Свалка времени

Глава 4

«Чтобы я еще раз лег спать в одном помещении с этим боровом. Он храпит, как танковый дизель» - подумал Максим, с ненавистью глядя на скрючившегося на полу между сиденьями майора. На второй скамейке разметалась Олеся, ее маленькая рука с обкусанными ногтями свисала в проход.

- Свежими и отдохнувшими, - ехидно пробурчал себе под нос Максим, взял ружье и осторожно, стараясь не наступить Церпицкому на ногу, выбрался на свежий воздух. В темном ночном небе ярко светили далекие звезды, их чистый свет едва заметно освещал черные громады вокруг. Что-то в голубоватом сиянии звезд было не так, и Проводник силился понять что, но озарение не приходило. Нужная мысль ускользала, оставаясь недосягаемой для человеческого сознания.

- Ах ты! – Максим вздрогнул и направил ружье на хрупкую фигуру незнакомца. – Олеся, ты? Да я ж тебя чуть не застрелил! Тебе тоже не по душе майор-будильник?

- Пожалуй, надо было взять беруши.

- Не желает ли дама занять место на балконе? – Максим показал на крышу бронетранспортера.

- Помогите, пожалуйста, джентльмен, - Олеся протянула Максиму руку, оказавшуюся странно горячей. Девушка не отпустила проводника, сжав ладонь, когда он попытался высвободиться, она нащупала обручальное кольцо и начала его крутить.

- Послушайте, леди. Если вы будете продолжать, то ваш покорный слуга довольно быстро лишится безымянного пальца. Так что отпустите мою руку, которая к тому же скоро покроется волдырями от ожогов третьей степени.

- Леди не хочет потерять своего защитника и остаться в темноте одна. Поэтому можно я все-таки буду за тебя держаться?

Некоторое время молодые люди сидели молча, глядя на мерцающие в черном небе звезды.

- А интересно, там есть жизнь? Как же ты женился? – невпопад уточнила девушка.

- Ну, так получилось. Я не виноват, меня заставили.

- Да перестань же издеваться! Ты можешь быть серьезным? – Олеся схватила Проводника за плечи и встряхнула.

- Не могу. Наверное, хохмить и прикалываться я буду и на смертном одре, - Максим никак не мог отделаться от ощущения, что очень скоро ему придется подтвердить сказанное на деле. Он даже встряхнул головой, чтобы рассеять наваждение.

- Мне холодно, согрей меня, - девушка обняла Максима. Но даже сквозь одежду он ощутил жар ее тела. Почему же Олеся говорит, что мерзнет?

Где-то далеко, среди почти кромешной тьмы, сверкнула едва заметная вспышка белого света.

- Что это?

- Заметила? Фонарик. Наши неизвестные друзья расположились на привал. Не бойся, они нам ничего не сделают. До срока.

Олеся вдруг на секунду прижалась своими губами к губам Максима, и быстро отстранилась, словно в испуге.

- А счастье было так близко, - вздохнул Проводник.

- Пойдем вниз, - девушка безнадежно махнула рукой, - А то глядишь, и майор проснется.

Уже закрывая за собой дверь бронетранспортера, Максим бросил последний взгляд в небо и замер. Перед ним, издевательски мерцая голубоватыми звездами, висела Большая Медведица. Слишком короткая «ручка ковша», слишком большое расстояние между звездами, составлявшими «ковш» вызывали шизофреническое ощущение нереальности происходящего.

- Что-то не так? – взволнованно спросила Олеся?

- Да все так, успокойся, пожалуйста, - Максим с наслаждением пнул скрючившегося майора в бок, выиграв несколько минут блаженной тишины.

***

- А ты в самом деле можешь мысли читать? – спросил Илья, выбивая рифленой подошвой армейских ботинок пыль из заросшей травой грунтовки.

- Нет, конечно. Это вообще невозможно – выделить хоть что-то в сплошном потоке мыслей. Можно только уловить общий эмоциональный настрой. Но я всегда знаю, когда мне лгут… Ай! - под общий хохот Максим споткнулся и растянулся в пыли. Илья подал ему руку.

Поднявшись, Максим снял «тозик» с плеча, клацнул затвором и озабоченно произнес:

- Возьмите ружья наизготовку и снимите с предохранителя. Здесь кто-то есть. Очень нехороший.

