Судьба: Дитя Неба

84

Первым почувствовал изменения Грунтор.

Нечто подобное происходит в ушах, когда ты забираешься высоко в горы: давление в голове усиливается, а потом раздается хлопок. Земля у него под ногами заколебалась.

Акмед вопросительно посмотрел на своего друга. С Грунтором что-то происходило: янтарные глаза широко раскрылись и начали стекленеть, кожа покраснела, огромные ноздри раздувались — сердце стремительно накачивало кровь. Он посмотрел на запад, а потом его мускулы напряглись, и он соскочил с края Чаши и ринулся к королевской чете.

— Прочь с Помоста! — крикнул он Рапсодии и помчался вниз, прямо в гущу толпы оторопевших намерьенов, всего несколько мгновений назад от души веселившихся. — Шевелитесь! Шевелитесь! — Его голос прогрохотал над головами смущенных людей, в ужасе замерших на месте.

Грунтор расталкивал их в разные стороны, откидывая подальше от Помоста, — лишь фирболг ощущал, что он закачался.

Едва услышав Грунтора, Рапсодия высвободилась из объятий Гвидиона и повернулась. Перед ней было море недоуменных лиц намерьенов. Толпа расступалась перед великаном, над Чашей все еще висела пугающая тишина. Взгляд Рапсодии скользнул к возвышению справа от нее, и глаза Певицы округлились от ужаса.

— Рог исчез, — выдохнула она и крикнула Акмеду: — Рог исчез!

Акмед кивнул, не оборачиваясь к ней. В этот момент он услышал сигнал тревоги от своих разведчиков, следивших за войсками Тристана, расположившимися на западном склоне. Он быстро повернулся, защищая ладонью глаза от ярких лучей полуденного солнца.

По Кревенсфилдской равнине, безжалостно пришпоривая своего коня, мчался всадник. Даже на таком огромном расстоянии король болгов слышал его хриплый тревожный клич. Разбившая лагерь Орланданская армия начала неуверенно собираться, и тут раздался новый крик:

— Это Анборн! Откройте ворота!

За спиной у генерала стремительно чернело небо, казалось, на небесах началось извержение гигантского вулкана. По мере приближения Анборна черный дым становился гуще, создавалось впечатление, будто горит трава, а сильный ветер разгоняет огонь во все стороны, но вскоре намерьены поняли, что огня нес, это рвется земля на равнине, встает на дыбы, взметая ввысь пыль и песок.

Из темноты возникла армия. На мгновение показалось, будто наступает легион чудищ, поскольку многие не могли шагать прямо — незримая сила тащила их вперед. Рапсодия вскрикнула и схватилась за руку Гвидиона, вспомнив видение с наблюдательной башни.

— Это погибшие намерьены, жертвы Великой войны, — прошептала она. — Энвин вызвала их из Прошлого.

Волна за волной двигались изуродованные тела, океан мертвецов выплеснулся за край мира, все вокруг почернело. Всех погибших на этой земле подняла из могил сила памяти, заставив их шествовать к Чаше. Живые казались маленьким островком среди моря мертвецов, потревоженных гневом Энвин.

С вершин Зубов послышался рев, как будто но склонам пронеслись раскаты громы. Лавина камней и земли обрушилась вниз, сначала на Гриввен, а потом на Канриф и холмы, расположенные у подножия Зубов. На Чашу опустилась туча пыли, по головам и спинам собравшихся забарабанили мелкие камешки. Из-под земли вставали все новые и новые воины армии Энвин, поднимались погибшие наины и лирины, люди и полукровки, взрослые и дети. Бесчисленные жертвы безумия Энвин и Гвиллиама выползали из могил, повинуясь зову рога, как многие столетия назад.

Стотысячная армия Роланда, еще недавно казавшаяся огромной, строилась в колонны, но теперь силы Энвин превосходили ее в соотношении сто к одному или даже больше. Подсчитывать Рапсодия не успевала.

