Светлейший князь 3

Глава 3

Для будущих артиллерийских испытаний стрелковый полигон был расширен и переоборудован. С него можно было вести огонь как через Ус, так и в сторону Куртушибинского хребта. Была оборудована огневая позиция и орудие уже было на ней установлено.

Поприветствовав нас, Петр Сергеевич без проволочек предложил проехать на полигон. Машеньку сразу же увлекла с собой госпожа Маханова, капитан задержался, осматривая ружья и винтовки. Что происходит на заводе я увидел мельком, когда мы шли к ожидающей нас коляске. Я естественно знал о работе над новой пушкой, но без особых подробностей, там, в Туве было не до них.

На берегу Уса была подготовлена идеально ровная забетонированная площадка. Ствол был размещен на усиленном металлическими пластинами стандартном деревянном лафете, принятом в русской артиллерии в 18 веке. Станком лафета был толстый и широкий деревянный брус, к которому были жестко прикреплены две станины, их концы были дополнительно соединены еще одним коротким брусом. В середине концевого бруса был установлен металлический крюк для транспортировки орудия.

Никакого противооткатного устройства не было, при выстреле подразумевался простой откат орудия, на стволе был прицел по типу ружейного для стрельбы прямой наводкой и устройство вертикального наведения с углом около 15 градусов.

Справа рядом с колесом стояли снарядные ящики, накрытые прорезиненной тканью. Около орудия стояло трое гвардейцев, надо полагать это наш первый орудийный расчет. Слева от орудия в пятидесяти метрах был оборудован наблюдательный пункт: окоп глубиной полтора метра и широким полуметровой высоты бруствером. Вход в окоп был со стороны противоположной огневой позиции. В окопе была установлена стереотруба для наблюдения за стрельбой. Напротив, за рекой были установлены мишени, специально подготовленные каменные кучи.

Кроме нас еще никого не было, должны быть члены нашего Совета, Яков, Илья и наш молодой технический гений.

— Петр Сергеевич, пока ожидаем наших господ-товарищей, расскажите мне об этом, — я показал на орудие. — Читать знаете одно, а видеть воочию.

Господин инженер заулыбался, видно было как он доволен сделанной работой.

—— Первоначально думали о другом калибре, о четырехфунтовой пушке, в пересчете на миллиметры 122. Но почти сразу стало ясно, что такой ствол не сможем сделать. Сначала отлили три коротких ствола, на них провели испытания казенной части и толщины ствола. В успехе я не сомневался, но рассчитывал на десяток испытаний, не менее. Но наш юный гений, — Петр Сергеевич улыбнулся, — справился за три. Пока он доводил до ума казенную часть и затвор, мы отлили ствол.

— Какая длина ствола в калибрах, — спросил я.

— Двадцать пять. Главная проблема были нарезы ствола, но мы справились. И теперь осталось только провести испытания.

— А кованые стволы пробовали? — сейчас надо было не как лучше, а как быстрее, поэтом я и поинтересовался другой технологией.

— Как это не удивительно, нам проще стволы отливать и потом пытаться насверливать нарезы. Если не получилось, сделали бы гладкоствольную пушку. Главное казенная часть. Это всё равно даст скорострельность и дальность. А кованые стволы делать дольше, хуже и больше расход металла. Да и кузнецов у нас для этого маловато.

Я молча кивнул и сразу пошел навстречу спешащим на полигон Якову с сотоварищами. Среди них я сразу выделил совсем юного незнакомого молодого человека, наверное, именно его господин инженер назвал юным гением. Сзади всех шел наш капитан.

Руководство испытаниями сразу же взял на себя Фома Васильевич.

— Григорий Иванович, давай ты с кадрами, — он кивнул на молодого человека, — потом пообщаешься. А сначала давайте стрельнем, посмотрим, получилось ли. Ерофей Кузьмич, командуй.

Капитан засмеялся.

— Нет, командовать я буду в другом месте, а тут пусть другие командуют.

Яков молча шагнул вперед и скомандовал неожиданно хриплым севшим голосом:

— В укрытие, — и показал нам на наблюдательный окоп. Когда все любопытствующие спустились в окоп, он скомандовал орудийному расчету:

— К орудию!

Я из наблюдательного окопа смотрел за действиями расчета. Вот гвардейцы подошли к орудию.

— Приготовиться к стрельбе! — голос Якова непривычно хриплый. Один из гвардейцев достает из ящика снаряд и подходит к орудию. Внешний вид снаряда очень похож на привычный для меня.

— Заряжай! — клацанье открывающегося затвора, второй гвардеец перехватывает снаряд и наклоняется к орудию. Опять клацанье затвора, но теперь запирающегося.

