Свадьбы и разводы (СИ)

Глава 24

– Привет, я думала, ты не появишься до понедельника, – удивлённая Вера встречает меня, скользя вниз и оценивая удобные балетки, в которых моя травмированная нога чувствует себя превосходно.

– Завтра свадьба. Хочу ещё раз обсудить с Мариной оформление. Услуги Аллы не понадобятся, потому что пара пожелала только диджея и много музыки, отказавшись от всякого рода развлечений.

– Ты бы побыла ещё дома, а? – уговаривает Вера. – К тому же, насколько мы поняли, – продолжает заговорщицки, – господин адвокат заботится о тебе.

Вспоминаю последние два дня, ставшие приятными во всех смыслах в объятиях Максима. Он уходит утром и возвращается вечером с ужином и новыми вопросами, на которые часто я не могу найти ответ. А дальше потрясающий секс, от которого трясутся ноги, ночь на его плече и утро, наполненное смыслом. Оказывается, очень приятно наливать две кружки кофе и завтракать вдвоём. И несмотря на значительные разногласия, присутствующие между нами, я ощущаю себя интересной и желанной. Словно Максим прощупывает и узнаёт меня, делая это намеренно, со смыслом, не просто заполняя пустоту вопросами, а погружаясь в меня. В такие моменты я почти готова поверить в возможное завтра, но и забывать, кто такой Ворон и по каким принципам он живёт, не стоит. Идиллия может разлететься вдребезги в любой момент, оставив меня с пустотой и очередным разочарованием.

– Заботится, – подтверждаю сухо, не хочу распространяться.

– Ладно. Поняла. Не моё дело.

В отличие от предыдущей помощницы у Веры есть одно замечательное качество: достаточно тонкого намёка, чтобы она не задавала лишних вопросов. Кажется, я уже настолько свыклась с её присутствием, что неприятность, произошедшая во время готической свадьбы, померкла.

Просматриваю варианты, присланные Мариной, остановившись на светло-жёлтой гамме, которая идеально подходит к скромному торжеству. Маленькая свадьба не убавляет работы, наоборот – большие свадьбы скрывают многочисленные огрехи, если таковые имеются.

– Я поехала в сад, чтобы проконтролировать, как установили арку и фотозону.

– Я могу. – Поднимаюсь и, схватив сумку, намереваюсь составить компанию Вере.

– Не можешь, – указывает на мою ногу. – Останься и отправь примеры невесте. Мы в принципе с Катей уже определились, но подтверждение не помешает.

– Спасибо, – и сейчас я действительно благодарна Вере за проявленную инициативу и желание большую часть задач взять на себя.

Разбираюсь со счетами, отправляю два сценария предполагаемым клиентам с учётом пожеланий. Не факт, что свадьбу они поручат моему агентству, но, возможно, моё предложение окажется более выгодным по сравнению с другими.

– Миленько здесь у вас, – поднимаю голову, чтобы увидеть в дверях партнёра Ворона, осматривающей мой кабинет с нескрываемым отвращением. – С розовым цветом перебор, конечно, но вы же свадьбы организовываете, поэтому клиенты должны погружаться в атмосферу любви и счастья прямо с порога.

– И вам здравствуйте. Если не ошибаюсь – Яна Марковна.

– Не ошибаетесь. – Не дождавшись приглашения, садится на стул, закидывая ногу на ногу, что непросто в ультраузкой юбке с разрезом посредине. – У вас отличная память.

Яна, бесспорно, красивая и дорогая женщина: идеальная укладка, макияж, маникюр и одежда, которую, как я могла заметить, она меняет каждый день. Мой гардероб нельзя назвать бедным, но такие вещи я себе позволить не могу, да и не вижу смысла. И лишь красные лодочки на шпильке вызывают сейчас во мне дикую зависть. На них я и смотрю, когда Яна замечает и закатывает глаза, показывая тем самым, что это мелочь, на которую она давно не обращает внимания.

– Чем могу помочь? – вряд ли она забежала ко мне поболтать. Она-то и здоровается через раз, хотя мы сталкиваемся в холле почти каждый день.

– Как дела у Макса?

