Судьба некроманта

5. Венценосная марионетка

В голове у меня впервые, за долгое время, вспыхнула прелюбопытная мысль, и в свете последних моих подвигов на лесной дороге, я решил ей воспользоваться. Опыт воскрешения мертвецов был для меня в новинку, и приходилось действовать на ощупь. Ярость, слепая, да не такая уж и невидимая. Пока мои товарищи мучительно размышляли, как же нам убраться восвояси, при том не лишившись головы, я шаг за шагом, крупица за крупицей восстанавливал в своей памяти все движения и ощущения, которые имели место быть. Красная пелена, застилающая глаза, казалась теперь триггером, точкой отсчета, всплеском магической энергии внутри меня. Тыкаясь, будто слепой котенок, я разбирал себя на косточки, проводя тщательный анализ каждого вдоха, каждого удара сердца, и вот, из разрозненных и вроде бы невнятных деталей начала выстраиваться картина. Маг попросту делился своей энергией с мертвецом. Позже я узнал, что чем свежей труп, тем проще поднять его из могилы, но в тот момент мне было не до тонкостей. Пользуясь ситуаций, я снова представил себе все исходящие и, попытавшись передать часть энергии покойному Карлосу Твердая рука, понял, что решительно не представляю, как это можно сделать.

Сосредоточиться мне не давал нарастающий шум толпы и причитания низкорослика. Метание по палатке Сатаны тоже вводило в непривычный резонанс, и даже укоризненный взгляд принца мешал мне воплотить в жизнь магию, хоть я решительно не представляю, чем я перед ним провинился. И тут пришло осознание того, как все просто. Я вспомнил руку, тянущуюся сквозь солнечные системы и галактики. Я осознал принцип, нащупав краеугольный камень всего этого волшебства. Мост, направленная передача энергии. Его попросту нужно выстроить…

Труп короля дернулся и, поднявшись будто марионетка, двинулся ко мне на негнущихся ногах. Вид у Карлоса был не цветущий, но бледное лицо и помятое платье с легкостью можно было списать на драку. Вмятину в груди, проделанную пудовой лапой инфернального зверя с легкостью закрывали просторные одежды. Я оглянулся, увидев удивление и испуг на лицах своих друзей.

— Спокойно. Все под контролем.

— Хорошо бы, если так. — Коба попятился и, быстро проскочив между лап застывшего на месте Сатаны, укрылся за его полосатым боком.

— Надеюсь. — Сухо обронил Фалько, еще секунду назад сидевший на земле, а сейчас твердо стоящий на ногах и сжимающий в руках трофейную железку. Принц так сдавил рукоять меча, что костяшки на пальцах побелели. Единственный, кто отнесся к мертвецу без опаски, оказался инфернальный кот. В его умных, хитрых глазах на миг вспыхнуло опасение. Чудище шумно втянуло носом воздух и брезгливо отвернуло огромную косматую голову, грохнув костяными пластинами. Страха мертвец не испытывал и потому был Сатане неинтересен.

В воздухе повисло напряжение и я, переведя взгляд с друзей, на мертвяка уперся в пустые бездонные зенки. Зрелище оказалось пугающим. Спокойное благородное лицо без признаков жизни, чуть искаженный в последнем крике рот. От Короля несло смертью и дерьмом. Рвотные позывы пришлось давить на корню, так как, почувствовав мои колебания, пробужденное мной существо вдруг повело себя странно. Шагнув ко мне, мертвец потянул к моему горлу прямые, не сгибаемые в локтях руки, открыв в уродливой усмешке свою пасть.

— Стой! — Волна гнева, которую получилось вызвать с крайним трудом, начинала спадать, и вырванный из бездны кусок мертвечины, почувствовав, что оковы падают, становился все более нестабильным. — Стой, говорю, волчья сыть! — Я шагнул вперед в безумной попытке остановить свое детище, и вдруг мертвый Король, застыв сломанной куклой, вновь потерял свой боевой пыл.

