Светлейший князь 3

Глава 4

Среди пришедших недавно к нам, оказался один мужиченка, который сразу подошел к Леонтию. Тот пригляделся и ахнул. Изможденный мужик неопределенного возраста, опирающийся на палку чтобы не упасть, оказался его иркутским приказчиком, Денисом Караваевым. Он поведал горестно, что уже через неделю после отъезда Леонтия, налетели со всех сторон стервятники и раздербанили и дом, и хозяйство, и лавку. Приказчика чуть не убили, что бы не мешал. Два месяца отлеживался, а потом пошел, куда глаза глядят. Два раза власти ловили его, но оба раза убегал. Так и прибился к каким-то людям и с ними пошел искать Беловодье.

Леонтий прослезился, слушая Дениса и сразу взял его к себе, человеком он был вернейшим и Леонтия никогда не подводил. Через неделю бывший приказчик отложил в сторону палку, на впалых щеках появился румянец и прежнее здоровье и сила стали возвращаться к нему не по дням, а по часам.

Рассказывая мне о своем приказчике, тесть вспомнил свои прошлогодние раздумья и сомнения.

— Вот, Григорий Иванович, как я прав то оказался. Агриппина все плакала, хотела вернуться. И что бы меня там ждало? — Леонтий покрутил головой, подергал плечами, видно представил свое будущее, если бы вернулся в Иркутск. — Я недавно был на заводе, порядки мне там не понравились. Петр Сергеевич там и инженер, и всем хозяйством заправляет. Это не порядок.

— И что ты, Леонтий Тимофеевич, предлагаешь? а я и сам об этом как-то задумывался, но в потоке дел все недосуг.

— Конечно, Петр Сергеевич должен быть там управляющим, властью на заводе должен быть он. Его инженерные дела само собой. А вот на хозяйстве должен быть особый человек. Вот как я здесь.

— И кого ты предлагаешь? — ответ я знал, но для порядка решил спросить.

— А вот Дениса Трифоныча и предлагаю. Не пожалеешь, человек вернейший и преданный. Умен и расторопен, такого поискать надо. У него спина похлеще твоей будет, — тесть, когда увидел в баню мою спину, даже дар речи потерял. — Его лет пять назад за меня чуть до смерти не запороли. Да он не выдал, а пока розыск был, я обернулся и сам уцелел и Дениса выдернул. Оно и в этот раз его за ту историю хотели убить, да Господь миловал, — Леонтий повернулся к иконам и перекрестился. В глазах его стояли слезы.

Тридцатилетний Денис мне понравился, он почти никогда не поднимал голову, но разговаривая со мной, голову не опускал и смотрел в глаза. И я решил последовать совету тестя. Тут же написал на завод и спросил их мнение. Положительный ответ пришел с тем же посыльным. И на завод я поехал, прихватив кандидата в заводские коменданты. На заводе он, молча как тень, ходил за мной, внимательно присматриваясь ко всему.

И вот выслушав Игната, я повернулся, будучи уверенным, что Денис рядом. И действительно он, молча с каменным лицом, стоял и слушал рассказы молодых людей. Перед поездкой на завод бывший приказчик побрился и подстригся. Я поразился его преображению. Цепкий, но спокойный взгляд, решительные волевые губы и подбородок. Сильный, уверенный в себе человек и добрый — таким было мое впечатление от его нового образа.

— Денис Трифонович, вот тебе первое мое поручение. Срочно улучшить жилищные условия господам Курочкиным и выписать сюда их матушку. Займитесь этим немедленно.

Поздним вечером в заводской конторе собрались члены нашего Совета, Яков, Степан Гордеевич, отец Анфисы Петр Евграфович Усольцев и я с Денисом. У дверей как каменное изваяние естественно стоял Прохор.

Обходом завода я был не просто доволен, увиденное привело меня в полнейший восторг. Везде на заводе было много молодежи, у нас все старше шестнадцати лет считались взрослыми, но и подростки с двенадцати — тринадцати лет вовсю помогали взрослым. И было немыслимое в 18 веке: женский пол активнейшим образом участвовал во всем, кроме службы в гвардии, но среди молодежи уже шли разговоры, почему девушкам нельзя служить в гвардии.

