Светочи Конфедерации. Книга вторая

38. Тишина как лекарство

Утро проникло в спальню Президентского люкса солнечным светом, оживленным птичьим щебетом и дуновением морского бриза. Госпожа Монтессори проснулась, открыла глаза и обнаружила себя в незнакомой комнате, на незнакомой постели. По обстановке вокруг и по видам из окна она сумела определить, куда ее занесло, но совершенно не помнила, как очутилась здесь! И как оказалась рядом Летиция — тоже не знала. Но присутствие подруги успокаивало: та явно появилась, когда Лайона уже спала. И, раз устроилась рядышком — значит, все хорошо. Все живы. Все отдыхают.

Будить Летти Лайона не стала. Вспомнила о прекрасном соленом озере, в котором плавала, когда впервые оказалась на Острове Посвящения, и вдруг остро, до дрожи, захотела поплавать. На случай, если ее хватятся, оставила на визофоне подруги сообщение. Извлекла из транспортного шкафа купальник, короткий сарафан, полотенце и отправилась к водоему.

Солнце поприветствовало ее косыми теплыми лучами. Вода встретила упругими прикосновениями, по которым так соскучилось тело девушки. Дальний берег поманил загадочным мельтешением цветных пятен: похоже, на остров прилетели какие-то птицы, которых в прошлый раз госпожа Монтессори не застала.

Гребок за гребком Лайона уплывала все дальше от одного берега, словно оставляя за плечами прошлое с его болью и потерями, и приближалась к другому — озаренному восходящим солнцем, прозрачно-искристому, яркому, сулящему радость и приятные открытия. В эти счастливые минуты она снова сумела отогнать прочь сомнения и метания, растворилась в чистоте и свете нетронутой человеческим присутствием природы.

Добралась до берега. Прошлась, восстанавливая дыхание. Полюбовалась на крупных птиц с розовым оперением. Они были удивительно похожи на фламинго, что жили когда-то на Терре. А может, даже были их отдаленными потомками. Снова вошла в воду, легла на нее, позволяя легкой ряби покачивать тело и нести его по воле ветра.

Вдруг осознала, что безумно устала от всего: от людей, от общения, от учебы. Впервые призналась себе, что хотела бы просто побыть одна. Никого не видеть. Ни с кем не разговаривать. Наслаждаться тишиной и предаваться неторопливому созерцанию, следовать неспешному течению мыслей. Раньше ей это никогда не удавалось.

«Раз уж Светочам придется задержаться на Острове, попрошу разрешения пожить отдельно от всех. Возможно, где-нибудь тут, на другом берегу. Не может быть, чтобы здесь не нашлось какого-нибудь скромного летнего домика или бунгало», — подумала про себя.

«А Валлиан?» — дрогнуло что-то внутри.

«Вот его-то я пока и не готова видеть, — ответила сама себе девушка. — Не знаю, как смотреть на него, о чем говорить с ним. Не хочу ранить мужа недоверием, но неискренними лицемерными улыбками раню не меньше. Я должна разобраться в себе. Понять, смогу ли когда-нибудь простить… не Валлиана. Он делал то, что должен. Смогу ли простить себя, если буду и дальше жить с мужчиной, который стал причиной кончины отца?»

Даже от того, что удалось додумать до конца, облечь в слова эту мысль, Лайоне стало легче. Идея отделиться от остальных, взять паузу — в делах, в учебе, в отношениях — с каждой минутой казалась ей все более заманчивой.

Она вернулась на обжитой берег. Обтерлась, накинула сарафан и пошла обратно в главный корпус. Исчезать без предупреждения, без объяснений она не собиралась.

Заглянула в столовую и увидела Мастера Аркадиана. Он приветливо кивнул и жестом пригласил за свой стол, за которым отчего-то оказался один.

— Позавтракаешь со мной, дочка?

— Да, Мастер.

Госпожа Монтессори поставила на один из стульев пакет с полотенцем, бутылкой воды, расческой и отправилась к стойкам с выставленными на них блюдами. Потом вернулась за стол.

— Как ты себя чувствуешь? Хорошо ли отдохнула? — Мастер Аркадиан дождался, когда ученица утолит первый голод и завел беседу.

— Выспалась хорошо, — без улыбки подтвердила Лайона. — И поплавала в удовольствие.

— Чем хотела бы заняться сегодня? — задал следующий вопрос Мастер.

