Глава 24

Тимофея я оставил на Серого, с указанием внимательно отслеживать и блокировать магию в случае чего. Блокиратор я ему выдал. Возможно, эта предосторожность была лишней, но в случае неизученного явления лишних предосторожностей не бывает. «Неосторожный маг — мертвый маг», как любил говаривать Айлинг. Присматривать за ним самому было бы лучшим вариантом, но время поджимало, а если я немного поднапрягусь, то за сегодня очищу весь второй этаж от трупов и сдам саркофаг Императорской гвардии. Старт соревнований — всего через две недели, к ним нужно подойти спокойным и отдохнувшим.

Я прошел через защиту на лестницу, но сразу подниматься не стал, сначала попытался связаться с Полиной. Ответила она сразу, хотя наверняка сейчас была на уроке. Но я ее надолго не отвлеку.

— Что происходит, Ярослав? Я утром Ане звонила, она на меня наорала и трубку бросила.

— Я заблокировал ей знания, тебе — нет. Но знать об этом никому не нужно, поняла? А также о том, что у тебя защитный кулон, иначе попытаются отжать на нужды клана Глазьевых. Использовать, кроме тебя, его никто не сможет, а вот испортить — запросто.

Я умолчал, что вложил самоликвидацию на случай, если полезут внутрь. Не настолько я доверял Полине. Да если честно, вообще не доверял. Мой подарок был скорее извинением за испорченные магические возможности: заметил бы, что делается у меня под носом раньше, точно бы этого не допустил.

— Но Глазьевы же убьют Аню, — с ужасом сказала Полина. — Ты понимаешь, что они ее убьют?

— Поль, я же не случайно заставил их подписать договор. Они ее пальцем не тронут. Можно сказать, пылинки сдувать будут.

— Как ты мог так с ней поступить? — продолжала она на меня давить.

— А как она могла так с нами поступить? Ты разве не понимаешь, что своим поступком она поставила под угрозу жизни всех в нашем клане? Тимофея Глазьев предлагал убрать сразу. Я потому его сейчас с собой и таскаю.

— Но Аня же пострадает…

— Если на одной чаше весов Аня, которая подставила нас всех, в том числе и тебя, ради Романа Глазьева, а на остальной — весь мой клан, угадай, что я выберу. Поль, я не буду с тобой спорить. Я просто предупредил тебя, чтобы ты не подставилась.

Разговор я разорвал, но блокировать ее не стал, хотя и хотелось. Не думаю, что она прямо сейчас бросится выяснять со мной отношения, но если и бросится — у меня есть куда более важная задача, чем ей отвечать.

Я надел управляющий перстень и пошел вверх. У первой же заблокированной двери остановился, просканировал, после чего вскрыл защиту, приготовившись к любому развитию событий. Медуза ко мне вылетела, но отнюдь не с такой скоростью, как первые, и явно не собиралась в меня внедряться. Я поймал ее рукой и задумался, что делать. По-хорошему, ее надо гасить прямой сейчас. Если бы не одно но: в ней содержатся знания одного человека, очень непростого человека. Причем это не только магия, но и взаимоотношения между кланами. Второго мне не хватает куда больше, чем первого.

Поэтому я отложил решение на потом и спустился по лестнице до подземелья, где отправил медузку к матке, которая мерно колыхалась в аквариуме и даже не почувствовала прибавления к своей немаленькой туше. Засиживаться я там не стал, опять отправился наверх. Там сфотографировал мумию, сжег ее и ссыпал в подготовленную банку с наклейкой. Дальше так и продолжалось: вскрытие комнаты, отлов медузы, отправка ее к матке, получение из очередной мумии горстку праха, выжигание комнаты до основания. Обыском я решил не заниматься: вряд ли там могло находиться что-то ценнее моего времени, которое приходилось тратить на снятие и установку многослойной защиты на пути к подземельям.

К обеду оставалось две комнаты, в одной из которых трупов не было, но тем не менее защита была круче, чем на всех остальных вместе взятых. Вот ее я проверю от и до: там точно была личная комната главного Вишневского, поэтому если и было здесь что-то ценное, то только там. Но смотреть я буду потом, пока мне положен отдых. Кто хорошо работает, должен хорошо отдыхать.

Перед выходом я связался с Серым.

— Как там Тимофей?

— Вроде, норм.