Конечно, какой-нибудь англичанин или эффективный менеджер из 21-го века поднял бы нас на смех, особенно нашу металлургию, да я сам пару раз терял дар речи. Но факт оставался фактом, наша плавильная печь, больше всего ей подходило название блауофен, исправно выдавала нам нужное количество чугуна, затем кричные горны, кузнечная обработка, в том числе и паровым молотом, и прокатка. Полученные полуфабрикаты попадали опять же в руки кузнецов и инструментальщиков и на выходе мы имеем нарезной орудийный стальной ствол, новые ружейные и винтовочные стволы, линию по производству целлюлозы и много еще чего. Вторая большая паровая машина чего только стоит, пусть по чуть-чуть, но она тоже строиться.

Наш вторцветдрагмет участок тоже потихоньку и золотишко, и серебро, и платину выдает. А самое главное: медь, свинец, цинк и далее по списку, латунь например.

Химическая лаборатория таковой являлась по названию, моя задумка с большой лекцией по химии для Якова сработала. Он начал оперативно образовывать своих помощников, дополнительно самообразовываясь по ходу обучения своих ребят. В итоге я у нас произошел настоящий прорыв в химии и технологиях.

Едкий натр, сода, чистая сера, азотная и серная кислоты, кокс и светильный газ, целлюлоза, пироксилин, нитроглицерин, просто глицерин, стеарин и свечи из него, каучук и резина. На подходе похоже анилин и многое другое, как только наши химики чуть-чуть освободятся от моих военных заказов, они такое на гора выдадут. Я все-таки учителем химии был и в этом деле понимаю.

В стекольном цеху Яков показал мне экспериментальную ванну с расплавленным оловом. Он всерьез рассчитывал получать оконное стекло флоат-способом. Но и без этого все наши потребности в стекле худо-бедно удовлетворялись. И мало того завод был освещен газовыми фонарями, Яков неустанно экспериментировал со светильным газом и от его планов просто захватывало дух.

Кирпичный завод исправно безостановочно выдавал нам различные кирпичи, керамику и различную глиняную посуду. Но Фома Васильевич на этом не остановился и с гордостью продемонстрировал мне горку мешков с цементом, которая должна была отправиться в Усть-Ус. Последние дни он занимался разработкой технологии производства железобетона.

Семья Денисовых потихоньку клепали свою книгопечатную машину и заверили меня, что к осени сделают. Заводская оранжерея поразила меня количеством фикусов. Серафима укоренила все, что можно и почти пятьдесят растений готовились начать снабжать сырьем нашу резиновую промышленность.

И последний мой визит был конечно к Лаврентию. Больше всего меня поразили не его производственные успехи, а то, что с тростью он медленно, но сам, сам ходил по своей мастерской. Сделав два-три шага, Лаврентий останавливался и отдыхал, закрывая при этом глаза и радостно улыбаясь. Ходьба видимо доставляло ему огромное удовольствие. Рядом с Лаврентием естественно была его супруга.

Успехи его мастерской тоже были впечатляющие, слово «нет» из его уст практически не звучало, он со своими мастерами выполнял практически все заказы, весь вопрос был только во времени. И работал Лаврентий теперь ни один. В его мастерской теперь работал десяток мастеров и подмастерьев различного возраста. Как и везде на заводе в его мастерской была молодежь и конечно девицы.

Особенно впечатляющими были успехи в оптике. Настя наверное знала какое-то слово, из её рук быстро выходили почти идеальные различные стекла, простые и не очень. Только благодаря её таланту в нашем распоряжение появились хорошие подзорные трубы и артиллерийская оптика.

Одним словом в контору я пришел в приподнятом настроении.

— Господа, снимаю шляпу, — с легким поклоном я изобразил это действие. — Я конечно читал отчеты Степана Гордеевича, но действительность превзошла все мои ожидания. Теперь я могу сказать всяким мандаринам и богдыханам, ребята давайте жить дружно.

