Супруга Архангела

ГЛАВА 5

Инстинкт подтолкнул Елену встретить лидера Семёрки в коридоре. Брюнет с глазами цвета горького шоколада был одет в костюм из какого-то модного магазина, типа «Зегна», и который явно стоил около десяти тысяч. Чёрный костюм, чёрная рубашка и янтарный галстук, оттеняли и выгодно подчёркивали загорелую кожу. Только вот Елена слишком хорошо знала, что это не загар, а естественный цвет.

— Я тебя услышал, — произнёс он, как только Елена подошла ближе, и впервые в его голосе отсутствовал неоднозначный сексуальный подтекст. Он звучал так, как она когда-то себе его представляла: как у закалённого битвами воина, держащего в руке ятаган, на лезвии которого выгравированы древние руны. И тогда Елена поняла, что свой запах он также держал под железным контролем. Она ещё ничего не успела ответить, как он заговорил вновь: — Ты должна вернуться в Башню.

Елена нахмурилась. Она позволит Дмитрию помыкать собой тогда, когда фигурное катание в аду станет обычным делом. Отчасти такое поведение было вызвано упрямством, ведь Дмитрий открыто заявил, что считает её брешью в защите Рафаэля, а отчасти чувством самосохранения. Внутреннее чутьё подсказывало, что как только он станет считать её не слабостью, а просто слабачкой, прекратит их мелкие стычки и перейдёт в полномасштабное нападение. Рафаэль прикончит его за это, но, как однажды сказал ей Дмитрий, она всё равно будет мертва. Поэтому Елена скрестила руки на груди и приняла воинственную позу.

— Второе тело может…

Он махнул рукой, останавливая её на полуслове.

— Рафаэль ведёт себя странно.

В глазах друг друга они прочли предчувствие опасности.　

— Он погрузился в Тишину? — Ужасающее безэмоциональное состояние, однажды превратившее Рафаэля в чудовище и заставившее Елену стрелять, чтобы защитить свою жизнь, пугало её до сих пор.

— Нет, — коротко и чётко ответил вампир. — Но он ведёт себя странно.

— Это точно, — согласилась Елена. Как архангел Рафаэль мог быть безжалостным, верша правосудие, но также он был проницательным и умным. Ему не нужны напоминания Елены о том, что нужно узнать о причинах поступка Игнатиуса. Рафаэль, которого она знала, подумал бы об этом задолго до свершения казни — но сегодня, казалось, им движет безудержная ярость. — Тебе уже доводилось видеть его в таком состоянии?

— Нет. А мы друг друга знаем почти тысячу лет.

Елена резко вдохнула. Несмотря на то, что Дмитрий невероятно хорошо скрывал свою истинную мощь, Елена знала, что ему много лет, но всё равно даже близко не смогла угадать настоящий возраст.

— У этого здания есть балкон, который я смогу использовать в качестве трамплина? — Разгадывать тайну Дмитрия она будет позже, а сейчас ей нужно идти к архангелу.

— Есть маленький наверху, если встанешь на перила, высоты хватит для взлёта, — ответил Дмитрий и указал на лестницу, которую до этого Елена не замечала. — Я организую, поиски второго тела, — добавил он, как только она сделала первый шаг, — и поставлю в известность криминалиста, что тебе нужно будет взглянуть на останки.

Елена сильнее схватилась за балюстраду. На её глазах жизни двух семей вот-вот должны были разлететься на осколки, которые уже никогда не склеить воедино.

— Что с моими сёстрами? — спросила охотница, сопротивляясь попыткам разума вернуть её в кошмарное прошлое другой семьи, семьи, что распалась навсегда, на маленькой провинциальной кухне почти два десятка лет назад. — И как другие девочки?

— Отослали домой. А за сёстрами твой отец прислал машину. Они уехали пятнадцать минут назад. — В его словах всё так же отсутствовал сарказм, к тому же Дмитрий не пытался сбить её с толку своим ароматом. Такая сдержанность обеспокоила Елену сильнее, чем любые его слова.

