Повелевает богоотец Давид:
«Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем. Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его. Они не делают беззакония, ходят путями Его. Ты заповедал повеления Твои хранить твердо. О, если бы направлялись пути мои к соблюдению уставов Твоих! Тогда я не постыдился бы, взирая на все заповеди Твои; я славил бы тебя, Господи, в правоте сердца моего поучаясь судом правды Твоей. Буду хранить уставы Твои; не оставляй меня совсем».
Еще много другого заповедал пророк о справедливости.
Теперь я, Смбат[182], недостойный и грешный слуга божий, сын царева отца Константина[183] и брат благочестивого царя армянского Гетума[184] своим старческим умом вложил много труда в сей судебник, ибо он был настолько искажен и его древнеармянский язык настолько отошел от нынешнего, что стал совершенно непонятен и негоден для пользования. И я в 714 году армянского летоисчисления (1265 год н. э.) во время патриаршества владыки Константина и царствования благочестивого Гетума него сына Левона[185] премного потрудился над тем, чтобы переложить эту книгу со старого, недоступного и непонятного языка на наш сладкозвучный и общепринятый язык.
Прошу я всех, из любви к Христу, поминать нас в молитвах и просить у Христа отпущения грехов наших[186], за что и вы помянуты будете перед Христом.
Написал я сей Судебник для упрочения святой церкви и благоденствия страны, а также мирских судей и царей. Я кратко изложил (эти) законы, взяв их самую сущность. За что прошу я снисхождения к моему ничтожеству, ибо я взялся не за свое дело. Трудился я своими руками и составил сие в злые и горестные времена.
Прежде всего мы сочли целесообразным написать о полномочиях судей, в первую очередь (о правах) царей, ибо царствование установлено богом, а (царь) считается наместником бога на земле. Мы (сперва) изложили об их суде и правах. Затем (о суде и правах) священнослужителей и мирян, а также супругов.
Если царь имеет сыновей и дочерей, то правомерно, чтобы сыновья наследовали царство равными частями, ибо не подобает, чтобы кто-нибудь из царских сыновей опускался на низкую (сословную) ступень. Несмотря на то, что подобает возвысить первенца на трон самодержца, отец все же должен (по закону) для блага страны внимательно проверить, с одобрения всех своих областей и областных начальников и святой церкви, дабы они возвели на царский трон того из сыновей, который им приемлем и который известен как добродетельный, богобоязненный, боголюбивый и великодушный, чтобы он управлял своими братьями и страной.
В отношении дочерей закон гласит, что они выдаются замуж в дом Нагапета[187], т.е. царя, за принца, маркиза и им подобных. И устанавливается в размере отцовского имущества приданое («пройг»)[188], равное половике доли брата. И если сыновья царя умерли, то сыновья сыновей наследуют царство, а не (сыновья) дочерей, ибо, пока имеются наследники по мужской линии, наследники по женской линии по закону исключаются. Ибо, как говорит бог устами Моисея, наследники по женской линии считаются чужими. Но в случае, если вообще нет царского сына, а только дочь, то отец может короновать ее на царство с условием, что после ее смерти не ее сыновья будут наследовать царский престол, а сыновья брата царя, преданные царскому трону; последние должны возводиться на престол, ибо они потомки по царственной крови, а не потомки чужого рода.
Царь может и в здравии и в свой смертный час завещать и принимать решения, отдавать горы и поля и все свои земли кому только пожелает, причем ни его дети, ни кто другой не имеют права препятствовать этому. В случае если нет ни сына, ни дочери, а имеются (только) сыновья брата, то пусть выбирают, с одобрения патриарха, церквей, князей и страны, того, кого признают лучше всех, и пусть его воспитывают при дворе. И тот, кого из них они предпочтут, после смерти царя патриархом возводится на престол.
Царь один имеет право чеканить монету, строить города и крепости, возводить мосты через большие реки и строить приюты на больших дорогах и горных переходах страны. А если князь хочет строить таковые, то может сделать это только с разрешения даря. Никто не имеет права облачаться в царские одежды без его разрешения. В присутствии царя никто не должен осмеливаться сесть, (это возможно) только с его разрешения, а также за его столом никто, кроме патриарха (не имеет права сидеть). И царь не должен садиться у патриарха, ибо нет такого порядка.
Незаконно, чтобы царь внебрачно жил с любовницей, ибо он стоит на одной ступени с богом и патриархом. Пусть он (царь) вступает в законный брак.
Царь должен творить правосудие по образцу Христова суда — справедливо, беспристрастно, без взяток, без лени. И должен он созывать судилище для всех обездоленных и жалобщиков и блюсти правосудие.
И если царь находится на войне и одерживает победу, он не должен больше убивать людей (врагов), кроме тех чужеземцев, которые были причиной войны. И если город осажден и близок к сдаче, тогда следует три раза крикнуть: «Приходите, сдавайтесь!» И если они сдаются, то он (царь) не должен позволять чтобы их убивали. Но если они не придут, то он велит убивать только виновников. А тем, кто виновен и сдается на милость победителя, он велит отрубать конечности, но не убивать. И он не должен разрешать рубить фруктовые деревья страны.
Сдавшим крепости и подобные (укрепления) нет пощады, их он (царь) должен казнить, а жену и детей взять в рабство во дворец, а также продать их. Если он оказывает (предателю) особую милость, то он может сохранить ему жизнь, выколов глаза. Если же совершено явное предательство, то неминуема смертная кара. Если кто-нибудь предал христианина турку, то должен умереть или же понести (другое) наказание — лишиться глаз или обеих рук и покаяться.
А кто украдет что-нибудь из джамбра[189] (царской казны), тому выкалывают оба глаза, отбирают жену и детей и все, что у него имелось. И если он (царь) продаст (в рабство) его жену и детей, то поступит правильно.
И если чужеземец убьет христианина, то он должен умереть; а если он убил его нечаянно (невольно), то ему отрубают обе руки и берут с него цену крови. Обычая цена крови за христианина, независимо от того, кто он, составляет триста перперат[190] деканов.[191] А цена крови мусульманина составляет одну треть этого. Эти деньги нужно платить за такого мусульманина, который является подданным царя. А кто не в состоянии платить, того следует продать вместе с его домом и имуществом, кроме жены и детей, и внести цену за кровь. Если же убийство было не преднамеренным, то платят в казну лишь половину назначенной суммы, и казна обязана поделить ее с родственниками убитого турка. А если христианина убьют преднамеренно, то кровная месть возлагается на царя, который назначит пытки и покаяние. Если же убийство непреднамеренное, то пытка не производится. Платят только половину суммы родственникам и штраф (в казну). Тюремное заключение зависит от воли царя, ибо это — компетенция царя, в этом случае судит он. Ведение же всех остальных дел он оставляет на долю других судей. А тайно совершаемые провинности (в области нравственности) в стране подлежат ведению духовников.
Не каждому князю дано право казнить (своих подвластных) разве только князьям царской династии. Но каждый феодал имеет право наказывать воров пыткой. Однако их вассалы не могут наказывать без ведома своего парона[192].
Далее нам надлежит написать о разделе захваченной добычи. Если царь организует нападение на вражескую страну, то все отбитое золото принадлежит царю. Это оглашается[193] публично, и тот, у кого найдется (золото), должен быть оштрафован в семикратном размере. Царь из своей добычи должен отдать церкви одну десятую долю. Что касается остальной добычи, то будет правильно, если ее всю сложат и половину отдадут царю, а другую половину распределят между князьями, соответственно количеству поставленных ими воинов. И они (князья) в свою очередь должны отдать своим церквам десятую часть. Но, если царь не принимал участия в набеге, а князь сам совершил набег в пользу своих владений, то золото все равно должно принадлежать царю. Закон велит из добычи отдать ему только десятую долю, а церкви — одну пятидесятую часть. Знамена и боевые трубы имеет право забрать лишь владелец крепости.
Вора и наймита царь не должен посылать (за добычей). Он обязан действовать открыто, а их (использование) входит в функции князей и пограничных властей. Если же князь посылает кого-нибудь за добычей, то наймит делит добычу пополам со своим пароном. Но если наймит на свой риск сам идет за добычей, без ведома самого парона, то две трети добычи принадлежат ему, наймиту, а одна треть — парону, ибо он совершил набег на собственный риск. Далее, если парон посылает наймита за добычей и его захватывают, то парон обязан выкупить его, но если тот пошел по своей воле, он обязан сам уплатить за себя выкуп.
Человеку, взявшему в плен другого, принадлежит все то, что имеет пленный, только доспехи принадлежат парону.
Золото и золотые ткани, которые достаются в качестве добычи, принадлежат царю, а серебро и серебряные ткани и шелка принадлежат князьям. Шерстяные и хлопчатобумажные ткани, медь и железо достаются воинам.
Золотые прииски принадлежат царю, серебряные — наполовину парону, в чьих владениях они находятся, наполовину царю; железо, медь и олово принадлежат тем, в чьих владениях они окажутся.
Подати, установленные по закону, собирают с областей пароны, и никто не имеет права увеличивать их без ведома царя. Царь обязан защищать бедных, в противном случае он ответит перед богом. Истинный размер подати установлен в пятину[194] всех доходов, которые бог пошлет налогоплательщику. Мельница и подобные сооружения освобождаются (от налогов). С полей и подобных угодий отдают десятую долю. Один день в неделю работают на парона, но ни в коем случае не больше. За быка (другие) поборы не взимаются, ибо за него отдана пятина. Дать парону литр[195] масла с коровы и больше никаких других хотчеков[196] (незаконных поборов). С мелкого рогатого скота раз в год берут от десяти голов приплода одного ягненка или козленка. За мула, лошадь или осла налоги не взимаются, ибо во время всех двенадцати праздников в году они обязаны служить парону. Они должны привозить в княжеский замок в два конца хлеб и соль.
Сверх этих законных норм никаких иных чекучеков[197] (побочных податей) нельзя взимать с налогоплательщиков. И никто не имеет права без суда и свидетелей решать (эти вопросы). А денежный штраф должен налагаться на виновного с осторожностью.
Если князь, у которого есть наследники, производит в своих владениях затраты и строит замок, крепость или прочие сооружения, то он строит их для того, чтобы они неотъемлемо остались ему и его наследникам; царь не должен накладывать на них руку. То, что князья сами построили, тем они должны владеть на вечные времена, а царя поддерживать силой. Таким же образом князья обязаны охранять имущество своих налогоплательщиков и подчиненных, чтобы каждый владел возведенным им строением и использовал необработанные земли своей вотчины и чтобы не враждовали они себе во вред. При строительстве городов и крепостей все население страны должно помогать всеми средствами, т. к. они строятся для всех, но больше всего должны помогать жители данной местности.
Уважайте ремесленников всех отраслей, но больше всего кузнеца, плотника и каменщика а еще больше ученых и врачей, ибо они спасают людей. Народ должен уважать блюстителей правосудия.
Из всех сословий наибольшего уважения заслуживают вардапеты, ибо они врачуют души и поддерживают церковь. Но каждый судья должен знать, что все земные наслаждения подобны сну и преходящи, и что придется им отвечать за каждый неправильный приговор перед справедливым судьей — Христом. Все, что вы творите здесь, воздастся вам на том свете — как зло, так и добро.
Если князь или кто-нибудь другой, состоящий на царской службе и подвластный ему, причинит царю какой-нибудь вред, за что по закону подлежит смертной казни, его братья и сыновья, рожденные ранее (до ареста), из-за вины отца не лишаются права наследовать вотчину. И если отец был казнен не за измену своему господину, а только за проступок, совершенный при вспышке гнева или какую-нибудь другую вину, то сыновья, родившиеся после (ареста отца), не теряют (наследства). Такое же правовое решение применяется во всех подобных случаях паронами в отношении своих крепостных.
Если в княжеском владении или в другом крае, подвластном царю, найдут золотые прииски, то они принадлежат царю, а если серебряные — царице. Но одна часть (непременно) принадлежит местному владельцу в зависимости от того, как они договорятся, в интересах обеих сторон.
Однако железо, медь и все другое, добытое из недр, принадлежит местному князю. А соль и селитра, нефть и асфальт, смола и стекло, ладан и мастика (жвачка), янтарь и подобные им вещи, а также добываемые собиранием чернильный орешек и лесная вишня и т. д. принадлежат князьям с тем условием, что те берут со сборщиков десятую долю доходов и сдают землю в аренду. Плоды дикорастущих деревьев принадлежат крестьянам, которые могут собирать их для себя; но если они собирают их в чужих владениях, то десятая доля дается владельцу местности, и никто не имеет права собирать их без разрешения владельца. Такой же порядок распространяется на строительный лес, пастбища и покосы.
