Судьбы и сердца

Ах, как бурен цыганский танец!

Бес девчонка: напор, гроза!

Зубы — солнце, огонь — румянец

И хохочущие глаза!

Сыплют туфельки дробь картечи.

Серьги, юбки — пожар, каскад!

Вдруг застыла… И только плечи

В такт мелодии чуть дрожат.

Снова вспышка! Улыбки, ленты,

Дрогнул занавес и упал.

И под шквалом аплодисментов

В преисподнюю рухнул зал…

Правду молвить: порой не раз

Кто-то втайне о ней вздыхал

И, не пряча влюбленных глаз,

Уходя, про себя шептал:

«Эх, и счастлив, наверно, тот,

Кто любимой ее зовет,

В чьи объятья она из зала

Легкой птицею упорхнет».

Только видеть бы им, как, одна,

В перештопанной шубке своей,

Поздней ночью спешит она

Вдоль заснеженных фонарей…

Только знать бы им, что сейчас

Смех не брызжет из черных глаз

И что дома совсем не ждет

Тот, кто милой ее зовет…

Он бы ждал, непременно ждал!

Он рванулся б ее обнять,

Если б крыльями обладал,

Если ветром сумел бы стать!

Что с ним? Будет ли встреча снова?

Где мерцает его звезда?

Все так сложно, все так сурово,

Люди просто порой за слово

Исчезали Бог весть куда.

Был январь, и снова январь…

И опять январь, и опять…

На стене уж седьмой календарь.

Пусть хоть семьдесят — ждать и ждать!

Ждать и жить! Только жить не просто:

Всю работе себя отдать,

Горю в пику не вешать носа,

В пику горю любить и ждать!

Ах, как бурен цыганский танец!

Бес цыганка: напор, гроза!

Зубы — солнце, огонь — румянец

И хохочущие глаза!..

Но свершилось: сломался, канул

Срок печали. И над окном

В дни Двадцатого съезда грянул

Животворный весенний гром.

Говорят, что любовь цыганок —

Только пылкая цепь страстей,

Эх вы, злые глаза мещанок,

Вам бы так ожидать мужей!

Сколько было злых январей…

Сколько было календарей…

В двадцать три — распростилась с мужем,

В сорок — муж возвратился к ней.

Снова вспыхнуло счастьем сердце,

Не хитрившее никогда.

А сединки, коль приглядеться,

Так ведь это же ерунда!

Ах, как бурен цыганский танец,

Бес цыганка: напор, гроза!

Зубы — солнце, огонь — румянец

И хохочущие глаза!

И, наверное, счастлив тот,

Кто любимой ее зовет!