Ступень вторая

Глава 8

По дороге я размышлял, как лучше подъехать к Императорской гвардии с трупами Вишневских. Насколько я понял, всеми серьезными вопросами, связанными с магией, занимались исключительно они. Тащить их с собой в особняк не хотелось, пока я не установлю там свою защиту. Но работать с трупами по соседству не хотелось еще сильнее. Трупы вообще работоспособности не способствуют.

Звонок от Лазарева-старшего пришелся как нельзя кстати.

— Добрый день, Андрей Кириллович.

— Уж не знаю, насколько он добрый, — проворчал он в ответ. — Говорил же не связываться с наследством Вишневских. Так нет, надо было ради герба взваливать на себя этот геморрой.

— Не только ради герба, — возразил я. — Там и место хорошее. Дом опять же неплохой.

— Дом, может, и неплохой, но попадут туда разве что твои внуки.

— Почему внуки? Я сегодня как раз внутри побывал. Даже отопление подправил.

Молчание на другом конце было довольно продолжительным. Потом Лазарев выдохнул в трубку:

— Врешь.

— Зачем мне вам врать, Андрей Кириллович? Работы там много, не спорю. Но она не неподъемная. К лету надеюсь въехать. Да, у меня к вам вопрос. Даже два вопроса. Первый. Там выжили четыре человека. Правда, один частично химеризировался, но мозги сохранил. Они имеют право потребовать компенсацию с наследников Вишневских?

— Разумеется, — неуверенно ответил Лазарев. Но неуверенность его проистекала не от незнания ответа на мой вопрос, а от неверия в то, что я сейчас говорю ему правду. — Я могу прислать наших адвокатов. За процент с компенсации они выжмут по максимуму.

В его голосе появилась заинтересованность. Значит, процент пойдет не лично адвокатам, а в клан. Что ж это даже к лучшему.

— Буду вам очень признателен. Но эти четверо пока остались под куполом. Поддерживают химеризировавшегося. Его-то из особняка не выпустишь. Так что за адвокатской поддержкой я к вам обращусь, когда сниму купол.

— Договорились — довольно живо ответил он. — То есть ты действительно туда прошел?

— И вышел, — подтвердил я. — И второй вопрос. Там остались трупы Вишневских. В каком они виде, я не знаю, не лез пока к ним. Видел труп горничной. Он мумифицировался. Скорее всего, они тоже. Но подозреваю, что просто так их хоронить нельзя.

— Правильно подозреваешь, — ответил Лазарев. — Но здесь я тебе ничем не помогу. Все подобные случаи регистрируются Императорской гвардией, и вопросы, касающиеся захоронений, решают тоже они. Но вообще-то, мы с тобой по телефону говорим о том, что положено обсуждать при личной встрече. Может, поужинаем сегодня вместе?

— Извините, но сегодня никак не могу, — отказался я. — Приглашен на вечеринку к Диане Мальцевой.

— Мальцевой? — в голосе Лазарева отчетливо зазвенел металл. — Не самый лучший выбор.

— Мы с ней пока в одной команде, так что…

— Мальцевы в одной команде только с собой.

Я не стал говорить, что Лазаревы — тоже. Да и Елисеевы, пожалуй, не станут играть на другие кланы.

— Я это учитываю в своих планах.

Я ожидал, что Лазарев предложит перенести ужин, если уж он ему так понадобился, но вместо этого мой навязывающийся дедушка сухо попрощался и отключился. Я повертел в руках телефон и набрал полковника Ефремова.

— Добрый день, Дмитрий Максимович.

— Добрый-предобрый, — согласился со мной полковник и громко икнул. — Прям замечательный день. Солнечный.

Я на всякий случай выглянул в окно. Там было пасмурно, и ни малейших просветов не наблюдалось. Так что солнечно было лишь в душе полковника, изрядно разогретого чем-то спиртосодержащим. Я даже засомневался, стоит ли продолжать разговор. Но язык у моего собеседника не заплетался, возможно, и голова продолжала работать.

— Дмитрий Максимович, а как бы мне трупы Вишневских вывезти?

— А они там сохранились? — удивился он.

— Не знаю, насколько сохранились, но они там есть. Поэтому у меня вопрос. Могу я их сжечь, во избежание распространения заразы?

Полковник опять громко икнул, прикрыл рукой трубку и начал с кем-то советоваться. До меня его речь доносилась как: «Бу-бу-бу». В ответном «бу-бу-бу» слышалось что-то знакомое, так что совещался он с кем-то из тех, кого я застал у купола.