Никто не должен препятствовать отводу воды из рек для орошения или на мельницу, говоря: «Это мой участок, отводить воду запрещается». Напротив, каждый человек имеет полное право отводить ее и при помощи каналов через любые поля провести ее на свою землю и использовать по своей надобности. Ибо эта вода не принадлежит никому иному, кроме того, кто ее отвел к своим собственным владениям.
Если кто-нибудь идет на охоту в чужие владения, то он должен дать местному владельцу десятую долю добычи. Это же относится и к рыбной ловле, и в этом случае надо платить десятину, как и за охоту на суше.
Если кто-нибудь найдет на своих развалинах, полях или в садах золото или серебро, и на нем будет старая чеканка, показывающая, что (клад некогда) принадлежал прежнему царю, то это принадлежит нынешнему царю, а нашедший, если он является одновременно хозяином местности, получает пятую часть. Если же нашедший не является одновременно хозяином места находки, то ему дается только десятая часть, ибо владелец местности обязан, если другой на его земле найдет клад, разделить с ним поровну свою пятую часть.
Если же клад обнаруживается в родовом поместье князья, и в его роду еще имеется владелец, то нашедший должен отдать владельцу одну пятую, а царю — десятую часть. Остальное принадлежит нашедшему. Если же нашедший является батраком или работником другого вида — вардзвором[198] или хроквором[199], то для таких выделяют (небольшую) долю по усмотрению (хозяина). Так установлено законом.
Если двое дерутся, и оба принадлежат одному к сословию, то виновный уплачивает незначительный штраф. Но если один из дерущихся принадлежит к высшему сословию, а другой находится ниже него и (несмотря на это) осмелился вызвать драку, то последнему следует вырвать бороду и обложить его большим штрафом.
Если кто-нибудь откроет хлебную яму и пошлет туда человека, а человек умрет от удушия, то пославший отвечает за его кровь. Однако следует рассмотреть, проверить и выяснить обстоятельства: как (последний) спустился (в яму), а также их договоренность об уплате и другие вопросы.
Если кто-нибудь нанимает работника и безжалостно, без меры изматывает его в работе или заставляет поднимать (непосильные) тяжести, вследствие чего последний умирает или получает увечье, то судья должен учитывать размер оплаты, выполненную работу, ее необходимость и на основании этого выносить приговор; а церковь (в свою очередь) налагает покаяние.
Если кто-нибудь не посвящен в сан священника или недостоин быть священником и путем обмана и лжи самозванно становится во главе каких-либо церковных дел, не будучи возведен в сан, то, проверив, что он действительно взял на себя и выполняет функции священника, его судят как мирянина. А святые апостолы установили, что такие люди подлежат смерти и считаются осквернителями храмов.
Если кто хулит или бьет священника, то он хулит бога. Ибо Христос изрек: «Кто вас хулит, тот хулит меня». И такого следует наказывать, как богохульника.
Наш закон и апостольские правила повелевают: если доказано против судьи церковного или мирского, что он продает закон божий за взятку, то его лишают судейского стула и наказывают как богопродавца, ибо он, подобно Иуде, продал закон божий.
Известно, что в прежние времена епископы имели жену и детей и жили в городах, вследствие чего они хорошо знали дела, связанные с брачным правом. Теперь епископский сан дается монахам, живущим в безбрачии и в монастырских общинах. Теперь, по закону, епископ не имеет права ничего брать из имущества епископата; оно остается в монастырской общине.
Если имеется имущество, которое признается, что действительно принадлежит ему лично и никакого отношения к епископскому престолу не имеет, тогда он может, после подтверждения свидетелями, завещать его своим родственникам. Но если нет свидетельского подтверждения, то, после смерти (епископа), наказывают его родственников, а вещи отбирают.
Апостольские правила повелевают, чтобы епископ, как наместник бога, заботился о народе и занимался сбором предусмотренных податей для нужд святой церкви и остальных священников, не повышая податей из жадности и не уменьшая доли священников. Ибо каждому священнику за служение церкви также прочно причитаетсяс воя доля, как и рыцарю, мечом добывающему свое жалование. В этом деле мы должны смотреть и учиться у франкских священнослужителей, называемых канониками, ибо как только каноник будет облачен и рукоположен священником какой-нибудь церкви, епископ незаконно ни на волос не может умалить причитающейся ему доли.
И если случится, что церковь обеднела по причинам, явно вызванным епископом или другими церковниками, а они между тем накапливают имущество и обогащаются, храня свое добро для (собственных) нужд, то их приравнивают к убийцам, судят и лишают имущества, передавая его на нужды церкви.
Если же кто-либо из служителей церкви затеет драку со своим коллегой или с мирянином и так ударит его палкой, что тот умрет, то виновного лишают сана и предают суду, как убийцу. Если же (пострадавший) умрет не сразу, а спустя несколько дней, то надо осмотреть и исследовать рану; и если окажется, что смерть последовала по вине убийцы (от удара), то наказание устанавливается как сказано выше, но если дело останется сомнительным, то он наказывается покаянием, налагаемым по усмотрению епископа.
Следует знать, что крещение и рукоположение (посвящение в сан) производят один раз, так что, кто однажды крещен, не может быть крещен вторично, и также, кто посвящен, не может больше посвящаться в сан. Каждый, кто крестит уже крещеного, теряет свой сан, а кто посвящает посвященного, с тем случается то же. Исключением является случай, если доказано, что язычник или еретик уже был посвящен и снова посвящается: в этом случае посвящающий не теряет своего духовного сана.
Епископ, осмелившийся восстановить в сане церковника, отрешенного другим епископом, по закону теряет свой епископский сан, а тот, который вторично получил духовный сан, опять лишается его как любой безбожник и нечестивец и приговаривается судом к законному штрафу.
Если кто-либо из служителей украдет из церковного масла (растительного) или сосудов, или одеяний, или восковых свечей, или каких-нибудь других вещей, то он теряет свой сан и платит штраф в пятикратном размере. Эта мера применяется в том случае, если удастся подтвердить подозрения (в отношении кого-либо из церковников). Но если его застают за кражей, то в таком случае лишают сана и по суду приговаривают к пытке и арестовывают как вора и безбожника.
Если епископ восстает против патриарха, а потом раскаивается и исправляется, то он не теряет своего имущества. А если нет, то к нему нужно послать двух епископов и вызвать его во второй и третий раз; но если он осмелится не прийти на собор, то сперва следует узнать его объяснения и причины (неявки) и лишь затем санкционировать его арест на большой или маленький срок. Так и должен поступить епископ по отношению к церковнику (священнику), восставшему против него.
Со свидетельством маловерующего совершенно не следует считаться. Точно так же и со свидетельством одного верующего, за исключением лишь того случая, когда святая церковь подтвердит, что он честный человек, его свидетельство будет приемлемо.
Св. церковь ни в коем случае не является вотчиной епископа и он не вправе назначить себе наследника, кроме того, кто будет признан достойным по выбору бога и патриарха и всех верующих. А если кто-либо осмелится (действовать) иначе, то он лишается своего престола и наказывается судом.
Совершенно недопустимо, чтобы епископ занимался какими-нибудь мирскими или другими подобными делами, кроме дел церковных, и должен вести по правде судебные дела церковников. Ибо «никто не может служить двум господам», как повелевает Христос.
Закон не допускает, чтобы слуга вводился в наследство или получал церковный сан, за исключением того случая, когда хозяин явится и документом подтвердит, что он отпускает слугу на волю. Тогда тот может быть допущен. При этом церковь должна обеспечить, чтобы доброе дело не пошло во вред, ибо он — выходец из бесправных, а это может стать причиной нареканий и сплетен среди людей.
Если кто-нибудь скажет неприличное или недостойное слово про царя или же про князя или восстанет против них, то следует, чтобы сперва его судила церковь. Если же он не исправит своего порочного поведения, то, будь он духовного звания, его лишают сана и высылают из страны; а если он мирянин, то его штрафуют и, предав анафеме, ссылают. А если вина тяжела, то налагается ехвестр на его собственность.
Для вардапетов[200] установлено правило, согласно которому ни один из них не должен получать это звание и не имеет права проповедовать, если у него нет соответствующей рекомендации от вардапетов, которые должны засвидетельствовать, что он сведущ в Ветхом и Новом заветах и настолько образован, что все считают его достойным получения жезла. И они вручают ему жезл, а жезл означает силу.
А если это происходит иначе, то это считается наглостью и невежеством, и такого вардапета подвергают аресту. Затем, если он (ученик) проявит к своему вардапету презрение, то при раскаянии вардапет вправе простить его.
Того, кто был отрешен вардапетом, ни один вардапет не имеет права восстановить в сане, разве только после смерти отлучителя. В этом случае другие вардапеты могут рассмотреть и изучить причину отрешения и вынести соответствующее решение.
Для того, чтобы епископы (знали), как нужно подчиняться друг другу, следует записать, что епископ, находящийся в епархии архиепископа, должен подчиняться архиепископу и управлять своей епархией по его советам, даже если приходят царские сборщики налога, или в случае смерти священника и выполнения его завещания. Как при дворе, гак и на праздничных церемониях епископ должен быть в подчинении архиепископа. Ибо прежние отцы (церкви) установили, что епископы в области другого епископа или в чужой епархии совершенно не вправе производить пострижение и посвящение, не могут ни давать сана, ни лишать его или брать какие-либо полномочия в чужой области, за исключением того случая, когда епископ и архиепископ этой области разрешат и дадут полномочия.
Итак, мы записали о подчинении архиепископу со стороны того (епископа), который еще не является архиепископом. Но что сказать мне и написать об этом? Я не могу писать отлично от того, что найдено было мною в оригинале — но я сократил, сколько смог, — относительно упрека главам церкви о том, что выбор предводителей церкви не всегда происходит в установленном порядке, а применяются взятки, и всякие ошибки отсюда и происходят. Совершенно недопустимо давать сан епископа тому, кто сам по своему желанию стремится к этому и угощает паронов, говоря: «Назначьте меня епископом», он недостоин этого сана. И об этом достаточно знать вот столько.
Если епископ привлекает церковника к суду и лишает его сана или враждебно к нему относится, то последний может обратиться с жалобой только к католикосу. Если после проверки католикосом подтвердится, что лишенный своего сана виновен и епископ поступил правильно, то первый наказывается тюрьмой во искупление вины; если же епископ из ненависти совершил незаконное действие, то католикос должен привлечь епископа к ответу.
Совершенно незаконно, чтобы епископ в чужой епархии проводил празднование или посвящение в сан. Только архиепископ, как мы уже писали, может дать разрешение на это; а если тот (епископ) совершает посвящение (без разрешения), то оно по церковным законам недействительно, недействительно также церковное благословение и все то, что будет сделано им не с согласия, а против воли местного епископа. Однако (местный) епископ может принять и любовно оказать почести другому епископу, тем более, что епископ обязан оказать почести архиепископу.
В случае, если приход восстанет против своего епископа, а другие подчиненные ему епископы не захотят ему повиноваться и если одни отзываются о нем плохо, а другие — хорошо, то эту жалобу нельзя оставлять без внимания. Тогда святой собор повелевает, что в случае, если жалоба относится к низшим епископам, то архиепископ должен созвать на совещание из городов всех епископов, князей и почетных танутеров[201], дабы они провели обследование действительного положения вещей. И если затем епископ окажется виновным, то они, с ведома католикоса, низлагают епископа и штрафуют его в зависимости от его вины.
Если же имеется жалоба на архиепископа, то проверка не проводится без католикоса или его санкции, который повелевает назначить епископа взамен себя для созыва этого совещания; собравшиеся обследуют действительные обстоятельства дела и если они найдут епископа виновным, то наказывают его в зависимости от Степени его вины. Вот сколько мер наказаний имеется против настоятелей и других церковных судей, дабы они при помощи взяток не нарушали закон божий. Вообще никто не имеет права вносить изменения в законоположения церкви и установления епархий без католикоса, который вносит (изменения) с одобрения Великого Собора (Синода).
Закон велит, чтобы народ приходил в главные церкви города, чтобы малые церкви не отнимали приношений главных церквей. Ни одна другая церковь не имеет права в Пасху, в Рождество и в другие большие праздники раздавать причастие, а (верующие) должны приходить в главную церковь, чтоб там причащаться с ведома своих священников.
Закон не разрешает служителям церкви сватать (своих прихожан) с маловером или инородцем, ни в том случае, когда берут невесту, ни в том, когда выдают замуж. А если он (священник) поступает против закона, то это недействительно, а епископ не должен допустить этого; и на него налагают большой штраф, если он совершит это.
