Сводный экипаж

Глава пятая Экипаж знакомиться с редкостными красавицами, классической архитектурой и ныряет за ценными металлами

Ночью и утром «Ноль-Двенадцатый» слегка потрепало, но корпус выдержал — новых течей не появилось. К полудню выловили недурную корягу, подняли и пристроили сушиться на корме барки. Конечно, разумнее было заготовить топлива на Свиных островах — сушняка там хватало. Но на заколдованном острове отчего-то о дровах вообще не вспоминалось.

Нужно признать, после отбытия и о самих островах вспоминали неохотно. Шкипер сожалел об утерянной куртке, но это сожаление было понятное, разумное, не имеющее отношения к щекотливым событиям. Весьма грустен был доктор. Гребец многословно размышлял о своих многочисленных недомоганиях. Энди в жаркие полдни снились страстные губы царицы, но это были сны личные, которые предстояло изгнать из головы в самое ближайшее время. О чем думал Гру, догадаться сложно — мальчишка был тактичен и скромен.

А поскольку все проявляли воспитанность и уместную забывчивость, то экипаж дружно обсуждал летучесть Хатидже, благо это удивительная способность вдовы окончательно перестала быть секретом. Жертва сплетен огрызалась, потом поняла бессмысленность отрицаний и озвучила оригинальную версию: летать-то она раньше не умела, а теперь стала жертвой побочных действий яда и коварных заклятий. Высмеивать эту выдумку джентльмены не стали. Поскольку вдова разительно изменилась и летучесть в этом ее внезапным превращении оказалась не главным чудом.

Хатидже стирала на барке, и потому на «Ноль-Двенадцатом» вновь судачили на актуальную тему.

…— Тощая, но красивая. Натуральная модель, — с осуждающими нотками пробубнил Сан, смазывая разобранный пневм.

— Вы, сэр недавно-бесхвостый, окончательно ум пропили, — внезапно разъярился шкипер. — Где это видано нормальную живую леди обзывать техническими сомнительными словечками⁈ Попридержи-ка язык!

— Сан ничего дурного не имел в виду, — заверил Энди. — Вы же знаете, сэр, гребец человеческим языком дурно владеет, да и заговаривается частенько.

— Точно, со мной такое случается, — подтвердил Сан, проявляя похвальную чуткость и предусмотрительность. — Я про изящность хотел сказать. Схуднула ведь очень леди.

— Да, весьма потеряла в весе, но полагаю, это не грозит ее здоровью, — молвил доктор, перематывающий бинты из подмокшего запаса медикаментов. — Похоже, у нашей вдовы просто такая конституция. Нервное потрясение, смена диеты, и вот результат. Кстати, она моложе, чем мне казалось. Вот это странно: обычно я не ошибаюсь с определением возраста пациентов. Возможно, умеренное отравление действительно дало положительный побочный эффект. Такие случаи медицине известны.

— А мне не помогло, — с горечью напомнил гребец. — Ничего не помогает: ни яд, ни заклятья. Такая устойчивая импотенция прицепилась, наеевжэ.

— Зато вам было весело, — отозвался с крыши рубки юнга. — Славно вы там с вдовой пели, я прямо заслушался.

— Разве что попели, мнуегна, — вздохнул Сан. — Послушайте, сэры-штурманы, а куда мы плывем? Не, я не против проверить всех ведьм по курсу, теперь мы будем наготове, чтеговжввобщ, но это же не главная задача? Хотелось бы знать цель, пусть и в очень общих, блегсовсем, чертах.

— Идем к континентальному берегу, приводим в порядок себя и суда, — буркнул Магнус и покосился на ночного рулевого. — Дальше нужно будет подумать. Что скажешь, Энди?

— Джентльмены, мы все — свободные люди, — напомнил рулевой. — Каждый имеет право решить за себя. Лично я хотел бы прояснить истоки нашего странного эмигрантского положения. Понятно, маршрут шаров нашей судьбы уже вряд ли удастся повернуть назад, но я бы дорого дал, чтобы никто из наших соотечественников — бывших соотечественников

— не оказался в столь странной ситуации. Едва ли стоит обвинять меня в приверженности к болезненной пунктуальности, но в мире должен поддерживаться определенный порядок. Мы — здесь, они — там. Пусть порой случаются непреднамеренные исключения, но вот без этих чуждых механизмов.