Братья немедленно выполнили приказ. Группа двинулась дальше. Несмотря на неподходящий момент, Максим начал разглагольствовать:

- Я заметил нечто необычное. Может, лес какой-то не такой, может, дорога неровная, а может, мне не понравились белеющие вон там чьи-то кости.

- Глаз – алмаз! – восхитился Павел.

- Я с детства знаю, куда смотреть. Монетки так на улице собирал. Так что не расслабляйтесь.

И все же нападение произошло неожиданно. Из-за деревьев вылетело нечто бесформенное и бросилось в сторону людей, но ружье двенадцатого калибра – это не жалкий «наган». Почти одновременный залп из трех стволов уложил чудовище наповал. Олеся схватилась за уши и присела. В ушах зазвенело, в воздухе ощутимо запахло порохом.

- Ничего себе маскировочка - почти камуфляжная раскраска - Максим достал фотоаппарат и сделал несколько снимков зеленого с коричневыми пятнами монстра. Объектив услужливо сфокусировался на пасти с множеством клыков.

- Какая-то лесная модификация. Олеся, уж прости, что его так быстро ухлопали.

- Не извиняйся. Она… злая. Нам надо торопиться – если есть «она», то должен быть «он».

К полудню группа, пройдя мимо заброшенной деревни, добралась до мрачных зданий, окруженных забором из колючей проволоки. Над входом покосился выцветший лозунг «На свободу с чистой совестью». В безоблачное небо врезались пустые вышки с облупленными крышами-зонтиками.

- Я устал, - заявил Максим. – К тому же нам нужно осмотреться.

Илья легонько ткнул его прикладом дробовика:

- Вперед, пошел! Не останавливаться, боец!

Словно в подтверждение слов десантника позади, в лесу, раздались два одиночных выстрела.

- Вспомните «пиява», майор, - сказал Максим, - нам не надо спешить. Иначе мы приведем наших преследователей прямо к цели.

На осмотр бесконечных коридоров и камер ушло почти три часа. Максим удивился почти нетронутым запасам консервов в пищеблоке. Илья вскрыл ножом банку и воскликнул:

- А есть-то можно! У, как блатарей-то кормят!

- Ха! – отозвался майор будто издалека. – Это для вертухаев!

Максим отстал от группы. Он забрел в тесную каморку кладовщика и едва успел поднять с пола пожелтевший лист бумаги, как услышал сдавленный стон Олеси. Чей-то до боли знакомый голос прокричал:

- Всем бросить оружие! Или я убью ее!

Максим осторожно вышел из комнаты, выглянул из-за стеллажей и едва поверил своим глазам: его старый враг, доцент Петровский, прижал к горлу Олеси матовое лезвие ножа. По шее девушки текла тонкая струйка крови. Трое вояк, трое здоровенных мужиков, беспомощно уставились на похитителя. Ружья валялись на полу.

«Зачем бросили, зачем?» - мысленно застонал Максим, а Петровский прокричал:

- Где Проводник? Мне нужен Проводник! Считаю до пяти! Раз!

«Если он убьет ее, то ему конец, но он убьет, убьет: я знаю, на что он способен! Его надо остановить! Да чего я жду?» - Максим не решался выйти из укрытия.

- Два! Выходи, трус! Я знаю, что ты здесь! Три!

Максим ринулся вперед, схватил доцента за руку и рванул что было сил на себя. Павел и Илья бросились вперед, но сделали они это слишком медленно.

Бывший спецназовец мгновенно развернулся. Отшвырнув Олесю, он резко, без замаха, ударил Максима ножом. В последний миг Проводник рванулся в сторону, и нож вошел не в живот, а в левый бок. Второй удар доцент нанести не успел: Павел сбил его с ног. Нож вылетел из руки и зазвенел по бетону.

***

Максим очнулся на ледяном полу. Голоса доносились откуда-то издалека. Кровавый туман застилал глаза, и боль была такая, что хотелось кричать, но не было сил даже на слабый стон. Смертельный холод сковал руки и ноги.

- Вот… шли… ма…з…, - выдавил Максим.

Кто-то нагнулся, заслоняя собой свет.

- Кажется, он говорит: «Вот шлимазл». Нашел время шутки шутить. Умирает, – обычно бесстрастный голос Церпицкого был полон скорби и сожаления.

- Он сдохнет! Сдохнет! И все вы здесь сдохнете – без Проводника вам не выбра… А! Ыыыы! – тупой удар прервал тираду Петровского.