Ни один епископ, как бы высоко он не стоял, не властен брать вещи, сколько бы то не было, из епархии другого епископа и украшать ими свою церковь. Если же он позволит себе забрать что-нибудь, то это есть похищение. Он должен возвратить это, в противном случае по закону святой церкви его лишают епископского сана.
Законом установлено, что священник вообще не имеет права убивать ни человека, ни животное. А если случится, что в пути или в другом месте на него нападут разбойники с намерением убить его и его товарищей, а он, защищая себя, убьет врага, то он должен явиться к епископу (с оправданием).
Если убит мусульманин (таджик) или другой неверующий во Христа, то он (епископ) имеет право поступить по своему усмотрению. Если же убитый — христианин, то убивший ни в коем случае не вправе больше нести богослужение.
Далее, если священник положит камень на дерево или на стену, и он упадет и убьет человека, то он не может больше нести богослужение. Но если так поступил мирянин, то на него налагается покаяние.
Если вардапет во время обучения забьет ученика насмерть, то его судят, как убийцу. Если отец при (телесном) наказании или при каких-либо других подобных обстоятельствах убьет сына, он должен нести покаяние, которое наложит на него епископ и церковные вардапеты. А тот, кто убьет во время обучения, другого наказания со стороны суда не несет. Однако он не имеет права выполнять функции священника.
Если же священник пошлет верхового с приказом: «Спеши по тому или иному делу» или «догони того человека» и верховой (в спешке) затопчет на улице человека насмерть, то суд должен приговорить к повешению того, кто затоптал другого, а пославший считается дважды убийцей. Однако судья обязан расследовать с точностью, не было ли убийство случайным. То же самое и в случае, если человек, отрубая ветвь топором, вывалит его и он упадет на товарища и убьет его. А когда придут его родственники с обвинением в преднамеренном убийстве, тогда судья и церковь обязаны обстоятельно проверить этот случай, учитывая возраст убившего, умственное состояние, его профессию и время (убийства) и на основании всего этого назначить покаяние и наказание. Так же в случае, если кто-нибудь пустит стрелу в предмет, и она попадет не в цель, а в человека, и убьет его, в этом случае следует всесторонне обследовать, не было ли между ними вражды. Преднамеренные убийства судят мирские судьи, случайные же — церковные. Но если неверный убьет христианина, то, ввиду великой ненависти между ними, закон велит приговорить неверного убийцу непременно к смертной казни.
Священникам не подобает враждовать между собой, вести себя гордо и проявлять дьявольскую зависть, ибо тот, кто занимает более высокое положение, чем другие, избран богом и возвышен церковью.
Новопосвященные обязаны уважать всех старших, и если один из них хочет добиться выдвижения и повышения, то полагается, чтобы он при этом оказывал всем остальным внимание, и через епископа или путем избрания и разрешения (от владыки) соответствующей церкви получал желаемое место, а другие должны подчиняться старшему товарищу без зависти. (Священники) обязаны быть гостеприимны в отношении других (священников) и оказывать им почести, когда они посещают их церковь.
Прихожане не имеют права делать различие (между священниками), говоря: «Этот священник лучше, чем тот», или «у этого приятный голос», и, обходя одного, оказывать предпочтение другому и тем самым давать повод к спорам и греху. Но они должны смотреть на каждого, как слугу божьего, и нести законные приношения в свое время. А после того, как (клерики) примут (приношения), они собираются (затем) вместе в церкви и делят их. Протопресвитеру они дают две с половиной доли, а остальным священникам по две доли каждому; архидьякону одну долю и чтецу половину доли. А что касается вдовы священника, муж которой умер на службе церкви и которая потом не совершила прелюбодеяния, то за мужа ей должны без плутовства давать одну долю. Если же кто-нибудь осмелится плутовать, то, по церковному закону, он изгоняется из церкви и лишается епископом своего сана до тех пор, пока не освободится от своего греха покаянием.
Старший и главный священник, протопресвитер, являясь как бы хранителем церкви, не имеет права уходить к себе домой по личным делам, разве только как (разойдутся) все прихожане и отзвонят колокола. Так что в любой час службы он обязан быть на месте. И он должен лично хранить церковную утварь. Он должен также аккуратно следить за своевременным приходом в церковь остальных священников и верующих, а если один священник окажется ленивым к службе, то он должен трижды пожурить его и прочесть назидание, но если тот и потом не исправится, то ему не следует давать ни йоты из церковных доходов и доля его распределяется между старательными. А к концу богослужения священники единодушно и с любовью дают народу последнее благословение, после чего они дружно, как любящие братья, уходят на покой.
Таков порядок, установленный для священников, и кто их соблюдает, тот свят и достоин сана священника; а кто не соблюдает, пусть испьет (чашу) мести нашего суда по законам нашим, и мы не будем виновны в этом.
Следует записать кое-что о монахах. И здесь достойны изучения пространные правила из книги св. Саака[202]. Но, увы! Монахи и мирские священники оторвались от нее из злой зависти и вновь загорелись ненавистью друг к другу. И вот почему они не будут принимать во внимание настоящее установление. Если не стыдятся нарушать священные установления, — как же они будут бояться законов наших? Кто хочет изучать это, тот пусть изучает у него (Саака). Ибо мы не осмелились написать больше, чем есть в этих канонах.
Но мне, Смбату, слуге Христову, показалось здесь очень нужным найти это установление в писании нашего святого предка Саака, и я по нему проверил правильность нашего установления, и мы это вкратце списали оттуда.
Прежде всего св. Саак велел, чтобы патриархи ежегодно собирали (в столице) синод, дабы устранить разногласия в вопросах веры в Церковных порядках и исправлять ошибки. Затем епископы, каждый во вверенном ему городе и епархии, должны проводить проверки и исправлять нарушения. И также всегда должны поступать пирепископы[203] в своих епархиях. И затем должны устранить сребролюбие и взяточничество, чтобы никогда это не применялось в божьей церкви.
Церковники не должны жалеть деканов и держать божью церковь в силе. Они должны забросить все мирские дела и любить свою церковь и учение, дабы и сами получали пользу, и другим проповедовали. И они должны оставаться богобоязненными, поощрять все добрые дела и препятствовать злу. И ни в коем случае они не должны оставлять ни в городе, ни в деревне церковь без ограды и без ворот, подобно купальне у овечьих ворот (в Иерусалиме), дабы ничто нечистое не приблизилось к ней.
Они должны пять раз в сутки читать молитвы и псалмы при сжигании благовонного ладана. Настоятели храмов заставляют проводить вышеназванные указания; тому, кто противится порядку, трижды делают упреки и выговор, и затем его следует наказать палками и штрафом.
Во время жертвоприношения следует вести письменный учет деканов (денег), после чего своевременно заплатить (в церковную кассу). Плату за крещение и другие поступающие (в церковь) доходы они (священники) должны делить, как указано выше, мирно, без споров, и каждый должен получить свою долю полностью. А священную обедню они должны служить мирно, без зависти, как было написано выше. А тот, кто по каким-либо светским причинам разбазарит (церковное) имущество, он получает строгое наказание и лишается сана до тех пор, пока не искупит свою вину покаянием и не помирится со своим владыкой и вардапетом. Это касается любого священнослужителя, высокопоставленного и низшего.
Мирянину не разрешено заниматься церковными делами, за исключением их сыновей, проходящих учение. А пьяница и драчун изгоняется из храма до тех пор, пока он не одумается: это оставляется на усмотрение священника.
Что касается незаконнорожденного, то ни сын, ни его внук до третьего колена не могут получить духовного звания.
Епископ отвечает за (выполнение) всех вышеуказанных правил, не проявляя лени и невзирая на лица. В пределах монастыря и вне его он следит за порядком.
Здесь он (св. Саак) очень подробно и основательно развил эту тему и возложил на епископов тяжелое бремя ответственности перед богом (за любую провинность в монастыре), так как сам бог требует ответственности от патриарха за действия епископа. Дальше говорится об обращении с народом: чтобы он (епископ) их всех умиротворял и старался любезно привлечь их к себе и любыми искусными средствами добиться спасения их душ; а по праздникам насыщал их духовной пищей через продолжительные и содержательные проповеди ученых вардапетов, которые должны равным образом ходить повсюду в города и деревни — чтобы проповедовать слово Господне для установления любви и страха божия; и пусть он не берет на себя ответственность за отпущение от злодейства и ереси. В противном случае, если они (епископы) из-за разных ошибок или лени ошибочно преподносят учение (народу), тогда, как говорит господь, «кровь их и потерю страны потребую с них». Не надо думать, что мы мало стоим, мы — цена крови Христа, и если нас покинут наши пастыри, и мы станем добычей волка, то Христос потребует возмездия от них. Но и мы, мирское стадо, обязаны покорствовать нашему пастырю, как и богу, для того, чтобы пастыри перед страшным судом христовым могли сказать: «вот, Я и дети, которых дал Мне Бог». Этим мы ограничиваемся.
Но следует сказать, что целью всякого добра и добродетелей, по апостолу, является любовь, который сказал: «Выполнение закона есть любовь».
Теперь мы вкратце излагаем монастырский устав, написанный св. Сааком.
Св. Саак говорит, что невежды и безнравственные люди пробивают брешь в святой и единой скале; они заявляют, что у различных народов и христиан церкви отличаются друг от друга, и не хватит этого, они еще отличают армянские монастырские церкви от городских и других мирских церквей. Таким образом, они внесли большой раскол и распри в наше единство, расстроили наши ряды и не вспоминают изречения Христа, переданные св. Апостолом Петром: «Ты скала и на этой скале воздвигну я храм свой». В каком смысле обратился Христос через Петра к человеческому роду и к потомкам? Ведь не в смысле материального камня или дерева для постройки храма? А Павел говорит: «Бог приказал поставить в церкви, во-первых, апостолов, во-вторых, пророков и, в-третьих, вардапетов, чтобы они наполнили церковь любовью и единением на благо душ и тел».
Из всего этого видно, что те, которые разрушают и искажают это наше единство, которое является нашей матерью — святой церковью и нашим отцом — господом Христом, одновременно отрывают нас, христиан, от нашего отца и от нашей матери; ибо, как только мы разъединены, мы отделяемся и от них, подобно дитяти, потерявшего отца и мать, которого хватают и пожирают волки и (другие дикие) звери; в такое же положение ставят нас эти раскольники. Итак, воззрите, какого наказания они достойны, или, если их владыки терпят их, какой грех они этим совершают!
Это место мне — автору этих строк — Смбату трудно было писать, так как об этом более подробно написано св. Сааком, исходя из закона Ветхого и Нового завета; это было настолько твердо и поучительно, что мы считаем лишним писать об этом в нашем труде. Если бы мы все это записали, было бы слишком много. Прежде всего следует выяснить, как, по мнению католиков, переводится слово эклесия, то есть, церковь.
Необходимо знать, что это значит собрание, т.е. объединение всех народов верующих, единодушных и единомыслящих, которые покоятся в лоне наше матери-церкви, и вместо молока принимают святое тело и кровь нашего отца Иисуса Христа, пролитую за нас, и тем самым единодушно объединяются, ибо апостолы жили вместе и научили нас также жить вместе. Но они не учили тому, чтобы мы из зависти и ненависти вносили раскол в святую церковь и христианскую общину; и они не говорили — дайте христиан на съедение дьяволам и неверным. Посмотрите, святой отец Саак сколько лет тому назад, когда мы еще пользовались греческим алфавитом, предупреждал нас; «Заботьтесь насчёт праздников, которые общеприняты, чтобы всякий народ и страна по своим расчетам и особому времяисчислению праздновали свои собственные праздники, но чтобы из-за этого не случалось отделения св. церкви или же народов, ибо не церковь существует для праздников, а праздники для церкви. Все праздники ведут к одной цели. Люди идут в единую церковь и к единой вере во Христа, за исключением тех народов, которые сами отошли от истины.
Отличают не только церкви различных народов, но и монастырские церкви от мирских, говоря, что в монастырях одна (вера), а в городах и деревнях — другая. При этом они замечают, что название церквей различно, и поэтому полагают, что и суть различна. Если бы это знали наши предки, то они, опасаясь этого, не дали бы (церквам) несколько названий.
Но к чему здесь еще лишние слова?
Вина за все разделения лежит на главах церкви и на царях, настолько уступчивых и терпеливых к меняющим веру, что нарушения дошли до этого положения. Им это известно и за это они должны ответить перед Христом, и воздать за это. Если бы на эту хворь нашелся разумный врач, которому бы удалось найти исцеление и изгнать беса, то он имел бы большую заслугу и получил бы большую награду от Христа.