— И зачем ты его оживил? — Подал голос гном из своего пушистого укрытия.

— А сейчас увидишь.

В пылу боя, когда не думаешь о последствиях, контролировать мертвых существенно проще. Тут же требовалось соблюсти некую грань приличия, не выпуская полученную силу из рук даже на мгновение. В лесу зомби могли реветь дурным голосом, рвать мясо лоскутами, плеваться желчью и вести себя ровно так, как им нравилось. Однако тут был другой случай.

Мы молча шли через расступающуюся перед нами толпу, в следующем порядке. Впереди двигался Карлос Твердая Рука, бывший правитель этих земель, а ныне бесполезный кусок мяса, поплатившийся за свое вероломство. За ним плелся я, стараясь не упасть в обморок от осознания ситуации и стремительно таящих сил. Следом за мной гордо шествовал Фалько, придерживая одной рукой меч, а позади всех, завершая процессию, неспешно гарцевал инфернальный кот, неся на спине все наши пожитки и побледневшего как мел Кобу в придачу.

План работал. Мертвец вел нас вперед, и никто не смел вмешиваться в этот странный марш. Преградить его величеству дорогу не осмеливался ни один его подданный, а шок от происходящего не позволял солдатам превратить вашего покорного слугу и его друзей в истекающий кровью кусок плоти, покрытый арбалетными болтами.

— Расступись, — вещал мертвец. — Не без моей помощи. — Всем стоять. Никого не трогать. Эти люди со мной и мы с ними уйдем на безопасное расстояние.

В какой — то момент я стал ощущать себя Королем, настолько слился с ним потоком магической энергии. Грудь начала ощутимо побаливать, члены деревенеть, взгляд мой тупо блуждал по толпе и, если бы не крепкие руки принца, я почти наверняка упал бы лицом в грязь в прямом и переносном смысле. Дальнейшее я помню с трудом. Я настолько погрузился в управление зомби, что вскоре зыбкая грань между его мертвым телом и моим разумом почти стерлась. Еще немного, еще мгновение, и могло случиться страшное, и только невероятным усилием воли я отгораживал себя от накатывающего волнами безумия.

Не знаю сколько прошло времени с того момента, когда я почти перешагнул черту, однако хлесткая пощечина, раскрасив мир и отдавшись острой болью в щеке, на миг привела меня в чувство. Идущий впереди меня Карлос остановился, повернул голову, в последний миг, оглядев этот мир, и осел на землю, бесформенной кучей плоти.

История вновь выправилась, и во всех официальных сводках было объявлено о том, что Его Величество, Карлос, по прозвищу Твердая Рука пал жертвой разбойников в лесу. Почему решили придерживаться этой версии, ясно не было. Видимо власти решили не поднимать панику, объявив во всеуслышание, что в королевстве появился могучий маг и чародей, способный умерщвлять одним движением и поднимать усопших на службу. Нам же пришлось не сладко. Сначала получилось отсидеться в чащобе, куда не мог забраться конный разъезд, и солдаты не способны были затащить тяжелые орудия. Огнестрельные прибамбасы, вроде примитивных мушкетов тут были, как, впрочем, и громоздкие мушкеты, на неустойчивых штативах, идущих на смену лукам и арбалетам. Канцлер и Фольган, похоже, серьезно опасались меня, решив не посылать пехоту на убой, и сильно ошиблись. Я, фактически обездвиженный, почти не видящий и не способный толком дышать, после последнего своего приключения, являлся легкой добычей, и только неусыпная защита Сатаны, который отгонял диких зверей, и забота Кобы, спасли меня от неприглядной участи короля. На восстановление потребовалось немало времени.