Из основания Чаши раздался грохот. Земля вздыбилась и расползлась в стороны, поглощая не успевших убежать намерьенов из всех флотов. Под крики ужаса из разверзшейся земли полезли новые мертвецы из давно забытых массовых захоронений, державшие в руках проржавевшие, мечи и копья. Их невидящие глаза обратились к разбегающимся намерьенам, пытающимся спастись, точно вороны перед гневом неожиданно налетевшей бури.

Грунтор и небольшой отряд, который он успел собрать и вооружить из собственного арсенала, занял позицию между толпой бегущих намерьенов и тысячами мертвецов. Одновременно он выкрикивал приказы, мобилизующие армию болгов, которая до поры оставалась в укрытиях.

И хотя земля под ногами Рапсодии продолжала дрожать, на нее вдруг снизошло спокойствие, ослабив гнев. Она быстро оглядела Чашу — бесчисленные мертвецы возникали среди живых, волны жутких зомби грозили захлестнуть всех.

Когда земля пошла глубокими трещинами, группа детей оказалась оторванной от взрослых. Их крики о помощи были лишь немногим громче воплей взрослых, пытавшихся добраться до них. Сверху Рапсодия видела участок еще не потревоженной земли — единственный путь к спасению.

Гвидион сжал ее руку, и они обменялись быстрыми взглядами.

— Открыть ворота! — крикнул он толпе обезумевших людей, мечущихся возле огромных западных дверей Чаши.

Гвидион спрыгнул вниз и бросился к воротам, а Рапсодия устремилась в противоположном направлении, к расселине, разделявшей взрослых и детей, где земля вот-вот должна была разверзнуться.

— Сюда! Сюда! Идите по нетронутой земле! — позвала она.

Ее чистый голос, полный силы Дающей Имя, прозвенел над чудовищным шумом, рассекая его, подобно алмазу, режущему стекло. Дети тут же повернулись в ее сторону.

— Идите, идите ко мне. — Рапсодия протянула к ним руки, указывая перепуганным детям путь к спасению.

На противоположной стороне Чаши Гвидион увидел своего друга.

— Стивен! — закричал он. Герцог Наварн повернулся к нему, окруженный толпой живых и мертвых намерьенов. — Стивен, открой ворота! Нужно выпустить людей!

Гвидион увидел, как Стивен понимающе кивнул, передал плачущую от ужаса дочь стоящему рядом воину и начал пробиваться сквозь толпу к восточным воротам.

Гвидион повернулся и увидел, что охваченная паникой толпа бежит вниз по склонам Чаши, топча все на своем пути. Каменные скамьи содрогались от напора снизу и сверху — кто знает, сколько они еще выдержат? Гвидион схватил за руку упавшую женщину-лиринку и встал перед ней на пути бегущих.

— Успокойтесь! — гаркнул он, и в его голосе послышались раскаты гнева пока еще дремлющего дракона. — Слушайте все, не бегите, спускайтесь осторожно.

Толпа заколебалась, но остановилась. Новый Король намерьенов поднял лежащую на земле женщину, поставил на ноги и слегка подтолкнул в сторону выхода из Чаши.

— Медленно и спокойно, — приказал он и повел за собой людей вдоль края разверстой расселины.

В центре Чаши Грунтор считал свои войска и уже появившиеся жертвы, однако ему все время приходилось делать поправку: новые мертвецы продолжали выползать на поверхность земли. И хотя намерьены были сильным и почти бессмертным народом, сейчас они не могли сражаться. Древний закон запрещал любые проявления агрессии во время Совета, и сама Чаша блюла этот закон, потому большинство собравшихся были совершенно безоружны, и только армия Тристана приготовилась дать отпор морю мертвецов. Грунтор понимал, что лишь при большом везении ему представится возможность выбирать, кого из находящихся в Чаше он сможет спасти от бесконечной армии Энвин.

— Следовало оторвать суке голову, когда Ой это мог, — мрачно пробормотал он, прикрывая рукой глаза от ослепительного солнца и туч пыли и песка, смешавшихся с кровью и кусками истлевшей плоти.