Монастырь означает приют; а значение приюта состоит в том, что в прежние времена св. Григорий[204] и тогдашние патриархи других народов строили в своих странах приюты и ночлеги для обездоленных, слабых, больных и для учащихся, чтобы те могли получить все необходимое, мужчины — в мужских, женщины — в женских монастырях. А местные монахи связаны со своей обителью обетом на основании монастырского устава, как мирские супруги, старающиеся превзойти друг друга в выполнении своих обязанностей; они на молитве, при посте и других монастырских обязанностях стремятся выполнять обет и посвящают все свои силы удовлетворению потребностей и нужд странников, так что они сами ничем не владели, кроме одежды. Поэтому велено и установлено, чтобы монастырям давали определенную долю приношений и чтобы определенные праздники приходили и справляли в монастырях, чтобы монахи и странники извлекали из этого пользу. Это прежде всего праздник св. Ованеса Мкртича (Иоанна Крестителя), установленный нашим св. Григорием Просветителем, затем Преображение господне, Вербное воскресенье, Масленица — праздник св. Саркиса, Воскресение Лазаря и Пасхальный понедельник — день поминания умерших. Установлено, что эти (дни) следует идти отмечать в монастырях с подарками и жертвоприношениями, а если помимо того хотят еще добавить что-нибудь, то это большая милость, ибо нуждающимся достанется пища и одежда.
Ни в коем случае не разрешено (по уставу), чтобы мужчина или женщина, связанные монашеским обетом со своей церковью или своим монастырем, ночевали за стенами монастыря, а тем более пировали.
Ввиду этого закон повелевает также, чтобы тот, кто дал обет поститься, шел в монастырь и там постился до тех пор, пока не исполнит обет. Далее установлено, что кто бы ни умер — богач или бедняк — постель и одежда каждого, вплоть до кушака и обуви, достаются монастырю. А от жертвенного животного половина шкуры и две части жира принадлежат монастырю; это относится и с мирскому священнику и его супруге и к остальным родственникам: постель и одежда, обувь и кушак и подобные домашние вещи достаются женскому монастырю; а от животного, приносимого в жертву в память священника, вся шкура и задняя часть с курдюком, желудок и жир достаются монастырю. А остальное они варят, бедные и богатые, как единые братья, мирно садятся и едят. Хлеб и зерно принадлежат той церкви, которой положено давать; если же это монастырское село, то их отдают монастырю, а кто жадничает и не дает, тот достоин покаяния.
В права мирских священников входит (празднование), Пасхальной субботы и Пасхального воскресенья, повторная пасха и Духов день, Успение Богородицы, праздники Крещения и Благовещения. Это — праздники мирских священников и их церквей, к ним можно отнести и Вербное воскресенье, но в таком случае шкуры жертв должны отдаваться монастырю.
Полагается уделять своей церкви приношение от всякого рода продуктов — от фруктов одну корзину, а от семян один спелый сноп, а также и от остального; от молотьбы и от давильной из получаемых доходов давать по возможности из лучшего, а не худшего, как делал Каин, который отбирал и приносил плохое. А если кто-нибудь дает священнику приношение или жертву отдельно, то половина этих денег и этой жертвы должна отходить монастырю. Из животных, жертвуемых на масленицу, священнику с каждого достается по овечьей шкуре.
Это правило написал св. Саак. Он повелевает, чтобы каждый (священник) принимал свою долю радостно и с любовью, чтобы невежественные миряне видели и брали с них добрый, а не дурной пример. В еще большей степени это касается предводителей. А кто не подчиняется этому и поступает иначе, того следует трижды предупредить; но если он и тогда не подчинится и не исправится, то его лишают сана. Так повелевает святой и блаженный отец наш Саак.
Если кто умирает, то при приближении смерти, в своем завещании, он должен сперва выделить часть, предназначенную для спасения его души в пользу своей церкви, в которой его крестили и где находится его приход, ибо он обязан в первую очередь выделить своему священнику. Если после этого что-либо останется, то это он может дать кому захочет. А священники обязаны отдать монастырю долю; а доля монастыря такова, как уже было написано нами.
Если кто-нибудь отлучен от церкви по повелению монастыря за какую-то вину и приближается его смерть, то ни один священник не может ни причастить, ни похоронить его, ни крестить его ребенка. Только в случае, если ребенок при смерти, его следует крестить и похоронить. Но и епископ должен остерегаться, чтобы из жестокосердия не зайти слишком далеко и потом подвергнуться осуждению бога или патриарха.
В крайнем случае он должен с всеобщего одобрения и согласия отлучить только виновного, а не всю его семью. Так же должен поступить и священник, дабы за проступок одного человека не страдали остальные. Только посторонний священник из другого прихода может причащать и хоронить отлученного, ссылаясь на свою неосведомленность.
Но отлучающий обязан хорошо обдумать свое решение об отлучении, ибо и для него самого имеются другие (вышестоящие) лица, отлучающие и дающие отпущение.
Пирепископ не властен закрывать церковные ворота или отменять богослужение, но он, с одобрения других, может отлучить священника или приход, не платящих хаса[205] (церковная подать). Если же кто-нибудь без полномочий и против воли епископа построит церковь в его епархии, то он может с разрешения епископа закрыть ее.
Из-за наших грехов господь отдает нас в руки неверных. Если мужа увели в плен, то его жена обязана ждать семь лет, а если она в течение этих семи лет выйдет замуж, то это не действительно и считается прелюбодеянием, и пусть ее разлучат и наложат семилетнее покаяние. Если же жену уведут (в плен), должен ждать муж, а если он не ждет, его ожидает такое же наказание.
По истечении семи лет они могут свободно заключить брак е другими. Но если потом случится, что другая половина вернется из плена, будет правильно, если по желанию вернувшегося последний брак сочтется недействительным, а первый вступит опять в силу. Это должно быть основательно проверено церковью, чтобы потом не было недовольства, хотя бесспорно, что по закону следует отдать предпочтение первому браку.
Если кто-нибудь, мужчина или женщина, связанные с церковью, умирает бездетным и оставляет своим наследником кого-нибудь из своих родственников, то этот последний может унаследовать только имущество (умершего). Он не может назначить наследника на свою должность священника или (предводителя) прихода без согласия и повеления епископа. А если наследник — чужой его роду и только приемный сын, то он имеет право по своему усмотрению отдать лишь движимое имущество, а дом и поместье будут принадлежать (только) церкви. А если приемный сын признан священником и может доказать, что он происходит из рода священника или из благородного рода, т. е., что он не является незаконнорожденным, ибо законом строго запрещено, чтобы незаконнорожденный стал священником, и что он из благородной семьи, то он имеет право получить половину дома и половину наследственного имения, а вторая половина остается в распоряжении церковной общины.
Св. Григорий и царь Трдат[206] освободили священников и их сыновей от всяких повинностей. Закон повелевает, чтобы ни священники не смешивались с налогоплательщиками и ни последние со священниками ни браком, ни другим способом из-за феодальных податей. Ибо так же, как священника нельзя облагать налогами, так и налогообязанных никто не может освободить от повинностей без воли парона. Поистине, тот парон, который взимает подати со священника, ведущего богослужение, подлежит анафеме. Так же следует поступить и в отношении любого клерика, который осмелится смешать налогоплательщиков с лицами духовного звания.
С тех пор, как персы подчинили себе Армению, они привлекли священников к военной службе и с той поры наступил упадок, так как началось всеобщее смешение, ибо в Армении больше не осталось царей. А если сохраняется чистота, то это хорошо, и обе стороны выигрывают от этого. Если же этой чистоты нет, то знайте, что это происходит от того, что берут со священников подати.
Прежде было установлено, что епископ не должен властвовать над монастырями, а только над своей епархией, а мирские пароны считались хранителями монастырей: кого хотели, они оставляли при монастыре, а кого нет, того изгоняли. Теперь же предписано: «Кто следует данному установлению и предоставляет епископу монастырь с его имуществом, тот благословен богом и бог отпустит грехи его и грехи его родителей».
Там, где имеется больница, не положено взимать подати ни с больного, ни с обслуживающих. В противном случае это рассматривается как ограбление Христа.
Законом установлено, чтобы царь или князь, или рыцарь, находящиеся в пути и повстречавшие монастырь, останавливались в нем, а не в деревне, и монастырь должен поставлять им все необходимое. В этом отношении далее закон определяет, что если среди них имеются женщины, они не имеют права выходить и бродить по монастырю, им следует скрываться от взоров, а мужчина не должен напиваться до опьянения и распевать Гусинские[207] песни или сладкие мелодии, дабы не вводить во грех безбрачных монахов и не навлекать на себя непростительного греха. Им положено оставаться в монастыре, отдыхать и затем следовать дальше.
Если мирской священник умрет, не имея наследника, то епископу следует взять всю его одежду и постель, а приход он может отдать кому захочет; остальное имущество любого рода и то, что осталось от приданого, принадлежит жене священника. А если умрет и жена священника, то все будет принадлежать епископу.
Если же остался сын — наследник, который имеет духовное звание, то по усмотрению епископа решается, дать ли ему приход, или нет; если он способен быть пастырем над верующими, то епископ дает ему приход, а если нет, то приход не принадлежит ему как наследство; а достается церкви.
Епископы находятся во власти патриарха, а священники вместе со своими приходами — епископа. Но епископ сам лично не может владеть приходом. После смерти епископа его одежда, митра и постель становятся собственностью патриарха; священника — епископу, а прихожан — священнику.
Если же епископ живет в монастыре как монах, то его имущество должно принадлежать монастырю, и только если доказано, что он имеет личное имущество, которое действительно ему принадлежало, то он вправе завещать это своей семье или кому пожелает, чему никто не может препятствовать.
По закону, ни под каким предлогом не разрешено брать плату за погребение умерших. Поэтому мы сочли уместным сказать, откуда пришел этот обычай. Итак, знайте же, что он возник у безбожных священников, продающих даже участок под могилу из-за бессилия епископов, которые не велят сжигать их (священников) как поклонников сатаны, они дают (эти участки) как будто в аренду. И это еще не все, они продают также причастие и обедню, хотя о таких закон гласит, что их следует сжигать огнем и побивать камнями, подобно неверным. Ибо они ввели ложные и противозаконные правила. По закону, с умершего, кроме одежды и постели, ничего не должны брать. И это — новый побор и новый порядок, который происходит не от предков, но неосведомленный народ в своем невежестве примирился с этим. А вина за это лежит на совести настоятелей. Пусть (также) хорошо знают те, кто терпит, что совсем не дозволено, чтобы священник шел на погребение в чужой приход, за исключением того случая, когда местный священник ему это разрешает (в знак уважения).
Закон повелевает и утверждает, что священники ни в коем случае не должны взимать деньги за отпевание и погребение (умершего). Далее, как церковные владыки, так и мирские судьи должны, если они встретят священника, который взимает за это, лишить его звания; затем царь или парон должен наказать его сжиганием и все его имущество они вправе конфисковать, ибо оно скорее принадлежит (царской) казне, чем сыновьям неверного.
Если кто-нибудь незаконно исполняет должность священника, не будучи им, то епископ должен его допросить и распорядиться об испытании его вардапетами. И если он окажется достойным духовного сана, то пусть епископ посвятит его в священники, но тот сперва должен понести соответствующее покаяние за непокорность.
Если же он не достоин и является безбожным шарлатаном, то церковь должна передать его княжескому суду, чтобы тот конфисковал все его имущество и наказал его тюрьмой и прочими пытками, дабы никто больше не осмелился совершить подобное.
Монаху ни в коем случае не разрешается владеть приходом, и хотя в монастырь поступают приношения за умершего и приносят жертвы, безбрачный монах не должен есть мяса, а мясо предоставляет мирянам; они же (монахи) принимают пищу, полагающуюся по правилам, без мясного. А мирским священникам не разрешено противиться жертвоприношениям, которые идут на монастырь, ибо положено, чтобы монастыри довольствовались шкурами, а мясо ели бедные. А если случится, что человек враждует со священником и втайне устроит с другим священником жертвоприношение, то, если его священник пожалуется, закон гласит, чтобы он возместил священнику ущерб в двойном размере. Если же человек обеднел и приносит соответственно меньшую жертву, то в этом случае священник не имеет права делать упреки, что она слишком мала, слишком ничтожна и незаметна; какое бы животное он ни заколол, священник от него не получит ничего, кроме полного, причитающегося ему приношения — передних ног вместе с плечевой частью и шкуры. Далее, если возникнут споры и мирянин осмелится побить священника, то ему отрубают руки; если же он раскается и попросит прощения, то епископ налагает на него покаяние. Если, напротив, священник требует незаконную подать от своего прихожанина или позволяет себе насилие против него, то епископ и церковные судьи должны запретить ему (управлять) общиной и церковью, пока он не искупит вину, в зависимости от тяжести греха. Также и на случай, если он несправедливо предаст анафеме; в этих случаях его самого отлучают. Но отлученный (священником) должен ждать до тех пор, пока ему не дадут отпущения.
