Ступень вторая

Глава 46

Награждал нас сам император, причем грамота была выписана даже на Полину, но стипендии в «Крыльях Феникса» не досталось ни ей, ни Светлане, потому что участвовали не на всех этапах. Зато нам троим были обещаны и стипендии, и зачисление, при условии, что обучение оплатим до определенной даты. Про условие мне позже объяснил один из учителей школы, передавший документы и реквизиты. Так что пока нашего настроения ничего не портило. Почти. Разве что осознание собственного идиотизма по отношению к правящей семье? Так, если бы не он, вряд ли мы сегодня стали победителями и получили бы по тяжёленькой настольной фигурке феникса.

Император говорил красиво, чувствовался опыт публичных выступлений. Дамиан, кстати, тоже обладал таким умением. Но взялось оно не с бухты-барахты, ему приглашали учителей по риторике и постоянно тренировали толкать речи на разные темы. Смешно было смотреть, как он иной раз изобретательно проталкивал нужную идею, маскируя ее заботой о других. Айлинг на это никогда не покупался, а вот мы с Илинель — бывало. Полностью я излечился от веры в чужие слова, лишь стоя на эшафоте и с ясностью понимая, что никто меня не помилует, что красивая речь закончится красивой казнью, пусть даже Дамиан пустил слезу, говоря о том, что считал меня своим другом и ему больно от того, что он должен поступать по закону.

Тем не менее слушать выступление этого императора было приятно, поскольку он отдавал должное нашей победе. Вполне возможно, что тем самым он отдавал должное и своей дочери. Но покажите мне того, кто ему выскажет такую претензию в лицо? В зале идиотов не нашлось: все выслушивали с восторженными лицами и в нужных местах разражались аплодисментами. Хотя нет, не все. Неприязненный взгляд Андрея Лазарева старательно, но безрезультатно прожигал во мне дыру. Даже удивительно, что безрезультатно, потому что единокровный брат не разменивался на такую ерунду, как выслушивание императорской речи, все его внимание было уделено мне. А вот старшего Лазарева я не заметил, даже сканирование запустил, но его в здании вообще не было. Признаться, это меня немного расстроило, потому что уж он точно бы порадовался за меня. Или не порадовался бы? Андрей в прошлых соревнованиях участвовал, но их группа выбыла на первом же этапе. Что бы там Лазарев-старший ни говорил, тот внук, что рос на глазах, всегда будет родней.

Впрочем, мы и сами за себя радовались неплохо. Тимофей улыбался широко, но с долей неуверенности в том, что мы действительно победили. Денис улыбался более сдержанно и, что бы он ни думал про себя, внешне излучал уверенность и в наших силах, и в том, что мы награждаемся по праву. Диана улыбалась так, как умела улыбаться только она: с толикой превосходства и убежденностью в собственном превосходстве. Светлана же улыбалась открыто и радостно, заряжая всех нас позитивом.

Император закончил речь, убрал усиливающее звук заклинание, которое позволяло доносить его голос в самый отдаленный участок зала, и неожиданно тихо сказал:

— Ярослав, я хочу с тобой поговорить.

— Сейчас? — уточнил я.

— Именно. Пойдем.

Признаться, я немного напрягся, потому что желание было неожиданным, а значит, разговор пойдет непонятно о чем и непонятно к чему приведет. Возможно, после него грамота от «Крыльев Феникса» останется единственным бонусом от соревнований. Не будут же мне выплачивать стипендию если не допустят в школу? А если не допустят меня, то и моих людей — тоже, за исключением разве что Дианы, которую тут примут с распростертыми объятьями.

Пришли мы в кабинет директора, который тут же нас покинул с извинениями. Судя по тому, что задерживать его никто не стал, император планировал беседу заранее и без посторонних ушей, что и тут же подтвердил, поставив защиту от прослушивания. По привычке я ее изучил, отметил, что обойти смог бы, причем так, что поставивший не заметил бы, но говорить этого, разумеется, не стал. Император устроился в директорском кресле и кивнул мне на стул для посетителей.

— Присаживайся, разговор будет долгий.

Я осторожно уселся, жопой чувствуя не мягкость стула, а грядущий допрос. Я был почти уверен, что будет он касаться поместья Вишневских, а от результатов его будет зависеть не только поступление в школу, но и судьба клана в целом.

— Признаться, Ярослав, меня позабавило то, что ты меня не узнал. Давно такого не случалось.