Все обернулись и посмотрели на дремлющий под брезентовым чехлом пулемет.

— Возразить тут трудновато, — признал шкипер. — Но понятия не имею как ты это собираешься делать. Все концы потеряны и отыскать их будет потруднее чем вернуть наш старый якорь.

— Пока не знаю, но у нас есть время подумать, — Энди краем глаза следил за мальчишкой — тот лежал на крыше рубки и разглядывал в бинокль первые, еще бледные, звезды. Похоже, чересчур глубокие намеки и непонятный разговор абсолютно не интересовали Гру.

— Ладно, пока меня куда больше интересует ремонт и запас топлива, — шкипер глянул на барку. — Да и вообще пора бы готовить ужин.

— Помогу вдове с бельем и займемся жратвой, — пообещал Энди и перебрался на барку.

Поосторожнее выжимай, совсем сносились штаны, — предупредила прачка.

— Самым нежнейшим образом, — Энди осторожно встряхнул штаны и повесил на натянутую бечеву

— Вы бы нормальных прищепок сделали, что ли, — проворчала вдова, закрепляя ценный предмет обмундирования. — Прищепок нет, совести нет… Опять мне, убогой, косточки перемывали?

— Делились всеобщим восхищением, — не стал отрицать рулевой, разглядывая пару заштопанных до невозможности носков. — Вы, дорогая леди, стали убийственно хороши. Сущее украшение нашей экспедиции

— Брехло. Я не из этой моды барышня.

Несмотря на термин из вдовье-бесхостого лексикона, смысл был вполне понятен. Встряхивая ветхие носки, Энди еще раз взглянул на спутницу. Узкое лицо, почти до неестественности огромные глаза, по-девичьи острый подбородок, высокая хрупкая шея, узкие плечи, легкое, но не выглядящее миниатюрным, тело. Длинные ноги… Она не то что красива, она чарующе воздушна. Этакая странная, обратная привлекательность, противостоящая любым канонам моды, турнюрам, корсетам и пышным завивкам. Даже волосы, отросшие чуть ниже плеч, вечно взлохмаченные, вполне уместны. Нет, не уместны. Необходимы, как точно подготовленный, завершающий удар фрейм-бола.

— Слушай, ты хороша. Может, и не убийственно, но определенно хороша. Я человек болотный, склонный к тинной созерцательности, но вот так и скажу. Ты тоже ведьма. Эльфийская. Невесомая и красивая.

— Готов влюбиться?

Энди засмеялся:

— Знаешь же, что нет. Я вообще не влюбчив. Хватит с тебя шкипера.

— Страдает, старый козел? — Хатидже сердито прищепила очередную рубашку — Как к барышням уползать, так он первый. Ну, или второй. Док, кажется, его обошел.

— Непреодолимая магия островных отрав, — Энди вытряхнул бельевую корзину. — Не будь злопамятной. Мы все были хороши.

Вдова промолчала. По некоторым недомолвкам Энди догадывался, что на пиру приключалось разное, и суровая леди из-за стола тоже отлучалась. Со шкипером уж определенно, случались ли прогулки с Доком или с обоими джентльменами, уточнять не стоило. Возможно, это все бред отравленного сознания, и вообще лучше не вспоминать.

— Со временем забудется, — сказала вдова, глядя на алеющее закатными лучами море.

— Я вот что хотела спросить, Энди. Если сочтешь наглостью, можешь сразу послать. Царица

— она была настоящая?

— Вполне. Я был весьма нетрезв, по-моему, и она тоже. Нов том, что Ки была настоящая у меня нет сомнений. Это-то и обидно. А почему ты спрашиваешь?

Хатидже убрала с глаз непослушные пряди, пожала плечами:

— Рано или поздно мне придется сойти с «Ноль-Двенадцатого». И отыскать себе что-то вроде дома. Я бы не хотела, чтобы мне потом стало нестерпимо обидно. Не хочу обмануться. Слишком часто самое лучшее оказывается пьяным бредом.

— Понимаю. Ошибиться легко, что верно, то верно. Ну, можешь на меня рассчитывать. Оценим ситуацию, сложившуюся на жизненном столе общими усилиями. Ночные и дневные глаза всегда получше чем какие-то одни.