– Спросите у него самого, – пожимаю плечами, показывая равнодушие, хотя вопрос вызывает раздражение. Ещё при знакомстве я заметила заинтересованность в её взгляде. Мне, как никому другому очевидно, что определение «партнёр» её не устраивает.

– Я бы с удовольствием, но он не берёт трубку и дома не появляется. Видимо, по вечерам он занят. Не знаете чем? Или кем?

Намёк принят. Он занят мною, что злит Яну.

– Сегодня у него суд, а вы можете поговорить, как только он вернётся в офис.

– Обязательно, – поднимается, чтобы покинуть кабинет, и я почти выдыхаю, но, задержавшись в дверях, произносит: – Я так понимаю, спор он всё-таки выиграл, – бросает тихо, но каждое слово мною услышано.

– Какой спор? – она не могла узнать о нашем с девочками споре о выживании Ворона, поэтому делаю непонимающий вид, чтобы услышать её варианты.

– Ну как же, – слащаво улыбается, словно моя лучшая подруга, которая желает добра, – Макс с отцом заключили, своего рода пари. На вас, Олеся. А зная о способности Макса уложить в постель любую женщину в кратчайшие сроки, вы не стали исключением. Вы не в его вкусе, – подходит и почти ложится передо мной на стол, разрывая в клочья личное пространство и оказываясь на расстоянии нескольких сантиметров от моего лица. – Милая Олеся, как он вас называет, просто милая – ничего особенного. Таких, как вы сотни, и каждая из этой сотни мечтает заполучить мужчину, который ей не под стать. – Её слова бьют наотмашь, превращая меня в едва уловимую точку. Хочется залезть под стол, чтобы не рассыпаться под её презрительным взглядом. – Он не для тебя, – шипит и, кажется, сейчас бросится на меня, вцепившись в глотку. – Ты – предмет спора, а когда Макс насытится и наиграется, ты станешь одной из тех, кто атакует его телефон звонками, сообщениями и караулит у дома, чтобы спросить «почему?». Любить он не умеет, чувствовать неспособен, он тот, кто пользуется женщин и выбрасывает в мусорку, словно исписанную и скомканную бумажку. И в конце концов ты тоже окажешься в этой грязной куче мусора. Я знаю его с института, и таких вот милых мордашек, – обводит в воздухе моё лицо пальчиком, – видела десятками. – Выпрямляется, удовлетворённая собственной речь и удаляется, оставив меня наедине со словами, произнесёнными с определённой целью.

Цель достигнута. И в доказательство лишь сейчас чувствую, как по щекам скатываются слёзы, капая на листы и оставляя мерзкие расплывающиеся пятна. Ощущение, словно на меня вывернули ушат с тошнотворной массой. Хочется метаться и кричать. А ещё хочется спросить Ворона, чёрт возьми, «почему?». Именно этот вопрос остаётся чётким моментом в длинной и неприятной речи Яны, размывая всё остальное в памяти. Чувство собственного достоинства только что было растоптано дорогой красной туфелькой женщины, которая пришла сюда с одной целью – унизить меня. И я бы не согласилась с ней при условии, что заранее не была в курсе позиции и установках Ворона. Я ведь понимала, что человек, привыкший не задерживаться дольше одной ночи рядом с женщинами, вряд ли может измениться по щелчку и вдруг осознать, что ему нужна заурядная Олеся, не способная тягаться с теми, с кем он привык проводить ночи.

Разочарование омерзительно, но сейчас я испытываю нечто иное – злость на себя. Меня не обманывали, это я здорово так обманулась, решив, что я особенная, достойная мужчины, который задержался рядом со мной дольше оговорённого срока.

– Суд был непростым, – вздрагиваю, когда слышу голос Максима, а подняв голову, вижу его самого. – Что случилось? – напрягается, смотря на моё заплаканное лицо.

– Ты правда на меня поспорил?

Несколько секунд тишины и отсутствие удивления на его лице, подтверждают слова Яны.

– Кто тебе сказал? Спор был не на тебя. Да и вообще, это не было спором.

– А что было? – неожиданно выныривает надежда, которая жаждет, чтобы Максим опроверг слова партнёра.