— Сжигать нельзя, — наконец ответил он. — Только вывозить в артефактных саркофагах. Саркофаги берешь у нас. Один саркофаг — сто тысяч. Ха.

Это было совсем не «ха». Сколько там трупов, я понятия не имел, но мне не надо было консультироваться с Серым, чтобы понять — на одних саркофагах мы разоримся.

— А это не ваша обязанность — их вывозить?

— Наша? — он так удивился, что завис.

— Безопасность страны, и все такое,– пояснил я.

— Ах да, вывозим мы, — согласился он. — Но за саркофаги все равно платишь ты.

— А потом?

— Что потом?

— Что вы с ними потом делаете?

— Захранив… захру… переносим в защищенное место.

— А если я один саркофаг возьму в аренду и буду вывозить по одному трупу в день? — предложил я. — Им в защищенном месте все равно как лежать. Зачем на каждого по целому саркофагу? Сложить всех вместе.

И сжечь. Идеально было бы. Но мне на это нужно разрешение.

— В аренду?

— Мне же он насовсем не нужен, — пояснил я. — Оттранспортировали, выгрузили и поехали за новым. По одному трупу в день обещаю.

— В аренду? — все никак не мог сообразить Ефремов.

— И деньги получите, и саркофаг к вам вернется, — продолжал я его уламывать. — Сплошная выгода. Скажем, за пять тысяч в день.

Возмутились оба: и Серый, который посчитал, что я опять разбазариваю деньги, и полковник, который посчитал, что я лишаю его законного дохода. Серый дернул меня за рукав и зашипел, что мы скоро по миру пойдем такими темпами, а полковник сказал:

— Ик. Грабишь. Не пойдет. Нужна очистка от грязной магии.

Раздалось бульканье и позвякивание стекла. Полковник явно добирал.

— Я знаю прекрасный способ очистки, — воодушевленно сообщил я. — остается только горстка пепла, которую можно утилизировать уже как угодно. Как вам вариант — саркофаг мы покупаем и ссыпаем туда всех Вишневских?

— Годный, — согласился полковник, зацепившийся за слово «покупаем».

— Тогда я к вам подъеду и составим договор? — предложил я.

— А приезжай. Жду. — благодушно согласился Ефремов. Но по клавише он попал не сразу, поэтому до того, как мы разъединились, я услышал: — Кто ж тебя во дворец пропустит, балбес. Разве что волхва своего попросишь? Ну так мы его ждем.

Э, господин полковник, да вы совсем пьяны… Пьяный маг — легкая добыча особенно когда считает, что находится в безопасности. В месте, так сказать, своего естественного обитания.

— Так, Серый, нам нужно срочно составить договор, — повернулся я к своему финансовому директору, — по которому мы обязуемся сжечь все тела из особняка Вишневских и ссыпать в купленный у Императорской гвардии артефактный саркофаг. А они обязуются нести за него ответственность дальше. Нужно его подсунуть на подпись полковнику, пока тот не совсем трезв. Иначе Императорская гвардия затребует по саркофагу на каждый труп. А они по сто тысяч.

— Да они охренели! — в унисон возмутились Серый с Глазом.

— Именно так. Поэтому пока Ефремов плохо соображает, нам надо подсунуть ему договор.

— Наверняка стандартный должен быть. Типа того, что Императорская гвардия нам присылала для ознакомления, когда надеялась, что мы их наймем.

— Взять за основу и творчески переработать, — предложил я.

— Не, нужно договор с саркофагом.

И Серый задумчиво начал рыться в сети. Поиски увенчались успехом. Он нашел договор в материалах судебного заседания. Надо же, кто-то пытался судиться с Императорской гвардией? Проиграл, конечно, но сам факт…

Домой мы заехали, чтобы распечатать договор, все изменения в котором обсудили по дороге. Потом Серый подписал его, выступая доверенным лицом от нашего клана. Маму мы решили в это не вмешивать. Зачем ее лишний раз волновать такими суммами?

Папку для договора я вытащил из своего стола, совершенно новенькую, наверное, дожидалась как раз такого случая. Где находится полковник, я знал — не зря же ставил на него метку. Теперь надо было еще проникнуть в самое защищенное место страны — дворцовый комплекс. Серый горел желанием идти на дело со мной, я ему справедливо указал, что и сам справлюсь с одним пьяным полковником, который еще доберет до моего появления. Но все-таки они с Глазом со мной увязались, пообещав тихо сидеть группой поддержки в машине.