Оставив на него поиски второго тела, Елена направилась к, как оказалось, какой-то художественной студии, окружённой огромными окнами, задачей которых было беспрерывно впускать в комнату солнечные лучи. Но сегодня здесь отсутствовало тепло и золотистый свет. Снаружи мир затянуло мрачной серостью, удушающий воздух давил своим весом. Отбросив мысли о том, что ни одно живое существо не сможет летать, когда воздух настолько тяжёлый, она вышла на балкон. Дмитрий не преувеличивал, назвав его маленьким. Ей потребовались всё умение держать равновесие, чтобы взобраться на крохотные перила, и даже тогда казалось, что земля слишком близко.

Глубоко вдохнув, она расправила крылья… и спикировала вниз. Земля приближалась с молниеносной скоростью, пока Елена делала мощные быстрые взмахи крыльями, до предела напрягая мышцы. В конце концов, когда она почти коснулась пальцами травы, ей удалось взлететь и подняться достаточно высоко, чтобы поймать воздушный поток. Плечи ныли от непривычного количества приложенных усилий и вида сегодняшнего полёта, но недостаточно сильно, и Елена могла не волноваться о падении.

Паря в воздушном потоке она отдохнула и начала подниматься выше, чтобы никто, посмотрев вверх, не смог узнать её по необычному цвету крыльев. Ветер сдувал волосы с лица, от его ледяного дыхания кожа Елены почти покрылась изморозью. Холод отвлёк её, и она едва не упустила мимолётную чёрную тень высоко вверху.

Джейсон.

Приглядывает за ней.

В любой другой день её бы это разозлило, но сегодня она слишком переживала о Рафаэле, чтобы волноваться о подобном. Вместо этого подумала, что ей стоит попросить другого ангела научить её нескольким трюкам, чтобы теряться среди облаков. Она с сумасшедшей страстью любила свои крылья, но в отличие от характерных серебристо-синих крыльев Иллиума, её выделялись на фоне дневного неба. Как и в случае Джейсона, её крылья были предназначены для ночной тьмы и, возможно, даже больше для сумерек.

Она смогла расслабиться, поймав поток тёплого воздуха и позволив нести себя, словно юного птенца. Такие мысли вызвали воспоминания о Сэме — ребёнке-ангеле, который оказался в гуще эгоистических попыток взрослых урвать больше власти. Елене было тяжело вспоминать, в каком состоянии она его нашла — свернувшегося в клубок, со сломленными крыльями — не задыхаясь при этом от ярости и боли. Единственное, что успокаивало — сейчас мальчик уверенно шёл на поправку.

Елена неистово заморгала из-за порыва ветра, и когда тот стих, увидела Башню Архангела, возвышающуюся над Манхеттеном и гордым несокрушимым пиком венчающую высочайший небоскрёб. Даже в такой день, когда небеса затянуло зловещим свинцовым покровом, она рассекала облака сияющим столпом света. Елена направилась к ней, используя остатки сил, чтобы изменить курс. Она была уверена — Рафаэль прилетел бы именно сюда, в место, с которого управлял своей территорией.

Через мгновение перед ней появилась посадочная площадка Башни, будто парящая над облаками. От такого вида перехватывало дыхание, но времени любоваться, не было, поскольку Елена не рассчитала скорость приземления, и остановиться уже не могла. «Без боли не познаешь славы», — пробормотала она про себя и, улыбнувшись «оскалом камикадзе» как её называл приятель-охотник и по совместительству изредка друг Рэнсом, стала приземляться. Почти у самой поверхности она резко и быстро заработала крыльями, ведь узнала на горьком опыте, что камикадзе или нет, но, ощущения от падения на колени ей не нравятся. Даже учитывая ускоренное заживление, боль остаётся болью. В итоге, даже после приземления она продолжала бежать по крыше.

