Ступень вторая

Глава 27

После ужина Серых спохватился, что наш юрист остался неохваченным клановой защитой.

— С чего ты взял, что на него могут напасть? — скептически спросил я.

— С того, что я не знаю, куда будут бить Глазьевы. Возможно, они решат сначала лишить нас юридической поддержи, а потом бить по самому больному — по имуществу клана или счетам. Где я тебе в случае чего другого столь же квалифицированного юриста найду? — огрызнулся Серый. — Поехали, Ярослав, пока Глазьевы Ваню не нейтрализовали. Охранники-то у нас с артефактами, а вот юрист — нет. Конкретное упущение.

Он так на меня посмотрел, что я поднялся тут же. К движущей силе его взгляда я оказался куда более восприимчив, чем к движущей силе его магии. Когда мы вышли, я заподозрил, что переживал Серый по большей части за машину. Точнее, за то, чтобы Глазьевы сделали с ней хоть что-то, за что можно стрясти компенсацию. Видать, крепко ему запало в душу мое предложение о замене машины за счет другого клана. Он несколько раз обошел вокруг своего «Вала», сканируя всеми доступными методиками, потом попросил меня еще раз проверить.

— Серег, да ничего там нет, поехали, — бросил я.

— Не уважают меня Глазьевы, — обиженно выдал он. — Не видят во мне важной фигуры, которую нужно устранять.

Но за руль сел и машину завел. Мы даже отъехать немного успели, когда я спохватился, что не поставил на машину защиту. Делать это надо было срочно, потому что сейчас внутри были мы, а у Серого все так же не было хорошего защитного артефакта.

— Не переживай. Глазьевы просто решили подорвать нас всех оптом на расстоянии, — предположил я. — Хотят, чтобы мы расслабились, успокоились, а они — раз — и нападут с летальным исходом.

— Со своим, — оживился Серый.

— Разумеется. Нашего они не дождутся.

Шутить-то мы шутили, но на душе было тревожно, потому что остающиеся в квартире были только под ее защитой. Парням я сказал в случае чего связываться со мной магически, через снохождение, потому что телефон можно заблокировать, а это умение работает даже при блоке магии. Умом-то я понимал, что напрямую Глазьевы не полезут после нескольких фиаско подряд, но мыслями все равно возвращался туда. Хотелось быстрее забрать Ивана и вернуться.

— Кстати, ты мне так и не пояснил, почему такой ценный спец, как наш Ваня, был не востребован.

— Из-за отца, — ответил Серый. — Как тебе сказать? О, он стоит по другую сторону закона. Они и не общаются, но все равно ни один уважающий себя клан на службу такого юриста не возьмет.

— Не понял? Мы что, не уважающий себя клан?

— Мы клан, которому наплевать на условности высшей лиги, — пояснил Серый. — И нам важнее уровень юриста, чем его родственники. К тому времени, как мы станем вровень с теми же Мальцевыми, по поводу юриста нам никто ничего уже не скажет, потому что он будет давно наш. Как спец, он очень грамотен, несмотря на возраст. Не знал бы, не пригласил бы к нам.

Серый говорил, а сам косил на меня глазом, отвлекаясь от дороги. Не столь он был уверен в своем решении, как пытался меня убедить. Конечно, юристы к нам в очередь не стояли, а Иван уже доказал свою полезность и дал клятву верности, но значит, все-таки было что-то такое, что Серый скрывал и что могло вылезти в дальнейшем боком.

— А его отец насколько глубоко стоит вне закона?

— Очень, — вздохнул Серый. — Можно сказать, криминальный авторитет.

— Эка их разнесло-то…

— Я ж сказал, не общаются они совсем. У Ваньки от такой родни одни неприятности и никакого профита.

Пришлось спросить прямо:

— Нам это как-то может повредить?

— Репутационно, — честно признал Серый. — Работать на папашу Иван не будет, если ты об этом.

— Репутационные повреждения мы переживем, — признал я. — У нас, считай, и репутации-то нет.

— Вот-вот, — оживился Серый. — А Ванька в том числе и ее поможет заработать.

Похоже, связывали нашего финансового директора и нашего юриста еще и дружеские отношения, вон как Серый за него стоит. Тему я решил закрыть, но с одним условием.