Он улыбнулся, но императоры — не те люди, которые всегда показывают настоящие чувства. За улыбкой могла таиться оскорбленная гордость, жаждущая мести, поэтому я принял покаянный вид и сказал:

— Мне очень стыдно, Ваше Императорское Величество. Но в жизни вы сильно отличаетесь от своих портретов. Портрет мага не передает его силы, на которую я обратил внимание в первую очередь. Кроме того, я не ожидал встретить столь высокопоставленную персону, да еще без свиты и охраны.

— Если маг не может защитить себя сам, никакая охрана ему не поможет. Маг с охраной выглядит жалко.

— Если он не занимает столь высокий пост, Ваше Императорское Величество. Чем выше стоит человек, тем больше желающих ему навредить, поэтому логично, если на пути преступника встанет заслон.

— Положим, ко мне не так просто подобраться, — он усмехнулся, с любопытством на меня глядя. С таким неприятным исследовательским интересом, когда ради науки изучаемая животинка может быть разобрана на сотни мелких деталек, которые уже никогда не соберутся вместе в нечто живое. — Но направление твоих мыслей понятно. Твой учитель поэтому ведет жизнь отшельника?

— Мой учитель? — удивленно переспросил я, почему-то вдруг решив, что речь идет об Айлинге. — Ваше Императорское Величество.

Он поморщился.

— Давай в этом разговоре опустим титулование. Отвлекает. И тебя, и меня. Отвечай коротко и по существу. Разумеется, я не про Ефремова. Меня интересует волхв Варсонофий.

С его руки сорвалась тонкая дымная нить ментального подчиняющего заклятия, которое было остановлено моей защитой. Причем для того, чтобы отправить заклинание, императору не понадобилось даже шевельнуть пальцем. Это говорило уже о куда более высоком уровне владения магией, чем я здесь видел. А вот то, что он не понял, что заклинание намоталось на мою защиту, говорило о том, что император, как и остальные, не видит заклинаний, а значит, в магической иерархии стоит не так высоко, как мог бы, исходя из силы и умений.

— Я не знаю, какую жизнь он ведет. Волхв появляется нечасто, — обтекаемо ответил я, на случай если император умеет отличать правду от лжи без ментальных заклинаний.

— Разве он не помогает тебе постоянно в поместье?

— Мой учитель говорил, что я способен справиться с любыми заклинаниями.

— Но у Вишневских магия не самая простая. Неужели он не боится, что ты попадешь в ловушку?

Под его немигающим пристальным взором я почувствовал себя преступником, укрывающимся от правосудия. Эта мысль меня невольно позабавила и придала сил противостоять.

— Мой учитель как-то сказал, что если маг моего уровня не сможет за себя постоять, значит, он сам виноват и не достоин жизни, — повторил я почти в точности слова Айлинга.

— Сурово. Он настолько в тебе уверен?

— Он был уверен, что дал мне достаточно.

Император благожелательно кивнул, но на веру мои слова не принял: с его руки отправилась еще одна дымная лента. Ох, не зря мне его взгляд не понравился.

— Как вы с ним познакомились?

— Он сам ко мне подошел и предложил пойти в ученики.

Я был сопливым мальчишкой в лохмотьях, которого вышвырнули на улицу после смерти родителей: слишком мал, чтобы работать, недостаточно ловок, чтобы воровать, и слишком горд, чтобы просить милостыню. Предложение Айлинга было для меня даром божьим.

— И ты сразу согласился?

— Конечно. Быть магом — что может быть интереснее?

— Магия накладывает и ограничения.

— Разумеется. Но и дает много.

— Власти?

— Знаний. Когда перед тобой открывается мир — что может быть интересней?

— Неожиданно. А власть тебя совсем не привлекает? Ты же создал свой клан?

Я вздохнул.

— Так получилось, иначе не удавалось решить вопрос с производством накопителей. Под Лазаревых уходить не хотелось.

— Почему? Сильный клан.

— Там я всегда был бы на вторых ролях. Какие-то положительные чувства испытывает ко мне только глава клана, или делает вид. Остальные даже вида не делают. Имея свой клан, я хотя бы относительно независим.

— Относительно?

— Возраст накладывает свои ограничения пока, а обязательства перед империей — всегда.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

Похоже, разговором он был удовлетворен, но я не расслаблялся. А вот и третья лента ментального заклинания. Если бы не моя защита, я бы в них уже как мумия был замотан, а так они висят бесполезными.