- Спирт! – обычно робкий, ангельский голосок Олеси стал удивительно тверд. В нем слышался металл и решимость, будто девушка собиралась сделать что-то необходимое, но крайне предосудительное. В нос ударил тошнотворный запах, который Максим не мог терпеть с детства.

- Да не ему! Мне на руки лейте! Так, хорошо. Очень глубоко, но у меня получится. Все получится! Держите его. Оба!

Максим почувствовал жар в ране, а затем боль сменилась зудом, таким, что хотелось разодрать себя в клочья. В теле будто копошились тысячи муравьев. Максим попробовал поднять руку, но страшная тяжесть придавила ее к земле. Наконец сознание померкло, и Проводник провалился в блаженное забытье.

В сладком тягучем мраке мелькал свет. Словно издалека, доносились приглушенные голоса. Иногда можно было разобрать разговор:

- Да, досталось ему, бедняге. Где ты этому научилась? - это говорил майор.

- Я еще в школе царапины заговаривала. Мачеха узнала – сказала, что я ведьма. Я пообещала, что никому… А сейчас не выдержала. Он же ради меня…

Майор выругался:

- Мракобесие… Он что, нас слышит?

- Не дело это. Сейчас найду… - укол в руку отправил Проводника обратно в темноту.

***

Максим лежал на нарах в пустой камере с голыми стенами и зарешеченным окошком под потолком. Неясный свет не мог разогнать серый полумрак.

«Я что, в тюрьме? В одиночке? За что?»

Лязгнул засов, со скрипом отворилась стальная дверь, и в помещение вместо ожидаемого вертухая вошла Олеся.

- Ранбольной, приготовьтесь к процедурам. Будем делать перевязку, - серьезно произнесла девушка и поставила на пол рюкзак.

Она ловко сняла бинты, сложила руки лодочкой и наложила их на рану. Внутри снова заскреблись муравьи, впрочем, не такой сильно, как в первый раз.

- Ай! Чешется!

- Терпи, коза, а то мамой будешь. Опусти грабли, или майора позову, - закончив мучительную процедуру, девушка покопалась в рюкзаке и вытащила оттуда одноразовый шприц.

- А это еще зачем? - удивился Максим.

- Ты думаешь, одно отменяет другое? Антибиотик не повредит. Ранбольной, слушайте меня, я все-таки фершал, и жить дозволяю, - в глазах Олеси заблестели лукавые искорки.

Максим попытался встать, голова закружилась, и он рухнул обратно на нары.

- Ну-ка, лежать и не вставать! Чтобы такое зажило, нужна пара дней. Даже с моей помощью.

- Скажи-ка мне, только честно. Ты знаешь, что меня нельзя обмануть… Какие у меня были бы шансы выкарабкаться… самому?

Девушка содрогнулась.

- Если честно? Никаких. Ты все поймешь, когда увидишь лужу крови, которую напузырил. Твою одежду мы с Павлом уже выстирали и заштопали. Конечно, не очень чисто, но лучше, чем ходить, как зомби. Мыла на складе – наверное, вагон.

- А веревки там, случайно, нет?

- Повеситься хочешь? – Олеся подняла рюкзак и направилась к двери.

- Нет, помоюсь - и в скалолазы подамся. Да, принесите мой «тозик», ну ружье с патронами! Пока, хилерша! В средние века тебя бы, наверное, сожгли на костре! – безо всякой задней мысли крикнул Максим вслед.

Олеся остановилась, и злобно прошипела сквозь зубы:

- Можно подумать, из тебя бы шашлык не сделали, Кассандра недорезанная!

***

Максим приходил в себя целых три дня. Но молодой организм и помощь Олеси взяли свое. Держась за стену, Проводник открыл дверь в коридор и услышал, как майор допрашивает Петровского.

- Кто ты такой? На кого работаешь? Сколько человек в вашей группе?

- Ты так и не понял, что я не собираюсь отвечать?

Максим вошел в просторное полутемное помещение. Доцент сидел, привязанный к тяжелому металлическому стулу. Здоровенный синяк на скуле бывшего спецназовца переливался пастельными оттенками желтого и синего.

- Майор, а давайте я попробую. Вдруг мне удастся разговорить нашего протерозойского друга. Вы будете отвечать? – вежливо спросил Максим.

Петровский презрительно сплюнул:

- Штафирка!