Законом не разрешается, чтобы кто-нибудь без разрешения епископа заложил основание церкви или взял хотя бы камень от разрушенной церкви. Если нет разрешения, здание должно быть разрушено. В случае отсутствия епископа разрешение дает пирепископ. Пирепископство же распадается на две части: одна рукоположена, а другая нет, является «бутом», что идентично греческому «перитут»[208]. Но если епископ пожелает, он может приостановить разрушение.
Первым среди патриархов исстари был патриарх Александрии в Египте, который, по старинному уставу, властвовал над другими. После него — Римский, за ним — Антиохийский, и им подчинялись остальные церковные судьи.
Иерархия (патриаршество) такова, что тот епископ, который посвящается без католикоса, не должен признаваться епископом. А в случае, если при избрании епископа меньшинство противится избранию, то католикос не должен обращать на него внимания. Ибо тот, кто получил большинство голосов должен, вопреки нежеланию меньшинства, подтвердить, что он достоин быть избранным.
Однако и епископ Иерусалима, по старинной традиции, имел почетное преимущественное право и был равен католикосу, что было не случайно, и он сам посвящал епископов главных городов. И это преимущество четырех престолов установлено четырьмя евангелистами.
Но и в других епархиях, есть ли там апостольский престол или нет, католикосы могут основать свою резиденцию. Если престол евангелиста Иоанна был перенесен из Эфеса и Константинополя в Рим, а оттуда его опять перенесли обратно в Византию, то это произошло никак не по вине патриаршества, а с целью, чтобы обе власти (царская и церковная) объединились в одном и том же месте.
Кто-либо не вправе самовольно посвятить себя в католикосы; католикос посвящается другими (католикосами) на основании всеобщего выбора. А если там их не будет, то епископам доверяется созвать собор и посвятить в католикосы.
Ибо относительно епископа предписано, что он возводится в свой сан после всеобщего одобрения и избрания от областей и провинций и со стороны его братьев по званию, его учителей и вардапетов. А если он происходит из дальней местности, то пусть туда пошлют трех епископов с поручением навести о нем справки и представить свидетельства от князей области и всех остальных о том, что он достоин и учен, скромен и мудр, неподкупен, справедлив, правдолюбив и далек от недостойных дел. Затем католикос удостаивает его чести епископства. Все это говорит о том, что католикос является главой епископов.
Если епископ или священник стремится захватить служебную должность или права своего друга, то закон повелевает, чтобы ему воспрепятствовали в этом деле. А если кто-либо осмелится на такое, то он лишается духовного сана и права переступать порог церкви и лишается доверия, как скверный и бессовестный человек.
В случае, если церковник какого бы то ни было чина осмелится давать деньги под проценты и наживаться, то он должен либо поручиться и пообещать в письменным виде, что он больше не сделает этого, либо должен искупить свою вину и покаяться; но если он не признает свою вину, то его, как еретика, следует лишить духовного сана навеки.
Если кто-нибудь лишен духовного сана, какого бы звания он ни был, и старается восстановиться в другом месте, то законом не разрешается возвратить ему сан за исключением того случая, когда прошение о снятии отлучения подает лицо, которое его лишило сана. Это относится и к отлученным мирянам. Если же лицо отлучившее виновного, протестует против его принятия, то кто бы ни снял отлучение или заново дал сан, должен понести покаяние от католикоса и епископов за неповиновение и дерзость.
И если кто-нибудь из монахов в сане инока тайком ест мясо, то такого обязаны судить как нечестивца и наглого человека и наложить на него двойное покаяние и наказание, ибо (во-первых) он обманывает бога и (во-вторых) он не имеет права есть мясо, как не едят его и монахи у других народов. А если он его ест, то пусть ест открыто.
А если принадлежащее церкви и епископу имущество продано священниками или церковными протопресвитерами или расхищено каким-либо другим образом, епископ может, как только он вступил на престол, забрать все обратно и заставить купившего дать обратно проданное, дабы имущество вернулось на свое место. Если же купля была совершена по неведению, то следует проверить, извлек ли купивший выгоду из этого или нет, и на основании этого он (епископ) должен поступить так, как подскажет бог, чтобы и церковь не пострадала от потери своего имущества и покупатель не обеднел из-за этого.
Закон повелевает,, что те, которые достигли пятнадцатилетнего возраста и дали обет безбрачия и, обманув, не сдержали его, то их считают за вторично женившихся, и они вообще не могут дослужиться до сана священника. Если же они два года каятся с большим рвением у ворот церкви, не вступая в нее, вместе с другими кающимися и (вышестоящие) умиротворятся его сердечной скорбью и молитвами, то он может заслужить (права) быть причащенным; но допустить его до (сана) священника нет никакой возможности. Ибо это утверждено и закреплено в Никейских канонах; я просмотрел их, в тридцатой главе нашел подтверждение своим мыслям; там сказано: «Кто вступит более чем в один брак и кто нарушит брак, тот должен быть полностью отстранен от должности священника. Ибо второй брак священников, и тех, которые поступают так, также считается за третий».
Встречается об этом и в каноне св. Григория Просветителя — смотри тридцатую главу св. Григория Просветителя. Я, Смбат Спарапет, искал этот канон и нашел записанным следующее — тот священник, который развратничает, должен в течение десяти лет каяться и совершать милостыню, затем может удостоиться причащения, дабы вновь войти в церковь и причащать.
А тот, кто вопреки уставу женится на другой женщине, должен в течение пяти лет не переступать порога церкви и нести покаяние, а два года входить в Церковь непричащенным и лишь затем он удостаивается святого причастия.
Священник, который отдает деньги в рост, обязательно отвергается всей церковью.
Епископ обязан повсеместно быть бдительным и расследовать дела о разврате священников и дьяконов; и если кто-нибудь будет уличен в этом, то это будет лежать на его (епископа) совести; лишь столько было предусмотрено в каноне, а далее канон умалчивает о большей строгости, которая была бы здесь уместна.
Если жена дьякона начнет блудить, а он оставит свою развратную жену, то может (со временем) стать священником, с условием, что больше не женится, а так-же, что не возьмет обратно ту (свою жену), которая наблудила, дабы потому не быть вынужденным разводиться. И ни оставивший, ни оставленная не могут больше заключать брака ни при жизни, ни после смерти. Но миряне имеют право на это в порядке, предусмотренном церковным законом.
Святейший Синод под угрозой большого отлучения запрещает посвящать в священники того, кто еще не достиг тридцатилетнего возраста, пока он не станет старше и не будет проверена его личность; лишь тогда его можно посвящать в сан священника.
Если в городе находится епископ, то городской священник не имеет права служить никаких литургий без уполномочия епископа, а должен пойти и получить от епископа разрешение, а также благословение и крест, чтобы оказать епископу почет и уважение. И ни один священник не вправе произносить заключительную молитву, ибо это функция епископа. Это относится и к просвирам; принято, что сперва просвиру преподносят епископу, который крестит ее и сначала сам берет, а потом подает священникам, после чего священники раздают остальное народу.
Чиноначалие пирепископов подобно тому, какое было между семидесятью учениками и апостолами; подобным же образом и они относятся к епископу. Однако они являются наблюдателями за епископами, и если последние ведут себя недостойно, то они (пирепископы) доносят об этом католикосу и патриарху.
И если кто противится рукоположившему его епископу и разбазаривает мут[209] (доходы церкви), тот будет проклят святым отцами.
По Соломону, страх божий и его познание приказывают принять закон. Если он клерик, то принадлежит к классу святых и добродетельных, а если он мирской священник, то он достоин быть в числе почетных ученых, и тех, которые близко стоят к паронам, и, в зависимости от своего чина, стремиться к добру, ибо бог создал себе небесных ангелов, разделяя их на ступени, чтобы обслуживали его, таким же образом созданы земные (чины) для (церкви), властей и для паронов.
Но тот же закон учит, чтобы не смотрели на высокопоставленных со злой завистью, а смотрели бы на нижестоящих, благословляя господа, довольствовались бы своей участью и подчинялись вышепоставленным.
Император Юстиниан в свое время пожелал перенести высокий патриарший престол евангелиста Иоанна из Эфеса в Константинополь и утвердить его там, а также престол евангелиста Матвея в Иерусалим, т.к. он хотел возвысить их, и он приобрел всеобщее одобрение за это свое распоряжение, так что на Великом церковном соборе все собравшиеся уступили первое место епископу Иерусалимскому в знак уважения к Христу. Эти названные (лица) состоят в чине патриархов, которые носят апостольское облачение и омофор в пять оборотов. Обязанность патриарха — посвящать архиепископов.
За ними следуют архиепископы, которые носят ризу и омофор в четыре оборота, обязанность их — освящать миро и посвящать патриархов.
Третий чин (церковный) — митрополиты, называемые столичными епископами. Они носят то же облачение и подрясник, ризу и омофор в три оборота. Они имеют право посвящать епископов и освящать миро крещения, к которому дополнительно примешивается апостольское миро, как кислое тесто. Три митрополита вместе имеют право посвящать своего архиепископа.
Четвертый чин — епископы, имеющие тот же сан. Они носят то же облачение и омофор в два оборота. Обязанности их — посвящать всех викариев, и три епископа вместе вправе посвящать своего митрополита. Они же вправе освящать алтарь, миро и купель.
Пятый чин — иереи и священники. Священники служат в городах; иереи — в селах и поселках. Они различаются только по степени (оказываемого им) почета, но оба они одного и того же чина. Облачение у них то же, кроме омофора. Священники носят через оба плеча лишь один орарь и в ризе они восходят на алтарь. Обязанность священников — служить обедни, крестить и причащать, а в случае отсутствия епископа освящать крест, с его разрешения освящать миро, равно как посвящать тех, кто на два чина ниже чтецов, а также покаянников и монахов.
Шестой чин — дьяконы. Облачение у них то же, но без пояса и с орарем с левого плеча. Обязанность их — читать евангелие и молитвы и говорить проповедь, выносить из склинии на алтарь чашу и рипиду и с алтаря дарение; курить фимиам и носить чашу причащения. Затем с разрешения священника они имеют право посвящать дьяконисс, которые обязаны читать проповеди и евангелие женщинам там, куда нет доступа мужчинам (в женских орденах и конгрегациях). Облачение они носят то же, что и монахи. И они властны омывать женщин и детей в воде очищения. Они носят крест на челе, с правого плеча — полуорарь. Но давно исчез этот орден у женщин Армении, а он все же тот, о котором написано у апостола: «представляю вам нашу сестру Фибу, дьякониссу церкви».
Седьмой чин епископов — пирепископы — начальники над дьяконами; они носят то же облачение без пояса и носят орарь через оба плеча. С разрешения епископа они освящают церкви и посвящают священников. А с разрешения патриарха они могут также освящать миро, так как помазаны в епископство.
Восьмой чин епископов — католикосы (занимающие престол), подобный (престолу) серафимов. Они также носят облачение без пояса и омофор через оба плеча. Обязанность их — посвящать епископов и освящать миро.
Девятый чин — наивысший и святейший, верховный патриарх, он же папа. Омофор тот же, но другое облачение без пояса. Обязанность их — помазание царей, которые являются подобием Христа на земле. Цари должны подражать Христу, во всем, в святости, справедливости и правде, как Константин и Феодосий, которые были угодны богу и людям при своей жизни и привели множество (народа) ко Христу.
Первый чин палаты — силентиары, т. е. венцевозлагатели. Одеты они в златотканую виссонную хламиду с вышивками, в форме желудей и держат в руке золотой жезл. И они достают царские облачения, которые он требует.
Второй чин — веститоры, то есть царские венценалагатели. Схима и жезло то же, как у предыдущих, но в остальном их одежда богаче.
Третий чин — кантиторы, носящие золотые дротики. У них ризы с орнаментом из золотых арабесок вокруг шеи. Они несут крест Господен, шествуя впереди царя.
Четвертый чин — проксеторы, которые носят железный щит. На шее они носят облачение, верхний слой которого — тоже из парчи. В их обязанности входит носить на похоронах царя его гроб.
Пятый чин — эскупиторы, это те, кто носит щит с высоким куполом, который является бразаролусом и служит для прикрытия руки. Они имеют одеяние, подобное предшествующим, на голове тюрбан и двойной пояс. Из их среды выходят мандаторы.
Шестой чин — страторы. У них та же должность, как у рикабдаров, они седлают царского коня и подсаживают на него царя. Одеяние их — кафтан из материала абукваламуна. И у бедра сабля квалакури и в руках держат маленький щит, тоже, бразаролус.
