Свадьбы и разводы (СИ)

Глава 28

Олеся

– Так, а почему покрасили в белый? – с интересом разглядываю стену, которая пятый день уничтожает меня ужасающим цветом. Забываю спросить, кто здесь располагался до меня, но точно что-то из серии Ворона.

– Потому что она тёмно-зелёная, и сделать её сразу светло-сиреневой невозможно. Сначала белый, а затем основной цвет.

– Ясно, – открываю жалюзи, впуская солнечные лучи, – сразу стало светлее, а то будто в норе сидели.

– Завтра покрасят в нужный, и наш переезд можно считать завершённым, – Вера скачет посреди офиса.

Небольшое, но очень уютное помещение нашла случайно, когда в пятницу, проснувшись в три часа ночи, решила избавиться от Ворона и неприятного соседства. Спонтанное и эмоциональное решение, позволило свободно дышать, не прислушиваясь к шорохам в холле и уничтожив последнюю надежду на встречу с тем, кто поселился в моём сердце.

Радость притупилась, когда он позвонил в понедельник, чтобы оповестить о решении Гореева воссоединиться с женой. Плюс – мне оставили аванс, минус – я ждала чего-то большего, чем информация о клиенте. Но с того момента Максим соблюдает тишину в эфире. Молчание мужчины – это однозначный ответ. Горькая правда, что ты ему не нужна; ты не та, за которой он последует. Мужчина – это поступки и действия. Нет их, значит, это не твой мужчина.

– По-прежнему живёшь в гостинице?

– Да, – закатываю глаза, недовольная положением вещей. – Имея собственную квартиру, не могу там появиться по причине караулящего меня Дани, который не понял громкого «нет» в пятницу. К маме тоже не могу поехать. Она забросала меня голосовыми сообщениями с упрёками и настоятельными просьбами согласиться на предложение Сахарова. Папа соблюдает нейтралитет, не желая попасть в жернова маминого негодования, и сохранить хрупкий мир. Выходные провела у Марины, но у неё семья, и стеснять их я не имею права. Вот и получается, что я мечусь в попытках где-нибудь пристроиться. Хоть в офисе ночуй… – осматриваю небольшой диванчик, который мы перевезли из предыдущего офиса. – Или поставить кровать в соседнем. Охрана сказала, что его никогда не снимали.

– Уже сняли. Там стены красят. Кстати, в тёмно-коричневый цвет.

– Правда?

Осторожно приоткрываю дверь, чтобы рассмотреть, что происходит по соседству. В небольшую щель наблюдаю два силуэта и слышу негромкие голоса.

– Это же насколько нужно отчаяться, чтобы снять такое неудобное помещение? – говорю сама с собой, потому что забраковала его в субботу. Хотя хозяин здания предлагал его сдать за чисто символическую цену.

– Может, в городе не осталось приличных офисов?

– Может. Я этот нашла чисто случайно. Он, кстати, был занят четыре года и освободился только месяц назад.

– Просто Вселенная тебя услышала и подарила шанс, – Вера маячит за спиной, пытаясь разглядеть рабочих. – Хотя ничего страшного в соседстве с господином адвокатом я не видела.

– Я видела, – практически признаюсь, что причиной переезда является преимущественно он.

– Прости. Я молчу.

И не понять Вере, что даже упоминание о Максиме отдаётся глухой болью под рёбрами, а навязчивые мысли и сладкие воспоминания врываются в самый неподходящий момент. Мне кажется, я медленно, но верно забываю его запах и ямочки на щеках. Лучше и вовсе стереть его образ, чтобы не искать никого похожего. Всё отболит, перетрётся, стихнет, и вот тогда я смогу поднять голову, расправить плечи и устремиться навстречу новому, желанному для меня чувству, в котором найду себя. Всё это обязательно будет. Но не сейчас.

