Супруга Архангела

ГЛАВА 6

Елена задрожала и прервала поцелуй. Рафаэль не желал отпускать охотницу и вновь припал к её губам, притянув за сжатые в кулак волосы. Такой поступок должен был напугать, но всего лишь утвердил в желании выиграть эту битву, вернуть Рафаэля из бездны, которая проглядывала из неприветливых чёрных, как смола, глаз. Она видела многие цвета в этих глазах, но никогда такой огромной позабытой тьмы.

«Архангел, — прошептала она в своих мыслях. Елена изо всех сил старалась удержать здравый рассудок, когда Рафаэль ущипнул её за напрягшийся сосок пальцами, знающими каждое слабое место на её теле, — Рафаэль».

Он ответил прикосновением потока ледяной силы, столь сильного, что её глаза безвольно закатились. Окунувшись во тьму, она запустила пальцы в его волосы и обвила талию ногами. Её терзало ощущение неправильности, но она не собиралась убегать, даже если страх щекотал горло, настойчиво подчёркивая голод тела, которое стало влажным и готовым к ласкам. Ведь даже смертельно опасный, он оставался её мужчиной, и тело это знало, помнило удовольствие, которое он мог доставить. Правда, сегодня наслаждение могло быть немного приправлено чувственной жестокостью. Елене хотелось сдаться, позволить применить его исключительные умения на её теле, но инстинкт подсказывал, что это кратчайший путь к поражению. Поражению демонам, превратившим печальную лазурь его глаз в суровую неумолимую тьму полуночи.

«— Мои любовницы всегда были воительницами». — Так он сказал в самом начале.

С усилием оторвавшись от его губ, она отвернула лицо, судорожно вдыхая воздух. Он сильнее ухватился за её волосы, намереваясь притянуть обратно. Елена перехватила его руку. Вокруг них полыхнула снежно-белая вспышка, такая мощная и ослепляющая, что даже через закрытые глаза можно было увидеть этот свет.

— Рафаэль, — заговорила Елена, с трудом преодолевая такое безупречное режущее давление, — либо сбавь обороты, либо дай мне оружие.

Он замолчал на минуту, а затем в её голове раздался бархатистый шёпот:

«Зачем мне давать тебе оружие?»

— Затем, что женщины, которые не могут дать отпор, тебя не интересуют. Тебе ведь нравятся воительницы, помнишь? — ответила Елена, чувствуя себя так, словно из лёгких высосали весь воздух. В её голове раздался смех с оттенком беспощадности, от которой простой страх превращается в ужас:

«Правда в том, что я нахожу изысканное удовольствие в созерцании беспомощности сильной женщины, распростёртой подо мной».

Испуг разнёсся по венам. Прямо сейчас в Рафаэле не было ни намёка на её любимого, до него было не достучаться, не дотянуться, его здравый смысл отсутствовал.

— И всё же это трудно назвать вызовом, правда? — прошептала Елена, сражаясь с охотничьими инстинктами, с частью себя, призывающей выцарапать его прекрасные глаза, вцепиться в крылья, сделать что угодно, чтобы освободиться. — Я добровольно пришла в твои объятия.

Он провёл губами по её шее, рукой, державшей волосы, оттянул голову сильнее в сторону. Елена ощутила прикосновение зубов… а ниже, напор его затвердевшего члена. Вот это она понимала. Это были настоящие, земные и необузданные порывы. Приняв молниеносное решение, она прошептала:

— Возьми меня, Рафаэль. Возьми свою воительницу.

Она намеренно использовала именно такие слова, чтобы напомнить ему о связи между ними. Он замер.

«Всё-таки сдаёшься?»

Она притянула его голову за волосы и поцеловала так, как хотела сама. С влажным жаром и дикой страстью… и любовью, которая занимала всё больше места в её сердце.

«Все эти игры в подчинение — классная штука, но я хочу ощутить тебя в себе — мощного и твёрдого, немедленно».

Рафаэль сжал её бедро.

«Елена».　

Её сердце замерло на мгновенье. Поскольку она знала этот тон, этот тембр голоса.

«Рафаэль. Ты нужен мне, — он единственный мужчина, которому она говорила такие слова за всю свою взрослую жизнь, единственный, кому настолько доверяла. — Ты мне нужен».