— Я совсем малек был когда, мечтал дворец ограбить, — ностальгически вздохнул Глаз.

— Грабить мы не будем, — открестился я, запихивая папку за ремень, чтобы не мешалась. — Наоборот, подкладывать. И не во дворец, а в Императорскую гвардию. И вообще, не вздумай болтать.

В голос я добавил иллюзорной громкости и грозности, Глаз сразу посерьезнел и выдавил:

— Ярослав, ты ж меня знаешь. Я — могила.

— Напомнить не лишнее. Серый, у тебя накопители полные есть?

Он молча достал и протянул две штуки, я дал ему один пустой — все равно сидеть будет без дела, пусть подзарядит. Не только же мне сливать в них ману при каждом удобном случае?

Остановились мы со стороны дворцовых служб, но от ограды далековато. Это было моим решением: чтобы в случае чего не связали бы переполох с нами. Я надеялся, что «в случае чего» не будет, но надежда всегда должна поддерживаться подстраховкой.

Выдвинувшись под отводом глаз, я быстро перешел к невидимости. Народу было не слишком много, столкнуться мне ни с кем не грозило, а под отводом глаз меня могут вычислить скорее, чем под невидимостью. Работать под ней опять же удобнее, да и после перехода на ступень это заклинание уже не казалось таким маносжирающим — утраченное восполнялось сразу.

До ограды я добрался легким бегом, никем не замеченный. Дворцовый комплекс был огромен. Подозреваю, что по нему при необходимости перемещались на машинах или другом внутреннем транспорте. Ограда не позволяла этого разглядеть. Была она высоченной, кирпичной и утыкана охранными заклинаниями с плотностью, наверняка подсмотренной у Вишневских. Если бы кому вздумалось по ней лезть, не попасть в одну из ловушек или сигналок было бы невозможно. Но я лезть не собирался. Все охранные заклинания заканчивались на высоте примерно метра над оградой. Поэтому я просто пролевитировал и опустился с другой стороны, не потревожив ни единой сторожевой паутинки. Руки бы оторвать тому, кто так охраняет первое лицо государства. Нормальные охранные заклинания укрывают объект куполом, и их можно только взломать, а не перелететь. Взломать при необходимости я тоже мог, но и времени на это затратил бы больше. А так собственный увеличенный резерв плюс несколько полных накопителей позволяли мне чувствовать себя почти всемогущим.

Метка полковника Ефремова сияла ярко и была не так далеко от меня. В здание, в котором он находился, можно было проникнуть через приоткрытое окно первого этажа или охраняемую проходную. Я заподозрил, что с окном что-то не то даже до сканирования: слишком прохладно на улице, чтобы держать окна открытыми просто так. После изучения выяснилось, что в самой комнате никого не было, но на двери висело затейливое заклинание со стазисной ловушкой. Несложной ловушкой. Но зачем на нее тратить время, если можно пройти в другом месте?

Дежурный на проходной со всем тщанием пялился в экраны, на которые выходили изображения камер. Я аккуратно пролевитировал ему за спину. Камеры не показывали ничего интересного: в коридорах было пусто, а в кабинетах, если камеры и были, то видео оттуда смотрели в другом месте и другие дежурные. Не такие растяпистые, как этот, который меня не почувствовал, хотя маг, и уровень приличный.

Кабинет полковника Ефремова находился на третьем этаже. Поднимался я со всем тщанием, сканируя на наличие людей и создавая иллюзию дверей, которые делал невидимыми при открывании и закрывании. Сам кабинет оказался заперт, а внутри обнаружились ауры двух персон. Неприятно, но не непроходимо. С этой дверью я провозился дольше: иллюзия, невидимость и удержание запирающего заклинания, чтобы не подало сигнал, — все это вместе заставляло держаться в напряжении.

Мой приход остался незамеченным. Кроме сложного запирающего заклинания, кабинет не охранялся больше ничем. Даже ни одной камеры не обнаружилось. Для хорошо набравшейся пары магов это было залогом того, что втык они завтра за пьянство не получат. А вот что втык не получат за что-то другое, я бы с уверенностью не сказал.

Полковник, у стола которого стояло несколько пустых бутылок, что-то рассказывал заплетаюшимся языком. Его собеседник, в котором я узнал мага Гену, подпирал голову обеими руками, чтобы та не упала на стол. Алкогольная интоксикация у обоих была налицо. А при интоксикации что главное? Правильно, крепкий оздоровительный сон. Поэтому я, не выходя из невидимости, коснулся шеи младшего мага, отправляя сонное проклятие. У Гены подломились руки, и он аккуратно пристроил на них голову и захрапел, что не могло остаться незамеченным полковником.