На этот вопрос у Лайоны был ответ, но она догадывалась, что он никому не понравится. Поэтому решила зайти издалека.

— Я бы хотела сначала обсудить другое, — вздохнула она.

— Что же?

— Вчера днем, когда мы с Летти отдыхали в вашем, Мастер, доме, кое-что произошло.

— Продолжай. Я догадывался, что голова у тебя разболелась неспроста, но решил, что ты расскажешь сама, когда этому будет время и место.

— Время пришло. — Лайона отодвинула опустевшую тарелку, сжала обеими ладонями чашку с ароматным кофе. — Вчера я… говорила с Темным лидером.

— Что?! — привычная сдержанность изменила старику. Он со стуком отложил в сторону вилку, слегка привстал на своем стуле и тут же опустился обратно. — И ты только сейчас говоришь об этом, ученица?!

— Да… дело в том, что наша встреча закончилась тем, что Зрогард Шрудс погиб. Самоуничтожился. Не знаю, как обозначить кончину того, кто давно мертв… Я понимала, что он уже не помешает Светочам бороться с эгрегором, поэтому не стала никого отвлекать разговорами.

— Лайона, дочка… — Наставник покачал головой, поймал пальцы ученицы и осторожно сжал их. — Мне жаль, что никого из нас не оказалось рядом, когда…

— Зрогард нарочно так подгадал. Муж… Светоч Валлиан объяснял мне, что темные лидеры почти неуловимы.

— Да, это так. Но, Лайона, надеюсь, ты понимаешь, что о встрече с Зрогардом должны узнать Картадели? Причем узнать все в подробностях!

Лайона спокойно кивнула:

— Да, понимаю. Я готова записать свои воспоминания на мнемокристалл. А потом, пока вы будете изучать запись, я бы хотела побыть одна. Может, даже несколько дней…

Мастер Аркадиан сжал губы, явно удерживая себя от расспросов. Вздохнул, словно на его плечи легла новая нелегкая ноша.

— Ты вправе потребовать отдыха и уединения, дочка, — неохотно кивнул в ответ. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, отдаляясь от тех, кто тебя любит.

— Не знаю, — призналась госпожа Монтессори. — Но чувствую, что мне это необходимо.

— Ладно. Если ты закончила завтракать, я готов помочь тебе с записью. Идем?

Лайона собрала со стола на поднос тарелки, чашки — свои и мастера, отнесла их на столик для грязной посуды.

— Я готова, — подхватила со стула свой пакет.

Вслед за наставником она поднялась на второй этаж, прошла в рабочее крыло, где были оборудованы центр связи, лаборатории, еще какие-то служебные помещения. Техника записи воспоминаний была девушке знакома, так что заполнение кристалла много времени не заняло.

Когда мнемокристалл оказался в руках у Наставника, он помог Лайоне выбраться из кресла, на мгновение обнял, прижал к груди:

— Иди отдыхай, дочка. Можешь перебраться в последний свободный гостевой дом. Я предупрежу, чтобы тебя не беспокоили.

— Благодарю, Мастер. — Лайона ушла — молчаливая задумчивая, даже какая-то печальная.

Аркадиан проводил ее долгим взглядом. Что-то подсказывало старику: ученица решила отстраниться от всех, кто ей дорог, неспроста. Что-то произошло во время встречи с Темным лидером. И чем скорее он, Наставник, все узнает, тем лучше для ученицы и для Валлиана. Слишком странно было, что Лайона даже не спросила, как провел ночь ее муж, как он себя чувствует, не желает ли с ней повидаться. На ученицу это было совсем непохоже!

Подавив вздох, Аркадиан вставил мнемокристалл в голопроигрыватель и нажал кнопку воспроизведения…

Досмотрев до конца запись, Мастер словно постарел сразу на десяток лет. Невыносимая тяжесть легла на его сердце. Аркадиан давно не чувствовал себя таким виноватым. Да, у его ученицы есть муж, и этот муж — не простой человек, и даже не Мастер, а Картадель. Но муж — мужем, а он, Аркадиан, должен был обратить внимание на внешнее сходство Лайоны Монтессори и Руперта Торндайка. И мог бы догадаться, что это сходство не случайно.

«Прости, дочка! — мысленно обратился Мастер к Лайоне. — Мы слишком сильно сосредоточились на том, чтобы защитить человечество, и забыли, что первый удар враги всегда стараются нанести по самым близким и дорогим нам людям…»

Не вынимая кристалл памяти из гнезда, Аркадиан подхватил голопроигрыватель и отправился к Светочам в медицинское крыло. Чем скорее увидят Картадели запись, тем лучше. Валлиан должен знать, отчего его любимая женщина избегает встреч с ним.