Крупное тело, прижимавшее её к стене, задрожало, ледяные покалывания силы превратились в волну ласки и тысячью невесомых, словно пёрышко, поцелуев пронеслись по коже, а затем возбуждённый член упёрся в её лоно. Елена резко втянула воздух, и Рафаэль вновь завладел её губами. Она крепко держалась за него, пока он медленно и размеренно входил в её тело. Елена выгнулась от почти жестокого, внезапного удовольствия. Рафаэль воспользовался её позой и стал играть с грудью, кусать, облизывать и посасывать, пока Елена не начала вращать бёдрами от нетерпения, вонзив ногти в его плечи.

— Прекрати дразниться, Архангел.　

Он немного помедлил, а затем им завладела чистая мужская нужда. Елена очень, очень хорошо ощущала его твёрдое, гладкое тело под своими руками. Открыв глаза, она посмотрела на Рафаэля… и увидела бесконечную, беспощадную синеву. А затем он стал любить её, используя весь сексуальный опыт, накопленный за многие столетия, и заставил увидеть звёзды. Она вскрикнула, и кончила, клеймя Рафаэля своим телом, унося его за собой.

После всего Елена растянулась на кровати лицом вниз, а Рафаэль лежал на боку рядом, погрузившись в себя.

— Эй, — Елена прикоснулась к его бедру. — Не исчезай снова.

Её голос оказался более хриплым, чем она ожидала, к нему примешались страхи ребёнка, брошенного задолго до того, как её вышвырнули из праздной изящности Большого Дома.

Бедро Рафаэля дёрнулось от её прикосновения.

— Я причинил тебе боль?

Елена вспомнила, как Рафаэль однажды говорил, что её легко сломать. Знала, что у неё достаточно сил, чтобы дать жестокий отпор — но она не такая. Они не такие.

— Нет. Просто немного напугал.

— Прими мои извинения, Елена, — он легко коснулся изгиба её крыла. — Я был не в себе.

Такого признания она не ожидала, ведь, хоть они уже долгое время были вместе, всё ещё изучали друг друга. Только Архангел Нью-Йорка давно научился хранить секреты — свои, своей расы, своих приближенных из Семёрки. А теперь хранил ещё и тайны своей супруги.

— Знаю. — Она опёрлась на локоть и сжала плечо архангела, остро нуждаясь в физической связи. — Что-то не так, Рафаэль. Хоть и казалось, что тот вампир в своём уме, но когда он напал на школу, его действия были лишены здравого смысла. Ты бы это видел. Но нет, тебе не довелось.　

— Я очень смутно помню свои действия в тот момент. — Рафаэль как бы спрашивал, не задавая вопроса. Он перевернул Елену на спину и положил свою большую ладонь ей на живот. Охотница знала, что потеря контроля терзает его изнутри словно зверь. Она воспроизвела в памяти прошедшее и спросила:

— Ты помнишь, как казнил Игнатиуса?

— Да. — Рафаэль немного наклонил голову, и Елена приняла приглашение, начав перебирать пальцами его волосы. — Я помню, что происходило, но все события как будто покрыты красной пеленой.

Густые, блестящие черные пряди его волос прохладным поцелуем касались её кожи.

— Если бы меня спросили, что читалось тогда на твоём лице, я бы назвала эти эмоции яростью.

— Да. — Рафаэль провёл рукой по животу Елены и положил ей на бедро. — Но я прожил достаточно долго и умею справляться с яростью. Это было… что-то иное.

Елена застыла, взволнованная его выбором слов.　

— Неподконтрольное тебе?　- Под слегка опущенными ресницами глаза архангела блестели, как синий адамантий[4].　Елена не собиралась отступаться.　- Поговори со мной. — Она понимала, кем он был, знала, что в его теле сконцентрировано больше мощи, чем можно вообразить и встретить, даже прожив десять тысячелетий. Елена и Рафаэль не были равными по силе. Но если говорить об эмоциях, способных заставить сердце обливаться кровью… — Рафаэль.

«Надиэль проявлял непомерную ярость», — сказал Рафаэль ей мысленно.

В результате его отцом завладело неумолимое безумие.