Небольшое сомнение ощущалось, поэтому я сразу уточнил:

— Вроде?

— Говорит, что тяжело находиться. Давит что-то, — отчитался Серый. — В остальном все норм. Даже кухарку подлечил. Она за это обещала королевский обед сделать. Скоро будет готово, кстати. Ты как?

— Выхожу сейчас.

Перстень Вишневских я убрал в карман, прикрыл саркофаг с составленными ровными рядами банками, сверился со списком. Действительно, выходило, что остался только один, последний, труп. Но делать это буду уже после обеда, поскольку чувствовал я себя сейчас вымотанным полностью. Такое напряжение способствовало росту резерва, причем хорошему правильному росту, но было слишком тяжелым для психики. Вот завершу со вторым этажом и непременно сделаю перерыв.

Тимофей был бледен. Возможно, на него действовала не тварь в подземелье, а общая гнетущая атмосфера дома: слишком много смертей здесь случилось, чтобы целитель этого не чувствовал. Я помню, как Аня реагировала на духа-хранителя и как того тянуло к нашей тогда единственной целительнице. Сейчас дух на нее среагировал бы так же, хотя знаний у нее не осталось, но перестройка прошла. Теперь из Ермолиной старшей выйдет только очень посредственный маг общего толка. Я не знал почему так происходило, но ступивший на целительский путь утрачивал возможность оптимально использовать другие виды магии. Разве что варка зелий была без изменений, на все остальное приходилось тратить на порядок больше маны.

— Тим, тебе нехорошо? — спросил я.

— Пожалуй, даже плохо, — ответил он с кривой улыбкой. — Никогда не думал, что буду вздрагивать от каждого шороха, но здесь мне постоянно кажется, что что-то вылезает из-за угла, чтобы меня сожрать.

— То, что могло сожрать, мы с Ярославом уже вынесли, — гордо объявил Серый.

— Я бы не был так уверен, — возразил я. — Тут еще до фига помещений под защитой, там может находиться какой-нибудь плод экспериментов Вишневских.

— Этот плод должен быть очень живучим, — хохотнул Сергей, но взгляд у него стал очень серьезным.

— Тогда уезжаем? — предложил я.

— Пообедаем и уезжаем, — поправил Сергей. — Зря, что ли, Ольга Даниловна на кухне пластается? Тим, как только попробуешь, что она готовит, сразу все страхи растеряешь.

По виду Тимофея было понятно, что его никакими обедами не соблазнить, и он предпочел бы отсюда уехать при первой возможности. Но сказать он ничего не успел, потому что подошла Ирина и пригласила обедать. Химера от нее не отходил ни на шаг, поэтому я решил отвлечь Тимофея от внутренних ощущений внешними делами.

— Что скажешь? — кивнул я на химеру. — У него процесс замер на середине, можно провернуть?

— Не с моими возможностями, — покачал Тимофей головой, виновато глядя на Сереженьку. — Для обратной трансформации требуется порядка на два больше энергии.

Химера сделал стойку. Я тоже застыл, пытаясь осмыслить услышанное.

— То есть теоретически возможно?

— Теоретически да. Я даже примерно представляю последовательность действий, — ответил Тимофей. — Моих нынешних знаний хватит. Все упирается в энергию. Нужно одномоментно заливать прорву. У меня столько нет.

— А накопители?

— Только если я сам буду заливать. От вашей толку чуть — процентов девяносто в молоко уйдет.

— Не страшно. Важно, что сам по себе процесс обратим, — оживился я.

Химера тоже чуть ли не хвостом завилял. Ирина так вообще засияла улыбкой так, что могла бы осветить помещение размером куда больше коридора, по которому мы шли.

— Обратим, — согласился Тимофей. — Но не в ближайшее время. Делать надо одним потоком, рисковать нельзя.

Дальше он заговорил уже на внутреннем целительском языке, используя термины, часть которых я знал, но не был уверен в правильности знания. Рассуждения Тимофея отвлекли, он перестал вслушиваться в себя и в дом и даже пообедал с удовольствием, искренне похвалив засиявшую от его слов Ольгу Даниловну.

— Так ты приезжай почаще, буду тебя постоянно подкармливать, — жалостливо сказала она. — Вон ты какой бледный. Поди, на меня жизненные силы потратил? — озабоченно спросила она.

— Нет, что вы, — сразу запротестовал Тимофей. — Просто на меня дом давит. Здесь слишком много недавних смертей чувствуется.