— Расскажи, что ты видел в поместье Вишневских, — резко скомандовал император, чуть подавшись в мою сторону.

— Вся территория парка усеяна ловушками, превращающими людей в химер. Такую защиту нужно законодательно запретить.

Мое замечание его позабавило, поскольку он дернул уголком рта, чуть не улыбнувшись, но ответил без тени усмешки:

— Она и запрещена. Вот только вольности кланов подразумевают, что защита, установленная до принятия этого закона, может быть оставлена по желанию главы клана. Признаться, это меня беспокоит.

— Я не оставлю, если вы этого боитесь. Ловушки я пока убрал только с дороги, чтобы пройти к дому, а остальные отключил, потому что времени на них не было. Но в планах полная расчистка территории. Защита должна останавливать, а не убивать и трансформировать.

— Правильный подход. — Он прищурился и наконец перешел к тому, ради чего он наверняка меня и хотел расспросить: — А внутри? Ничего странного ты не заметил?

Ефремов со своим руководством или даже с самим императором уже наверняка поделился увиденным, поэтому я и не подумал скрывать:

— Из комнат умерших Вишневских вылетали какие-то странные создания, похожие на фиолетовых медуз. До поместья Вишневских я с таким не сталкивался и даже упоминания нее находил.

— Упоминания где?

Тут я понял, что чуть не прокололся: я никак не мог получить в свое распоряжение информацию по магии, кроме как из таких же подозрительных источников, как некогда выручивший меня сайт «Искра». Но ссылаться на них сейчас было совсем глупо. Император — не Новиков, который про меня ничего не знал. Нынешний мой собеседник наверняка в курсе таких моих странностей, о которых я и не догадываюсь, иначе не потащил бы на допрос, который деликатно назвал разговором. Причем допрос очень важный для него или для империи. Теперь я уже не исключал, что проклятие Вишневских — его работа. Очень уж сильная застарелая неприязнь сквозила в его речи, когда он упоминал вымерший клан.

— Я не могу ответить вам на этот вопрос.

— То есть у тебя есть доступ к литературе по магии?

— Был.

Он опять уставился на меня гипнотическим немигающим взглядом, от которого хотелось укрыться, но новую ментальную ленту не отправил. Наверное, посчитал, что трех на меня хватит, а если я на какой-то вопрос не ответил, то значит, он просто подпадает под клятву.

— Думаю, спрашивать тебя, насколько эта литература отличается от общепринятой, бесполезно?

— Конечно, я же общепринятой не видел.

— Хорошо, вернемся к твоим медузам. Они уничтожены все?

— Я пока осмотрел не все помещения. Вычищен только жилой этаж. Я выжигал все содержимое комнат, но полковник Ефремов убедил меня не делать это со спальнями главы семьи и его супруги. Но я бы их тоже выжег. Эти спальни, они странные.

Мне впервые пришло в голову, что поместье — не такое уж хорошее приобретение. Выгодное в деньгах, но ставящее под удар не только меня, но и мой клан. И если я сидящего напротив человека не смогу убедить в своей лояльности и неагрессивности, то пострадают все. Потому что причина смерти Вишневских для меня все так же была неясна. И если это проклятие, то не факт, что против него сработает что-то из стандартных или нестандартных заклинаний из тех, что я знаю. Смерть Вишневских была не простой. Заслужили ли они такую? Не факт. Часть точно были марионеткой главы клана. Был ли он сам марионеткой медузы? Я склонялся к положительному ответу, потому что его спальня не могла принадлежать живому нормальному человеку.

— Мне рассказывали, что вы открыли стоматологический кабинет на принципах целительства, — неожиданно сказал император, отвлекая и отвлекаясь от Вишневских.

— Это так. Установка была подарком на свадьбу Олегу и моей матери, — пояснил я. — Мне вообще нравится создавать новые артефакты. Для кабинета в планах еще ортодонтические насадки, но руки пока не доходят. Поместье отбирает все свободное время. Хочу с ним как можно скорее закончить.

— Это хорошо, что ты хочешь его поскорее вычистить. Главное — не совершать ошибок. И убрать оттуда все, что прямо или косвенно относится к Вишневским и их работам.

Взгляд императора, казалось, ввинтился прямо в мозг. И я никак не мог избавиться от мысли, что про большую медузу он знает и намекает как раз на нее. Но я не был уверен, что справлюсь с ней на нынешнем уровне силы: очень уж долго ее растили и подкармливали как маной, так и людьми. А я сдуру еще и подкормил ее, когда прочитал предсмертное письмо Вишневского

— У них очень интересное решение по бытовым заклинаниям, — заметил я. — Не думаю, что разумно уничтожать отопительную систему, созданную прежними владельцами.