Он вздохнул и развернул свой небольшой отряд добровольцев так, чтобы защитить Рапсодию и детей. Грунтор слышал стоны земли — так кричит жертва насильников или мать, на глазах которой убивают ее детей. Он и сам не заметил, как испустил могучий боевой клич, на мгновение перекрывший чудовищный шум, но тут же поглощенный криками ужаса.

От этого страшного рева у Рапсодии заледенела кровь. Она проводила последнего ребенка к центру Чаши и попыталась присоединиться к Грунтору, ускользая от моря костлявых рук, тянущихся к ней из гробниц памяти.

Солнечный свет закрыли черные тучи, волнующиеся подобно океану во время бури. И вместе с мраком на Чашу спустилась настороженная тишина. Затем по Чаше прокатился крик, который услышали все:

— Ворота! Ворота открыты!

Поток мертвецов превратился в чудовищный вал, затопивший землю и всех, кто на ней стоял. Неуклюжая армия устремилась вниз по горным тропам, словно реки пролитой крови, превращая сверкающие водопады в алые потоки. Земля внутри Чаши продолжала выплевывать все новые и новые ожившие трупы, а на горизонте вставали полчища солдат армии Прошлого, ответивших на зов Энвин. Пахло разоренными могилами.

Внимание Рапсодии привлекли волны голубого света. Она повернулась и увидела Эши, в руках которого кипел Кирсдарк. Клинок описывал в воздухе широкие дуги, не давая приблизиться фаланге павших воинов. Он сумел собрать вокруг себя отряд намерьенов, вооружившихся посохами, светильниками и всем, что попалось под руку. Новый Король продолжал охранять место, откуда правили огромной империей его предки, в который раз навлекшие на своих подданных кровавый ужас.

— Ариа! — закричал он. — Выводи людей!

Рапсодия обернулась: за спиной Эши толпились испуганные намерьены — гвадды и люди, попавшие в ловушку между наступающими мертвецами и глубокой расселиной. Лишь тонкая полоса нетронутой земли тянулась от них к воротам, по обе стороны от нее зияла пропасть. Запаниковавшие намерьены то ли не видели прохода, то ли были так напуганы, что не находили в себе мужества сделать первый шаг.

Рапсодия быстро обнажила Звездный Горн. Клинок, сотканный из стихии огня, с ревом вырвался на свободу. Люди отпрянули, защищая глаза от ослепительного пламени.

И в сознании Рапсодии прозвучал терпеливый голос ее наставницы Элендры:

«Илиаченва’ар — это слово означает: „тот, кто приносит свет в темное место“.

«Или уносит его».

«Да».

Рапсодия подняла меч, ослепительный маяк, прорезающий нависший над всеми сумрак смерти, и крикнула:

— Идите за мной!

Она спрыгнула с выросшего посреди Чаши кургана, держа перед собой меч, и медленно зашагала по узкой полоске земли к воротам, молясь, чтобы армия, которую Тристан привел для устрашения Акмеда, удержала позиции на склоне холма у Чаши. Свет меча озарил земляной мост, неровное пламя указывало людям дорогу.

Застывшая от ужаса толпа неуверенно последовала за ней. Рапсодия шла медленно, изредка нанося удары по возникающим у нее под ногами головам или рукам мертвецов, все ближе подводя напуганных людей к выходу из Чаши. Краем глаза она видела вспышки голубого меча, продолжающего сдерживать натиск тьмы, мутными волнами выплескивающейся из чрева земли.

Затем толпа за ее спиной стала напирать, и Рапсодию вынесло через разбитые ворота — дело рук Стивена и его людей, которые теперь рассеялись в полях, окружавших Чашу. Намерьены, избежавшие верной смерти в Чаше, оказались лицом к лицу с наступающей армией. Со всех сторон кипела битва между живыми и давно павшими в братоубийственных войнах.

Вырвавшись из Чаши, намерьены обретали способность сражаться. Мужчины и женщины вооружались древками флагов, корзинами, некоторые бились голыми руками, но все без исключений решительно вступали в сражение с силами тьмы. Главы провинций, Стивен Наварн, Квентин Балдасарре и Мартин Ивенстрэнд, сумели организовать большие отряды намерьенов, составив вторую линию обороны за солдатами Роланда. Стивен повернулся к Тристану, которому удалось в первых рядах выбраться из Чаши.