С неделю я находился на грани жизни и смерти, неуверенно балансируя на остром краю реальности. Теплая похлебка, вода и шерстяное покрывало делали свое дело медленно, но верно, и уже через пару дней я смог сидеть без посторонней помощи. Еще день мне понадобилось, чтобы перейти от мертвецких хрипов к тихой, но членораздельней человеческой речи, и как апогей, я смог, не без помощи Фалько, встать и пройти пару метров, после чего обессиленный рухнул на мягкий мох и погрузился в спасительный сон. Прорыв был на лицо, и с этого момента силы ко мне начали возвращаться. Медленно, тягуче, будто патока из перевернутой кадушки, они струились внутрь меня, заполняя магический сосуд и возвращая уму остроту, а телу былую легкость. К середине второй недели, когда принц успел обзавестись бородой и усами, а на моем лице появилась невразумительная щетина, я смог присоединиться к своим друзьям за ужином.

— Ты нас напугал, хозяин. — Честно поделился гном, протягивая мне миску с густым варевом. Чуть поодаль, привязанный на толстом суку, висел трофей Фалько, подстреленный утром олень. Часть зверя уже успели разделать и пустить в дело, но большая доля мяса, видимо, должна была остаться в этом лесу на растерзание падальщикам.

— Я сам себя напугал. — Я поднес ложку с супом ко рту, и с удовольствием ощутил вкус вареного мяса и кореньев.

— Ты не понял маг, — Фалько расположился на траве, меланхолично пережевывая травинку крепкими зубами. — Я видел мертвое черное колдовство. Не раз и не два я наблюдал, как мертвецы восстают из могил, и ими управляют маги. Иногда это были отступники, использующие артефакты, чаще магистры, укрощающие бунтующую плоть формулами и особыми секретными составами. Тут же ты поднял Карлоса без всякой подготовки, будто и не к жизни его призвал, а всего лишь предложил чаю.

— И чего же тут пугающего? — Поинтересовался я, радостно ощущая, как ко мне возвращается первое человеческое качество, ироничный вопрос.

— А то, мой друг, — принц вытащил травинку изо рта и секунду внимательно ее изучал, — что ни один из таких магов не был настолько погружен в свое колдовство, что готов был вцепиться человеку в глотку, а потом не лежал пластом почти две недели, отходя от своих дел.

— Ничего не понял. — Покачал я головой и отправил в рот новую порцию супа.

— Принц говорит, что ты еле выкарабкался. Маги быстрей восстанавливаются, даже после полного опустошения. Бывали и смертельные исходы, но тут все сразу решалось. Переборщил с силой и, нате, деревянный костюмчик, либо очухивались через пару часов.

— Все равно не понял. — Покачал я головой.

— В этом мире магии нет. Понимаешь. — Вдруг вступил в разговор Сатана. — Я это шкурой своей чувствую. Она будто фоном, в пыли, в осколках звезд, но все равно ее недостаточно, чтобы подпитать чей — то сосуд. Ты чудом жив остался. Маги ушли именно потому, что магами быть перестали, и их мы вряд ли тут найдем. Сейчас они пашут землю, ловят рыбу, рыщут по лесам в поисках дичи, или ходят под парусом.

— А как же тогда мое колдовство? — Осторожно напомнил я. — Я все еще толком не понимаю, как оно работает, но от этого врагу не легче. Магия выходит все заковыристей, а последствия все тяжелей. Я даже у Дурина таких успехов не добился, как в этом гребанном лесу.

— Постой, это еще не ясно. Магия не может не быть. — В панике заголосил Коба. Мой гном за год разлуки немного изменился, стал менее выдержанным и склонным к внезапным истерикам. — Как эта земля может вообще быть не магической? Потоки силы везде. Они поддерживают своды, заставляют звезды на небе зажигаться, и солнце выводят на небосклон, и луну. Магия течет в реках, движется в облаках. Она же — кровь мироздания. Неужели можно обескровить тело и заставить его влачить жалкое не магическое существование.

