Светозарные гости. Рассказы священников

Кончина христианского отрока

Рассказ помещицы

В 1860 году я жила со своим сыном Виктором в Ярославле. Это был замечательный ребенок, подвижный, умный, послушный. Он с раннего детства верил в Бога, всегда радовался, когда его приводили в храм. Многие любили его, особенно слуги. Когда ему исполнилось пять лет, он заболел дифтеритом. Однажды утром он мне сказал, что сегодня должен умереть:

— Мамочка, я хочу прийти к Богу во всем чистом, умой и одень меня!

Я стала возражать, что он не умрет, что ему надо отдохнуть, и он скоро поправится. Но малыш настаивал на своем. Тогда я уступила его просьбе — умыла его, одела в чистое белье и положила на кроватку.

— А теперь, мама, дай мне икону, которую я так люблю, — попросил он, и я выполнила его просьбу. — Скорее, мама, дай мне в руку свечку, я сейчас умру! — требовал мальчик, и я зажгла восковую свечку и вложила ему в руку. — А теперь, мама, прощай! — сказал он, закрыл глазки и тотчас скончался.

От горя я обезумела, все время плакала, не находя ни в чем утешения. Но однажды зимой, проснувшись ранним утром, я услышала около моей кровати голос Виктора, который звал меня:

— Мама, мама, ты не спишь?

Пораженная, я ответила:

— Нет, не сплю, — и повернула голову в ту сторону, откуда раздался голос.

О чудо! — я увидела моего Виктора, стоявшего в светлой одежде и грустно смотревшего на меня. Казалось, что от него шел свет, потому что в комнате было настолько темно, что без этого я не могла бы его увидеть. Он так близко стоял от меня, что я хотела броситься к нему и прижать к сердцу. Но как только эта мысль промелькнула у меня в голове, как он предупредил меня:

— Мама, ты меня не трогай, меня нельзя трогать! — и отодвинулся немного назад.

Я стала молча любоваться им, а он продолжал:

— Мама, ты все время плачешь обо мне. Почему? Ведь мне хорошо там, но еще лучше было бы, если бы ты меньше плакала. Ты не плачь, мамочка! — и исчез.

Через два года Виктор снова пришел ко мне наяву, когда я была в спальне:

— Мама, зачем тебе Оля? Она тебе лишняя! — сказал он.

Оля — моя дочь, которой тогда было полтора года. Когда я спросила, неужели и ее возьмут, он ответил:

— Она лишняя! — и исчез.

За две недели до ее смерти он опять явился мне и сказал:

— Мама, Оля у тебя лишняя, она тебе будет только мешать…

Я была уверена, что моя дочь умрет, и через две недели, придя домой, нисколько не удивилась, когда нянька объявила, что у девочки жар, а через два дня Оля умерла».