— Ну, кузен, — задыхаясь, проговорил он, обнажая меч, — не знаю, зачем ты привел сюда армию, но это оказалось очень кстати.

Тристан, чья порванная одежда потемнела от крови предков, только кивнул.

— Посмотри на своих солдат в последний раз, — с сочувствием сказал Балдасарре, положив руку на рукоять меча. — С одной стороны — неприступные склоны Зубов, с другой — огромная армия мертвецов, у них нет никаких шансов на спасение.

— Боги, — прошептал Ивенстрэнд, подходя к ним.

Армия Павших приближалась к солдатам Роланда. Орланданские войска привели в действие баллисты и катапульты, воины метали в наступающего врага горящую смолу — все напрасно. Враг во много раз превосходил их в численности. Казалось, что поток погибших в сражениях Великой войны бесконечен, точно океанский прибой, с непоколебимым упорством накатывающий на берег. Энвин сможет насладиться местью за свое унижение.

Акмеду удалось расчистить небольшой участок земли от наступающих зомби. Он переглянулся с Грунтором, стоящим на одном из возвышений. Великан кивнул, король фирболгов кивнул в ответ.

Грунтор закинул голову и издал оглушительный вопль. Пронзительный звук воспарил над полем битвы, дошел до самых недр Земли, заставил вздрогнуть горы. Повсюду на окружающих Чашу полях, где кипели жестокие схватки, и на Кревенсфилдской равнине люди услышали зов могучего фирболга. Даже мертвецы на миг замерли и к чему-то прислушались.

Через мгновение в Зубах появились огромные трещины — открылись двери бастионов и сторожевых башен. Склоны гор потемнели — вниз устремилась армия фирболгов.

Боевой клич Грунтора подхватили полмиллиона голосов, могучий рев эхом разнесся над полями и горными пиками, сотрясая землю. Солдаты Роланда, вступившие в сражение с мертвецами, ощутили появление новой силы, как и в прошлом году во время Весенней Чистки, но только теперь фирболги готовились прийти им на помощь, вступить в сражение с общим врагом. Болги присоединялись к людям, стремясь загнать мертвых обратно в могилы.

Когда океан фирболгов устремился с гор на Кревенсфилдскую равнину, Мартин Ивенстрэнд схватил Тристана Стюарда за руку.

— Кажется, ты говорил, что они почти все вымерли после эпидемии! — закричал он.

— Они… они вымерли, — пробормотал лорд Роланд. — Они…

Колонна солдат болгов, скандируя боевой клич, устремилась мимо них в бой, и герцоги поспешили укрыться за скалой.

Рапсодия стояла на вершине небольшого холма посреди равнины. Вокруг бушевало сражение. Земля дрожала от топота тысяч ног и копыт, ей с трудом удавалось удерживать равновесие. И среди звона мечей, криков умирающих, боевых кличей она сумела различить знакомый сигнал вечерней зори.

Она задрожала и огляделась. К ней приближалось огромное облако пыли, слышался грохот копыт. А потом она увидела залитого кровью воина из своих кошмаров, голубые глаза сверкали яростным огнем, шпоры безжалостно вонзались в бока скакуна. На лице и шее вздулись вены.

То был Анборн.

Он что-то кричал, но Рапсодия не могла разобрать его слов. Анборн наклонился вперед, протягивая к ней руку. За его спиной горизонт почернел от надвигающегося кошмара. Рапсодия потянулась к нему и уже собралась вскочить на спину его лошади.

В этот момент огромная тень легла на поле боя, жар битвы сменился порывом холодного ветра, пробравшего ее до самых костей. Казалось, время замедлило свой бег. Рапсодия увидела, как напряглась жила на шее Анборна, он оскалил зубы, и из его глотки вырвался боевой клич, разом перекрывший все звуки вокруг.

Она подняла взгляд и увидела дракона, закрывшего солнце. С поразительной быстротой он нанес удар, сорвал ее с места и в мгновение ока унес с собой в небеса, словно беспомощную куклу.