— Сволочь ты. Тинный ящер и жаб. Ноя, пожалуй, поверю.

— Отлично. Пошли, вода для супа уже вскипела.

— Мгновение. Раз мы уж затронули эту тему, еще один вопрос. Мелкий. Барышни на острове действительно… поросятки? Я их в трезвом виде так и не увидела.

— В них порядком свинского. Объяснить трудно, но, да, весьма и весьма поросятки. А что?

— Я с одной, кажется, целовалась, — задумчиво объяснила вдова.

— Женщина, да ты вообще спятила⁉ Считай, я этого не слышал.

— Что такого? Я дама столичная, глубоко порочная. Хотелось попробовать. И не крути хлебалом, можно подумать со страстными стонами крыть свиней это вполне нормально, а целовать — полный ужас и не комильфо.

— Черт знает что за бесстыдство. Ладно, мне-то что: я ни с тобой, ни со свиньями целоваться не собираюсь. У нас на Болотах такое не принято. Все, пошли к котлу

Энди подловил момент с удачной волной и перепрыгнул на корму катера, вдове напрягаться не пришлось — играючи перешла по буксирному канату. Вот-вот, суть ангелицы непорочной…

Проснулся ночной штурвальный от беготни по палубе.

На горизонте была земля. Гру утверждал, что это южная оконечность мыса Анта, он же Край мира — его «по описанию не спутаешь». Следовало быть осторожными: где-то здесь были отмели Лабиринта, знаменитые не только рыбными уловами, но и опасными рифами.

— Сплошь дворцы, — сомневался штурман, пытаясь разглядеть в бинокль далекий берег. — Сомневаюсь, что имеет смысл в порт входить — встретят нас, сложности начнутся.

— Ну, вряд ли. Пуст город, — заверил мальчишка. — Там все давно спятили и вымерли. Кто поудачливее, успел разбежаться. Те потом уже поумирали.

— Экая оптимистичная история, — покачал головой Док. — А имя сего счастливого града история сохранила?

— Ну Известное имя у города. Только сложноватое, — Гру поднапрягся. — если целиком так «Акропоборейсес», его горожане звали. Нижний город и порт именовались попроще — Сюмболо. А как верхнюю-благородную часть обзывали, никто уже не помнит.

— Усложняли местные, — не одобрил древних жителей гребец. — Видимо, пиндосы-эмиргранты обитали, наихвощбл. Намудренно очень.

— Ты, бмня, язык попридержи! — рассердилась вдова. — Люди вымерли, что их попрекать? Совести у тебя нет!

— Так нам якорь нужен, а не совесть, — оправдался Сан. — И не ори, тоже Тайра-Бэнкша отбеленная нашлась, что б мя зангвж!

— Потом доругаетесь, — оборвал вечных спорщиков шкипер. — Решаем, как нам удобнее десант высаживать.

До заката «Ноль-Двенадцатый» отстаивался среди отмелей и крошечных островков. К порту двинулись лишь в сумерках.

Медлительно катили к берегу широкие полукружья волн. Катер осторожно подкрадывался к пугающе высокой суше — отвесные утесы и полуразрушенные дворцы на их вершинах увеличивались в сгущающейся темноте. Команда напряженно наблюдала за берегом: там ни зажглось ни единого огонька. Катер держал курс чуть восточнее, обходя крайний мыс. Открылся скрытый тенью, но угадывающийся провал глубокой бухты, далее уходили на север каменистые вершины гористого берега.

— Вот он — великий мыс Анта, — костяной хвост земли, — тихо пояснял Гру. — Все к северу и к северу тянется. Говорят, поперек мыс можно за полдня пройти, если в пропасти не упрешься. Зато с юга на север — считай, бесконечен. Вдоль восточного побережья островков уйма, вдоль западного их поменьше. А так мыс все идет и идет. Поселки и города, вроде бы, есть, но все опустевшее. Мозговой мор — страшнейшая тайна проклятия полной безмозглости. А ведь народ был, говорят, не глупее прочих.

— Не нагоняй дрожи, — попросил Энди, занявший место за штурвалом. — Мы поняли. Но безумием со свинским уклоном мы уже переболели, так что безлюдье лично меня только успокаивает. Лучше бы оно так и оставалось: темно и мертво. Якоря мертвецам ни к чему, могут и поделиться.