Седьмой чин — сикохарии (сколарии). И одеяние их — полотняная шинель и вся одежда такова, и щит у них черного цвета. Они носят знамена (штандарты) называемые сигнами (согай).
Восьмой чин — деканоны, вооруженные луками; в руках носят дважды скрученную плеть и простой шлем и на голове шапку из козьей шкуры красного цвета и сандалии на ногах. Они идут впереди царя и разгоняют толпу.
Девятый чин — охранники, которые стоят (на страже) у всех ворот и охраняют дворец. И зовут их кюрсорами.
Существует и множество других дворцовых служителей, частью из мужей, частью из скопцов, которые не состоят в (тех девяти) чинах. Они (не представляют чинов, но) разделены на пять классов. Сначала послы, сообщающие о жалобах извне, затем чтецы и нотарии; потом — приготовляющие (царю) баню и купающие его, и распорядители и сенешалы, фараши, подносящие воду царю для купания; далее имеются еще служители дворцовой церкви, декламаторы и псалмопевцы, далее манозоны и общинные монахи и проповедники; и наконец, законодатели — мудрецы и пастыри всех остальных.
Выше изложили мы по порядку в отдельности иерархию чинов церкви и царей греческих, бывших прежде. Это было перенято у них армянскими царями, которые руководствовались (раньше) тем же. Но поскольку порядок сей нарушен вследствие раскола церкви из-за грехов, то и цари нарушили этот порядок, а за ними и их чиновники, как греческие, так и наши. А если кто-либо сможет, будь на то божья воля, вновь восстановить этот порядок, пусть сделает это себе во славу.
Кто против воли (церковных властей) строит церковь или незаконно выполняет обязанность священника, то пусть его ужалит и умертвит змея. А исполнителей его воли смещают и, кроме того, они приговариваются царем и паронами к наказанию. Затем, если кто без разрешения церкви разрушит или подожжет церковь, то такого, как богоненавистника и богоборца, судит сама церковь и светский суд. В случае, если он раскается, то пусть несет до конца жизни эпитимию и не допускается к причастию, вплоть до его смерти. А если он покается, то лишь тогда перед смертью можно его допустить (к причастию). Ибо строительство и разрушение церквей должно совершаться с разрешения епископа, а кто действует против приказаний (епископа), тот непременно по закону подвергается названному наказанию.
Затем, если кто-нибудь дает мирянину или духовному лицу дар на постройку разрушенной церкви, а тот не производит постройки, то даривший может забрать свой дар и передать другому, который построит ее. Если последнее не произойдет, тогда он передает дар другой церкви, которая еще хорошо сохранилась. В таком случае постройка производится с согласия епископа. Далее, никто не вправе самовольно строить церковь на чужой земле, ибо это грех. И если церковь построена противозаконным и грешным образом, вы знаете, что (ожидает грешника).
Правила, установленные св. Василием для монахов-отшельников и их братьев, мы здесь ни в коем случае не осмеливаемся изменить, однако мы должны были, кроме законов святого (Василия), принять ряд дополнений по необходимости.
Известно, что члены братии находятся не в одинаковом положении. Цари и князья, основывающие монастырь, ставят настоятеля главой над всеми братьями. И не подобает заменять настоятеля монастыря, разве только за большую провинность; например, если настоятель затеет ссору (в монастыре), в этом случае его заменяют. Однако его могут предупредить выговором и заменить только тогда, когда он и после этого ослушается.
Если кто вступит в монашескую обитель и потом пожалеет об этом, он может забрать свои вещи и уйти. Но то, что он дал церкви, не может быть возвращено.
Если умирает брат (монах), то он не имеет права завещать кому-либо иному то, что он принес в общину; но если в той же общине он имеет родственника или близкого товарища, то при согласии и с одобрения настоятеля и братьев он вправе завещать ему некоторую долю своего имущества, так как (основное) наследство остается в монастыре.
Противно божьему праву, закону и справедливости, чтобы царь или князь, или другой (властелин) церковный или мирской, за взятку назначал такого настоятеля, которого они (монахи) не хотят; и они вправе уйти из монастыря, пока суд не исправит положения и они не получат настоятеля, назначение которого одобряется всеми. Епископу церкви, а не кому-нибудь постороннему из мирян, полагается устанавливать и наблюдать за порядком.
Если один из братьев отличился и более трудолюбив, служил больше, чем другие, и если он попросит лишнюю долю и не перестанет требовать награды до вечного вознаграждения, то пусть удовлетворят его просьбу по его заслугам. А если кто-либо из его собратьев проявит за это недовольство, то закон повелевает, чтобы его работу передали недовольному монаху, но не для того, чтобы он испортил все своим безразличием и неспособностью, а скорее с целью устрашить его. Так захотели мы, отцы, но не св. Василий; а если произойдет ущерб, то он должен его возместить.
Здесь мы взяли из канонов, сколько было возможно, а остальное найдете вы в соответствующем монастырском уставе (св. Василия или св. Саака).
Если кто бранит и хулит Господа, то это грех, за который сам Господь через Моисея изрек осуждение; по закону его следует вывести на ровное место и те, кто это слышал, должны наложить руку на его голову и тут же побить его камнями. Таково наказание как для богатых, так и для бедных. А кто не отомстит за бога, будь то царь или судья, на того падет месть божья или народа. Ибо, если кто оскорбляет Христа, он оскорбляет и церковь, и крест, и причастие, и крещение. Если это неверный, то отомстить должны мы, если же это христианин, то церковь должна вести расследование и того, кто оказался виновным — предать суду на расправу.
Если кто по неведению причастит недостойного, то следует провести расследование об этом человеке относительно его личности и возраста, безумен ли он, или был в своем уме, когда действовал как нечестивец-осквернитель, был ли невежествен и был ли поступок вызван страхом или по иным причинам? Если осквернение святыни совершено от бесчестия, то пусть с ним поступят так, как выше сказано относительно богохульства: «Он должен быть побит камнями, так как осквернил (бога)». А если он действовал по незнанию, то на него возлагается в пять раз большее каноническое покаяние, чем на достойного (этого наказания по другому поводу.) Если поступок был вызван страхом, то в этом случае его надо стараться лечить при помощи ученых вардапетов.
Что же касается тех, кто принимает христианство из страха или нужды, или ради освобождения, то хотя церковь и должна принять его, но не полностью, пока он не укрепится в вере.
Закон повелевает, чтобы никто не покупал дом священника и не жил в нем, кроме священника или служителя церкви; также и церковную землю не может купить другой, кроме церкви и священнослужителя.
Если кто противится решению церковного или мирского суда, признанного и одобренного на основании закона, то для этого случая Господь издал через Моисея закон, который гласит, что виновный обязательно должен умереть.
Как мы уже писали выше о каноне св. Саака, здесь снова пишем относительно доли священников. Она составляет: от жертвенного животного любого рода правую плечевую часть, грудинку и внутренности, а от пшеницы и вина — десятину, как и от волоса и шерсти. У Саака, кроме того, было добавлено «шкура». Здесь этого нет и я не написал, пусть это решают приносящий жертву и получающий ее.
Священник должен довольствоваться тем, что ему дают, и он не должен заниматься мирскими делами, а заниматься только тем, что касается церкви и богослужения.
Закон повелевает, чтобы вардапет не брал никакой платы за обучение чтению священного писания или другой церковной науке; ибо совершенно недопустимо обучать за получаемую плату. Затем закон повелевает ухаживать за сиротами и бедными, опекать их и делать их работу привлекательной, чтобы многие из них пришли на учебу, а епископ и настоятели монастырей (состоятельные) должны им (воспитанникам монастырской школы) давать пищу и одежду; если же родные (родители или опекуны) детей состоятельны, то они могут только одевать их, в то время как остальные их нужды обеспечивает монастырь.
Если учитель беден и если (ученик) оказывает своему учителю особое внимание тем, что по собственному желанию приносит какой-либо дар, то тем самым отдается должное духовным сеятелям, которые таким способом пожинают земное. А если ученики не делают этого, то для (бедных) вардапетов это может быть причиной настоятельного требования платы за обучение, так что, если они перед судом пожалуются, говоря: «Все что могли они от нас взяли (наши знания), не помогли», тогда по закону они (состоятельные ученики) должны уплатить до последнего гроша, как должники. Пусть этого будет достаточно для тех, кто слышал.
Написано в законе Моисея, что если кто упадет с дерева и умрет, дерево следует срубить, если же после того вырастет ветвь и она будет плодоносить, то плод можно есть. А если животное брыкнет и убьет человека, то нужно убить животное и выбросить, его мясо нельзя есть. Если с церкви или дома упадет камень и убьет кого-нибудь, то если это дом, его нужно разрушить; если же это церковь, это наша мать, и печали у нее более чем достаточно; но обычай требует, чтобы они (прихожане) утешали ее в ее печали по умершему, как страждущую, обетами и литургиями и присутствовали на поминках.
Если появится мнимый священник или колдун, а их у различных народов имеется множество, которые обманывают бога и людей или изготовляют подложные доверенности, скрепленные печатями, якобы для выкупа пленных из рук неверных, то при обнаружении лжи, все добро, имеющееся у них, нужно отбирать и отсылать тому святилищу, от чьего имени те проводили обманный сбор, или пусть даруют его (добро) святым той местности, где обманщик был разоблачен. Но желательно, чтобы епископ дал все на постройку церкви и школ вардапетов или же передал это (как выкуп) подлинному хозяину пленных.
Однако мы так описали эту тему потому, что всюду ходят подобные (шарлатаны) самых различных мастей. А во всех подобных случаях вы можете поступить таким же образом; и пусть в ваш кошелек не попадет это нечестное добро.
Относительно мест паломничества, каковы бы они ни были, церковь ли или крест, или подобное, сказано; кому епископ (в чьей епархии находится святыня) отдал ее в ведение и кого он назначил царутраром[210] (попечителем), тот обязан в качестве попечителя заботливо хранить ее. Это касается места паломничества, расположенного далеко от поселения. Если же оно близко от такового, то соответствующие местные священники обязаны отправлять там богослужение; и доходы с объекта паломничества они должны обратить на его поддержание, под наблюдением епископа, а излишки обращать на поддержание своего существования, но без распрей, ибо "кто вызывает ссоры, от того по закону епископ должен отнять спорную требуемую им долю и передать ее тому, кто в споре оказался правым. Если же оба плохи, то он (епископ) должен поставить на их место новых, чтобы святыня пребывала в спокойствии и чтобы место паломничества не стало местом возмущения.
Закон запрещает облагать (святыню) налогом (капал)[211] или иными повинностями как со стороны церкви, так и со стороны светской власти; в противном случае, если это будет сделано, да поразит виновного божье проклятие. Ибо они (святыни) заступаются за нас перед богом бесплатно.
Епископу и паронам необходимо твердо запомнить, что нельзя брать даров домой (они достаются церкви), а излишек должен принадлежать бедным. Если же епископ позволит себе это, то следует лишать его сана. Таким образом, закон велит лишать чинов обманщиков, жадных мошенников, а все их имущество должно перейти властям, и они не должны оставаться вблизи святых мест, дабы не быть причиной соблазна для паломников, которые приходят сюда с благой целью.
Закон, принятый Никейским собором, повелевает, что христианин, достигший зрелого возраста, в четверг на святой неделе не имеет права есть ничего, кроме просвиры и вина причащения, в противном случае он будет проклят. Но если постящийся крайне ослаб, ему разрешается (в порядке исключения) сухим хлебом или же просвирами поддержать себя.
Цари поставлены богом, как цари Израиля, которых бог отметил помазанием через пророков. Относительно тех, которых поставил бог, закон повелевает, что такого один бог может изгнать, будь он хорош или плох.
Относительно тех (царей), которых поставили люди и которые настолько нечестивы, что страна не может их терпеть, в этом случае, с согласия церкви и всего населения страны, они могут быть изгнаны. Но если имеются царские сыновья, рожденные во время его царствования, то они невинны, и из их среды пусть выберут самого лучшего и возведут его на трон: ибо царство переводит от отца к сыну по наследству.
Царь, воздвигший какого-либо князя, может лишь сам лишить его княжества, наказывать и распоряжаться им по своему усмотрению. Напротив, из князей, которых царь не сам одарил княжеским титулом, а они сами приобрели, он не может без согласия других князей (его товарищей) ни сослать, ни лишить его прав.