– Яна предложила заключить партнёрский брак. Я отказался. Отец поддержал её инициативу, обосновав это необходимостью наследника, которому когда-нибудь перейдёт наше дело. Я сказал, что если и вступлю в брак, то хочу испытывать к избраннице хоть какие-нибудь чувства. Всё это было сказано, чтобы отец и Яна оставили меня в покое и не навязывали собственные установки, которые, по их мнению, самые верные.

– А при чём здесь я?

– Ни при чём. Мы просто хорошо проводим время, – осторожно ведёт пальцем по моей щеке, смахивая слезинки, которые уже почти высохли в надежде, что сейчас Ворон вновь подарит мне крылья, а вечером, закончив работу, мы вместе отправимся домой.

– То есть, я не та, к кому ты можешь испытывать хоть какие-нибудь чувства? – Ворон молчит, отводит взгляд, а затем делает глубокий вдох, показывая, что затеянный мною разговор ему неприятен. Но отчего-то именно сейчас хочется расставить все точки над i. – Для брака будет отобрана другая кандидатура?

– О браке я вообще не задумывался.

– Но спор поддержал. Сколько времени тебе дал отец?

– Месяц, – отвечает с присущим ему спокойствием. – Абстрактный временной промежуток. Не более.

– И всё же ответь: меня ты в качестве жены не рассматривал? – кожей чувствую, что зарываюсь с головой, вызывая раздражение Максима, но решаю спросить о том, что не давало мне покоя. И если всё разрушится сейчас – так тому и быть.

– Нам ведь с тобой хорошо вместе? – берёт мою ладонь, окутывая мягкими, плавными движениями, которые, по его мнению, должны успокоить. – Можно ведь просто быть вместе: проводить время, ужинать, принимать душ, смотреть фильмы и не загонять в установленные рамки то, что нас связывает.

– А дальше? – с трудом отвоёвываю свою руку, увеличив дистанцию и приготовившись к тому, что разорвёт меня в клочья. – Отношениям присущи стадии: влюблённость, пресыщение, охлаждение, воспитание терпения, желание служить, развитие уважения, истинная любовь. На какой из них мы с тобой?

– На той, что нет в твоём списке. Мне с тобой хорошо. Этого вполне достаточно, чтобы я хотел посвящать тебе своё время.

– А когда желание пропадёт?

– Не знаю. Может, это случится через неделю, а может, через месяц. – Равнодушно пожимает плечами. Чувствую себя старой затасканной игрушкой, которую купили, везде носили с собой, а затем просто выбросили, потому что увидели лучше. – Но чем реже ты будешь устраивать такого рода сцены, тем дольше продержится то, что есть между нами.

И сейчас я вижу перед собой человека, с которым познакомилась несколько недель назад у дверей своего офиса. Того, кто яростно поддерживал ненужность брака, семьи и чего бы то ни было важного в человеческой жизни. В какой-то момент мне показалось, что его убеждения дали трещину, в конце концов и он захочет чего-то уютного и родного. Ворон на верном пути, по миллиметру движется туда, где люди говорят «да» и «мы», определив для себя приоритеты. Но, возможно, он не достигнет финиша, застряв где-то посредине, а я не могу себе позволить бесконечно ждать.

– Я тебя разочарую: между нами ничего нет. Точнее, ничего из того, чего бы мне хотелось. – Голос становится твёрже, когда приходит осознание – я ошиблась, – опрометчиво приняв заботу Ворона за нечто большее.

– Если ты о браке и всех вытекающих из этого короткого слова моментах, то я не готов. Впервые в жизни у меня возникло желание задержаться рядом с женщиной. Этой женщиной стала ты. Это тот максимум, который я могу дать. Не заставляй меня переступать через собственные принципы.

– Аналогичная просьба, – тут же бросаю в ответ, вызывая его удивление. – Своими я не поступлюсь. На меньшее не согласна.