Все засмеялись. Общее настроение было приподнятое: испытание пушки прошли успешно и Ферапонт Пучков сказал, что ствол в отличном состоянии.

— А теперь господа, давайте подведем итоги. Только сначала маленький вопрос, еще раз хочу спросить, все ли согласны с идеёй назначения на завод коменданта, — я сделал паузу, ожидая возражений, затем продолжил. — Поясню, всё остается как есть, комендант в помощь Петру Сергеевичу для решения текущих вопросов. Подчеркиваю, в по-мощь. Пример, сегодня были испытания новой пушки. Её надо было вывезти на полигон, установить там, разметить мишени и многое еще. Затем увезти обратно. Вот всем и этим и должен заниматься комендант. Подчиняться он будет естественно господину Маханову и мне.

Все дружно подтвердили свое согласие, особенно Петр Сергеевич, последнее время он сильно раздражался по поводу всякой текучки, ему хотелось заниматься чисто инженерными делами, а тут решай, например, где сгрузить очередную партию угля. Степан неоднократно писал мне об этом.

— В таком случае, разрешите представить господина Дениса Трифоновича Караваева. С этой минуты он комендант завода. Прошу любить и жаловать.

Денис Трифонович до этого тихо и скромно сидел на стуле в уголочке, когда я начал говорить о нем, встал и поклонился наклоном головы. Я показал ему на свободное место за столом, вокруг которого мы сидели.

— Время позднее, все устали, поэтому давайте я выскажусь. Ну, а вы дополните при необходимости, — я лично просто уже с ног валился и хотел только одного, спать.

— Первое, продолжать испытания орудия. Колесо, — я хотел сказать велосипед, но вовремя вспомнил, что его еще не придумали, — заново изобретать не будем. Если не будет неприятных сюрпризов, то в таком виде и принимаем это орудие на вооружение. Возражения есть? — возражений не последовало. — отлично. Яков Иванович, сколько артиллерийских боеприпасов в наличие?

— Сотня гранат и полторы сотни унитарных снарядов, латунных десять.

— Завтра делаем сто выстрелов, по пятьдесят штук. Яков Иванович, ты наверное будешь руководить?

— Конечно я.

— Заодно отработаешь оптимальный состав расчета. И начни завтра же подготовку двух расчетов. Как закончишь, орудие к Ферапонту и вечером окончательно решаем.

Я замолчал, посмотрел на Якова и Ерофея. Не забыл ли что сказать.

— Второе. Петр Сергеевич, у нас какие шансы по дополнительным станкам?

— Никаких, ваша светлость, все мои запасы кончились. Теперь только новые делать. Но для этого нужно железо, которого у нас нет. Через пару дней встанет всё. Нет ни грамма лишнего железа. Все уходит на орудийные стволы.

— А сколько их будет, — спросил Ерофей, опередив меня.

— Не больше четырех, после этого будем стоять не меньше двух недель, пока наберем руду.

— Понятно. Петр Евграфович, ваше мнение, что у нас есть, чего нет.

Отец Анфисы, Петр Евграфович, зачем-то пригладил волосы на голове, неспешно достал два листа бумаги с какими-то своими записями.

— Всякие поделочные камни для нас сейчас не важны. Кроме золота, серьезных полезных ископаемых у нас нет. На другом берегу Уса между Сосновым и Шиштыком есть немного меди, по Куртушибинскому хребету асбест, достаточно глины, песка, известняки всякие. Добыча золота даст нам попутно необходимое пока количество меди, свинца, олово, цинка и серебра, — про платину горный инженер промолчал. — То, что касается железа. Разработка Железного озера даст самое большое десять тысяч пудов, а скорее и того меньше. Если спустить озеро, то десять тысяч гарантировано. Болотного железа нет. То, что вы назвали диатомитом есть во многих местах, но месторождениями это не назовешь, тысячу пудов наскребем, не больше. Каменного угля тоже немного, пласты скудные, брать особо нечего, только Якову Ивановичу для его экспериментов. Соль есть.

Петр Евграфович почему-то очень проникновенно посмотрел на меня с Ерофеем и продолжил.

— Я по мере возможности расспросил тувинцев, думается мне там, в их краях, есть и железо и каменный уголь.