— Капитан, да ты с-слабак, — презрительно сказал он. — Мы и в-выпили-то всего ничего и только для ускорения решения вопроса с волхвом.

— И что ты собрался со мной решать, полковник? — прогремел я, появляясь под иллюзией в грозовом облаке, которое пронизывалось молниями.

— Ик, — сказал полковник и попытался свести глаза в кучку.

Пришлось его слегка уколоть слабенькой молнией, а то свалится сейчас — кто будет за него подписывать?

— Ты меня звал — я пришел. Слушаю тебя.

— Нам нужна помощь волхвов, — вспомнил полковник. — Д-да, всех волхвов. Вы же не один, уважаемый Варсонофий?

— А с какой целью интересуешься? — грозно сказал я. — Найти и добить?

— Ни-ни-ни-ни боже мой. — Полковник изобразил в воздухе странный жест, наверное, относившийся к какой-то церковной практике, но из-за того, что движения были нечеткими, опознать их не получилось. — Страна в беде, понимаете?

— Страна в беде из-за вашей жадности и глупости, императорские помощники! — прогремел я и подсунул ему договор. — Подписывай.

И ткнул пальцем, указывая, где он должен поставить подпись.

— То есть вы согласны на нас работать? — обрадовался Ефремов, начал вчитываться и нахмурился.

Однако, не так он оказался пьян, как я понадеялся.

— Это ваш договор с Елисеевыми на артефактный саркофаг. Ты хотел его подписать в моем присутствии. Или тебе не важно, что думают о вас волхвы?

— Важно. Но мне этот договор не нравится.

Я посмотрел на бутылки у стола и пришел к выводу, что либо Ефремов плохо усваивал алкоголь, либо у него был повышенный метаболизм, выводящий вредные вещества в ускоренном темпе. Слишком хорошо полковник соображал для того, кто уже успел столько выпить. Конечно, оно делилось на двоих. Я пролевитировал бутылку и наполнил сразу половину стакана, стоящего перед полковником. Тот на бульканье отреагировал нужным образом: сразу опрокинул в глотку и захрустел галетой, до этого одиноко лежавшей на тарелке.

— Он тебе и не должен нравиться. Главное, чтобы шел на пользу стране. Польза стране — вот о чем ты думаешь, полковник. Вот что для тебя главное. Подписывай. От этого польза точно будет.

Я добавил толику убедительности. В ментальных практиках силен я не был, но и этой малости хватило. Неуверенность на лице полковника сохранилась, но витиеватые завитушки внизу договора он поставил на всех четырех листах. После чего сонное проклятие досталось уже ему, а я принялся обыскивать стол в поиске печати. Искать долго не пришлось — она нашлась в первом же открытом ящике. Я вложил печать в руку счастливо причмокивающего губами полковника и поставил оттиски на всех листах. Теперь даже самая строгая проверка удостоверит, что и подписал, и поставил печать лично полковник.

Два экземпляра я оставил ему на память, сдвинув на край стола, чтобы с ними ничего не случилось, а два заложил назад в папку. И вздрогнул от неожиданно раздавшегося звонка. На экране телефона, лежащего у полковничьей руки, высветилось: «Мусенька».

Пожалуй, стоит отсюда срочно убираться, а то с этой Мусеньки станется, не дозвонившись до объекта, явиться сюда лично.

Уходил я столь же аккуратно, прикрывая за собой двери и сканируя пространство, чтобы ни на кого не напороться. Но императорская гвардия по лестницам не бегала, поэтому я покинул их без проблем.

Короткий полет через стену был мне уже в удовольствие, как и пробежка до ожидавшей машины.

— Подписал, — сообщил я Серому, как только дверца за мной закрылась, и вручил ему папку. — Но не факт, что он завтра вспомнит, почему и как это сделал, и не попытается оспорить. Или выкрасть.

Второе было даже предпочтительней. Нас так давно не навещали маги, что духа опять приходилось подкармливать собственной маной. А ведь ему нужны тренировка, развитие и впечатления.

— Кто ж ему это даст сделать? — сказал наш финансовый директор, раскрыл папку и с умилением погладив лежащие в ней листы. — Из нашего сейфа ничего не пропадет.