Супруга Архангела

ГЛАВА 33

Он обнимал её.

— Яд существа не так страшен, как у Аннушки.

— Это не обнадёживает, Архангел.

— Крыло просто парализовано, но не повреждено — кислота не успела проесть сухожилие и кость. Через несколько минут снова сможешь летать.

От облегчения её затрясло. Елена отодвинулась и села, внимательно осмотрев себя. Одежда изъедена пятнами, большими и маленькими, открывая кожу, которую до основания проела кислота. От белизны, проглядывающей в дыре, кости, Елену чуть не вырвало. Сдерживая рвоту, она утёрла слезы и выдохнула.

— Не так уж плохо.

— Они метят в глаза, — чётко и осознанно сказал Иллиум, вставая на стражу у зияющей дыры в камне под помостом, с мечом в руке. — Хорошо, что там было темно, иначе у тебя глаза бы уже вытекли.

Елена уставилась на него.

— Спасибо за красочное объяснение.

Проклятый синекрылый идиот подмигнул ей, сомкнув пышные ресницы на одном золотом глазе.

— Рафаэль, можем мы его сейчас убить? — пробормотала она, стараясь не думать о том, что в теле были прожжены дыры.

Рафаэль с натянутым выражением лица помог ей подняться.

— Пока нет, Елена. Он может нам понадобиться, — он сказал это с таким холодным спокойствием, что на мгновение ей показалось, будто он воспринял её слова всерьёз. Затем она посмотрела туда же, куда и он — в тёмную пропасть, где была поймана в ловушку.

— Нет. — Она схватила его за руку. — Ты туда не пойдёшь.

Под таким высокомерным взглядом, большинство существ — смертных и бессмертных — упали бы на колени в знак покорности.

— Уходи, охотница Гильдии. Иллиум отведёт тебя на крышу, в безопасное место.

— Сир… — начал Иллиум, без намёка на юмор в слове.

— Иллиум. — Одно слово, звучавшее приказом.

Казалось, Иллиум хотел возразить, но в итоге склонил голову. Но вот Елена не состояла в Семёрке Рафаэля, и не станет подчиняться его приказам. Повернувшись к нему, она сложила руки на груди и заявила:

— Если твоя мать настолько могущественна, может встретить нас и здесь, и в этой яме.

— Калианна не привыкла приходить сама.

Она выгнула бровь и понадеялась, что следующие слова не убьют их.

— Или, может, она сильна только тогда, когда её жертва находится одна в ловушке. Ты никогда не избегал встречи с кем-то лицом к лицу при свете дня.

Храм сильно затрясся, и Елена чуть не упала на Рафаэля. На мгновение она испугалась, что вся конструкция рухнет, похоронив их под собой. Но забыла, что Калианна — богиня Аманата, а её народ спал под этой крышей. Когда дрожь прекратилась, всё стало по-прежнему. За исключением того, что Рафаэль и Иллиум не отрывали глаз от помоста.

Точнее, от того, что появилось на камне. Рафаэль подошёл к, своего рода, алтарю, осознавая, что супруга и Иллиум стоят рядом с мечами наготове. Но его внимание было приковано к плите впереди. Шесть футов в длину и три в ширину, возможно, столько же в высоту, бледно-серого цвета и без узоров. Как и дверь в плите, казалось, в алтаре не было щелей, но в отличие от двери, он не знал, как открыть эту загадку.

«Рафаэль».

Положив ладонь на камень, который был тёплым, Рафаэль приспустил щиты.

«Мама».

Ответа не было, но он знал…

— Она проснулась. — Слишком поздно убивать её.

«Ты так мог бы поступить, Рафаэль?»

Её прекрасный, завораживающий голос, проникал в кости.

«Я — архангел».

«Да. — Столько гордости в единственном слове. — Ты сын двух архангелов».

Он провёл пальцами по камню.

«Мама, ты в своём уме?»

В сознании прозвучал столь знакомый голос.

«А разве хоть один бессметный в своём уме?»

Храм снова содрогнулся, но на этот раз по-другому, с потолка посыпались пыль и камни. Рафаэль ощутил прикосновение смерти за мгновение до того, как почувствовал силу другого архангела.　

«Ли Дзюань здесь».

«Подожди!»

Елена схватила его за локоть, когда он поворачивался.

— Я чувствую в воздухе аромат твоей матери — экзотический, насыщенный, чувственный аромат чёрной орхидеи.

— Елена, мне нужно идти.

— Но аромат приправлен странной, неожиданной ноткой подсолнуха. — Она стиснула его руку. — На теле замученной девушки, на мосту, на вампирах, сошедших с ума в Бостоне, не было подсолнухов. Запах был слишком чистым, слишком насыщенным. Понимаешь?　

«Спасибо, охотница Гильдии».