— Давай договоримся, что в следующий раз ты мне сразу скажешь о возможных проблемах, до того, как мы принимаем человека в клан.

— Да не будет с Ваней проблем, Ярослав.

Доехали мы без приключений, хотя и я, и Серый заметили следующую за нами по пятам машину. Впрочем, преследователи особо не скрывались. Наверное, сейчас они занимались больше устрашением, чем слежкой. Мне казалось, что для Глазьевых такой слежкой позориться не стали бы. А вот показать, что мы под колпаком, — запросто.

Перед тем как подняться к Ивану, на машину я набросил пару дополнительных заклинаний на случай, если вдруг преследователи окажутся диверсантами. Наша машина не повредится, а вот они — очень даже. Серому об этом я говорить не стал, а то вдруг решит, что лучше мы вернемся на такси, но стрясем с Глазьевых дополнительную компенсацию. Загибы его размышлений в пользу прироста финансов иной раз ставили меня в тупик.

Иван нашему появлению удивился. Оказалось, Серый его не предупредил.

— Время теряем, — повернулся я к нему. — Он бы к нашему приезду уже собрался.

— Ярослав, повторяю, он без защиты, как и наши телефоны. Поэтому я предполагал, что возможен вариант, когда мы приедем позже Глазьевых.

— Разумно, — признал я. — Вань, давай в темпе забросай вещи в сумку и поедем, чтобы не провоцировать Глазьевых на нападение прямо сейчас.

— Думаете, они бы что-то со мной сделали? — усомнился Иван.

— Мы не хотим думать, сделают или нет. Мы хотим быть уверенными, что не сделают, — отрезал Серый. — Давай, Вань, не тяни резину, собирайся. Пару дней посидишь у нас, пока вопрос с защитой решим. Ты у нас один такой, уникальный. Вот жопой чую, понадобишься в ближайшее время, а Глазьевы сделают все, чтобы ты был для нас недоступен.

— Чувствительная жопа — это серьезный довод, — фыркнул Иван. —

Но собрался он в рекордные сроки, как будто уже неоднократно тренировался на скорость по подготовке побега. Даже подушку с одеялом прихватил.

— Точно, — оживился Серый. — И мне надо бы забрать. Небольшой крюк сделаем.

— Заезжать больше никуда не будем. У нас на хвосте Глазьевы, — напомнил я. — Найду я тебе подушку. Если нет, свою отдам.

— Да я вторую возьму для Сереги, — предложил Иван и вскоре вернулся с еще одним тюком, который протянул Серому.

На выходе из квартиры я их накрыл защитным заклинанием, но оно не понадобилось: из глазьевской машины никто не выходил, припарковались они в отдалении, а стоило нам отъехать от дома Ивана, опять пристроились в хвост.

— Конкретно пасут, — отметил Серый. — Мож, жалобу накатать?

— Не докажем, — заметил Иван. — Даже если номера настоящие. Близко не подъезжают, не угрожают. Скажут, что двигались по своим делам, на запись случайно попали. Или вы с самого начала пишете?

— Вот ведь, — раздраженно бросил Серый. — Не подумал. Я даже сейчас не пишу.

— Да и фиг с ними, — разозлился я. — Больно много внимания этим придуркам уделяете. Что они могут сделать? Только самоубиться об нас.

— И то верно, — согласился Серый.

Но нервничать не перестал, то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Но машина нас просто сопроводила до квартиры и остановилась в отдалении, так, чтобы нас видеть, но так, чтобы в случае чего, успеть завестись и отъехать. Теоретически я мог до них допрыгнуть коротким телепортом, только зачем?

Как только мы добрались до ученической комнаты и Серый предложил Ивану выбирать между двумя практически одинаковыми диванами, тот бросил тюк на первый попавшийся и сказал:

— А теперь поподробнее, на чем основано чувство.

Мы с Серым переглянулись, ответил я.

— Слишком уверенным выглядел Глазьев. Наверняка рассчитывает на что-то. Они все утро собирали сведения обо мне, даже к вдове мага, у которого мы квартиру купили, успели съездить.

— Чем вас могут прижать?