— Бытовые трогать не надо. Но охранная система и все наработки, включая материалы и существ, должны быть уничтожены. Все и всё. И это не обсуждается.

— Простите, но я хотел бы одно существо обсудить. Там есть частично трансформированный человек, сохранивший разум, и мой целитель сказал, что процесс можно обратить. Лакей пострадал от магии Вишневских, и у меня не поднимется рука уничтожить его просто так. Обещаю, что поместье он не покинет, пока не вернет человеческий облик.

— Ты так уверен, что у него не затронут мозг?

— На первый взгляд, разум он сохранил. Он жертва, мне не хотелось бы становиться его убийцей.

— Хорошо. Под твою ответственность он может жить, но только не покидая поместье. Все остальное: записи, разработки, существа, относящиеся к трансформационным разделам магии, должны быть уничтожены, в чем ты мне сейчас дашь клятву, иначе из этого кабинета не выйдешь.

Я сомневался в его способности меня задержать, но если на одной чаше весов лежит неповиновение и жизнь в бегах с возможным уничтожением всех в клане, а на другой — спокойная жизнь и уничтожение того, что мне и самому казалось кощунством, то выбор очевиден. И все же существовал один тонкий момент.

— Я не осмотрел все помещения, поэтому не исключаю, что может обнаружиться такой же несчастный, как пострадавший лакей, которому можно вернуть человеческий облик. Не хотелось бы мне стать убийцей другого невинного человека. Это как клеймо на маге, которое никогда не смоется.

Император потер лоб усталым движением. Наверное, контроль сразу трех лент отбирает много сил и мешает четко думать.

— Хорошо, внесем в клятву граничные условия.

— И еще. Вы так усиленно на что-то намекаете, что я не могу не опасаться, что встречу что-то, что мне окажется не по зубам, такое, чего я не смогу уничтожить. В лучшем случае — заблокирую.

— Если встретишь нечто такое, вызовешь меня, — неожиданно сказал император.

— Что? — удивился я.

— Если ты встретишь нечто, чего не сможешь уничтожить, вызовешь меня, чего непонятного? Я дам тебе одноразовый артефакт связи. Ты выглядишь разумным, иной раз мне даже кажется, что я говорю уже со зрелым главой клана, поэтому я уверен, что просто так ты меня не сдернешь.

Он снял со своей шеи и протянул мне тонкий золотой стержень на цепочке. Как ни странно, это действительно оказался артефакт вызова без всяких добавок в виде следящих и передающих информацию заклинаний. Поэтому я ответил ему жестом доверия и принял клятву, по которой я обязался уничтожить все, касающееся работы Вишневских с живой материей, с оговоренными исключениями. Лишь после этого, император расслабился, позволил себе настоящую улыбку и сказал:

— Не знаю, будет ли для тебя наказанием или наградой, но я запрещаю тебе и твоему клану вступать в любые союзы до достижения тобой двадцати пяти лет. Пока ты не разбираешься в наших реалиях, любое принятое тобой решение может оказаться ошибочным.

— Но существующие договоры остаются в силе? — уточнил я.

— Это с Лазаревыми-то? Разумеется. Можешь идти. Уверен, что еще не раз увижу тебя на награждении, Ярослав. И в этой школе, и дальше.

Я его поблагодарил и с огромным облегчением выскочил из кабинета, только за порогом сообразив, что настолько был зациклен на императоре, что даже не обратил внимания на обстановку кабинета. Спроси меня кто, что там было кроме кресла, в котором сидел император, и стула, в котором сидел я, — не отвечу.

Пока мы беседовали с императором, мероприятие закончилось, в зале почти никого не осталось. Я опасался, что Андрей Лазарев мог без меня наехать на моих соклановцев, но напрасно, потому что его рядом с ними не наблюдалось, зато наблюдались и Диана, и Светлана. Диана выглядела одновременно и как вытащившая счастливый билет, и как пришибленная мешком из-за угла, потому что никак не могла определиться с выражением на физиономии.

— Светлана просит ее пятой к нам взять, — сообщил Тимофей, как только я подошел.

— В каком смысле?

— В смысле, в «Крыльях Феникса» отработка пятерками, а она у вас сработана, — пояснила Светлана. — Мне кажется, я к вам впишусь.