— Есть такое, — кашлянул Алексей Иванович. — Но Ярослав вон вычищает все.

— Почти закончил, — подтвердил я. — Нужно будет по остальным этажам еще пройтись, проверить, но второй почти чист. — Посмотрел на Серого и добавил: — И почти пуст. Выжигаю там все.

— И правильно, — согласился он, не выразив ни малейшего возмущения таким расточительством. — Если есть вероятность столкнуться с чем-то таким, — указал он на Сереженьку, — то лучше все выжечь на фиг и не переживать, что на тебя неожиданно что-то обрушится. Тимофей, конечно, утверждает, что это обратимо, но на своей шкуре проверять не хочется.

Пока мы обедали, я наблюдал за Тимофеем. Чаще всего он вглядывался в химеру, при этом явно производил какие-то вычисления, потому что лоб хмурился, а губы начинали шевелиться. Но иногда непроизвольно его взгляд опускался, безошибочно определяя направление на тварь в подземелье. Он ее чувствовал, как нечто противоестественное, как нечто, чему не место рядом с людьми. Это только укрепило меня в мысли, что надо просмотреть информацию, вложенную в гигантскую медузу, а потом уничтожить опасного монстра. Целителей интуиция не подводила.

Стоило нам только выйти из дома, как на лицо Тимофея начали возвращаться краски. Появился румянец, и опять проявились веснушки, которые в доме почти не были видны.

— Хорошо тут, — неожиданно сказал он и сделал глубокий вдох. — Хорошее место.

— Разве? — удивился Серый. — Ты же говорил, давит на тебя?

— Давит дом. Там что-то нехорошее осталось.

— Как минимум один труп, — напомнил я. — Лица, умершего нехорошей смертью.

— Что-то такое, ага, — согласился Тимофей. — Здесь наверняка летом будет очень красиво.

— Восстановить только надо, — скривился Серый. — На одном парке разоримся.

На этой оптимистичной ноте мы дошли до купола.

Стоило мне оказаться снаружи, как сразу ожил телефон. Это оказался Мальцев.

— А ты не промах, Ярослав, — закхекал он. — Глазьевы рвут и мечут. Это ж надо так провести главу клана.

— Я так и думал, что вам понравится, Игнат Мефодьевич.

— Не то слово. С размахом действуешь. Но как бы этот размах тебя не пришлепнул. Виру ты им слишком большую назначил. Могут посчитать, что если клана нет, то и платить никому не придется. Ермолину мне не жаль — дрянь девка, а вот за тебя было бы обидно. Такие надежды подаешь.

— А вы не обижайтесь раньше времени, Игнат Мефодьевич, — я усмехнулся, хотя собеседник не мог меня видеть. — Я умирать не собираюсь и своих в обиду не дам.

— Ну-ну. — Я вживую представил, как Мальцев скорчил скептическую гримасу и пожевал губами. — На словах мы все герои. Вот что, Ярослав, на тренировки не приезжайте. Хватит. Соревнования через две недели, забыть ничего не успеете.

Он отключился, а я задумался, не намек ли это, что на нас нападут прямо по дороге. Мальцев выдавал иной раз странные фразы, которые можно было толковать по-разному. Сейчас мне показалось, что он хотел меня предупредить, но характер старого пердуна не позволил сказать прямо. Мол, догадался — молодец, возьми с полки пирожок, не догадался — сам дурак, а значит, недостоин того, чтобы тратить на тебя время. Отмахиваться от намеков было глупо: что-то подобное я и сам ожидал, только рассчитывал на то, что нападение будет на меня, а не на машину. В принципе, если воздействовать на нее, кто-то из моих спутников может пострадать, а то и погибнуть. Но это если не ставить на нее защиту.

— Ярослав? — Серый тронул меня за плечо. — Едем?

— Погоди, дай подумать, — отмахнулся я.

Нападать точно будут на меня. Конечно, клятва помешала Ане выдать мои тайны, но не сказать, что не будь меня — клан рассыпется. Значит, поначалу будут лупить по мне. Мой артефакт выдержит прямое попадание ядерного заряда, правда, одного, на два его не хватит. Но Глазьевы и один не станут использовать: они при этом еще больший ущерб понесут, чем просто выплатив мне деньги за отказ Романа жениться на Ане.