– Пробежимся по завтрашней свадьбы, – с трудом вырываю себя из грустных мыслей, заставляя сконцентрироваться на работе. – Грузчики приедут в десять, а, значит у нас есть семь часов, чтобы из лесной поляны сделать максимально праздничное место: фонарики различных форм и цветов, ловцы снов, фантазийные элементы, которые отобрала невеста. Светлая цветовая гамма, подобранная Мариной, прекрасно впишется в лесную тематику свадьбы. Невеста – воздушная фея в белых, воздушных одеждах. Жених остановился на классическом бежевом костюме в тон оттенку платья. Светлая мебель, небольшие букетики на столах. Торта не будет, вместо него у нас милые корзинки цветов из крема разных вариаций. Музыка спокойная, программа неактивная – Алла в курсе. Фотозона сбоку, – передвигаю на макете значок. – Место уединённое, так что гости могут делать всё, что пожелают. Все родственники адекватные, – опыт свадьбы дочери Щурова ещё откликается во мне. – Особое внимание попросили уделить бабушке: она в инвалидной коляске, и ей необходимо выделить просторное место за столом. Вроде всё, – окидываю взглядом макет, надеясь, что ничего не забыла.

– Поняла. Марина с девочками будет на месте в девять, потому что есть нюансы в креплении фонарей. Они хотя и лёгкие, но достаточно объёмные. Они там что-то придумали, но сказали всё будет.

– Проведём свадьбу и воскресенье, понедельник возьмём выходной. Потому что на следующей неделе у нас два торжества – в пятницу и субботу. Но там всё по классике, так что проблем не возникнет. Я так вымоталась… – закрываю лицо ладонями, признавая, что устала от эмоциональных качелей.

Хочу оказаться в своей квартире, получив облегчение от родных стен, но Даня, продолжающий атаковать меня, не даёт возможности собраться с мыслями. Его настойчивость сродни преследованию маньяка. Словно он для себя определил, что есть только чёрное и белое. Придерживаясь данной установки, он либо пропадает с горизонта, как было после нашей неудавшейся свадьбы, либо сидит под дверью подъезда в надежде на разговор. И мне даже пришлось отправить его номер в чёрный список, что для меня неприемлемо и глупо, но непрекращающиеся звонки не позволяли принимать вызовы от клиентов.

– О чём думаешь? – заботливо интересуется Вера.

– Домой хочу. В свою постель и душ, выпить кофе из своей кружки, да просто побыть в родных стенах и восстановить равновесие.

– Может, поедешь сегодня к себе и вызовешь полицию? Это становится ненормальным, Лесь. Откровенное преследование без возможности по-человечески существовать. Я, конечно, понимаю, что он прислушался к твоим советам и перешёл к действиям, но это за гранью. Даня плохо понимает в чём разница между настойчивостью и навязчивостью.

– Он вообще не понимает. Он из серии собачки, которая выполняет команды: скажи «говори» – говорит; «чаще дари цветы» – таскает каждый день; «действуй» – доведёт до абсурда. Уверена, подталкивает его к этому мама. Его и моя.

– И меня, если честно, это удивляет. Логичным было бы твоей маме встать на сторону дочери.

– По её мнению, она на моей стороне. Желает лучшего, вот только для неё это лучшее: я замужем и имею двоих детей. Потому что «а что люди скажут», «так не принято» или «так принято», и самое частое «я устала отвечать на вопрос, когда ты выйдешь замуж». И вообще, я с её слов «старородящая».

– Ужас какой!

– Я это слушаю с двадцати лет, – остужаю Веру, которой, вероятно, в её двадцать пять такого ещё не говорили. – Потом появился Даня, и мама успокоилась, но всё настойчивее интересовалась, а когда свадьба и внуки. И тут не моя вина, что Сахаров слился в момент свадьбы. И сейчас маме почему-то кажется, что Даня – последний шанс для незамужней дочери. Словно он единственный мужчина на земле.

– И что, срочно броситься в его объятия?

– Именно так. И всю жизнь благодарить, что он меня, старушку, замуж позвал, – фыркаю, потому что сейчас цитирую слова мамы из последнего аудиосообщения. – Всё, давай оставим эту тему и вернёмся к завтрашней свадьбе. Кстати, прошу тебя в этот раз появиться в лесу в более удобной обуви, – намекаю на готическую свадьбу, когда Вера смешно проваливалась в землю, каждый раз помогая себе делать шаг.

– Уже, – улыбается, – я теперь на опыте.

Смотрю вслед удаляющейся помощницы, понимая, что со временем смогу доверить ей самостоятельную организацию праздника. Закончив дела и завершив последние приготовления, покидаю офис. Закрывая дверь, с интересом заглядываю в соседнее помещение в попытке понять, кто же станет моим соседом. Внимание привлекает большой фикус в синем горшке, кажущийся бесконечно знакомым. Точно: в офисе Ворона стоял такой же. Но это, вероятно, чистая случайность, потому как растение может приобрести кто угодно.