— Должен предупредить, что у нас Диана была временно. Игнат Мефодьевич четко сказал, что только на время соревнований. Мы для Мальцевых — слишком незначительный клан, да и для тебя тоже, если честно.

А еще, если честно, я больше видел минусов от совместной учебы с великой княжной: повышенное пристальное внимание спецслужб гарантировано, а возможно, еще и пару клятв навесят.

— Ой, если Светлана будет в нашей пятерке, то дед точно возражать не будет, — очнулась Диана. — Он о тебе очень хорошо отзывается в последнее время.

Уточнение было не лишним, оно указывало, что Мальцев обо мне раньше отзывался так себе при Диане и лишь недавно изменил мнение.

— И еще может быть против Его Императорское Величество, — заметил я. — Возможно, он уже наметил кого-то в команду дочери.

— А если он не будет возражать?

— То мы будем рады твоей компании, — ответил Денис, широко улыбнувшись.

Спелись они тут, однако, пока меня не было. А ведь еще Полина может вернуться. Но тут я понял, что даже если она вернется, в «Крылья» ей не попасть, она не участвовала во всех этапах, а значит, не может считаться полноценным победителем.

— Тогда придерживаете для меня место, — решила Светлана и убежала.

Диана посмотрела ей вслед и вздохнула:

— Знать бы точно, будет она с нами или нет.

— Думаю, пока этого сама Светлана точно не знает, — сказал Тимофей и спросил у меня: — Поехали?

— Поехали, — согласился я.

— Праздновать? — оживилась Диана. — А как же я? Меня возьмите. Я же тоже победитель.

Она даже подпрыгивать начала от предвкушения вечеринки, пришлось ее остудить.

— Нет, нам пока не до празднований, — ответил я. — Дело у нас на сегодня запланировано.

— Может, перенесем? — неуверенно предложил Денис, которому точно захотелось отпраздновать с Дианой.

— И так дотянули, — не согласился я. — Нет, поехали.

Мы распрощались с разочарованной Дианой, которая тут же начала названивать кому-то, скорее всего, деду, но проверять я не стал, нас и так уже давно дожидался Серый, который сегодня будет не только шофером, но и подстрахует Тимофея, заметно нервничавшего от перспективы проводить ритуал впервые и сразу на мне.

Поехали мы на старую квартиру. По легенде — праздновать победу на соревнованиях, о чем мы сообщили Олегу, а тот пусть донесет до мамы так, чтобы она не волновалась. На всякий случай я клятвенно пообещал внезапно заволновавшемуся отчиму, что спиртного и девиц легкого поведения не будет и, вообще, все пройдет тихо-мирно, не потревожив соседей. А завтра утром мы непременно появимся.

Соседей мы бы в любом случае не потревожили: заклинания не позволили бы вырваться из квартиры ни единому звуку. Но я на всякий случай их проверил и подправил, с учетом моих выросших возможностей. О том, что здесь проживала Аня, уже ничего не напоминало, квартира выглядела на удивление безликой и нежилой, словно наша бывшая целительница вывезла отсюда не только свои вещи, но и дух дома.

Моя комната изменений не претерпела, в ней и было решено проводить ритуал.

— Эх, я даже до первого пока не дошел, — вздохнул Дэн.

— Ты в телефоне больше залипай, вообще не дойдешь — хохотнул Серый. — А если серьезно, ты же с нуля, считай поднимаешься, дальше быстрее пойдет. И торопиться тоже не надо.

— Вот именно, — согласился я, — ритуал от тебя не убежит.

Я выставил на стуле все нужные зелья, отключил телефон, чтобы ничего не отвлекало, после чего улегся на кровать и сказал:

— Ну что, Тим, поехали? Если что, Серый подстрахует.

Боль пришла почти сразу, вязкая, тянущая в забытье. Я отстранялся от нее так долго, как мог — чем дольше маг находится в сознании, тем лучше результат. Очень помогала магия Тимофея, чувствовавшаяся живительным прохладным ветром и не дававшая упасть в забытье раньше времени. Сам Тимофей, сосредоточенно хмурящий брови, выглядел не только старше своих лет, но и настоящим целителем.

Но сколь ни бегай от спасительной темноты, она сама придет, захватит и укроет от боли. В этот раз во время ритуала ко мне никто не вломился, а вот утром…

Продолжение истории https://author.today/reader/230189/2064482