- Что ж, значит, ты нам не нужен. От слова «совсем».

Максим взял свое ружье, приставил ствол к голове доцента и нажал спуск. Избитое выражение: «в наступившей тишине щелчок ударника прозвучал неестественно громко» пришлось бы как нельзя кстати.

Доцент осклабился:

- Знаю я эти штучки! Бесполезно!

Макс посмотрел на ружье, направил ствол в угол комнаты, взвел и снова спустил ударник.

- Что-то не так. Ерунда какая-то. Осечка, что ли? - озадаченно произнес Проводник, и тут ружье оглушительно бахнуло. В ушах зазвенело.

- Затяжной выстрел! А ведь я сам патроны снаряжал! – Максим клацнул затвором, подобрал с пола пустую гильзу и снова приставил ствол к голове Петровского.

- Стой! Стой! Я буду говорить. Там был патрон? Ты действительно хотел меня убить, да? – прохрипел доцент.

- Я же штафирка. У меня нет кодекса чести. В отличие от наших военспецов, убить человека для меня, как высморкаться... А ты испортил мне форму, совсем новую, между прочим. Почему ты пошел в Зону один?

- Нас было семь человек: отборные парни, лучшие. Все погибли.

Максим зажал нос и произнес голосом переводчика старых голливудских фильмов:

- Какова цель твоей миссии? Отвечай, или я разнесу твою башку к такой-то матери! Понял?

Несмотря на серьезность минуты, доцент не сдержал улыбки.

- Слушай, паяц! Я обещал говорить, но не терпеть твои издевательства! Мы следили за вами, пытаясь выяснить вашу цель.

- Неверный ответ, - мягко сказал Максим, - Ну, то есть, первая часть ответа правильная, а вторая – ложь, причем наглая и бессовестная. Вторая попытка.

- Мы искали контейнер с боевым вирусом - в Зоне есть старый советский исследовательский центр по разработке биологического оружия. Я его видел вместе с Николаем.

- А теперь послетний фопрос: на кого ты арбайтен? Гофори, или мы будем тебя немношко вешайт! – на этот раз Максим изображал немца, допрашивающего пленного партизана.

- Перестань издеваться! – закричал вышедший из себя Петровский, - Пусть уж лучше майор!

- Э, нет – улыбнулся стоявший в дверях Церпицкий, - Со мной ты не хотел общаться, так что...

Доцент злобно посмотрел на Максима, но говорить стал не с ним.

- Скажите, майор, вы когда-нибудь видели деньги? Настоящие деньги, а не эту вашу жалкую зарплату? Я работаю на террористическую группировку…

- Запрещенную в России? - невозмутимо перебил Максим.

Петровский окончательно вышел из себя:

- Да прекрати, урод! Больше ни слова не скажу! Суки драные!

Максим выскочил из помещения и потянул за собой Церпицкого.

- Что вы собираетесь делать с доцентом?

- Оставим здесь. Прикуем наручниками на складе. Главное – безопасность отряда.

- Он же умрет… - прошептал Максим. – Так нельзя.

- Тебе не все ли равно? У тебя есть другие предложения?

- Можно взять Петровского с собой.

Майор посмотрел на проводника, как на сумасшедшего:

- Совсем сбрендил? Это же террорист, убийца! Ты на себе прочувствовал его… гм… навыки!

- По-моему, не стоит об этом напоминать. Но видите ли, майор. Доцент, конечно, негодяй, но отнюдь не самоубийца. Он прекрасно понимает, что без меня живым отсюда не выбраться никому. Будет вести себя смирно, как ягненок. До поры до времени, конечно.

- Значит, и Олесю он бы не тронул?

Максим покачал головой:

- Увы. Или пан, или пропал. Он врет насчет контейнеров с вирусом. Ищет то же, что и мы. Интересно, откуда он узнал?

Максим потрогал раненый бок, поморщился и продолжил:

- Должны же мы оставаться людьми.

- Ты только что хотел его убить?

- Вы тоже в это поверили? Да мне премию Станиславского дать надо!

Максим осторожно открыл дверь, заглянул в комнату, где сидел привязанный к стулу доцент и с укором сказал:

- А вы, майор, вояка до мозга костей, а не знаете, что бросать оружие нельзя!

Майор хохотнул и хлопнул Максима по плечу:

- Тебе не кажется, что мы втроем справились бы с Петровским и без пушек?