— Мрачно иронизируешь, Энди, — упрекнул доктор. — Ни к чему мертвых с живыми сравнивать. Живые, знаешь ли, всегда симпатичнее мертвых. Это любой анатомический театр легко докажет. А живые… Желтокожие, краснокожие, европеоиды или слегка свинообразные — так ли уж велика разница? В сущности, все мы очень схожи.

— Джентльмены, сейчас не время философствовать и вспоминать об оставленных островах, — призвал к вниманию и сосредоточению Магнус. — Город-то огромный. Могут быть сюрпризы. Вон дворец какой впечатляющий.

Катерники невольно вновь и вновь смотрели на величественные строения на вершине прибрежной горы — колоннады и высокие галереи храма (или царского дворца?) поражали воображение.

— Парфенон куда тусклее, — прошептала Хатидже.

— Да, удивительный архитектурный комплекс. Прямо-таки вершина эллинского искусства и прочей античной безупречности — согласился образованный доктор.

— Туда лучше не ходить, — пробормотал мальчишка. — Говорят, нехорошее место. Да и якорей там не найти.

— А сокровищница⁈ — оживился Сан. — Там же все ценности остаться должны! Зачем безумцам серебро и всякие короны?

— Ход твоих мыслей наглядно доказывает, что орган, отвечающий за жадность, находится в человеческом организме гораздо выше тазово-хвостового отдела, — сообщил доктор.

— Да ну, млеговобще, чего сразу хвостом попрекать? — обиделся гребец. — Я высказал предположение и версию. Не нужна нам сокровищница, так и ну ее в писопу.

Катер прошел мимо башни навсегда угасшего маяка. Открылись пристани и пирсы. У некоторых причалов из воды торчали мачты небольших затонувших кораблей…

— При случае можем присмотреть что-то вроде челнока. Наш «Заглотыш» слишком неповоротлив, — напомнил экипажу шкипер.

Энди сбавил ход до «самого малого». Огромный порт, спускающиеся к нему улицы, все пустынное и мертвое, нагоняли жути. Никаких признаков жизни, только блекло-серебристая листва деревьев слабо шевелилась на ветру Шкипер снял с пулемета чехол: лязг пулевых контейнеров, занявших место на спарке, подействовал успокаивающе.

Штурвальный подвел катер к пирсу. Легкий толчок, Гру перепрыгнул на массивный настил, накинул петлю швартового конца на чуть покосившуюся причальную тумбу-сваю. Почти неслышный рокот «компада» сейчас лишь оттенял полную тишину неизвестного берега.

— Нет здесь никого, — прошептала вдова.

Берег крепко пропах накалившимся за день камнем, старым рассохшимся деревом, пылью, и, чуть-чуть, мышами.

— Энди, будь наготове, — напомнил шкипер. — Высаживаемся…

Никаких ведьм, цариц, безумцев и оживших мертвецов поблизости не оказалось. Катерники провели разведку, осмотрелись. Якорь для «Заглотыша» удалось найти на удивление легко…

Энди нырял, бесхвостый плавал рядом, помогал привязать веревку и критиковал — с инженерной точки зрения ловцы якоря действовали абсолютно неправильно.

— Нужно барку подвести, и с блоком тянуть, черопуег…

— Усложняешь, тут и так шары встали элементарно, за пару ударов закончим, — отфыркивался рулевой.

Якорь выволокли прямо на пристань, помогали поднять трофей Док с юнгой, да и вдова приложила изящную исхудавшую руку.

— Вот без тебя бы вообще не управились, — иронизировал Сан.

— Сейчас дам по башке тупой, — немедля пригрозила вдова.

— Давайте мы вас попозже послушаем, — предложил доктор. — Сейчас нужно второй якорь искать, а еще дрова пилить. В общем, потом развлечетесь.

Мародеры разделились на две группы и принялись осматривать ближайшие портовые строения и воду у пирсов — всякой дряни там хватало. Энди поднял багром некую железяку, отдаленно похожую на якорь, но явно ей не являющейся.

— На двуногу восьмидесятидвухмиллиметрового миномета похоже, мяегвжо, — определил бесхвостый. — Как думаешь, есть тут такие штуковины?