— Нет, — сказала Елена, даже на мгновение не мешкая, чтобы обдумать его предположение, — ты не сходишь с ума.

— Настолько уверенна, Охотница Гильдии, — произнёс Рафаэль официальным тоном, который говорил Елене, что её утверждение он принял не за что иное, как за простую банальность.

Подняв голову, она укусила его за нижнюю губу.

— Твой аромат запечатлён в каждой клеточке моего тела. Он как дождь и ветер, и временами чистое, бурное дыхание моря. Если бы что-то изменилось, я бы узнала в тот же миг.

Рафаэль поднялся, позволив Елене принять сидячее положение, и присел на край кровати, расправив величественные крылья. Каждая пушинка его перьев имела золотистый кончик, и блестели даже в приглушенном свете, тайком заглядывающем через окна. Смертельный соблазн для любого человека и бессмертного. Поддавшись желанию, Елена потянулась, чтобы прикоснуться к Рафаэлю, и как раз в тот миг он заговорил:　

— Ты лжёшь нам обоим.

Нахмурившись, Елена обмотала вокруг себя простыню, позволив той свободно свисать внизу спины, чтобы крыльям было удобно, слезла с кровати и встала напротив Рафаэля, спросив:

— О чём ты?

Архангел поднял голову. На его лице отсутствовали эмоции, и такая нетронутая красота могла взбесить любого своей резкостью и чистотой.

— Запах Урама изменился?

От него несло кислотой и кровью… а ещё пахло солнечным светом. Елена вздрогнула при упоминании архангела, охваченного жаждой крови, и её лодыжка сразу же заныла в том месте, где её сломал Урам просто потому, что хотел послушать крики.

— Когда я встретилась с ним, он уже пересёк границу и погрузился в безумие, — ответила она, прекрасно осознавая важность этого разговора. — И мне не известно, каким для меня казался бы его запах, повстречайся мы раньше. Возможно, отголоски крови и кислоты появились вследствие того, кем он стал, а не того, кем был когда-то.

Казалось, её слова не убедили Рафаэля. Правда, он не стал спорить, а просто встал и натянул штаны.

— Нельзя больше игнорировать этот вопрос. Я должен поговорить с Ли Дзюань.　

Жуткий холод наполнил комнату, от страха у Елены начало покалывать вдоль шеи.

— Такое ощущение, что она может слышать, когда ты произносишь её имя.

Рафаэль не стал говорить, что она ведёт себя как суеверная дурочка, вместо этого ответил:

«Да, мы не знаем, что Ли Дзюань нашёптывают ветра».

— Я не могу проигнорировать тот факт, что… приступы ярости меня стали одолевать в то самое время, как Древний архангел начал пробуждение. И так как Ли Дзюань самая старшая из нас, она единственная должна иметь хоть какие-то ответы.

— Я пойду с тобой.

Не так давно, когда Пекин сотрясался вокруг Елены, она лицом к лицу столкнулась с еле передвигающими ноги пустыми оболочками с безжизненным взглядом, которые стали неопровержимым доказательством того, что сила Ли Дзюань — тёмная. Архангел Китая возвращала мёртвых к жизни — хотели они того или нет. Это были монстры, пожирающие плоть неугодных Ли Дзюань, дабы улучшить свои истощённые тела. Но и они были жертвами, немыми, не имеющими возможности закричать. Всё же Елена слышала их, и внутри у неё всё переворачивалось при мысли о том, что Рафаэль останется наедине существом, создавшим «возрождённых».

— Это…　

Рафаэль провёл длинными пальцами по подбородку Елены.

— Она пока не может видеть тебя, не по-настоящему. И я хочу, чтобы так и оставалось.

Елена вздёрнула подбородок.

— Моя безопасность не стоит того, чтобы ты подвергался риску.

Ли Дзюань была настоящим кошмаром, и её сила исходила из такого же тёмного места. В ней ни на йоту не было ничего человеческого, никакого намёка на совесть.

Рафаэль отрицательно покачал головой.

— Она не убьёт меня, Охотница.

— Нет. Но хочет… — Будь на месте Ли Дзюань другая женщина, то всё оказалось бы понятно. Но старейшая из архангелов не нуждалась в мирском — она даже не ела, что уж говорить о любовниках, — …обладать тобой, — завершила Елена.