К тому же, в записи воспоминаний ученицы было что-то странное и неправильное. Только Мастеру все никак не удавалось понять, что именно. Какая-то деталь, зацепившая на миг его внимание, вызвавшая мимолетное недоумение.

По дороге к медицинскому крылу Аркадиан встретил Летицию. Та тоже направлялась к Светочам. Поздоровавшись, они пошли вместе.

— Не понимаю, куда подевалась Лайона, — пожаловалась по дороге Летти.

— Сейчас придем к Светочам, и я все объясню, — покачал головой Мастер.

Он знал: Светлейшие зададут ему тот же вопрос, и заранее готовился к тому, что новости очень сильно огорчат Валлиана.

Вышло почти так, как он и ожидал.

Мастер и Летиция вошли в палату к Светочам вместе. Оказались под перекрестьем трех взглядов: тревожно-вопросительного — от Валлиана, теплого от Саймона и цепкого — от Клиффорда.

— Лайона? — вопросительно произнес Светлейший Валлиан, глядя через плечо Аркадиана на пустой дверной проем, будто надеялся, что жена просто отстала от остальных и тоже сейчас появится.

Но она не появилась, а автоматическая дверь медленно встала на свое место.

— Мы завтракали с Лайоной, — поспешил произнести Мастер Аркадиан. Уверять Картаделей, что с ученицей все в порядке, старик не стал: это было бы неправдой. Но так он дал понять, что девушка жива, здорова и даже не утратила аппетит. — Она рассказала мне кое-что важное. Я попросил ее сделать запись на мнемокристалл. Думаю, вы должны посмотреть это как можно скорее.

Саймон и Клиффорд кивнули мастеру и перевели взгляды на Валлиана:

— Ты позволишь нам присутствовать при просмотре, брат?

— Аркадиан считает, что увидеть запись должны мы все… — Светлейший с усилием поднял руку, нащупал лежащую у подушки салфетку, вытер покрытый испариной лоб. — Мастер, будьте добры, организуйте все для просмотра.

Аркадиан коротко кивнул, нашел пульт, нажал пару кнопок. По его команде поляризационные стекла в окнах потемнели, почти перестали пропускать солнечный свет. Столик-тележка на электромоторе выехал из специальной ниши и остановился в центре палаты. Мастер установил на столик голопроигрыватель, подключил его и нажал клавишу воспроизведения.

Взял за руку Летицию, подвел и усадил подле Светоча Саймона. Тот сразу же поймал узкую изящную ладонь девушки, положил себе на грудь и прикрыл ладонью. Летти затрепетала ресницами, даже сделала движение встать и убежать — но тут же остановила себя. Убегать от Светоча ей совсем не хотелось.

— Ну здравствуй, Хранительница Внутреннего Огня Светоча Валлиана, — раздался в погруженной в сумрак палате глухой неживой голос, напоминающий гудение роя мошкары.

И Летти, и Саймон, и все остальные прикипели взглядами к зависшему над голопроигрывателем черепом, состоящим из множества мелких, мельтешащих темных точек. Мертвенный голос исходил от черепа.

— Что это? — Летиция порадовалась, что сидит рядом со Светочем Саймоном, который полулежа опирался спиной на подушку. Сейчас только его близость удерживала ее от позорного трусливого бегства. — Лайона видела вот это своими глазами?!

— Да, — очень тихо ответил Саймон. — Видела. Думаю, я догадываюсь, кто или что это.

Аркадиан, поправив Картаделю Клиффорду сползший плед и подав высокий стакан с соком, из которого торчала коктейльная трубочка, пристроился подле Валлиана. Старик подозревал, что самому молодому Светочу Конфедерации понадобится вся любовь и поддержка друзей, чтобы пережить то, что он сейчас увидит.

Мастер снова не ошибся. Почти.

Валлиан следил за записью очень внимательно, не отрываясь и почти не мигая. Бледнел, покрывался холодным потом, забывал дышать и время от времени делал судорожные вдохи, пытаясь втиснуть в себя пару глотков воздуха. Он не искал поддержки, не комментировал ничего. Но к тому моменту, когда Темный лидер в головидеозаписи рванул к Грани мира Огненного, Валлиан был почти без сознания.