***

– Сказочная свадьба! – с придыханием комментирует Вера, когда невеста, облачённая в лёгкое струящееся платье, ступает босыми ногами к алтарю.

Алёна – воздушная и грациозная, улыбается жениху, который смотрит на неё с нескрываемым обожанием. На секунду представляю себя в этой роли, сглатывая накативший ком, и сожаления, преследующие с момента разрыва с Максимом. Хотя это и разрывом назвать-то нельзя: то, что я считала отношениями, Ворон для себя определил, как временный этап между предыдущей и следующей женщиной в его жизни.

– Я бы тоже такую хотела, – произносит Вера шёпотом, наученная не привлекать внимание в момент регистрации. – А ты?

– А я теперь хочу примитивную роспись в ЗАГСе. Без гостей, пышности и поздравлений. Скромно и тихо.

Почти добавляю «чтобы обезопасить себя». Достаточно одного раза, чтобы сделать выводы и понять, как делать не нужно.

– А если жених будет настаивать на полноценном торжестве?

– Подумаю. Но вряд ли соглашусь.

Жених и невеста обмениваются брачными клятвами, которые сейчас снова в моде. Длинный список обещаний, первая половина из которых будет нарушена за три года брака, а вторая, если не разведутся, в следующие пять. Бесконечно нежная традиция мне очень нравится. Но вряд ли мне выпадет шанс произнести аналогичные, потому как Дане я отказала, Ворон сошёл с дистанции, а для создания чего-то нового и крепкого требуется время, которого, по мнению моей мамы, у меня нет.

Через восемь часов танцев, поздравлений и смеха, наблюдаем, как медленно растекаются гости. Как ни странно, машины транспортной компании прибыли вовремя, чтобы отправить мебель по указанному адресу.

Уставшая, но довольная прошедшей свадьбой, еду не в гостиницу, а домой. Пошёл к чёрту Даня, если он по-прежнему занимает пост у дверей подъезда. Я хочу в свою квартиру, чтобы следующие два дня спать, валяться перед телевизором и набираться сил перед интенсивной работой.

– Лесь! – не успеваю выйти из такси, как ко мне подскакивает Сахаров с привычным букетом маргариток. Благодаря ему, любимые цветы более не вызывают умиления. – Я всю неделю тебя ждал! А тебя не было! Я переживал, звонил, писал, ездил к твоим родителям и даже Марине. Где ты была? У тебя всё хорошо? – бежит следом, пока я, не останавливаясь, направляюсь к дому. – Если не хочешь за меня замуж, не надо. Давай начнём со встреч, кафе, прогулок, разговоров о важном для тебя. Чего ты хочешь?

Останавливаюсь, и Даня налетает на меня, едва справившись с резким снижением скорости.

– Чтобы. Ты. От. Меня. Отстал. – Жду, когда Даня переварит сказанной, и добавляю: – Желательно навсегда.

– Ничего не получится?

– Ну наконец-то ты включил голову. Если я говорю «нет» – это нет. Не «может быть», не «возможно», не «я подумаю». Просто нет! Ты можешь хоть Камаз маргариток высыпать мне под ноги, ничего не изменится. Ни одно твоё слово не будет воспринято всерьёз. Лимит доверчивой Олеси исчерпан. Всем спасибо, все свободны.

Разворачиваюсь и покидаю онемевшего Сахарова, не сдвинувшегося с места, чтобы последовать за мной.

– Лесь, я тебя всё равно добьюсь, слышишь? – доносится в спину. – Я сделаю всё.

– Ты уже сделал… – бормочу вполголоса, и через несколько секунд поднимаюсь на свой этаж.

Скидываю балетки, открываю кран, и пока ванна заполняется водой, наливаю бокал вина. Покупая квартиру, я словно заранее знала, что мне пригодится и душевая, и вполне вместительная ванна, в которую сейчас опускаюсь, и, откидываясь на бортик, закрываю глаза. Я отключила телефон ещё по дороге домой, чтобы следующие два провести без нравоучительных сообщений мамы и Дани, звонков несостоявшейся свекрови и девочек, с которыми не хочу делиться переживаниями о Вороне. Я совсем немного помечтаю о нём, а во вторник начну жизнь с чистого листа.