Он уже уходил, а Елена и Иллиум бежали за ним. Они вышли на улицы Аманата и увидели архангела Китая в осязаемой форме, которая швыряла чёрные стрелы силы в здание храма. В чёрном ничего изначально злого нет — все способности Джейсона проявлялись полуночными оттенками — но сила Ли Дзюань пронизана гнилью, от которой Рафаэль отшатнулся. Поднявшись в воздух над храмом, он заблокировал одну из стрел ярко-синим шаром собственной силы.

— Я не просил твоей помощи, Ли Дзюань.

Волосы упали ей на лицо.

— Она не может проснуться, Рафаэль. Не позволяй эмоциям ослепить себя от правды о безумии.

Он знал, что Ли Дзюань говорит правду… Но не полную. Заблокировав ещё стрелу силы, отчего его отбросило назад на несколько футов, он собрал в ладони ангельский огонь. Она может и не умрёт после этого, но прямое попадание в осязаемое тело всё равно нанесёт урон.

— Вопрос о безумии остаётся без ответа.

— Она утащила молодого ангела, — сказала Ли Дзюань, чьи волосы поднялись чёрными прядями, наэлектризовавшись, и походили на потоки чистой тёмной энергии. — И твоя супруга, кажется, ранена. Здравомыслящие так не поступают. — Возможно, нет, но большинство архангелов ходили по тонкой грани между здравомыслием и безумием.

— Любой мог сделать то же самое. — Он не защищал Калианну, а отвлекал Ли Дзюань… а ещё учитывая то, что его мать, хотя и действовала с высокомерием от силы, не сделала ничего, что могло бы говорить о безумии. С другой стороны, Ли Дзюань…

— А как же люди, которых она убила по всему миру? Те, которые висели на мосту в твоём городе? — Град чёрных стрел, готовых уничтожать. Рафаэль отскочил, швырнув в ответ залп ангельского огня, который поглотил чёрный цвет.

— Эти преступления не несут в себе её отпечатка, Ли Дзюань, а несут твой. — Это всего лишь догадка. Убийства и пытки вполне могла организовать Неха, но именно Ли Дзюань больше всех проиграет, если Калианна проснётся.

Огненный дождь на секунду замер, а затем по воздуху разнёсся девичий смех.

— Ты всегда был умным. — И пока она отвлеклась, Рафаэль ударил по ней ангельским огнём. Ли Дзюань подняла стену чёрного пламени, блокируя нападение… такая сила непостижима. Когда Ли Дзюань заговорила, её голос был далёк от человеческого. — Прощай, Рафаэль.

Избежать ударов невозможно. Стрелы сыпались отовсюду. Он услышал крик Елены, когда получил удар прямо в грудь. Не ангельский огонь, потому что у Ли Дзюань никогда не было такой способности. Но какая разница, когда сила, пропитана ядом… смертельный удар, даже для архангела. Чернота разлилась по крови, заполняя клетки. Рафаэль увидел, как вены под кожей почернели, и почувствовал, как темнота заполняет радужку глаз.

— Прости, Рафаэль, — произнесла Ли Дзюань. — Ты мне всегда нравился, но ты её защищаешь.

Он попытался сказать Елене, держаться в безопасности. Даже после его смерти Семёрка не нарушит клятв. Они защитят её. Яд Ли Дзюань распространился по всему телу, блокируя попытки сопротивления. Каждой унцией воли и бесконечного чувства, которое испытывал к Елене, Рафаэль сопротивлялся с режущей синевой силой. Даже умирая, ему удалось швырнуть шар ангельского огня, заставивший Ли Дзюань кричать. Этот пронзительный визг зазвенел в ушах, и Рафаэль тяжело опустился на крышу святилища, смяв крылья, но не сломав. Падение смягчила сила, которая была сродни его.

«Мой сын! Мой Рафаэль».

«Слишком поздно», — подумал он. Калианна никогда не была целителем, а всё тело было пронизано чёрным ядом Ли Дзюань.

Призывая новоявленный дар, Рафаэль попытался исцелить себя, но способность едва сформировалась, и не было ни единого шанса против клейма зла Ли Дзюань.

— Рафаэль! — закричала его охотница, сжимая его лицо руками. Он хотел приказать ей убираться, предупредить, что инфекция, вызванная силой Ли Дзюань, может распространиться, как было с возродившимися, но знал, что Елена не уйдёт. Его супруга, у которой сердце смертного.

«Моя Елена».

Елена проглотила слёзы и панику, когда увидела прекрасные глаза Рафаэля, наполненные щупальцами зла Ли Дзюань, которые закрыли радужки призрачной тенью.

— Нет-нет-нет! — повторяла она.

Небо над ней раскололось разрядом света, и когда Елена подняла взгляд, Ли Дзюань была уже не одна. Перед ней стояла архангел с чёрными, как вороново крыло, волосами и белоснежными крыльями. Руки у неё были объяты синим пламенем.

«Лекало, по которому меня создали».

Запрокинув голову, она сжала руку Рафаэля, чья золотистая кожа побледнела, а вены стали чёрными и тугими.