— Вряд ли. Лично я не представляю, о чем ты говоришь. Впрочем, Гру утверждает, что на некоторых крупных кораблях ставили метательные машины, — припомнил ночной рулевой. — Но это еще когда их сказочный флот на плаву оставался.

— Да, странный мир. Между прочим, куда я не приду, оказывается, опоздал. Вот Британия, чтобеевонах, совершенно повыродилась. А здесь уже никакого флота, только так, одни расказни. Зрадный рок и невдача, млихвощвжо…

— Не улетай умом, мы якорь ищем. А что до вырождения, так это ты Глор не видел. Весьма немаленький город, и на вырождающийся ничуть не похож.

— Привираете, небось, — вздохнул недоверчивый гребец. — Я ж всерьез вмирал, что тут шутить, суегвжорда…

Давно уж дело подошло к полудню, а со вторым якорем не ладилось. Продвигаясь вдоль причалов, искатели уперлись в скалу пирсы кончились, вода вяло колыхала полусгнившие доски развалившейся сторожки, якорь среди них искать было бессмысленно. Подошли уже осмотревшие дряхлые портовые строения Докс вдовой и мальчишкой:

— Пусто. Вернее, груды мусора и осыпающиеся стены. Из любопытного — человеческие кости и череп молодого джентльмена — зубы недурны, за гигиеной горожане следили, — похвалил Док.

— Все ценное и якоря отсюда давно уж растащили. Не одни мы такие умные, за столько лет наверняка не раз заплывали сюда любопытствующие, — логично заметила вдова. — Гру, когда здесь эпидемия прошла?

— Года три как уже, — задумчиво сказал мальчик.

На него в изумлении воззрились все катерники.

— Ну, так говорят. Кто ж точно считал? — оправдался юнга.

— Ладно, на обратном пути проверим вот тот дом, а потом я сплаваю к затонувшим лодкам, может там якорь какой найдется, — сказал Энди, поправляя очки.

— Да, возвращаемся, а то старина Магнус уже наверняка беспокоится, — поддержал доктор, явно уже подумывающий об обеде.

Моряки двинулись назад — солнце изрядно припекало, от стен порта горьковато и пронзительно пахло горячей полынью. По древнему настилу пристаней ветер гонял сухие листья.

— Красивый был город, — признал доктор, поглядывая в сторону высящегося над морем дворца.

— Неприятный. И город, и дворец, — поморщилась чуткая Хатидже. — Даже без рассказов ощущаешь, что здесь прошла тяжелая болезнь.

— У людей голова — вечно слабое место, — изрек довольно неглупую мысль мальчишка.

— А, твокурвать! — внезапно взвизгнул Сан, уставившись куда-то повыше дворца. — Драконы⁈ Бэтмены⁈ Нет, птердактели⁈

— Что за буйная фантазия? — изумился доктор, вглядываясь в сияющее небо. — Просто крупные птицы.

Энди ничего рассмотреть не мог — птицы или кто там еще вдруг решил полетать — сейчас были слишком близки к солнцу Прямого взгляда на такое сияние даже защита синих очков не позволяла.

— Какие же это птицы. Док? — Хатидже из-под руки вглядывалась в небо. — Нет, это что-то иное…

— Ну! Иное! Похуже драконов. Это полный шмондец! Бегите! — проорал юнга, уже удирая со всех ног. — Это керы!

Керы? Энди смутно помнил каких-то мифологических тварей. Кажется, с ними Одиссей встречался. Или Геракл? Впрочем, об этом уместнее потом расспросить. Гру не из тех детишек, что паникуют без повода.

Катерники помчались в сторону «Ноль-Двенадцатого». До судна было далековато — увлеклись поисками, забрели на противоположную сторону порта. Прыткий Гру порядком оторвался от остальных — летел стрелой, перескакивая через бревна и сходу перемахивая проломы в настиле причала. Вот оглянулся и, кажется, еще надбавил ходу.

— Ой-ой, — вскрикнула вдова, тоже оглядываясь. — Они уже рядом. Громадные!

— Да что же это такое? — уточнил Энди, злясь на свое неудачное зрение.

— Типа ангелов. Но черные и страшные, — пропыхтел гребец. — Походу еще и дохлые, беевощх. Зомбяки!