Тишина, отдаляющая нас друг от друга и показывающая, что мы сдались при первой же ссоре, неприятная до озноба, прокатывающегося по телу. Если что-то можно испортить одной ссорой, на самом деле и портить было нечего. И сейчас я как никогда понимаю, что лучше сразу, по живому, резко, больно, но вовремя. Пока не прирос к человеку, не вжился в него, не проник до такой степени, что разорвать связывающее вас, значит, лишить себя какой-то важной невосполнимой части.

Едва держусь, чтобы не разрыдаться. Максим, вероятно, приняв мою точку зрения, поднимается и молча покидает кабинет. Закрываю дверь на защёлку и сползаю по стене, бесшумно роняя слёзы. В моменты выяснения отношений с Даней я всегда корила себя за не вовремя сказанные слова, уверенная, что не произнеси я того или иного, не было бы размолвки. Но правда в том, что нужно говорить. С самого начала. Теперь я хочу, чтобы меня слышали. И пусть то, что будет сказано в ответ, тебя не устроит и подвергнет созданное разрушению, это случится раньше, чем ты уверуешь в иллюзию, которой не суждено сбыться.

Понимаю, что все мои мысли относительно Ворона были изначально верными, но, поверив и поддавшись чувствам, я попала в западню. Он купил меня заботой, когда я нуждалась в помощи. Купил нежностью, когда носил на руках, сжимал в объятиях и расчёсывал волосы. Купил, как мне казалось, искренностью, когда интересовался моими проблемами и задавал слишком много вопросов для человека, который уйдёт через неделю, забыв моё имя. А ещё поступками, которые, как выяснилось, казались поступками лишь мне.

Мысли сосредоточены лишь на нём. Совершаю попытку убедить себя, что ничего не произошло, и Ворон повёл себя так, как и предполагалось, а Яна лишь ускорила этот момент, но ничего не выходит. Звоню Вере, чтобы сослаться на боль в ноге и уехать домой. Мне нужно немного тишины и одиночества. Бегу к лифту, быстро пересекая холл, чтобы не столкнуться с кем-то из соседнего офиса, или не встретить Марину или Аллу. Но на парковке меня ждёт сюрприз в виде Дани, сжимающего огромный букет и нацепившего самую милую улыбку.

– Лесь, привет! Это тебе, – словно мы находимся на стадии влюблённости, и цветы гарант моего расположения.

Вот только я пока дышу Максимом. Подобное я переживала, когда произошёл разрыв с Даней, собирая себя по кусочкам и восстанавливаясь. Но его я любила, мечтала о семье, детях… Неужели Ворон проник так глубоко?

– Что надо? – отталкиваю букет, желая как можно быстрее оказаться в своей квартире.

– Хотел тебя пригласить куда-нибудь. Место можешь выбрать сама. На своё усмотрение…

– Моя квартира. Прямо сейчас.

– Поехали.

Даня вприпрыжку несётся к машине, отворяя передо мной дверь и приглашая оказаться в салоне. И если он решил, что удостоился приглашения, то ошибся, потому как будет использован как такси.

– Лесь, давай уже поговорим? Правильно, основательно придёт к какому-то решению.

– Какому? – включаюсь в разговор, взвинченная выяснением отношений с Вороном. – Ты приходил ко мне несколько дней назад и видел Ворона. Думаешь, он просто мой сон охранял? Нам не по двадцать лет, и ты прекрасно понимаешь, что мы с ним не чай на кухне пили.

– Это не имеет значения, – произносит спокойно, не отрывая взгляда от дороги. – Было и было. У меня тоже Крылова была.

– То есть, ты спокойно отнесёшься к тому, что ещё вчера я спала с Максимом?

– Да. А что такого? Бывает.

Сейчас Даня напоминает меня год назад, когда милая Олеся входила в положение, понимала, сопереживала, жалела и поддерживала нерадивого Данечку, который с завидной регулярностью жаловался на свою несостоявшуюся жизнь. И мне было плевать, что я поступаюсь своими принципами, лишь бы ему было хорошо. Никогда не стоит подстраивать собственные желания под кого-то другого, потому что в итоге, решив, что вам ничего не требуется, человек почувствует себя центром мира. Мне это казалось нормальным до сегодняшнего дня, потому что, наблюдая Даню на своём месте, испытываю отвращение.