Если князья со своей стороны, ради спасения страны, намереваются приговорить царя к пытке или казни, то князья такой власти не имеют; а закон гласит, что без (содействия) другого царя и патриарха они не вправе действовать таким образом, разве только в присутствии другого царя и патриарха и со всеобщего одобрения страны. Если же, напротив, князья самовластно для себя нарекли властелина, то они вправе снять его, наказать и поступить с ним по своему желанию; но если царь нарек князя, они не могут его сместить, кроме как через царя; если речь идет о сатрапе, то его судят ему равные и без них они не властны сместить его, а если речь идет о князе князей, то его судят князья князей.
Князей же судит князь князей с участием князей и с их одобрения. Подобным образом судят и их вассалов (азатов) — рыцари и ленных (литч) вассалов. Судят их князья князей с помощью равных им по сословию. А вассалов царя — с согласия царя.
По тому же правилу должны вершить суд и остальные сословия, в каждом случае над непосредственными своими вассалами, перед соответствующим судом, в зависимости от сословного положения, а именно: над низшими рыцарями ближайшие вышестоящие, которых называют азатами, однако произносить смертный приговор или казнить не разрешается без царя или князя князей, ибо законом решительно воспрещается, чтобы какой-либо человек наносил увечья или пытал провинившегося без приказа царя или князя князей. Но они (азаты) вправе заключать в тюрьму, сечь, налагать штраф и изгонять из своей местности. И, наконец, относительно находящихся на низшей ступени крестьян. Рыцари (стоящие на одну ступень выше) вправе их судить, а также телесно наказывать и изгонять, как написано выше. Но они не вправе изгнать его из своего собственного участка без ведома парона.
Если речь идет о лицах духовного звания, то их тоже надо судить по чину, как было написано (выше).
Епископ имеет право судить священника и дьякона и лишать их сана, ибо он сам дал им сан. А дьяконисс, причащаемых дьяконом, монозонов и др. подобных, причащаемых священником, судят и ссылают священники. А епископов судят католикосы, а католикосов — лапы и патриархи и те епископы, которые посвятили его в католикосы. А вардапетов — рабунапеты (главные вардапеты) и те, которые дали им власть. Вардапет же не вправе лишить священника его сана, но он вправе на основании его проступка отстранить его от богослужений; вардапет властен на представителей любого иерархического сословия налагать денежный и церковный штраф за грехи, отстранять от богослужений, а также отстранять от церкви.
Закон божий повелевает, чтобы муж был главой над женой и так полагается, чтобы жена была под властью мужа, как ноги и остальные части тела под властью головы. Если же случится, что из-за непокорности жены возникнут неполадки между ними, то закон разрешает расторгнуть брак, если нет другого выхода. Муж должен отдать все, принесенное ею в дом, чтобы она вышла за другого. Ибо, хотя в первоначальном каноне нет установления, разрешающего развод на основании ссор, все же позднее, ввиду крайней необходимости, поскольку иначе произойдет еще большая беда (в семье), в этом пункте допущена уступка и это разрешено. Что же касается тех одежд, которые нажиты обоими, и постельного белья, которым они пользовались сообща, та за это не положено возмещение. Всякого рода скот, приведенный женой, возвращается обратно, приплод делится поровну, а корм и уход, как и другие вещи, не возмещаются.
Об этом написано столько.
Если случится, что один из супругов одержим, то следует точно расследовать и выяснить, не симулирует ли он (бешенство) из ненависти. И если время возникновения напасти более раннее, и другой супруг об этом не знал, то (одержимая супруга) возвращается к своим родителям, и на них лежат расходы на паломничество и на приношения святыням, ибо напасть была уже раньше в их доме; если женщина исцеляется, то она остается у супруга; если же нет, то пусть муж выждет, сколько возможно, и затем пусть отдаст ей все ее вещи, принесенные в приданое в то время как свадебный подарок не возвращается, и он пусть женится на другой.
Если же родители докажут, что напасть произошла в доме мужа, то он должен переждать семилетний срок: и если она вылечится, то хорошо, а если нет, тогда имеет право развестись и взять другую жену. А если есть ребенок, то он принадлежит отцу. Но если одержимая раньше еще до истечения семилетнего срока даст мужу разрешение: «Женись на другой!», то он свободен и вправе это сделать.
Так же обстоит и в случае, если одержим муж.
Если же можно установить, что они раньше знали о болезни и невзирая на это согласились и поженились, то ничто не может их разлучить, кроме смерти.
Если же появятся неизлечимые болезни: паралич, экзема, или (белая) проказа у супруга, либо у супруги, то они также, по истечении семи лет, должны быть свободны. А если больной супруг даст согласие или если они заключат соглашение, то каковы бы то ни были (эти соглашения), они (законом) приемлемы.
В случае, если жену уведут в рабство из дома ее супруга, он должен дать выкуп; а если ее увели из дома родителей или братьев, то выкуп платят они. А если ее через семь лет не найдут и от нее не останется ребенка, то приданое, а также свадебный подарок, возвращается. Если же имеется ребенок, то приданое (туайр)[213] принадлежит ребенку и не возвращается так же, как и свадебный подарок, который после смерти жены достается ребенку, что предписано во многих местах. И это право одинаково относится к обеим сторонам, как к жене, так и к мужу.
Если оба супруга ненавидят друг друга, хотя не было прелюбодеяния, то положено произвести долгое расследование. Если нет другого выхода, кроме развода, и если виноват муж, после развода он не вправе жениться на другой женщине, пока жива разведенная жена; а она может забрать от мужа все — весь махр[214], приданое и свадебный подарок и отделиться, чтобы выйти замуж за другого.
Если виновата жена, то муж не должен отдать ей ни гроша: ни приданого, ни свадебного подарка, и может снова жениться, а жена не может больше выйти замуж, пока жив ее муж, — однако, если оба дадут друг другу разрешение, то они могут развестись с согласия епископа, который налагает на них каноническую эпитимию и денежный штраф, сколько ему бог подскажет.
А если вина происходит от мужа, то он должен уплатить жене денежный штраф в одну треть суммы приданого в качестве цены за нее, в случае, если он женился на девственнице; а если нет, то он ничего не должен платить.
А если у них имеются дети, и причиной развода является отец, то дети достаются матери, и отец не имеет права жениться на другой без разрешения жены; если же виновата жена, то дети достаются отцу и он имеет право вторично жениться и остается владельцем всего состояния, в то время как жена не имеет права снова выйти замуж, разве только если муж даст ей разрешение или после его (мужа) смерти.
Если из-за прелюбодеяния между супругами возникает вражда, и муж является развратником и нечестивым и дошел до того, что не может вернуться домой работать и добывать средств для содержания жены, то закон дает разрешение на развод. Если же он хорошо обеспечивает свою жену всем необходимым, то женщина из-за разврата не вправе отпустить мужа, ибо Христос не велел, чтобы жена могла отпускать мужа, но в отношении прелюбодеяния жены муж имеет право отпустить жену, виновную в разврате. Но жалующаяся сторона не вправе повторно жениться; в противном случае, по Христу, это должно считаться прелюбодеянием. Но сторона, безвинно отпущенная, может заключать брак: она свободна.
Если женщина бесплодна и не рожает детей, то врачи должны расследовать и признать, в ком причина, в муже или жене. И если налицо болезнь, то пусть лечат лекарствами, и если лекарство не помогает, то следует учесть данные мужа и жены: если он знал об этом положении и все же взял ее в жены, то никакого развода не последует. Если жена даст согласие и на основании взаимной договоренности он поместит ее в дом и обеспечит всем необходимым, то сам имеет право взять вторую жену с разрешения первой жены, но с тем, чтобы обе женщины не жили в одном и том же доме, ибо такое по закону не положено. При этом одновременно нужно принять во внимание и родовое имение мужа и выяснить, не стремится ли он по некоторым причинам не иметь наследника или же имеет такое большое имущество, что оно служит возмещением при нарушении закона, а также следует учесть возраст супруга и супруги. Во всяком случае епископу следует установить соответствующее лечение, ибо больше никто здесь не властен. А время ожидания составляет семь лет, которые должен выдержать всякий богатый или бедный.
А в случае, если женщина не хочет больше выходить замуж за другого, муж обязан в любом месте пребывания своей бывшей жены снабжать ее в полную меру пищей, одеждой на протяжении всей ее жизни. А ее приданое ъ все, что она принесла с собой, он должен возвратить ей.
Если муж нарушит верность в отношении своей жены развратным актом с мужчиной (мужеложество), при котором его застигнут; если он согрешите животным (скотоложество), или если он изменит христианской вере, и будет установлено, что он не в правой вере, при доказательстве всего этого по закону развод неизбежен, и сторона, которую отлучают, получает половину своего приданого.
Если случится, что развод произошел из-за ненависти и муж отослал жену, а она ушла и вышла за другого, который потом умер, то после этого муж (первый) снова может помириться и попросить к себе жену; необходимо, чтобы ее охотно вернули ему.
Если супруг по какой-либо причине удаляется из своей страны, по торговым ли делам или попадет в рабство, и распространится слух, что он умер, то жена должна переждать семилетний срок. После того, как жена выяснит, что он умер, она может по истечении семи лет выйти замуж за другого. А если по истечении семилетнего срока муж вернется и найдет, что жена обвенчалась с другим, то первый муж, безусловно, имеет право взять свою жену обратно. Все же нужно в этом отношении иметь в виду желание жены, и пусть жена соединится с тем, с кем пожелает, а если есть дети, пусть отдаст их отцу.
А в случае, если муж уедет и не возвратится и женится на другой женщине, то жена, если и узнает об этом, должна переждать семилетний срок и только потом выйти замуж. Кто знает? Если муж раскается и возвратится домой, то жена может, если захочет, привлечь его к суду и ответственности за то, что он опозорил и растоптал ее брачный венец; а если она не захочет, то может помиловать его.
Если между супругами возникают споры и их причина — неродные дети, необходимо выяснить: если муж по договору не принял на себя неродных детей, когда женился на их матери, то детей отдают их родственникам, ради их же спокойствия.
Но если причина — в дурном поведении мужа, то надо его наказать, так как он избивает и притесняет свою жену, не имея на это основания, равно как если бы он избивал чужую жену, а за это избивают и бросают в тюрьму его самого. А если он не исправится, то, по закону, разводят его, во избежание еще худшего, дабы дело для обоих не дошло до убийства. Противозаконная и развратная сторона лишается всего, а другая сторона — получает все.
Если муж бесноват и подл и бросает свою жену, не обеспечив ее необходимым, а жена терпит его семь лет, то полагается, чтобы сперва родственники жены привели зятя и законным путем принудили его либо прилично содержать свою жену, либо, дав заявление, развестись с ней.
Затем они приводят его к епископу и на него налагается каноническое наказание за отвержение жены, а она может выйти замуж за другого. А если жена явится развратной стороной — наказание по закону то же самое.
Если случится, что кто-нибудь по злой случайности даст себя обмануть и отречется от веры христианской или станет неверным еретиком, либо совершит иную ошибку, то не полагается, чтобы его правоверная жена и дальше жила с ним, и она может развестись. Но если есть шансы, что он может раскаяться, то надлежит, чтобы его верная жена стремилась, насколько это в ее силах, оставаться у него и уговаривать, чтобы он исправился и от этого она сама выиграет и удостоится большого вознаграждения. Если же это будет жена, то отношение такое же.
Если кто убьет свою жену за прелюбодеяние, то следует знать, что (за это) он не имеет права убивать, а может лишь развестись. Исповедник должен воочию увидеть как убийцу, так и убитую и разобраться в образе их жизни. Если она совершила это в результате легкомыслия или мучительной потребности, или если муж был гулящим и развратным человеком, почему она и совершила прелюбодеяние, после чего он ее убил, — в этом случае законно наказать его как большого убийцу и наложить на него каноническое наказание и взять с него цену крови.
Но если этого нет, а она жила хорошо и ей всего хватало, и все, чем он владел, было в ее руках, и сам он был далек от разврата в то время, как она блудила в разбазаривала его дом и одежды на чужих, в этом случае суд и наказание другие и более легкие. Но как бы то ни было, он виновен в пролитии крови, и наказание должно быть наложено, чтобы он искупил свою вину. Это дело духовного суда.
По светским законам написано, что если кто в своем доме застигнет жену с ее любовником и убьет обоих, он не наказывается мирским судом, так как он имеет доказательство о том, что тот был вместе с ней (его женой). Но если он убьет только одного из них, а другого оставит на свободе, то его надо судить как убийцу. Ибо возможно, что если кто ненавидит человека и ищет предлога, чтобы мстить ему, он может, дав соблазнить свою жену, привести его в свой дом и убить его. Или возможно, что кто-то ненавидит свою жену и преднамеренно разрешает доступ к своей жене ее любовнику, чтобы убить ее, невиновную, за то, что будто она виновна, и оставляет (в живых) другого. И вот это есть грех и злодейство. Исходя из этого, установлено, что убийство обоих законно и не подлежит мирскому суду. Однако какой бы случай ни произошел, следует требовать церковного наказания, так как имелось кровопролитие.