«Архангел, ты меня слышишь?»

«В этих словах заключены последние остатки моей силы».

Сосредоточившись на том, что архангел ещё жив, и отказываясь думать о чём-то другом, Елена пригнулась, когда кусок камня пролетел мимо, а затем расправила крылья над Рафаэлем, прикрывая его.

«Уходи, Елена! Они будут драться насмерть».

«Даже сейчас отдаёшь приказы, Архангел?» — Она не уйдёт, не оставит его. Посмотрев наверх, заметила, что Иллиум так и стоит на страже, с мучительной яростью на лице. — «Колокольчик скажет, когда надо пригнуться».

Она замолчала, и сердце едва ли не остановилось.

«Я должен умереть».

Дрожа, она прижалась лбом к его лбу.

«Не говори так. Ты уже выжил после Ли Дзюань, и выживешь снова».

Вот только золотистая кожа стала холодной и бледной, глаза — жуткими чёрными колодцами, а крылья… Елена поднесла сжатую в кулак руку ко рту и сильно прикусила костяшки пальцев. Зло медленно расползалось по крыльям, превращая золото и белизну в маслянистую черноту, которая пробуждала самые агрессивные инстинкты.

Елена хотела драться с этим злом, резать его, но кинжалы не подходили. Ведь зло — это тело Рафаэля.

— Елена, пригнись!

Она нагнулась с первым слогом Иллиума, расправляя крылья над Рафаэлем. Что-то ударило в плечо, оставляя синяк, но она не вставала, пока Иллиум не дал понять, что всё чисто.

— Что они творят?

«Я хотел бы знать».

Осознав, что архангел больше не видит, что его прекрасные глаза ослеплены чернотой, она подняла голову и почувствовала, как воздух покидает лёгкие.

— Боже Мой, Рафаэль. Они… — Сглотнув, она сосредоточилась на двух бессмертных в небе. — Твоя мать умудрилась повредить крылья Ли Дзюань, которая то становится призрачной, то осязаемой. — Ей нужна сила поддерживать другую форму. Этого мы не знали. — Кажется, твоя мать не ранена, но отлетать от ударов Ли Дзюань ей всё сложнее. — Калианна двигалась с феноменальной скоростью, но… — Рядом с Ли Дзюань она выглядит почти вялой.

«Я ошибся. Она не готова проснуться».

С замиранием сердца Елена поняла, Калианна проснулась ради сына.

— Она неплохо справляется. — Но теперь, сосредоточив внимание, она видела слабость Калианны так же ясно, как и Ли Дзюань.

Глядя на Рафаэля, Елена хотела солгать и успокоить, но они выше этого.

— Думаю, твоя мать проиграет, Рафаэль.

Тело Рафаэля содрогнулось, крылья потемнели, а кожа стала алебастровой.

«Архангел!»

Рафаэль слышал Елену, но не мог ответить. Разум захватил обжигающий жар, вспыхивающий белым пламенем, которое превратило его мир из холодного тёмного в пожарище. Инстинкты, выработанные за тысячелетие жизни, побуждали бороться с яростью пламени… но потом Рафаэль увидел, что зло делает. Пожирая и уничтожая всё, так же дико, как ангельский огонь. При этом оставляло в чувствах тягучий «привкус», который он не мог разобрать, но тот до глубины души был знаком.

«Рафаэль, не смей покидать меня. Вместе! Ты обещал мне, что если мы падём, то только вместе!»

Даже в разгар борьбы в теле, её требование пробудило желание завладеть её губами, провести рукой по крыльям воина в открытом владении.

Внезапно молния пронзила спинной мозг и распространилась ядерной вспышкой по крыльям, вспыхнув таким жаром, что Рафаэль почти ожидал сгореть. Но когда ожог превратился в глухое, пульсирующее гудение, он поднял ресницы и увидел лицо Елены, которая смотрела на него, с решимостью в каждой черте.

«Я не отпущу тебя, Архангел. Не отпущу! — Затем, душераздирающее молчание. — Не могу жить без тебя, Рафаэль».

Он положил руку ей на щеку.

— Елена, меня не так просто убить.

Вот только он должен быть мёртв. Он архангел, но Ли Дзюань эволюционировала на другой уровень существования, и её сила выше всего известного, с чем можно бороться. У её силы вкус смерти, как для смертных, так и для бессмертных.

Всё тело Елены содрогнулось, и она прижалась лбом к его лбу на долгую, тяжёлую секунду. Одинокая, болезненная капля упала ему на щеку, прежде чем Елена подняла голову. Рафаэль встал. Каждая часть тела болела, но Рафаэль сопротивлялся чувству гораздо худшему… даже неистовый жар, который продолжал искриться внутри, выискивая и уничтожая последние следы заразы, больше не подавлял.

«Рафаэль, сын мой»

Подняв голову, он увидел, как правое крыло Калианны смялось, когда Ли Дзюань ухитрилась ударить её о стену здания.