«Представь парашют, Элли».

Она вспомнила совет Иллиума и загнула маховые перья на кончиках крыльев внутрь, удерживая воздушный поток. Её тело стало замедляться… и наконец, ей удалось прижать крылья к спине.

— Ну, всё прошло неплохо, — произнесла она, оказавшись в сантиметре от прозрачной стены. Ещё чуть-чуть, и она бы впечаталась в стеклянные стенки лифта.

По крови продолжал бежать адреналин, когда Елена распахнула дверь и нажала кнопку вызова. Конечно, она могла бы приземлиться на балкон офиса Рафаэля, но, вероятно, тогда бы сломала несколько костей, учитывая ограниченную площадь посадки. А за последнюю пару лет она сломала достаточно костей.

Лифт за секунды доставил её на личный этаж Рафаэля. Выйдя из кабины, она осмотрела сверкающий белый коридор, украшенный штрихами золота: крошечные, почти микроскопические пятна на краске и золотые нити на густом ворсе белого ковра. Ледяная элегантность… Перья крыльев стали гладкими под холодным воздухом, который охладил, кипящий в венах, адреналин. Стряхивая неприятное ощущение, Елена направилась в большой кабинет, вторая дверь которого выходила в спальню. Облака касались окон, занимавшие всю заднюю стенку и блокирующие весь мир… а ещё заставляющие Елену ощутить себя пойманной в кокон небытия. Немного дезориентировало.

— Рафаэль?

Тишина.

Абсолютная.

Бесконечная.

Ни запаха дождя и ветра на периферии чувств. Ни шёпота крыльев в воздухе. Ни намёка на силу. Ничего, что подсказало бы, что Рафаэль поблизости, но она все же знала, что он рядом. Глубоко вдохнув, Елена мысленно потянулась к разуму архангела:

«Рафаэль?» — Она не могла контролировать свои мысли так же хорошо, как архангел, и без его ответа не понимала, услышал ли он.

На этот раз ответом была лишь тишина.

Беспокоясь, она прошла по ковру к люксу, который лишь бегло осмотрела, когда была здесь впервые. Люкс занимал чуть менее половины этажа — остальная часть была отдана комнатам Семёрки — и считался вторым домом Рафаэля. Войдя в большую жилую зону, она вновь позвала Рафаэля, но звук её голоса эхом отразился от стен, которые подчёркивали мужественность её архангела. Никаких украшений и декораций. Мебель — тёмная и элегантная, гладкая и с прямыми линиями — идеально подходила Рафаэлю. Однако комната не казалась нежилой. Контрастом современной мебели служил гобелен, насыщенные цвета которого изображали какой-то древний суд, украшающий гостиную. Открыв дверь в просторную спальню, Елена бросила взгляд на картину на левой стене и…

Резко вздёрнула голову. На картине была изображена она в полный рост, держа кинжалы в руках, раскинув крылья на всю ширину и поставив ноги в боевую стойку. Художник уловил момент, когда Елена слегка склонила голову, улыбнулась той улыбкой, которая отображает и вызов и страсть, а в глазах сверкал смех. За ней пролегал горный пейзаж красоты Убежища, а перед ней… Этого не было на портрете, но она точно знала что там… точнее кто. Перед ней мог стоять только Рафаэль, лишь на него она вот так могла смотреть. Неосознанно, Елена подняла руку и прикоснулась пальцами к толстым мазкам кисти, вибрирующим от цвета. Она не представляла, когда это было нарисовано, но ей было жутко любопытно. Правда любопытству придётся подождать. Елена опустила руку. По комнате пронёсся странный холодок, усиливая необходимость найти Рафаэля.

Елена достала телефон и набрала номер дома за океаном.

— Монтгомери, — поприветствовала она дворецкого, когда тот снял трубку, — Рафаэль там?

— Нет, Охотница Гильдии. Господин ещё не вернулся.