— Мы только вариант с Полиной можем предложить, — ответил Серый и на жест Ивана пояснил: — Про соревнования. Не разрешат в них участвовать, а замену уже не поставишь.

— Насколько для вас принципиально ее участие?

— Похоже, ни на что не повлияет, — честно признал я. — Но Глазьевы этого могут не знать.

Иван скривился и почесал шею.

— Будем исходить из худшего варианта, что знают, — решил он. — Тогда прижмут другим. Договор с поместьем я видел, там сделали все, чтобы его невозможно было расторгнуть.

— Ну так, — хохотнул Серый. — Сысоевы за себя, любимых, переживали, чтобы мы им назад не впихнули, пусть с неустойкой.

Иван шутку не поддержал.

— Нужно посмотреть документы на эту квартиру, — решил он.

Документы лежали в сейфе в соседнем помещении, поэтому принес я их тут же, а заодно договор с Мальцевыми, чтобы два раза не бегать, потому что не просмотренных Иваном документов больше все равно не осталось.

— Ага, нестандартный договор купли-продажи, — оживился Иван и вцепился в бумагу как клещ. Читал он долго, внимательно. Наконец закрыл и спросил: — А что за критерии для покупателя, о которых только жена Соколова знает?

— Знала, — поправил я. — Ирина Егоровна сегодня утром умерла. Она утверждала, что я полностью им соответствую.

— Скользкий момент. Наследники могут придраться. — Он задумался. — Но с туманными перспективами. Вероятность того, что суд встанет на сторону наследников, очень низкая, но она есть. С другой стороны, как я понимаю, эту недвижимость вы все равно переросли и можете уступить?

— Можем, — согласился я. — Но Глазьевы этого не знают.

Иван кивнул и приступил к изучению договора с Мальцевыми. Изучал он его тоже довольно долго, наконец решил:

— А вот тут есть несколько моментов, опираясь на которые, Мальцевы могут расторгнуть договор в одностороннем порядке.

— Не расторгнут, — уверенно возразил Серый. — Как бы Глазьевы ни давили. На настоящий момент им этот договор выгодней, чем нам. И мы только выиграем, если они решат его разорвать.

— Тогда я пас, — сказал Иван. — Во всяком случае пока Глазьевы не сделают свой ход.

— Тогда устраивайтесь и чувствуйте себя как дома, — предложил я. — Серый знает, где можно поесть, если что накормит, а я пойду дальше работать с артефактами связи.

Бумаги я отнес обратно в сейф, потому что Иван сказал, что они ему больше не нужны, а Серый выказал уверенность, что дело не в них, возможно, старший Глазьев просто всегда ходит с видом надутого индюка, а мы просто с ним раньше не сталкивались. Предположение было не лишено смысла, только я, как и Серый, чувствовал, что Глазьевы готовят нам пакость.

Как показало будущее, пакость пришла со стороны, которой никто не ожидал.

Глазьевых я из головы выбросил, поскольку возникшая идея требовала проверки. По расчетам выходило, что для лучшей проводимости сигнала, пластину в центре артефакта-базы стоит смазать зельем восприятия, причем раза три: после того как высохнет, нанести заново, затем залакировать чем-нибудь для крепости.

Поскольку в последнее время я активно использовал запасы и часть нужных ингредиентов подходила к концу, я написал список и отправил Серому для заказа. Заказать и оплатить я предполагал сегодня, чтобы привезли уже завтра, потому что улетает все в последнее время со свистом, только успевай докупать. А недостаток ингредиентов в нашем деле чреват не задержкой, а угрозой безопасности.

Зелье я уже разливал по пузырькам, когда ко мне заглянул Серый и с кривой улыбкой сказал:

— Все заказал, но из своих денег. Прикинь, Ярослав, нам счет заблокировали.

— С чего вдруг?

— С глазьевских происков, — уверенно ответил он.

— Это я и без тебя понял. Но, видишь ли, одного желания Глазьевых недостаточно, чтобы заблокировать счет. Нужна какая-то веская причина. Предупреждений нам никаких не поступало. Налоги мы все платим вовремя. — Я с подозрением посмотрел на Серого и уточнил: — Ведь вовремя же?