Рафаэль посмотрел на неё так, что казалось, его взгляд прожигал насквозь, лишал кожи, заставлял подать себя на блюдечке.

— Но я хочу обладать тобой, хебибти. А эти два желания несовместимы.

Хебибти.

Красивое слово из утерянного наследия марокканских корней её матери.

— Не заговаривай мне зубы.

Архангел улыбнулся, находя её упорство до странного забавным.

— Тогда позволь логике тебя переубедить. Ли Дзюань может, как проигнорировать твоё присутствие, так и обидеться. Если я собираюсь встретиться с ней, хочу извлечь из этого выгоду.

Елена скомкала ткань простыни рукой.

— Чёрт. — Она знала, что Рафаэль прав. Ли Дзюань была непредсказуемой и могла принять присутствие «питомца» Рафаэля за оскорбление. — Сделай это быстро. Не дай ей запустить в тебя когти.

Рафаэль кивнул, от чего его волосы скользнули по лбу сияющей полуночной волной.

— Однажды ты спрашивала, как ко мне обращаться.

Елена надулась.

— Помнится, ты упоминал слово «мастер», но я решила, что мне послышалось.

— Как бы ты хотела меня называть?

Она на мгновение задумалась. «Муж» — слишком по-человечески, «партнёр» — не подходило такому могущественному существу, как архангел, «пара»… возможно. Но ни одно из них её не устраивало полностью.

— «Мой», — сказала она, наконец.

Рафаэль моргнул, и когда его ресницы поднялись, синие озера под ними охватило пламя.

«Подойдёт».

— А ты на публике — моя супруга.　

— Супруга, — пробормотала она, словно пробуя слово на вкус, определяя его форму. — Да, подходит.

Супруга — больше чем возлюбленная, больше, чем жена. Это та, с кем архангел может обсуждать тёмные секреты, кто будет говорить ему только правду, даже если её не хочется слышать.

— Если эта долбанутая сука попробует что-то повернуть, — сказала Елена, имея в виду Ли Дзюань, — а проникновение в мой разум поможет не утратить связь с реальностью, тогда я разрешаю это сделать.

Рафаэль провёл ладонью по оголённому плечу Елены и остановил на затылке, большим пальцем поглаживая то место, где на шее бился пульс.

— Ты так отчаянно отстаиваешь свою независимость, и всё же так просто пойдёшь на это?

— Я знаю, что ты не станешь злоупотреблять моим доверием. — Не сейчас, когда понимает, насколько для неё важно, чтобы её разум принадлежал только ей.

— Благодарю за предложение, Елена. — Его слова прозвучали до странного формально, будто он давал клятву. А лицо было таким серьёзным, что ей не оставалось ничего другого кроме как обнять его. Простыня сползла на пол в тот самый момент, как Рафаэль свободной рукой провёл по спине Елены, прижимая к себе, а его крылья поднялись и слегка выгнулись вокруг неё.

— Когда нарисовали эту картину? — спросила Елена, наслаждаясь мгновением их близости.　

— Во время твоих тренировок с Галеном. — Он ответил на её следующий вопрос ещё до того, как она его задала. — Это работа Эйдана, по моему заказу.

Елена подумала об ангеле с глазами, словно из осколков стекла и крыльями, которые сияли на солнце алмазной пылью.

— Я его ни разу не заметила.

— Он мастер маскировки.

— Большинство мужчин предпочло бы повесить в спальне изображение обнажённой женщины, — поддразнила Елена. — Ты же выбрал охотницу с кинжалами.

— Елена, ты — единственная женщина, которую я пущу в свою спальню.

Тот факт, что её любили… уже был чудом. Но то, что её любил этот мужчина, выходило за пределы воображения. И это придало смелости шагнуть обратно во тьму.

— Мне нужно рассказать, что я обнаружила в школе.

Рафаэль слушал молча, а затем спросил:

— Свяжешься с Дмитрием, чтобы выяснить, нашли ли они второе тело?

— Да. — Чувствуя гнев, и не имея возможности его выплеснуть, Елена сжала руку в кулак на спине Рафаэля. — Вампир ведь не случайно выбрал именно эту школу, да?

Его ответ разрушил последние призрачные надежды:

— Да, не случайно.