Если жена убьет мужа отравлением или колдовством или каким-либо другим способом, или же если она отдаст его любовнику на убиение, то в этом отношении святая церковь позаботилась постановить одинаковое наказание как если жена убьет мужа, так же муж — жену. И, безусловно, в данном случае церкви полагается судить внимательно и осторожно; но цари и мирские судьи не должны в этом деле проявлять снисходительность; ибо, если бы женщины узнали о таком смягчении то, вероятно, многие нашли бы смерть от руки женщины. Рыцари, которые находятся постоянно в смертельной опасности от врага, избежав ее и вернувшись в свой дом, чтобы отдохнуть, могли быть бездушно убиты своими женами.
В этом отношении законом предусмотрено: мы, церковники, здесь предусмотрели духовный суд и заботу, а вы, мирские судьи, знайте, что вы здесь земные судьи. И для вас установлено следующее: если жена осмелится убить мужа, свою главу, ввиду своего развратного поведения, то ее нужно казнить мучительной смертью. Ибо, если человек убьет кого-нибудь без суда, то его за это приговаривают к мучительной смерти (по закону) Моисея и других прежних судей.
Что же касается жены, убившей мужа, то чем она может искупить свою вину, кроме как справедливой мучительной смертью?
Если чью-либо жену застигнут при блуде или же найдут у нее мужчину-любовника, то следует точно исследовать действительное положение дел: женщина ли вынуждала и соблазнила любовника, или он — ее. И если любовник обманул женщину и привел в чужой дом, то за это закон повелевает тяжелое наказание, предписывая умертвить его, или, по крайней мере, отрубить ему член (мужской), особенно если человек применял насилие. Но если женщина была незамужней и он пообещал ей: «Я на тебе женюсь» и тем обманул женщину, то его спасение в том, что он женится, а после женитьбы он не подлежит больше наказанию.
Но если женщина совратила любовника, тогда телесное наказание и тяжелый денежный штраф достаются женщине, и женщину по желанию мужа наказывают потерей носа, который по ценности равен мужскому члену.
Также, если кого-нибудь застигнут с животным: ему следует отрезать половые органы целиком и затем передать преступника церкви для покаяния.
Если кто схватит девственницу, изнасилует и опозорит ее, то, если она обручена, судебный приговор должен быть тот же, что и относительно замужней женщины, как нами написано выше. А если нет, то насильник должен уплатить отцу пятьдесят драм[215] и жениться на ней, причем нерасторжимо. Если же он этого не хочет, то пусть ему отрежут член.
Между тем следует знать, что жители области находятся под опекой парона. Так что, если кто повстречает бедную девушку и изнасилует ее, то разбирать дело представлено парону, и для такого случая требуется основательное обследование, а изнасилование должно рассматриваться как с точки зрения юноши, так и девушки: а именно — в случае насильственного овладения применяют увечье, а при добровольном акте — снисхождение.
Если кто ненавидит свою жену и заявляет: «Я взял ее недевственницей», и если после опроса свидетелей он окажется лгуном, то его следует хорошенько высечь за унижение жены, и он должен уплатить сто драм штрафа родным жены и вернуть ее к себе.
Однако, если муж прав, то хотя и закон требует смерти для девушки, но мы, приверженцы церкви, снисходительно считаем нужным развести их, а девушку пусть судит ее родня. Но если судья желает оставить дело втайне и примирить их, то это будет зависеть от желания мужа. И если он не хочет, то можно отпустить и взять новую жену, в то время как родные поступят так как захотят.
Если кого-нибудь постигнет злосчастье жениться на такой неисправимой неряхе, что невозможно с ней жить или же на такой злой, что она для всех невыносима, то закон повелевает, чтобы он привлек свидетелей из соседей и родных. И если муж больше не может терпеть, то пусть возьмет каменную плитку и напишет: «Я такой-то, попавший в безвыходное положение, отказываюсь от своей жены, пусть она разведется, будет свободна и выйдет за кого угодно». Пусть он даст развод и выделит ей ее имущество, приданое и выгонит ее. Но сам он не имеет права жениться на другой, пока та жива.
А если отпущенная жена выйдет за другого и тот умрет, а первый муж захочет снова принять ее, то он не вправе этого сделать разве только с разрешения епископа. И развод с этой неряшливой и наглой личностью оформляется установленной записью, и особенно для того, чтобы всякий мог по всем указанным причинам осудить женщину. Только в двух вышеуказанных случаях это совершенно невозможно.
Если двое мужчин ссорятся и женщина осмелилась вмешаться, чтоб помочь одному из них и, раздув ссору, стала причиной того, что один избил или убил другого, то закон повелевает, чтобы отрубили руку этой женщины, ибо сила того, который избил другого, проистекала от этой женщины, а не от того, кто избил.
В случае, если женщина ударит своего мужа, то ей следует отрубить руку, ибо ноги осмелились бить голову. Если же ее простят, то пусть она искупит свою вину.
Если имеется смертельная опасность, то священник по закону имеет право крестить беременную женщину, но новорожденного следует крестить отдельно, ибо крещение матери не переносится на ребенка.
Закон во всех случаях одобряет развод с той женщиной, которая грешна в блуде или колдовстве и в других подобных вещах. Как только муж приведет доказательства такого греха, мужу разрешают отпустить ее. Но в течение года на мужа налагается покаяние, после чего он может опять причащаться и жениться вновь.
Относительно тех, кто бесстыдно оставляет свою законную супругу, не совершившую прелюбодеяния, или без какого-либо юридического обоснования растопчет церковный брачный венец и оставит свою жену, закон повелевает исключить их на семь лет из всякой церковной общины и попечения, отказать такому в причастии и не отпускать ему грехи ни при смерти, ни при жизни. Но если он исправится, то за его поступок на него следует наложить покаяние, и только после этого он вновь может вступить в церковь и удостоиться причастия. А если за это время отвергнутая им жена умрет, то он ни в коем случае не вправе ни вступить в церковь, ни жениться вторично, пока не перенесет восьмилетнего покаяния, так, чтобы настроить церковь в свою пользу, пять лет вне церкви и три года внутри ее; лишь тогда он свободен.
Если у кого-нибудь есть жена, и он не может исполнять свои супружеские обязанности, то не полагается, чтобы жена от него отказалась и покинула его. В противном случае она по закону не имеет права стать женой другого; но церковь ей разрешает принести доказательства, что он не в состоянии вести супружескую жизнь, после чего она получает право на развод и имеет право (снова) выйти замуж.
Если кто-нибудь втайне страдает половым бессилием и обманным путем женится, то жена, узнав о его неспособности, вправе сразу же обратиться к церкви и доложить об этом епископу, после чего ей по закону должны дать половину всего его состояния, чтобы она отделилась и вышла за другого.
Если чья-либо жена разбита параличом или потеряла здоровье от болезней, то она может требовать от своего мужа средства к существованию до конца своей жизни. В этом случае муж может жениться на другой, разведясь с первой женой.
Но закон не дает права мужу жениться, если он, нарушая закон, (не обеспечивает первую жену) и она умирает. В таком случае он должен три года нести покаяние, чтобы очистить себя от грехов. Но если муж не дает повода к этому, то он может смело жениться.
Если кто-нибудь заключит соглашение с родителями девицы, и возьмет и лишит ее невинности, то, поскольку это произошло по доброй воле, он не должен платить денежного штрафа, и пусть он отдает им все, что следует по договору.
Если же девушка была помолвлена с другим, то ее родители должны выплатить отступное тому, с кем был заключен договор.
Если кто-нибудь похитит девушку без церковного венчания, то детей их считать незаконнорожденными. А если их задержат, то у похитителя отрезают половые органы целиком, как мы выше повелели в отношении совращения девушек. А девушка остается под властью родителей и братьев.
Если кто-нибудь ударит беременную женщину, так что у нее случится выкидыш, и если ребенок еще бесформенный и неразвитый зародыш, то пусть убийца уплатит отцу за половину ребенка по установленной отцом общей сумме, при совете и содействии посредников. Но если ребенок уже сформировался, и если не простят отец и церковь, то пусть он (убийца) поплатится «жизнью за жизнь».
Закон повелевает, что человека, недавно женившегося, не должны брать на войну, чтобы жена преждевременно не носила траура по павшем в бою муже. Так повелел господь устами Моисея.
Если умрет протодьякон, то его жена не имеет больше права на брак с другим мужчиной; то же самое, если умрет его супруга; протодьякон рассматривается как священник. А епископа, разрешающего (жениться) или попустительствующего, следует лишить духовного сана.
Если при священнике мужчина торжественно обручается с женщиной, то недопустимо, чтобы он оттолкнул обрученную (невесту) ради другой, которая понравилась ему или может принести ему больше имущества, за исключением того случая, если первая блудит и это в отношении ее доказано.
Если имеется разногласие между (будущими) мужем и женой, то перед тем, как войти в церковь, пусть они разрешат это разногласие. Ибо если уж они в нее входят и потом жалеют о брачном союзе, то больше они не смогут сочетаться браком (с другими), за исключением того случая, если одна сторона умрет, а отступник (от договора) три года будет каяться; та сторона, которая не отступала, (в этом случае) может, не раздумывая, бракосочетаться.
Закон повелевает: если кто вступает в брак моложе пятнадцати лет, то этот брак недействителен; и как только лицо достигнет совершеннолетия, т. е. когда ему исполнится 15 лет, он вправе отпустить свою жену, ссылаясь на следующее: «Я еще не был совершеннолетним и был несведущим», и он прав. Священник, который венчает несовершеннолетних против их воли, без взаимного влечения и по принуждению родных, теряет свой церковный сан.
В случае, если жена без церкви и без разрешения и веского основания, коим могла бы убедить судью, покинет мужа и убежит, то правильно, если ее схватят и выдадут мужу, чтобы он навечно держал ее рабыней и распоряжался ею по своему усмотрению, за исключением продажи, убиения и развода, ибо это — наказания за прелюбодеяние; однако закон допускает, что супруг сам может продать ее другому.
Если же установят, что ее поступок вызван дурным поведением мужа, и жена сбежала из дома (мужа) к своим родственникам, то мужа надо хорошенько проучить угрозой наказания судом и церковью, и он должен поручиться, что исправится и не повторит прежнего; и на этом их примиряют.
Если же после побега она блудила, а с другой стороны, и на муже лежит вина, то пусть последует примирение или же развод, однако не путем взятки и не путем отклонения от закона; ибо, кто является противозаконной стороной, отвечает перед богом, и канон этот справедлив.
Если женщина за свои грехи уводится в рабство или другое подобное место ... где мужчины связались с женщинами, а женщины стали принадлежать мужчинам ... но, что бы то ни было, в случае возвращения он (муж) должен безоговорочно принять обратно свою жену. Если же у нее ребенок от другого мужчины, то пусть его отдадут отцу, а он пусть непременно возьмет свою жену обратно, за исключением того случая, если церковь возражает.
Если мужчина оденет женскую одежду, то пусть будет он проклят, и если женщина — мужскую одежду, также. Так установил Моисей.
Если кто захватит пленницу (из неверных) и захочет на ней жениться, то должен разрешить ей оплакивать в течение сорока дней своих родителей; потом пусть он обратит ее в христианскую веру, крестит ее и облачит в христианские одежды; а затем пусть обвенчается с ней как с достойной. А если им овладеет неудержимое отвращение к этой женщине, то он не имеет права обращаться с ней, как с рабыней, а должен отпустить ее (освободить), если только причиной не было прелюбодеяние, ибо, после того как она обвенчалась в качестве крещеной, ее брачный договор действителен как у всякой другой христианки.
Закон повелевает судьям и вообще всем земным владыкам относительно тех, кто от отца к сыну или из рода в род поражен параличем, проказай или болеет злой экземой, не давать таким разрешения на брак; не выдавать замуж и неженить, ибо, несмотря на утверждение врачей, что болезнь является случайной, в действительности (эти) болезни переходят по наследству. Вот почему здоровые не должны смешиваться с больными и тем самым портить род человеческий. И вообще нельзя оставлять их в поселении, а следует помещать в специально для них отведенном поселении.
Не положено, чтобы женились двое слепых; слепой может жениться лишь тогда, когда одна сторона зрячая, чтобы возможно было воспитывать ребенка, который, возможно, родится от брака.
То же самое касается и глухонемых: они вообще не могут бракосочетаться, так как не смогут справиться (с воспитанием детей). Так установлено божьими законами.