— Да, думаете вы правильно, — подтвердил я. — И надеюсь, в ближайшее время начнем получать оттуда кричное железо. Я очень рассчитываю на торговлю с тувинцами. А уголь надо начать добывать самим.

Сообщение о возможности торговли кричным железом сразу вызвало оживление. Но пора заканчивать наше совещание.

— И последнее. Я думаю, наш технический гений заслужил улучшение жилищных условий. Я распорядился поставить для его семьи отдельную юрту и привезти сюда его мать, если она пожелает. Денис Трифонович мое поручение выполнено?

— Выполнено, ваша светлость, юрта поставлена, гонец к Леонову поехал.

— Тогда у меня всё. Кто хочет дополнить, пожалуйста.

Следующий день я посвятил инспекции заводских окрестностей: с Петром Евграфовичем мы посетили наш золотой прииск и другой берег Уса между Сосновым и Шиштыком, где наш горный инженер нашел медные руды. Поездка на золотой прииск сопровождалась артиллерийской канонадой доносящейся с нашего полигона. Поздним вечером уставшие, но довольные мы вернулись на завод. В конторе меня ожидала еще более довольная троица: господа Маханов и Миронов с товарищем капитаном.

— Господа, по вам и накрытому столу, делаю вывод об успешности проведенных испытаний, — на застеленном новой скатертью столе стояли изящные стеклянные бокалы, две бутылки вина из ягодного ассорти и бутылка очень качественного напитка, который через два года станет ягодным бренди, произведенные уже здесь в долине. Красиво нарезанные колбасы, копченая рыба, сыр, жареное мясо, пшеничные лепешки, соленые грибы. Но вишенкой на торте были две еще дымящиеся отварные картофелины!

— Испытания, Григорий Иванович, прошли успешно, — серьёзный вид Якова был совершенно несвойственен ему. Вот что значит военное дело. — Произведено сто двадцать выстрелов за один час двадцать минут. Темп стрельбы до шести выстрелов в минуту. Осечка на унитарном снаряде, две гранаты были забракованы при осмотре перед выстрелом. После осмотра никаких дефектов ствола не обнаружено. Дальность стрельбы прямой наводкой до трех километров, навесным огнем до пяти. Практически подготовлено два расчета. Состав расчета семь человек. Составлены таблицы стрельбы. Вот отчет об испытаниях и таблицы.

Яков протянул мне отчет и составленные им таблицы стрельбы. Я быстро, по диагонали, пробежал их, проблем с чтением написанного от руки у меня уже давно не было. Когда я протянул отчет капитану, Яков закончил.

— Мелкие замечания по лафету я не счел нужным сюда вносить, Игнат, я думаю, уже все устранил. Мой общий вывод такой: мы имеем сейчас в наличие артиллерийское орудие готовое к немедленному вступлению в бой. И последнее, Игнат Федорович Курочкин полностью готов к самостоятельной работе с нашей артиллерией. Он больше и лучше меня разбирается во всех этих вопросах. Единственно где я могу с ним поспорить, это взрывчатые вещества.

Яков стал еще более серьёзным, хотя казалось куда еще.

— Это действительно гений. Нам надо как можно быстрее передать ему все наши знания.

В конторе воцарилась тишина. Как-то не хотелось ничего говорить после слов Якова. Ещё одна гигантская задача, сколько их. Мне пришлось усилием воли заставить себя продолжить.

— Петр Сергеевич, какие перспективы с последующими орудиями?

— Второй ствол отлит. Через неделю отольём еще два. Напряжемся и через две недели, самое большое полторы, будут готовы все четыре, — Петр Сергеевич выглядел очень уставшим. Утром он сказал, что появление коменданта завода для него просто спасение и он мечтает только об одном, выспаться. — Но я вчера ошибся, стоять мы будем не две недели, а больше.

— А если будет железо? — спросил Ерофей.

— Завод наверное будет работать, но я всё равно буду спать, — дружный смех накрыл последние слова Петра Сергеевича.

Капитан Пантелеев открыл бутылки и наполнил бокалы.