— Не успеть, — пропыхтел доктор, выхватывая из-за пояса пневм. — Бегите, я их встречу

Он попытался сесть на изжеванное штормами и непогодой бревно и подготовить оружие, но Хатидже ухватила доктора за рубаху и взвизгнула:

— Прячемся! В сарай!

Энди схватил Дока за другое плечо, рванул в сторону ближайшего строения. Багор мешал — доктор и длинное оружие трудно сочетались. Гребец несся впереди, завывая невнятное «шведенько-швыденько!», в ушах свистело, доктор хрипел. Беглецы влетели в темный дверной проем, Энди показалось, что его мягко толкнуло в спину волной воздуха, даже очки чуть не слетели. Сзади послышался хлопок, словно развернулся огромный парус, что-то заскрежетало, с потолка посыпалась пыль, и отвратительный голос свистяще выкрикнул:

— Отдай душу, смертный!

— Твою мать! — сказала вдова, оглядываясь.

Энди отметил, что бледность в сочетании с ярким румянцем летучей вдове вполне к лицу и тоже оглянулся…

Тварь показалась ночному рулевому довольно крупной. Стены сарая вполне прикрывали от солнца, смотреть ничего не мешало. Птица-женщина, раскинув широкие массивные крылья, заглядывала в полутьму строения. Желтые глаза ярко светились, лицо, безобразное, с хищным носом и клыкастым ртом, тем ни менее, сохраняло намек на определенную красоту, пусть и засушенную. Но птичьи косолапящие ноги с огромными когтями, и костлявое, со впалыми ребрами и болтающимися мешками грудей, тело, выглядели однозначно отвратительно.

— Ты, чуждый, зачем пришел? — неразборчиво спросило чудовище. — Теперь умрешь. Но пусть к нам сначала идут люди. Или у вас есть нэк?

— Ничего нету, сами побираемся, — признался Энди и швырнул в монстра обломком жерди — тварь прикрылась крылом — пробный снаряд безвредно стукнулся в кожистую преграду.

— Упрямец! — омерзительно захохотала ужасная леди и простерла в стороны широкие крылья. — Вы отдадите свои души…

Щелкнул пневм — доктор и пистолет не сплоховали: тварь судорожно дернула головой, мотнула гривой длинных свалявшихся волос, болезненно свистнула и исчезла.

Энди и гребец поспешно закрыли рассохшиеся половинки двери, застопорили обломком жерди и привалили балкой.

— Отличный выстрел. Док! — восхищалась вдова. — Прямо в глаз!

— Это с перепугу, — признался доктор. — Но, вроде бы, небесполезно.

— Это ж керы! Керы! — заскулил Сан. — Их так не взять.

— Почему? Органов зрения у нее всего два, попробуем, — снайпер от науки и медицины принялся проверять баллон пистолета.

— Они же бессмертные, — потерянно напомнил гребец. — Все, теперь не выпустят! Эх, напизег, ирония судьбы — все равно через баб пропаду Крылатые, бессмертные — вообще изврат!

— Полного бессмертия не бывает, с научной стороны это выглядит полным нонсенсом,

— безапелляционно заявил эскулап. — Мальчик несколько преувеличивал и фантазировал.

Энди скользнул в полутьму — в тени строения рулевой чувствовал себя много лучше. Щелей в стенах просторного помещения хватало: просматривалась пристань, стоящий в двух сотнях шагов «Ноль-Двенадцатый». Видна была только корма катера — никаких следов борьбы и трупов. Надо думать, Гру успел домчаться и остатки команды заперлись в трюме. Благоразумно. Придется подождать, пока поднимут давление в котле. Энди глянул наверх: убежище выглядело куда солиднее, чем казалось при бегстве: нижнее помещение, видимо, когда-то служило складом, наверху были или жилые комнатушки, или нечто вроде торговой конторы. Сейчас сверху временами сыпалась пыль, потрескивали стропила — похоже, летучие твари устроились на крыше.

Энди повернулся к товарищам:

— Этих… дам с крыльями, сколько?

— Я видела двух, — сообщила вдова. — Одинаковые, старые и омерзительные. Но летают быстро. До корабля нам не проскочить.

С крыши донесся свистящий смешок и визгливое карканье:

— Бегите, смертные! Бегите! У вас уже нет душ! Или у вас есть нэк?