— Постойте, — я отложил опустевшую миску. — Вспомните сказания о Горте. Он хотел уничтожить магию, напирая как раз на то, что именно она есть истинный нигилист. Тот же Ворон поддерживал первого мага во всем…

— Пока ты гулял по лесу, — принц небрежно отмахнулся, — я навел справки. Ни один человек проживающий в «Палладине», слыхом не слыхивал о братьях Марте и Горте.

— А я еще что заметил. Гномов вокруг мало. — Скорбно поделился низкорослик. — Вы, люди, — камень в огород Фалько, — много чего на нас наговаривали. Кто кур спер? Гномы! Кто мелочь по карманам тырит? Тоже гномы! Кто подметки на ходу режет. Опять наша порода. Но не стоит судить по нам из — за нескольких негодяев. У вас у людей их знамо больше встречается. Но речь не о том. Кругом лавки с оружием, кузни, подводы с доспехом и кареты с сундуками, наполненными драгоценностями разной масти. Когда это гномы отказывались от выгоды? А тут на полет стрелы не одного моего родичи.

— С этим нужно будет разобраться, — согласно кивнул я, пытаясь успокоить разволновавшегося гнома. — Но не сейчас. Я удивляюсь, что нас до сих пор не нашли и не вздёрнули на первом попавшемся суку.

— А мы не будем гадать, — кивнул Фалько. — Нужно схорониться, до поры до времени, пока все не встанет на свои места. Кто — то тут должен понимать, что за чертовщина происходит.

Фалько и Коба многозначительно переглянулись.

— Не пойдет, — скривился низкорослик. — Я лучше в петлю полезу, нежели у них помощи попрошу. Эти напыщенные снобы ничего кроме призрения не заслуживают.

— Мне тоже не хочется к ним обращаться. — Спокойно произнес Фалько, — Однако их мир отгорожен от человеческой суеты, и не один из людей не посмеет нарушить границы, и тем более с мечом в руке.

На этот раз удивленно переглядываться пришлось нам с Сатаной.

— Вы о чем вообще говорите? — Не выдержал зверь.

— Об эльфах. — Со скорбью в голосе поведал Коба. — Эльф, это самый отвратительный народец, который только может существовать на этом свете. Ходят слухи, что они потому города свои на деревьях строят, что их земля отторгает. Они напыщенны, чванливы, хамоваты. Эльфы никого не уважают, кроме подобных себе. Законы гномов и людей им не указ. Их не интересует золото, любовные утехи, добрый бой на мечах и другие земные радости. Они будто не от мира сего.

— Однако они мудры и живут по тысяче лет. — Перебил низкорослика принц. — И кому как не им знать, что происходит вокруг.

Спорили по этому поводу весь вечер. Коба ненавидел эльфов всей душой, однако даже он понимал, что без этих долгожителей нам не обойтись. Даже если они не смогут пояснить ситуацию, то у них можно будет укрыться до поры до времени.

Фалько также считал, что магия эльфов является самой сильной, и если мне требовалось поднабраться опыта, то длинноухие были ровно теми учителями, которые нужны. Принц сомневался, впрочем, что вечный народ вообще пустит нас на порог, но в сложившейся ситуации попробовать стоило.

Эльфийское королевство располагалось в извечных лесах, на границе с миром людей и гномов, и именно оттуда и шли все распри. Гномы претендовали на полезные ископаемые, которые разрабатывали испокон веков, и в погоне за рудной или золотой жилой, порой увлекались и уходили на территорию извечного леса. Несколько раз это привело к обрушению жилищ и гибели рудокопов, однако корень вражды между гномами и эльфами закопан был гораздо глубже. Никто уже и не помнит, почему началась эта распря, однако были сведения, что ранее оба народа жили мирно, помогая друг другу, делясь знаниями и приходя на помощь в сложные времена. Пока мы гостили у Дурина Каменистого, я листал некоторые фолианты в его библиотеке, в том числе натыкался на упоминания об этом, однако даже у Гнома — Мага были только отрывки, путаные объяснения, невнятные домыслы.