— До копейки, — подтвердил он. — Мы вообще самый законопослушный клан в плане налогов: ничего не утаиваем, отчетность прозрачна, как стеклышко. И предупреждений не было. Вчера за телефоны переводил — все без проблем ушло. И главное, сегодня уже не выяснишь.

— Завтра к открытию пойдем, — решил я. — Вместе с Иваном. Не зря же мы его из дома выдернули?

Хотя планы на завтра претерпели существенные изменения, на удивление настроение не только не испортилось, на даже поднялось, поскольку я теперь знал направление удара. Наивные Глазьевы посчитали, что для меня это будет болезненный укол, но пока от этого страдал только Серый и то потому, что без финансов его должность превращалась в фикцию.

Меня же лично вполне устраивало, что под ударом оказались не мои близкие, а мои финансы, поэтому уснул я быстро и спал совершенно спокойно. Проснулся я утром от эмоциональной беседы Серого с Олегом, которого тоже возмутило отношение банка к нашим финансам.

— Закройте у них счет, — предложил отчим. — Это форменное безобразие, лишать доступа к деньгам без всякого предупреждения. Приличные банки так не поступают. Открыли где попало, вот и расплачиваетесь теперь.

Серый его уверил, что как только до банка доберется, так прикроет все отношения с ними. Тут я наконец вышел к ним и убедился, что они не только болтают, но и с аппетитом завтракают. Причем вместе с ними сидит еще и мрачный Иван, которого было не слышно, что показалось мне плохим признаком.

— Не выспался? — спросил я.

— А? Нет, с этим как раз все нормально, — ответил он. — Понять не могу, почему блокирнуть могли, и это мне не нравится. Что-то вы от меня скрыли.

— Вань, да с чего ты взял? — вскинулся Серый. — Я тебе абсолютно все рассказал. Нечего нам скрывать. Наверняка там к какой-то ерунде придрались. Правильно Олег Павлович говорит, не тот банк выбрали, да кто знал?

Позавтракали мы быстро и двинулись в проштрафившийся банк. Даже машину брать не стали, решили пешком быстрее. Караулившие нас глазьевские маги немного растерялись от такого поворота, но потом один вышел из машины и последовал за нами, все так же не приближаясь и постоянно что-то бубня в крошечный микрофон у самого рта.

Что он там сообщал по ходу нашего движения, понятия не имею, потому что мы шли четко туда, куда направляли нас Глазьевы: в банк, где Серый сразу наехал на сотрудницу по поводу нашей блокировки.

— Все правильно, — испуганно заблеяла она. — По распоряжению Палаты на время переоформления опекуна счет блокируется, а выданные прежним опекуном доверенности аннулируются.

— Какого еще переоформления опекуна? — недоуменно спросил Серый.

— С Елисеевой Веры Андреевны на Елисеева Андрея Дмитриевича, — уже более уверенно ответила она.

— С какого перепугу? — ошарашенно спросил я.

— Нам-то откуда знать? — жалобно спросила она. — Нам пришло распоряжение, мы его выполняем. Могу вам сделать копию распоряжения.

— Сделайте, будьте так любезны, — обворожительно улыбнулся Иван. — Пока эти два недоразумения будут мне объяснять, кто такой этот Андрей Дмитриевич Елисеев и откуда он взялся.

— Отец моей матери, — пояснил я. — Взялся он сразу, как узнал, что у нас есть деньги. И сразу пытался наложить на них лапу. Но с какого перепугу он вдруг стал моим опекуном?

— Будем выяснять, — туманно ответил Иван.

Тут как раз девушка принесла заверенную копию, наш юрист ее поблагодарил и убрал документ в папку, после чего мы вышли на улицу.

— Он зарегистрированный маг? — внезапно спросил Иван.

— Елисеев? Понятия не имею. Это важно?

— Важно. В вопросе определения регентства отдается предпочтение лицу с магией.

Я попытался вспомнить, но увы, все, что вспоминалось, это то, что дед со стороны матери был очень противной личностью. При мне он магии не применял, я бы запомнил, а вот его внуки…

— Возможно, что и маг, — вынужденно признал я. — На меня пытались наехать двоюродные братья, один владел магией. Могу позвонить и спросить у мамы, но не хочется ее лишний раз волновать.

— Пока не надо, — решил Иван. — Все равно придется ехать в Палату.