Соблюдаю тишину, но Сахаров продолжает, пока я нахожусь в ограниченном пространстве, которое не могу покинуть.

– Лесь, начнём всё сначала. Подадим заявление, ты свадьбу организуешь. Какую захочешь – деньги не проблема. – И это вдвойне странно, потому как в прошлый раз Даня был недоволен многочисленными тратами на такие моменты, как приглашения ручной работы или трёхъярусный торт. – Моя мама, кстати, согласна со мной. Она всё время о тебе вспоминает.

– Серьёзно? Видимо, редко вспоминает, раз не набрала мой номер ни разу за восемь месяцев.

– А что ты хочешь? Я поступил некрасиво, а она не знала, что говорить. Она даже тебе письмо написала, представляешь? Но не отправила.

– Голубей не нашлось?

– Кого?!

– Ну, она, вероятно, голубиной почтой планировала отправить? У нас ведь телефонов, электронной почты, факсов не существует. Отправка письма, штука очень трудная, – фыркаю, только сейчас высказывая Дане всё, что накопилось. И плевать, что он там чувствует и насколько ему неприятно. Заслужил. Вот только злюсь я в действительности на Ворона, а достаётся бывшему, который так неудачно поджидал меня у дверей бизнес-центра. – И что она, интересно, там написала. Что её сынок козлина? – меня несёт, и если сейчас я не выплесну то, что разрывает изнутри, сорвусь в истерику в присутствии бывшего.

– Лесь, сбавь обороты…

– А что не так? Мы встречались пять лет, ты сделал мне предложение, а затем просто не явился на свадьбу, потому что… как там было? – щёлкаю пальцами, вспоминая дословно, – а вот – испугался! Маленький, ранимый мальчик испугался! Где гарантия, что ты не будешь пугаться каждый раз, когда возникает какая-то проблема? Как я могу быть уверена, что проблемы в наших отношениях, с детьми, родственниками, работой и вообще в жизни не напугают тебя?

– Детьми? Ты говорила про одного… – Даня растерян, что явно отражается на его лице.

– Говорила. Год назад. А теперь я хочу троих, – намеренно увеличиваю цифру, чтобы бывший понял, что вернуться ко мне, значит, получить весь комплекс, который сопровождает семейную жизнь. Видимо, у меня сегодня день «говори всё, что хотела давно сказать». – Всё ещё хочешь вернуться?

– Да, – заявляет вполне уверенно.

– Тогда сделай что-то большее, чем цветы и сообщения! Когда-то одна невеста мне сказала: «Мужчина говорит делами». Так вот ты пока молчишь. Я не вижу тебя. Ноль действий, и только слова, слова, слова… Много слов, а поступков нет, – развожу руками и, как только машина останавливается у моего дома, выхожу, не дождавшись ответа.

– Что мне сделать, Олесь? – бежит следом. – Ты скажи. Я на всё готов.

– Для начала, не спрашивать, что тебе делать. Реши сам. Не можешь решить – спроси у мамы. Она ведь такая у тебя замечательная, даже письмо написала. Правда не отправила. Испугалась, видимо. Наверное, это у вас семейное. – Смотрю на раздосадованного Сахарова, который переваривает сказанное и, махнув рукой, спешу в подъезд.

– Лесь, можно поднимусь?

– Нет, – гаркаю, не ожидая от себя командного тона, – я хочу побыть одна. Пока, – помахав рукой, надеюсь, что Даня не попрётся за мной.

И правда, Сахаров возвращается в машину и уезжает, чем вызывает облегчение. Всё то, что предназначалось Ворону, вылилось на бывшего, который оказался под рукой.

Проверяю телефон, надеясь на звонок от Ворона – ничего. Ему плевать на мои слова. Максим из тех, кто, закрыв дверь, больше никогда её не открывает, даже если с той стороны тарабанят вовсю. Для него я пройденный этап: с этой закончили, давайте следующую. Уверена, уже через несколько дней, он будет обнимать сногсшибательную девушку на парковке центра. Сожалею я сейчас лишь об одном – наши офисы по-прежнему находятся рядом.