— Слух у этих летуний недурной, — отметил Док.

— Мы ничего не собираемся скрывать от этих общительных леди, — заверил Энди. — Но кто это такие и отчего они вдруг бессмертные?

Товарищи смотрели на рулевого как на полного идиота.

— Ах, так он же днем спит! — сообразил Сан. — Этдурвосездец. Хотя тебе этак поинтереснее будет помирать.

— Мне уже интересно. Что я пропустил?

— Гру нам за работой всякие басни плел про здешнюю флору и фауну, — объяснила вдова. — Не совсем басни, конечно, но пересказ пересказов. Эти вот керы, по преданью, забирают людские души. Сами они бессмертны, сталью или стрелами их не взять.

— Насколько я понял, у этих существ повышенная склонность к регенерации, — умно вставил доктор. — Если это, конечно, те самые керы. Боюсь, нам предстоит это проверить.

— У самого Гру не возникло-то сомнений насчет природы этих тварей, — припомнил ход недавних событий ночной рулевой. — Соображает и бегает он быстро.

— Что сопляка винить? Если бы у меня ноги так в усеченную жопу не отдавали, я бы тоже по-настоящему рванул… — печально признался гребец.

— Никто мальчишку и не винит. Но нам нужен план сражения, — Энди посмотрел вверх — там было тихо.

— Может, посидят, да улетят? — предположил, преисполнившийся несвойственного ему оптимизма. Сан. — Жрать в нас, нуегащепец, собственно вообще нечего — мы и сами отощавшие. А души… Я бы за такими душами вообще не гонялся, нахего.

— Да, души у нас несвежие, — согласилась вдова. — Но вы этих «ворон» видели? Голодные, а та, что окосела, так еще и плешивая. Нет, не уйдут, пока нас не съедят…

Оживленную дискуссию прервал свист и невнятный крик на крыше. Посыпалась черепица — на крышу еще кто-то приземлился.

— Дополнительная эскадрилья, — догадался гребец. — Все, щас, пинамвобщуй, полезут бетмен-вумены.

Катерники прекратили малополезные разговоры и принялись спешно укреплять свой «форт». Камни из полу-рассыпавшейся перегородки и пыльный грубый стол-прилавок подперли дверь. Энди глянул на лестницу, ведущую на второй этаж: часть ступеней отсутствует, для крылатых демоны это, конечно, не препятствие, хотя столбы-подпорки не дадут развернуть крылья. Нет, расстановка шаров на игровом столе не так уж безнадежна. Смущает предполагаемая бессмертность тварей — абсолютно непонятно как это преимущество выглядит на практике.

Невесомая вдова оказалась на верхних ступенях лестницы, присев и обхватив руками колени, внимательно всматривалась вверх: в прорехи черепицы било солнце, иногда там слышался шипящий свист. Похоже, керы совещались-секретничали.

— Все же интересно, сколько там этих красавиц, — прошептал Док.

Вдова обернулась и показала три пальца.

— Не так плохо, — признал доктор. — Энди, как думаешь, сколько нам нужно продержаться?

— Минут пять, быстрее котлу не набрать минимально необходимого давления, — прошептал рулевой. — Вот что дальше. Мы и понятия не имеем о тактике этих крылатых созданий.

— Что ж, тогда подумаем о собственной тактике, — резонно предложил Док. — Каковы наши действия при начале штурма?

С оружием у окруженных моряков было средненько: багор и нож у рулевого, славный пиратский топорик у гребца. Лучше всего был снаряжен Док: лейтенантская сабля и пневм. Хатидже имела на вооружении лишь прелесть своей изящной худобы.

Шептать Энди не решился: имелись подозрения, что враг обладает тонким слухом, и, если слова о котле и минутах керы едва ли могли правильно понять, то расстановку боевых сил озвучивать было незачем. Меж тем, диспозиция была ясна: Док и гребец прикрывают опасные направления, багор оставался в главном резерве, вдова — наблюдательница. Энди жестами объяснил ожидаемый ход компании, мужчины понимающе закивали, Хатидже жестом подтвердила, что тоже все поняла. В принципе, гарнизон был настроен решительно

— совместное плаванье сплотило экипаж, да и умирать странным бездушным способом никому не хотелось.