— Готово! — это уже крик заряжающнго.

— Цель — мишень один. Целься! — двое гвардейцев отбегают от орудия и прыгают в окоп сзади и сбоку от орудия.

Наводчик целиться долго и тщательно. Вот он кричит:

— Готово! — и отбегает метра на три назад, растягивая пусковой шнур.

— Пли!

Наводчик изо всех сил дергает шнур. Выстрел!

Я вижу как летит снаряд, он врезается в основание одной из каменных куч.

Орудие откатилось метра на три. Яков командует:

— к орудию!

Гвардейцы закатывают орудие на исходную.

— Приготовиться к стрельбе!..

Всего из орудия было сделано десять испытательных выстрела. Сказать, что все были довольны проведенными испытаниями значит, ничего не сказать. Особенно довольным был молодой человек.

— Игнат Федорович Курочкин, надо полагать? — с улыбкой спросил я. Пора знакомиться, дурацкая ситуация вообще-то, мы до сих пор даже не виделись.

— Он, Григорий Иванович, — Радостный Яков стиснул и приподнял юношу, — он. Честно скажу тебе, Григорий Иванович, если бы не Игнат, мы бы ковырялись еще долго.

Игнат смущенно улыбнулся.

— Ваша светлость, мне бы надо туда, — он неуверенно показал на огневую позицию.

— Конечно, сначала дело, — я сделал шаг в сторону, пропуская молодого человека.

Игнат выскочил из окопа и побежал к орудию. За ним к моему удивлению поспешили Василий Иванович, Фома Васильевич и Илья. Господа Маханов, Миронов и капитан Пантелеев остались со мной.

— Игнат, Гигорий Иванович, действительно технический гений, — Петру Сергеевичу похоже доставляло удовольствие хвалить юношу. — У него еще маловато знаний. Работать с ним одно удовольствие. А учить его просто сказка. Почти все усваивает с первого раза и готов заниматься круглые сутки.

— Я с Ксенией Леоновой разговаривал, она там, в деревне его соседкой была. Он с малолетства все что-то придумывал и мастерил. За это часто бывал бит. Они как там привыкли, так и здесь пытались, — вступил в разговор Яков. — бить не били, а надсмехаться продолжили. К нам пришло несколько взрослых и десяток отроков. Через пару дней иду к прокатному стану и слышу, как они со смехом говорят, Игнашка, курица наша опять что-то придумала, давно не били видать.

Яков замолчал, покрутил головой, видно было рассказывать этот ему удовольствия не доставляло.

— Одним словом, Игнат углядел что-то там на прокатном стане, а над ним по привычке два лба смеяться стали. Мне разбираться не когда было. Я попросил Фому Васильевича вникнуть в это дело. Ну, он и вник.

По интонациям Якова я понял, что было дальше.

— Дедушка Фома в гневе страшен, — засмеялся Петр Сергеевич.

— Если бы один Фома Васильевич, — продолжил Яков. — Наш Петр Сергеевич тоже хорош. Игнашка курица в итоге стал Игнатом Федоровичем Курочкиным. Лбов хотел выпороть, да Василий Иванович спас их. Он собрал заводской сход и разъяснил всем почему так нельзя. А этих двоих Ксения Леонова забрала. Она же, кстати, Игната на завод сосватала.

— Рассказ ваш, господа хорошие, не спорю, познавательный и интересный, Но давайте о деле, — Ерофей строго посмотрел на нас. — Сколько здесь до мишеней?

— Ровно три километра, стреляли прямой наводкой, — ответил Яков. — По навесной траектории будет больше.

— Нам и три километра хлеб. Сколько выстрелов в минуту получилось? — продолжил «допрос» капитан.

— Три.

— О! — Ерофей поднял верх указующий перст. — А главное действие по времени — возвращение орудия на исходную после выстрела. Три человека в расчете мало.

Я кивнул соглашаясь.

— Но главное не это, — капитан сделал паузу. — Главное какой будет снаряд. Крепости нам пока не брать, должно быть что-то типа картечи. А так, вот что скажу. Даже в таком виде эта пушка, то, что нам надо.

— Пойдемте на завод, там продолжим, — предложил Яков. Он посмотрел на огневую позицию, там шла жаркая дискуссия. — Эти господа надолго. Они к нам попозже присоединяться.

Вернувшись на завод, мы пошли не в лабораторию Якова, как ожидалось. Рядом с ней была построена большая мастерская, намного больше химической лаборатории. В мастерской кипела работа, но когда мы зашли сразу наступила чуть ли не гробовая тишина. Трое мальчишек и девчонка как по команде, молча выстроились в шеренгу.

