Судьба: Дитя Неба

35

Гвинвуд, к северу от реки Тарафелъ

Поток воды, низвергавшийся с горы, покрылся коркой льда, местами потрескавшегося под собственной тяжестью. Погруженный в раздумья, Эши опустился на колени под ветвями дикой яблони. Он пришел сюда, чтобы смыть кровь с меча в чистой воде потока, но теперь сожалел о принятом решении. Сейчас ему казалось неправильным, даже эгоистичным осквернять ледяную воду и нетронутый снег кровью, оставшейся на клинке после схватки в лесах северного Наварна.

Покинув замок Стивена, Эши наткнулся на небольшой лиринский отряд, напавший на лесное поселение. Его жители еще не забыли событий, произошедших на карнавале в честь зимнего солнцестояния, и отчаянно обороняли свои жилища, вооружившись вилами и косами. Эши почувствовал запах горящих соломенных крыш, подожженных лиринскими солдатами, с расстояния в несколько лиг, поэтому прежде всего растопил снег на тяжелых ветвях вечнозеленых деревьев, окружавших деревню, и пожар быстро погас.

На несколько мгновений защитники деревни и их враги застыли на месте, пораженные волнами удивительного света, исходившего от сияющего водяного меча. Но затем лиринскими солдатами вновь овладели злые чары, и сражение вспыхнуло с новой силой. Эши ничего не оставалось, кроме как присоединиться к жителям деревни. Бой завершился только после того, как последний лирин был убит. Отмахнувшись от благодарных селян, Эши устремился сюда, чтобы очистить свой клинок и душу.

Но даже сейчас, стоя на коленях возле обледеневшего потока, он продолжал ощущать тревогу.

«Мы не одни», — прошептал дракон, живущий в его крови.

Эши мысленно кивнул. Он и сам почувствовал, что кто-то к нему приближается. Дракон возбужденно зашевелился.

«Дай мне ощутить их», — настаивал дракон.

Не видя другого выхода, Эши вздохнул и позволил дракону завладеть своим восприятием.

Через мгновение он получил ответ. Дракон узнал себе подобного.

К водопаду приближался Анборн.

Эши убрал Кирсдарк в ножны. Он не снимал капюшона, и Анборн не знал о его присутствии. Сняв перчатки, Эши сломал лед, набрал немного обжигающе холодной воды в ладони и плеснул в лицо. Потом напился и повернулся, чтобы встретить дядю.

Анборн спешился и направился к ручью. Не дойдя до него нескольких шагов, он остановился:

— Племянник.

Эши улыбнулся:

— Дядя.

Анборн фыркнул.

— Если хочешь, можем вернуться к прежним титулам: я буду называть тебя «Бесполезный», а ты меня — «Напыщенный ублюдок».

— Я назвал тебя так только однажды, после чего принес извинения. И до сих пор помню, какую взбучку задал мне отец. Такие впечатления не забываются.

Намерьенский генерал усмехнулся:

— Я только что вернулся из дворца Ллаурона. Он был жив, когда я его покинул.

— Не сомневаюсь, — мирно ответил Эши. — Мне лишь непонятно, почему ты так сильно углубился в Гвинвуд.

Анборн рассмеялся:

— Я приходил сюда за девять столетий до того, как ты появился на свет. И если ты не забыл, именно я показал тебе это место.

Эши кивнул. Анборн и в самом деле однажды встретил его в лесу и показал долину, заросшую дикими яблонями, а еще научил швырять небольшие круглые камни, чем вызвал недовольство Ллаурона, которому пришлось объясняться со жрецами-филидами: почему-то их окна казались юному Гвидиону особенно привлекательной мишенью. Эши вдруг ощутил волну тепла. Оказывается, у него остались приятные воспоминания о дяде.

Однако чувство тревоги не проходило. Из яблочной долины легко попасть к водопаду, а за водопадом находится его тайное убежище — маленькая хижина, состоящая из одной комнаты, отгороженной от мира глинобитной стеной и вертикально падающей водой. О существовании хижины знала только Рапсодия.

Дракон вновь встревожился. Безопасность маленького домика имела для него огромное значение, это было одно из немногих мест, где его никто не сумел бы найти. Более того, Эши просил Рапсодию искать его именно здесь, если он ей понадобится, а еще предлагал в случае опасности спрятаться в хижине от врагов. Присутствие здесь Анборна говорило о том, как безрассудно он поступил.

«Мое», — яростно прошептал дракон. Теперь само присутствие Анборна становилось угрозой.

И чем сильнее ярость охватывала дракона, тем слабее становилось сопротивление человеческой сущности Эши. Не прошло и двух биений сердца, как дракон добрался до стихии воды, чистой сердцевины его души. И связь с водой, дремавшая внутри его сущности, стремительно обрела блистающую жизнь и запела в водах замерзшего каскада, превратившегося в тонкую струйку под седым инеем зимы.

Поначалу поток молчал, затем из-под замерзших слоев льда раздался голос спящего водопада.

«Никто не приходил, — шептал водопад. — Он не знает. Место, которое я охраняю, по-прежнему принадлежит тебе. Я надежно укрыл его от посторонних глаз».

