Светозарные гости. Рассказы священников

Турчонок

Этот случай произошел в Москве. Один из наших генералов, вернувшись из турецкого похода, привез с собой турчонка, вероятно, спасенного им в какой-нибудь схватке, и подарил его своему другу Дурново. Мальчик был умненький, ласковый и добрый. Дурново полюбил его и стал воспитывать, как сына, но не хотел его крестить, пока тот сам не изучит христианскую веру. Мальчик подрастал, учился он очень хорошо и радовал сердце своего приемного отца. Наконец Дурново стал говорить с ним о принятии христианства, о Святом Крещении.

Юноша с жаром говорил о Православии, ходил на службы, усердно молился, но все время откладывал крещение и говорил своему приемному отцу:

— Погоди, батюшка, я скажу тебе, когда придет пора!

Так прошло еще некоторое время, ему исполнилось 16 лет. Неожиданно в нем заметили какую-то перемену. Он перестал смеяться и шутить, его живые глаза стали серьезными.

— Я хочу принять Святое Крещение, батюшка! — сказал он однажды. — Уже наступила пора. Но прежде у меня есть к тебе просьба: прикажи купить краски, палитру, кисти, принеси мне лестницу, и в течение месяца пусть никто не входит ко мне!

Дурново уже давно привык ни в чем не отказывать своему приемному сыну. Как он просил, так и сделали. Молодой турок весь день просиживал в своей комнате, а когда наступал вечер, приходил к Дурново, читал, занимался, разговаривал, но про занятия в своей комнате не говорил ни полслова. Он только похудел, в его черных глазах появилось какое-то благоговейное спокойствие. В конце месяца юноша попросил Дурново приготовить все к его крещению и привел его в свою комнату.

Палитра, краски и кисти лежали на окне. Лестница, служившая ему подмостками, была отодвинута от стены, занавешенной простыней. Юноша сдернул простыню, и Дурново увидел большую, во всю стену, икону Спаса Нерукотворного прекрасного письма. Святой убрус поддерживали два Ангела.

— Вот задача, которую я должен был выполнить, батюшка! Теперь я хочу креститься, я мечтаю соединиться со Христом!

Обрадованный и растроганный Дурново поспешил все приготовить, и его воспитанник с благоговейной радостью крестился на следующий день. Когда он причащался, все присутствующие были поражены неземной красотой, которой сияло его лицо. В тихой радости он провел весь этот день и беспрестанно благодарил Дурново за все его благодеяния и за величайшее из всех — за познание истины и принятие христианства. Он говорил, что Дурново для него больше, чем родной отец! Вечером юноша простился со своим названным отцом, опять поблагодарил его за все и попросил благословения. Домашние видели, что он долго молился в своей комнате перед написанной им иконой, потом тихо заснул… Утром его нашли мертвым. Он лежал с закрытыми глазами, со сложенными на груди руками, на его устах была тихая улыбка.

Кто проникнет в тайну молодой души? Какой неземной голос призвал его в вечную жизнь? Кто может объяснить дивное действие благодати, призывающей к Небесному Отцу неведомым, таинственным путем? Дурново с родительской любовью оплакивал приемного сына, хотя и упрекал себя за слезы при такой святой, блаженной кончине.

В комнате, где скончался юноша, Дурново сделал иконостас и молился там со своей семьей. В 1812 году его дом сгорел, но стена с образом уцелела, только изображение было сильно повреждено. Его реставрировали. Впоследствии там была основана богадельня на 40 престарелых вдов и девиц, а комнату молодого турка превратили в прекрасную домовую церковь, открытую весь день. Туда со всех концов Москвы и сейчас приходят и служат молебны перед образом, написанном на стене. Богадельню называют Барыковской, по имени ее основателя, а церковь — Спаса Нерукотворного образа на Остоженке.