— Вот это, ваша светлость, помощники нашего Игната Федоровича. Мы решили построить отдельную мастерскую для него. Игнат сразу же попросил себе помощников, свою сестру, — Петр Сергеевич показал на девочку, — и двух своих деревенских дружков. Они оказывается вместе в деревни что-то мастерили, да вот шишки одному Игнату доставались. И среди наших заводских ребят одного приметил, Егора Пулю, — инженер показал на самого маленького. — Он среди них самый старший, ростом просто не вышел.

Я оглядел сподвижников нашего технического гения, надо полагать они ему под стать.

— Ну что братцы, все помогали Игнату пушку делать? — без Игната я решил не начинать работать, а пока познакомиться с ребятами.

— Все помогали, ваша светлость, — ответил за всех Егор.

— Молодцы, пушка получилась, — молодежь довольно заулыбалась. — Давайте знакомиться. Я князь Григорий Иванович Крылов. Ты Георгий Васильевич Пуля, твой отец сержант в Мирском остроге? — Пуля-младший кивнул, а потом неожиданно очень недовольным тоном сказал:

— Я хотел с батяней быть, да он велел на завод идти. Сказал, саблей и дурак махать может, а ему с товарищами хорошие ружья нужны. Велели мне на завод идти, ружья делать.

Я ошарашено посмотрел на Егора.

— И ты?

— Собрался и пошел, как было велено. Батя бумагу написал на завод.

Господин инженер подошел к нам и дополнил рассказ юноши.

— Десять дней назад в одиночку пришел на завод, нашел меня, подал мнеотцовское письмо и говорит, я пришел делать ружья. Пришлось взять. С Игнатом сразу общий язык нашли.

— Сколько тебе лет, Егор?

— Шестнадцать, ваша светлость.

— Ты говорят самый старший. Давай, Георгий Васильевич, знакомь меня со своими товарищами.

Егор не заробел, откашлялся и важно начал представлять своих коллег.

— Это Марфа, сестра Игната, ей пятнадцать лет. Это Никанор, тети Ксении сын, ему тоже пятнадцать. Это Филя, … нет … Филимон Кошкин, ему скоро будет шестнадцать. И Ваня, брат Фили, ему четырнадцать. Они были в деревни соседями Игната.

В этот момент в мастерскую зашли Игнат и Илья. Я повернулся и пошел к ним.

— Давайте знакомиться Игнат Федорович, — наш технический гений смутился, видно ему было еще диковато обращение к нему по имени-отчеству и на вы. — Вы тут такое творите, дух захватывает, а мы еще даже не знакомы. Давайте знакомиться. Господин Маханов, вы как член нашего Совета Лучших Людей, представьте нас друг другу.

Петр Сергеевич подошел ко мне и указав на меня правой рукой громко и размеренно провозгласил:

— Светлейший князь Григорий Иванович Крылов, Верховный правитель и председатель Совета Лучших Людей Общества нашей долины, — я сделал легкий поклон головой. Петр Сергеевич повернулся к Ерофею и когда тот надел свою треуголку, представил и его. — Господин Ерофей Кузьмич Пантелеев, член Совета Лучших Людей Общества нашей долины, командующий нашей гвардии, товарищ капитан, — Ерофей как военный человек отдал честь.

Затем Петр Сергеевич подошел к молодому человеку, тот стоял вытянувшись в струна и был красный как рак.

— Господин Игнат Федорович Курочкин, — Игнат помедлил несколько секунд, а затем сделал глубокий поклон головой.

— Всё, церемонии заканчиваем, — я резко развел руки в стороны. — Теперь о деле. Кто у вас тут оружейный барон: Петр Сергеевич, Яков Иванович или Игнат Федорович?

— Пока никто, ваша светлость, все по чуть-чуть, — засмеялся господин инженер. — Хотя я уже постольку-поскольку. Я уже во многих делах просто как управляющий.

— Это не правильно и плохо, Петр Сергеевич. Мы это потом обсудим. Здесь, — я рукой обвел пространство мастерской, — кто командует?

— Наверное я, — неуверенно сказал Игнат.

— Негоже нам вот так столбами стоять. Где у тебя тут столы и стулья?

Столы и стулья нашлись. Игнат и Яков пошушукались и слово взял Яков.

— Надеюсь, что скоро Игнат будет бал править, но пока давайте я, — Яков оглядел всех, как бы спрашивая согласия. — Я конечно могу ошибаться, но как я понимаю, даже в таком виде пушки это то, что надо.

Яков замолчал, ожидая моей реакции и Ерофея. Я посмотрел на капитана, твое слово первое.