Мониторы запищали тревожными сигналами. В палату ворвался штатный медик, нацепил на лицо Светочу кислородную маску, быстро набрал в шприц какой-то препарат и ввел его Валлиану в вену.

— Светлейшие, я бы настоятельно рекомендовал вам не работать еще пару-тройку дней! — воскликнул он. — Вы пока не в том состоянии, чтобы…

— Благодарим за заботу, — остановил его Клиффорд. — Этого больше не повторится.

— Мне лучше, — раздался из-под маски глухой задыхающийся голос Валлиана. — Понимаю, что ваш совет обусловлен заботой о моем здоровье, но я должен сделать мнемозапись. Срочно!

— Что ты задумал, Валлиан? — Мастер Аркадиан заботливо промокнул лоб Светлейшего и мягко сжал его пальцы. — Какую запись ты намерен сделать?

— Лайона видела, как погиб ее отец, глазами Темного лидера. Надеюсь, она не откажется посмотреть, как это выглядело с моей стороны…

— Ты уверен, что готов заново пережить тот непростой момент? — встревожился Клиффорд. — Это может вызывать нестабильность твоих потоков.

— Боюсь, если Лайона решит, что должна расстаться с Валлианом, нас ждет кое-что похуже… — мастер Аркадиан бессильно опустился на койку рядом с Валлианом, поник головой и плечами. — Надеюсь, ты не повторишь мою судьбу, Светлейший, — обратился к молодому Светочу.

Саймон и Клиффорд обменялись понимающими тревожными взглядами. Они догадались, о чем говорит Аркадиан. Валлиану грозило полное выгорание. Если же учесть, что он еще не восстановился после огромнейшего выплеска Внутреннего Огня, — существовала вероятность полного разрыва связей между тонкими телами и физическим телом. А это означало одно: смерть.

— Сегодня утром, как раз перед твоим появлением, Аркадиан, со мной связался Кристиан Рид, — заговорил Валлиан. — Он подтвердил, что Руперт Торндайк и Джакомо Монтессори — это один и тот же человек. Отец Лайоны. Я ждал жену, чтобы лично сообщить ей об этом. Надеялся, что сумею попросить прощения, объяснить, что иначе было нельзя. Помогу пережить горечь потери. Темный лидер опередил меня. Нанес удар первым…

— Но чем поможет запись твоих воспоминаний, Валлиан? — Саймон с болью смотрел на страдания друга. Ох, как же он сожалел, что не способен ничем помочь!

— Зрогард Шрудс показал Лайоне, что я разрушил тонкие тела ее отца и привел его душу к окончательной гибели. Но вы-то знаете, что все было наоборот. И жена должна узнать, что мне удалось спасти душу Джакомо Монтессори!

— Так вот что меня смущало в воспоминаниях ученицы! — сообразил мастер Аркадиан. — Потоки твоего Внутреннего Огня, Валлиан, были направлены не на разрушение, а на подпитку монады Руперта!

— Да. Помоги, Аркадиан! Надень на меня датчики и замени мнемокристалл на чистый. — Валлиан не хотел ждать ни одного лишнего мгновения.

— Да, конечно! — Мастер быстро организовал все условия для записи. Нажал клавишу старта и кивнул Валлиану. — Запись пошла.

В полной тишине молодой Светоч погрузился в воспоминания, восстанавливая их шаг за шагом с величайшей тщательностью.

Медик не ушёл. Остался следить за показаниями мониторов. Аркадиан, перейдя на теневое зрение, отслеживал состояние Валлиана на другом уровне. И ему не нравилось то, что он видел. Хранительница Внутреннего Огня нужна была Валлиану безотлагательно. Как можно скорее! Только ее мягкая женская энергия могла безболезненно войти в соприкосновение с тонкими телами Валлиана и вернуть их к гармонии и равновесию.

Однако для этого сама Хранительница должна быть в ладу с собой и своими чувствами. Сумеет ли Лайона переступить через боль и принять реальность таковой, как она есть, когда просмотрит воспоминания Валлиана? Хватит ли ей душевных сил встретить мужа с открытым сердцем после того, что ему пришлось совершить?

Как только запись завершилась, старик вынул мнемокристалл из ячейки и заторопился:

— Я сейчас же найду ученицу и попрошу ее посмотреть мнемозапись, — на ходу проговорил он.

Валлиан, не открывая глаз, произнес всего два слова:

— Благодарю, мастер.

На большее его сил не хватило.