Но Мальцев не зря говорил про поездки: именно машина оставалась слабым местом — квартира защищена так, что даже если все вокруг обрушится, она устоит. Как вариант: его служба безопасности сунула нос в глазьевские планы. Тогда точно будет нападение на машину.

Вообще, нужно срочно создавать всем защитные артефакты: клан не такой большой, чтобы разбазаривать человеческий ресурс.

— Серый, сегодня ночуешь у нас.

— Чегой-то вдруг? — опешил он. — Мне еще до ночевки знаешь сколько всего делать придется? Как минимум забрать телефоны и съездить запустить автоклав.

— Вместе съездим, — отрезал я. — Тимофея в квартиру забросим и съездим.

Я отправил пару заклинаний на машину. Банальный отвод не сработает, если нас пасут, то пасут с артефактами, а значит, не пропустят. С другой стороны, не идиоты же Глазьевы переходить сразу к крайним мерам? Возможно, попытаются сначала договориться?

Телефон опять зазвонил. На этот раз оказался Роман Глазьев, собственной персоной. Запись разговора я включил, прежде чем ответить.

— Поговорим? — зло протянул он.

— Почему бы и не поговорить со счастливым женихом? — согласился я. — Дату свадьбы уже назначили?

Он шумно выдохнул и почти спокойно сказал:

— Предлагаю не портить отношения между нашими кланами и аннулировать договор.

— С чего бы? Вы забрали у меня ценного сотрудника исключительно для того, чтобы жениться. Я по доброте душевной пошел вам навстречу.

Мне показалось, что Глазьев на том конце задымился. Наверное, перегорело желание обзавестись супругой.

— Ха-ха, — раздельно сказал он. — Мы пошутили, вы пошутили, теперь давай вернемся к тому, что было. Ермолина мне не нужна.

— Мне тоже. Сам подумай, к чему мне маг, который за моей спиной договаривается о передаче моих секретов другим кланам.

— Ты же знаешь, что передача не состоялась.

— И?

— Я требую расторгнуть договор.

— Какая там минимальная ставка? Сто миллионов? Вот выплачиваете сто миллионов, и аннулируем договор, — с насмешкой предложил я.

Серый зажестикулировал, намекая, что размер выплаты должен быть увеличен раза в два. Но мне казалось, что для играющего против меня клана сотки вполне достаточно. Во всяком случае пока. Речь шла о публичной порке, чтобы показать: связываться со мной не стоит. Дело было не в деньгах, а в прецеденте.

— А не обнаглел ли ты?! — рявкнул Глазьев так, что в ухе у меня зазвенело.

— Тебе кажется сумма слишком мелкой? Вот и мой финансовый директор считает, что я погорячился, назначая такие низкие откупные. Сто пятьдесят. Будешь торговаться — еще увеличу.

На удивление Глазьев в ответ не взорвался, напротив, в трубке стояла тишина, не прерываемая даже дыханием. Как выяснилось, это было потому, что Глазьев отдавал распоряжение подчиненным и получал от них отчет, потому что тишина прервалась довольным:

— Два моих мага только что вошли в твою квартиру. Как ты думаешь, жизнь и здоровье твоих родных стоят того, чтобы разорвать наш договор?

Все-таки Глазьевы идиоты. Одна радость: вопрос с кормежкой духа на пару недель решен. У него там целое пиршество намечается, спасибо щедрым меценатам.

— Только из уважения к вам, выкуп каждого мага — пятьдесят тысяч, — сказал я, изо всех сил пытаясь не ржать. — В противном случае вечером сдам в полицию обоих. Разговор, который я записываю, также будет им предоставлен.

— Блефуешь, сопляк, — зло выдохнул Роман. — В квартире два не-мага и один малолетний недомаг. Что они противопоставят двум моим обученным дружинникам? Неужели ты совсем не переживаешь за родных?

— Твои дружинники до моих родных даже не дойдут, — с насмешкой ответил я. — Они сейчас висят по обеим сторонам от двери. И будут так висеть либо до приезда полиции, либо до перечисления денег на наш счет.

Разговор я прервал сам и позвонил Олегу с просьбой не спускаться и никому не открывать до моего приезда, даже если заявится умывающаяся слезами Ермолина. И особенно — не пускать вниз маму. Ни к чему волновать беременную женщину внезапно возникшими барельефами по бокам двери. Все равно они временные.

Загрузка...