— Да, главное их должно быть достаточно. Расчеты нужно увеличить, что бы быстро подкатывали на исходную. Скорострельность, я полагаю, может быть четыре-пять выстрелов в минуту. Дальность огня прямой наводкой была три километра, а навесной огонь будет километров на пять?

— Думаю да, — подтвердил Яков.

— Поэтому главное, чем стрелять и прочность стволов, что бы казуса в бою не случилось.

— Игнат, давай сначала про прочность стволов, — Яков решил начать со второго. Игнат немного замешкался и начав говорить, дал петуха.

— Мы, — Игнат откашлялся и увереннее продолжил, — мы, Василий Иваныч, дедушка Фома и я, посмотрели и решили, что ствол десять выстрелов хорошо выдержал. Они сейчас его на завод привезут и еще раз осмотрят. Пока всё.

— А как они будут его осматривать?

— С этим у них есть секреты. Тут главный Ферапонт Пучков, — начал обьяснять Петр Сергеевич. — На Урале для этого была специальная комната. Там должна быть тишина. У Ферапонта есть специальные молоточки. Он ими обстукивает железо, слушает и говорит, если литье или поковка плохие.

— С этим понятно, давай Яков Иванович, что там с боеприпасом? — решил я переключить разговор на первый вопрос. Яков подозвал юных помощников.

— Несите боеприпасы.

На стол ребята положили три боеприпаса к орудию. Два были знакомым мне унитарным снарядом, один был с металлической гильзой, другой с бумажной. Третьим была граната, только продолговатой формы бутылочной формы. Яков начал с гранаты.

— Это граната, только бутылочной формы. Запальная трубка деревянная с небольшим количеством пороха. Корпус гранаты очень хрупкий чугун. Внутри порох и пули, шарики, даже мелкие камни, — Яков показал саму гранату и запал. — Заряжается в два приема. Сначала граната, затем бумажная гильза.

— С этим всё понятно, — с нетерпением прервал объяснение Ерофей. — Давай переходи на те штуки, — капитан показал на унитарные снаряды.

— Тут нет никаких запальных трубок. Гильза с капсюлем, сам снаряд, а вот тут, — Яков показал на головку снаряда, — вставляется взрыватель. Это тот же капсюль. Снаряд ударяется носиком, взрыватель срабатывает и снаряд взрывается. Внутри то же, что и в гранате. Это придумали Игнат с Лаврентием.

— Хитро, — хмыкнул Ерофей. — А всегда будет взрываться?

— Всегда, — ответил Игнат. — Даже если боком упадет, все равно сработает.

— А не взорвется, если просто уронить? — засомневался капитан.

— Нет, важна скорость полета, ну или высота падения, — Яков развеял сомнения Ерофея. — Они почти сто испытаний провели. Теперь о гильзах. Это обычная бумажная гильза. А это, — Яков взял в руки снаряд с металлической гильзой, — латунная гильза. Она не боится влаги. Но делать их сложно.

— Испытания с боевыми снарядами и гранатами еще не делали?

— Не делали.

— Давайте, Яков Иванович, проводите скорее испытания снарядов и гранат. Пушки нам нужны срочно, — я решил подвести итоги нашего совещания. — Петр Сергеевич, как можно быстрее нужны новые орудия.

Все занялись своими делами, я же решил обойти весь завод и всё осмотреть, на дворе всё-таки июль месяц. Начал я с мастерской, интересовали меня сами ребята. Целый час они рассказывали мне о себе, о своих семьях. Игнат рассказывал, что всегда, сколько себя помнил, что-нибудь мастерил, с ним всегда была заодно его сестра, а немного попозже трое соседских ребят. За это неоднократно бывал бит, причем били и за то, что других детей «сбивал с пути истинного». И лишь тетя Ксения не ругалась, а смеялась, всегда защищала и учили грамоте и счету. Когда часть округи собралась уходить в Беловодье, она пришла к матери Игната и категорично заявила, что без неё Игната тут забьют до смерти и поэтому они пойдут с ей.

Забитая жизнью и соседями вдова никуда уходить не собиралась. Мужа она потеряла десять лет назад, он замерз в лесу во время метели, детей осталось двое, остальные умерли. С Ксенией спорить она не решилась и покорно пошла за ней. Вернее пошел Игнат с сестрой, а их матушка, у которой от переживания отказали ноги, поехала в санях. У нас она осталась с семьей Ксении и поднялась на ноги.

Выслушав горестный рассказ молодых людей, я спросил, где они живут на заводе.

— Марфуша с девочками, у нас тут две юрты для тех, у кого здесь нет семей. А я мужиками.