими дерьмовыми артефактами.

— Значит, куда-нибудь сдадим.

В это время зазвонил телефон Романа. Почему-то подумалось, что это Аня беспокоится о любовнике, но нет — звонок был от Егора Дмитриевича.

— Ответить?

— Мы пока гаситель не нашли, — намекнул Постников и тут же вытащил из кармана последнего мага парные браслеты из тусклого серого металла. — А нет, нашли. Ответь тогда. А то ночевать в такой компании не хочется.

— Почему? — удивился Серый. — Живописная.

Телефон звонить перестал, и вопрос сам собой снялся.

— Я так и думал, что тебе понравится. Даже Даниилу сказал, что прекрасная композиция для фонтана выйдет.

— Не, для фонтана нужно что-то другое. А это в кустах поставить, пугать нежелательных гостей.

Тем временем Постников сгреб ценности с последнего мага. Если не считать гасителя, у него не было вообще ничего примечательного. Артефакта всего два, а личные вещи на дело он не взял. Кстати, телефон был только у Глазьева, который его даже на беззвучный режим не удосужился поставить.

Я вытащил из коробки гаситель. Его мы точно возвращать не будем, так что можно перенести в сейф. Ощущения от него шли отвратные, а на магическом плане там вообще была дыра. Я поспешил от него избавиться, бросив назад, и еле удержался от того, чтобы не сходить вымыть руки. Чувство было, как будто я столкнулся с концентрированным злом. Для магов этот артефакт наверняка таковым и был.

— Это тоже волховская поделка? — уточнил я у Постникова. — Я про гаситель.

— Нет, это как раз работа тех, кто с ними боролся. С переменным успехом, потому что секрет изготовления этой штуки ушел вместе с убитым изготовителем, но несколько артефактов до сих пор гуляют по рукам.

Он тщательно ощупал мага, но больше ничего ценного не нашел. Я задумался, куда девать добычу. По-хорошему бы их в сейф засунуть, но соколовский сейф недостаточно большой, чтобы все влезло, а под гаситель вообще нужно делать коробку-артефакт, чтобы экранировать. Я намертво запомнил, как он выглядит на магическом плане. Почему-то я думал, что это что-то подобное нашим блокираторам, но нет, принцип там совершенно другой. И как бы мне ни не хотелось им заниматься, а придется. И чтобы разобраться, как он работает, и чтобы понять, как ему можно противостоять. А то, думаю, Глазьевы не последние, кому захочется на меня эту пакость надеть. Да и у них гасителей может быть больше одного.

— Так, — сказал Серый. — Нужно обсудить, что брать с Глазьевых. Обычные тарифы на них не распространяются, я считаю. Вообще, это наглость, припереться ночью, помешать нам спать.

— Нанести невосполнимый урон нашей системе защиты, — поддержал я его.

— А у нас тут еще ценная стоматологическая установка, которая тоже могла пострадать, — закончил Серый. — Поэтому, Ярослав, сдавай их только оптом миллионов за десять.

— А если Глазьев откажется и предпочтет иметь дело с полицией?

— То мы их заберем украшать парк и будем в своем праве, — решил Серый.

— Точно? Вот прям можно наследника вражеского клана ставить в своем парке, и никто не возмутится?

— Почему не возмутится? Глазьев точно возмущаться будет, но по закону имеем право хоть прибить, хоть украшением использовать.

— Украшение из них так себе.

— А мы на них парадные глазьевские одежды напялим, — предложил Серый, придирчиво осмотрел наших жертв и аккуратно застегнул пуговичку на рубашке у Романа. К слову, тот от этого не стал выглядеть симпатичнее.

Сказать об этом я не успел, потому что телефон Романа опять зазвонил. В этот раз на звонок я успел ответить.

— Здравствуйте, Егор Дмитриевич. Мне кажется, у вашего сына появилась нехорошая привычка приходить на нашу территорию без приглашения.

Скрип глазьевских зубов был столь громок, что я чуть не предложил ему скидку у Олега.

— Вы его опять задержали, Ярослав Кириллович?

— Именно так, Егор Дмитриевич. Его и еще двух магов. В этот раз в нашей квартире. Размышляем сейчас, поставить ли эту композицию в нашем парке в качестве пугала или вы их выкупите, скажем, за десять миллионов. Поодиночке не продаем, только композицией.

— Я сейчас приеду, Ярослав Кириллович.

Я выключил телефон и бросил его в коробку с вещами Глазьева.

— Не маловато ты с них запросил? — задумался Серый. — Как-то легко Глазьев согласился. И вещи, опять же…

— Вещи в цену не входят. Кстати, гаситель надо убрать, — напомнил Постников. — Остальное, как ты недавно сказал, ценности не представляет.

Под гаситель я на скорую руку сделал экранирующую коробку, в которой его и засунул в сейф. Остальное пусть глазьевские маги выкупают, если оно им нужно.