«Спасибо тебе, — безмолвно ответил Эши. — Если придет женщина, пропусти ее — и хорошо охраняй. Охраняй ее для меня».

В ответ он услышал лишь треск льда; прошло всего несколько мгновений.

— Да, ты прав, — сказал Эши своему дяде. — Но зачем ты пришел сюда? Сомневаюсь, что тебя беспокоит моя техника метания диких яблок.

— Совсем не беспокоит, — брюзгливо бросил Анборн. — Я пришел, чтобы сообщить о том, что я оказал тебе услугу.

— Не припоминаю, чтобы я тебя о чем-то просил, — кротко ответил Эши.

— Верно, тем не менее ты будешь мне благодарен.

— Ну, в таком случае благодарю. Ты не возражаешь, если я спрошу, в чем состоит твоя услуга?

— Вовсе нет. Ты проявил доброту к одному из моих воинов, за это я пощадил твоего отца, позволив ему жить, хотя ему давно пора покинуть этот мир. Я расплатился с тобой, племянник. Весы пришли в равновесие.

Эши слегка улыбнулся, услышав странное сорболдское выражение и пытаясь разобраться в чувствах, которые его обуревали.

— Я ценю твою терпимость. Но что такого совершил Ллаурон? Не исключено, что я бы тебе помог, если он того заслуживает.

Намерьенский генерал задумчиво посмотрел на него и сжал руки в кулаки.

— Возможно, ты не сумел бы сдержаться и прикончил его на месте, — сказал он после некоторых раздумий. — Всякий человек, имеющий сердце, захотел бы наказать твоего проклятого отца, если бы увидел женщину, которую он оставил умирать в снегу южного леса.

Эши покачал головой.

— Ллаурон? Оставил женщину умирать?

— Ты сомневаешься в том, что он на такое способен? Твой отец совершил больше чудовищных деяний, чем волос на твоей голове. Впрочем, я тоже, — мрачно заметил Анборн.

— Я не сомневаюсь в способности моего отца совершать любые поступки, как хорошие, так и плохие, если ему это выгодно, — пожал плечами Эши. — И все же не в его характере ставить под угрозу жизнь женщины, в особенности если она его сторонница.

— Сомневаюсь, что ее можно отнести к этой категории.

— Она лиринка?

— Частично.

Сердце Эши неожиданно сжалось.

— Как ее зовут?

Анборн отвернулся и присвистнул. Дракон в крови Эши тут же проследил направление звука — через мгновение он уже знал о лошади, которая стояла в нескольких сотнях шагов от них, в березовой роще, Эши почувствовал стук копыт еще до того, как звук достиг его ушей, а еще он узнал, что у нее болит правая передняя нога. Он потряс головой. Дракон начинал выходить из-под контроля, и Эши это совсем не нравилось.

Генерал вновь повернулся к своему племяннику.

— Это не имеет значения. Она пришла к Ллаурону за помощью и советом, а он поставил ее почти в безвыходное положение. Одежда, которую он для нее выбрал, не спасла бы от обморожения, даже если бы она не отходила от камина, не говоря уж о прогулках в южных лесах во время снежной бури. Ни провизии, ни воды, ни обещанной помощи. Презренный и глупый поступок, доказывающий, что Ллаурон не только слеп, но и бессердечен.

Эши старался дышать глубже, чтобы успокоить биение сердца. Он чувствовал, что краснеет, а дракон вновь набирает силу.

— Значит, женщина была миловидной?

Лошадь выбежала на поляну — оказалось, что это красивый черный жеребец с заплетенной гривой. Он остановился возле Анборна и негромко заржал. Генерал похлопал его по шее, а потом легко вскочил в седло. Взяв поводья, он посмотрел на Эши и ухмыльнулся.

— Многие так считают. — Он направил жеребца к ручью, и тот утолил жажду.

Когда жеребец кончил пить, Анборн перекинул плащ через плечо и собрался пришпорить . коня.

Эши прислонился к дереву, надеясь унять охватившую его дрожь и побороть нетерпение дракона. Голова мучительно болела, кровь пульсировала в висках, но дракон продолжал обследовать плащ Анборна. На нем остались следы крови нескольких человек — несомненно, одним из них был Шрайк, поскольку точно такие же следы имелись на потнике его собственного коня. А затем в складках капюшона дракон обнаружил то, чего Эши так боялся.

Прядь золотых волос, чистых, точно солнечный свет.

— А с той женщиной все в порядке? — спросил он дрогнувшим голосом. — С ней ничего не случилось?

Анборн коротко рассмеялся.

— Ну, это как посмотреть.

— О чем ты? — Эши вцепился в дерево, волны чужой воли затопили его, вызывая тошноту.

— Тут все зависит от того, способен ли я сдержать свою натуру, оказавшись наедине с восхитительно красивой женщиной — благодарной женщиной, попавшей в тяжелое положение, да к тому же практически обнаженной, — когда она окажется в полной моей власти. Человек разумный едва ли поставил бы на такой исход. Прощай, племянник. — Он тронул поводья и скрылся в лесу.

Как только Анборн удалился на достаточное расстояние, Эши отпустил дерево, выхватил меч из ножен и погрузил его в воду, которая тут же покраснела от крови.