Сводные сестры 2 (ЛП)

ГЛАВА 26

Нож вонзился в ткань просторной толстой кофты Эмили.

Лезвие запуталось в складках ткани, и не добралось до тела.

Она промахнулась… промахнулась!

Эмили резко выдохнула, чувствуя, как рвется толстовка.

Она увидела, как лицо Нэнси перекосилось от удивления и ярости. Нэнси изо всех сил пыталась высвободить нож из громоздкой кофты.

Эмили схватила её за руку и оттолкнула.

Потом она побежала.

Бег вслепую, через густую темноту дома.

Она выбежала в холл. Взлетела по лестнице.

Бежать. Куда бежать?

Она забежала в первую же открытую дверь.

Она была слишком напугана, чтобы остановиться. Слишком напугана, чтобы думать. Сердце колотилось. Нэнси так близко. Слишком близко.

Эмили знала, что она всё ещё не в безопасности.

— Эмили? — Голос Нэнси донесся с лестницы, снова такой спокойный и тихий.

Эмили дрожала, пытаясь отдышаться.

— Эмили, не убегай от меня, — позвала Нэнси. Голос прозвучал ближе. — Я ждала целый год, Эм. Не нужно всё портить.

«Где спрятаться? — спросила себя Эмили, чувствуя, как в панике сжалось горло. — Я застряла здесь в ловушке. Где я могу спрятаться?»

За дверью. Теперь ее всю трясло.

— Эмили, не прячься от меня.

Нэнси так близко. В паре сантиметров. Она стояла с другой стороны двери.

Достаточно близко, чтобы услышать хриплое дыхание Эмили.

И тут замигал свет. Ослепительный свет.

Эмили моргнула.

Нэнси вошла в комнату. Она стояла почти вплотную.

— Вот ты где, Эм! — Лезвие ножа сверкнуло на свету.

— Нееееет! — закричала Эмили. Опустив плечо, она оттолкнула Нэнси в сторону.

Вздрогнув, Нэнси споткнулась.

Эмили услышала треск разбившейся об пол лампы. Слышала проклятия Нэнси.

Она бросилась через комнату. Перед глазами плясали яркие пятна.

Очень яркие. Слишком яркие. В темноте она чувствовала себя в большей безопасности.

Она наткнулась на стену, нащупала простыню и схватила её руками.

Простыню, закрывавшую картину Нэнси.

Эмили потянула. Простыня упала.

Картина Нэнси открылась Эмили. Её картина. Её работа.

Эмили уставилась на стену. На слова, что были написаны на ней. НЕНАВИЖУ НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ. Слова, выведенные красной краской. Кроваво-красной краской.

НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ. Это было нацарапано на стене и обведено густой красной краской.

Снова и снова.

Одно слово. Одно послание.

Это и была картина Нэнси.

Прежде чем Нэнси снова набросилась на сестру, Эмили развернулась к ней.

Она обняла свою сестру, обвив руки вокруг её тела, Она обнимала её. Она очень долго обнимала её и продолжала обнимать, а потом произнесла:

— Ты ведь моя сестричка. Ты моя сестра, Нэнси. Не надо меня ненавидеть. Пожалуйста, не надо меня ненавидеть!

И снова обняла Нэнси. Она обняла её сильнее, так крепко, что Нэнси не могла пошевелиться. Не могла даже поднять руку. Не могла поднять нож.

— Не надо меня ненавидеть! Я ведь твоя сестренка. Я прощаю тебя. Прощаю!

«Это правда, — поняла Эмили. Впервые это оказалось правдой. — Я прощаю тебя. Я прощаю тебя».

Она обнимала её снова и снова.

Эмили слышала, как хлопнула входная дверь.

— Мы вернулись! — крикнула её мать. — Дорога была размыта.

Она всё ещё обнимала Нэнси, когда вбежали родители.

— Что здесь происходит? — потребовал ответа мистер Уолнер. — Что случилось?

Объяснять потом пришлось долго.

— Кора-Энн говорит, что её родители наконец пошли к брачному психологу, — сообщила Джесси. — И после первого же сеанса доктор сказал, что им необходимо развестись. Они, наконец, собираются это сделать.

— Это здорово, — сказала Эмили, накладывая горку картофельного пюре на тарелку.

— Разве это здорово? — воскликнул мистер Уолнер, сидевший во главе стола.

— Да, — со смехом ответила Джесси. — Понимаю, это не совсем хорошая новость. Но тем не менее. По крайней мере, они не будут постоянно ругаться перед Корой-Энн.

Был воскресный вечер. С воскресной ночи, когда Нэнси напала на Эмили, прошло целых три воскресенья.

«Я должна чувствовать себя ужасно», — подумала Эмили.

Нэнси вернулась в больницу. Вероятно, надолго.

Но, по крайней мере, на этот раз Эмили разрешили навещать её. И она ходила туда каждую неделю.

Эмили не кривила душой, когда обнимала Нэнси. Она наконец простила свою сестру. Огромный груз свалился с её плеч. Груз, о котором она даже не подозревала.

— Итак, Джесси, полагаю, это значит, что ты простила Кору-Энн? — спросила миссис Уолнер, наливая еще одну чашку чая.

— Мама, подожди с этим, — ответила Джесси. — Это было пару недель назад!

Эмили вспомнила всю историю. Как Кора-Энн призналась, что шпионила за Джесси, пытаясь выяснить, действительно ли Джесси убила её сводную сестру. Но это было только вначале.

Через пару недель Кора-Энн просто хотела стать Джесси подругой. Ей очень нужна была подруга.

Мистер Уолнер уставился в сторону комнаты сына.

— Рич! Твоя еда остывает. Да где ж этот парень?

— Телек смотрит, — сказала ему Джесси.

— Считаю до десяти! — крикнул мистер Уолнер.

Дверь открылась.

— Еще минуточку, — взмолился Рич. — Шоу почти закончилось.

Мистер Уолнер потер лицо руками.

— Что там такого важного? Что он смотрит? — спросил он.

Эмили хихикнула.

— Шоу «Семейная вражда».