— Если вернётся, можешь позвонить?..

«Следишь за мной?»

По спине побежали мурашки, Елена положила трубку и обернулась к дверному проёму спальни… Где стоял архангел, чьи глаза были цвета расплавленного металла, а крылья выровнены в линию смертельного удара. Волосы, цвета полуночи, взъерошены, великолепное тело напряжено, но внимание Елены захватили именно глаза. В его глазах отражались века, жестокость и боль. Столько боли.

— Рафаэль. — Елена преодолела расстояние между ними, игнорируя леденящий холод, от которого волосы поднимались дыбом. — Я волновалась.

— Я архангел.

Невысказанными остались слова о том, что он считает смешными переживания женщины, которая не так давно была человеком и пока не стала воистину бессмертной. Она отказалась позволить ему запугать себя. Она и её архангел дали друг другу обещания, и Елена не собиралась сдаваться на первом же препятствии… даже если у неё бешено и неровно колотилось сердце, животная часть её рассудка признавала, что этот хищник не знал пощады.

Подойдя вплотную к Рафаэлю, она подняла голову и встретила его пристальный взгляд. Металлический оттенок до боли бесчеловечен, в глазах защипало от инстинктивной защиты. Моргнув, она отвела взгляд.

«Ты так легко сдаёшься».

Ледяная уверенность в голосе пугала, но Елена всегда знала, что Рафаэля будет сложно любить.

— Архангел, если думаешь, что я сдаюсь, ты меня совсем не знаешь. — Сморгнув слёзы, она прижалась грудью к нему.

Электрический разряд взметнулся между ними, как раскалённая добела плеть. И тогда архангел пробудился. Запутав руку в волосах у неё на затылке, он оттянул её голову назад и впился в губы клеймящим, предупреждающим поцелуем. Он был не в настроении играть. Как и она.

Обняв его за шею, Елена с той же страстью ответила на поцелуй, дразня его язык своим в восхитительной провокации, потому что неважно, насколько голод Рафаэля мог её сжечь, она знала, как его удовлетворить. Елена боялась потерять Рафаэля тогда, когда он становился бесчувственным, скрытым в высокомерии силы за пределами познания смертного. И когда эта мысль пронеслась в голове, поцелуй стал иным, с безошибочным контролем.

«Нет, чёрт возьми, Архангел», — подумала она, сильно прикусывая нижнюю губу Рафаэля, зная, что так она сменит его настрой. Он сильнее оттянул её волосы, заставляя запрокинуть голову сильнее.

«Думаешь, ты в безопасности?» — Свободной рукой он скользнул под её майку и собственнически обхватил грудь.

— В безопасности? — Задыхаясь от наслаждения, она потянулась и погладила изгиб правого крыла. — Может, и нет. — «Но я всегда хотела потанцевать с тобой».

Он сжал и поддразнил чувственную плоть.

«Тогда танцуй».

Внезапно, её майка исчезла, просто растворилась, оставляя торс обнажённым. Расправляя освобождённые крылья, она потянула его рубашку, которая рассыпалась прямо под её прикосновением, и Елена оказалась прижата кожей к коже с архангелом, объятым белым пламенем. Впервые пробудился настоящий страх. Она никогда не связывалась с Рафаэлем, когда он был таким, никогда не была настолько близка к его смертоносной силе, когда ледяное пламя обжигало плоть. Ощущение было и захватывающим и пугающим. Откинув страх, она прижалась теснее… и потёрлась животом о налитый стержень Рафаэля.

Рафаэль резко поменял их позу и прижал Елену спиной к стене, отчего крылья широко раскинулись. Она втянула воздух, которого Рафаэль её лишил самым первобытным из поцелуев, срывая с неё остатки одежды и оставляя обнажённой и беззащитной. Когда он подхватил её под попку, Елена инстинктивно обняла его ногами за талию. Ледяное пламя его силы коснулось поцелуем самых чувственных мест.