— Смертные, где ваши грязные души? — дуэтом вопросили на крыше. — О, есть ли у вас нэк?

Зашуршали крылья, сквозь щели были видны промелькнувшие тени. Две керы опустились на землю перед дверьми склада.

Энди, размышляя по поводу таинственного «нэка» — абсолютно непонятно, что это такое и чем именно оно так ценно — приготовился.

— Души! Мелкие сухие душонки без нэка, — свистяще предвкушали снаружи. Двери заскрипели и задергались, похоже, крылатые твари безо всяких затей наваливались на преграду. Несомненно, просто отвлекающий маневр — здешние дарки явно не отягощали себя искушениями боевого снукера.

Энди махнул гребцу и бесшумно отступил вглубь склада.

— Не лезь! Кыш пошли! Забью! — слегка визгливо, но бесстрашно предупредил Сан, показывая дверям топорик. — От сранбабсукжотвою!

Снаружи на двери попытались навалиться поплотнее, тени за шаткой и неубедительной преградой казались огромными.

— Отскочили, падлы вонючие! — завопил храбрый гребец и в ужасе оглянулся. Энди показал, что враг не так велик, это крылья у тварей огромные. Сан кивнул и клацнул зубами

— его одолевали сомнения. Двери раскачивались все сильнее. Взломщики из кер были не самые лучшие, но дряхлый дверной проем уже истошно скрипел…

Наверху рухнула черепица, помещение наполнилось едкой пылью: сидящая на крыше кера срывала кровлю мощными когтистыми лапами. Вдова спорхнула на пол. Док судорожно чихнул и приготовил пневм. Крылатая тварь уже протискивалась между стропил, вот неуклюжим прыжком достигла лестничного проема. Крылья ей мешали, кера с трудом, неуклюже пропихнула себя на лестницу.

— Отдай душу, смертный!

— Для начала, леди, угоститесь добрым британским металлом! — доктор открыл стрельбу.

Кера пронзительно свистела, отворачивая лицо и жмуря желтые глаза: пули-шары поражали ее голову, разрывая грязные уши, дырявя щеки. Шесть выстрелов нанесли чудовищу недурной урон — лопнул левый глаз, лицо стало походить на мертвецкий лик, исклеванный славным вороном-падальщиком. Седьмой шар, уже ослабевший от падения давления в баллоне, угодил в бурые клыки, тварь оскорблено выплюнула пульку, что-то невнятно просвистела. Отверстия на лице керы уже затягивались-зарастали, вот в опустевшей глазнице появился новый глаз, еще маленький, но уже пронзительно желтый. Разноглазая тварь производила несколько гротесковое впечатление, но симпатичнее в этом момент не стала.

— Действительно мгновенная регенерация! Редчайший случай в биологии, — доктор бросил бесполезный пневм и выхватил саблю.

— Грязная душа, грязная! — недобро предрекла кера, волоча по лестнице свои крылья.

Столбы-колонны мешали даркше развернуться. Что было вполне ожидаемо. Чахлая лестница раскачивалась и взвизгивала даже под этим не очень тяжелым грузом. Энди отодвинул доктора, ударил торцом древка багра под них средней колонны — столб подломился, лестница с жутким скрипом начала заваливаться. Керра, учуяв недоброе, рванулась — ее длинное крыло порвалось, зацепившись за обломок бруса — но было поздно. Рухнула часть верхнего перекрытия, отброшенная к стене тварь оказалась практически распята рухнувшими балками — просторные крылья весьма способствовали этой удачной ситуации. Энди ударил острием багра, прибивая правое, относительно свободное крыло к стене. Доктор проявил похвальную догадливость, мгновенно вооружился жердью, малоизящно подпрыгнул и с силой врезал по провисшей части перекрытия. На этот раз сверху посыпалось даже сильнее: на балках оказалось порядком черепицы. Энди едва успел выдернуть из этой лавины багор. Кера придушенно свистела из облака пыли.

— Жива, зараза, — нервно отметил гребец. — А эти вообще осатанели…

Товарки чудовища действительно ломились в дверь, но таранных способностей у летучих даркшей было не особенно много.

— Дай-ка пока секиру, — попросил Энди, просчитывая следующие удары кия битвы.

Ударную докторскую жердь мгновенно превратили в колющее оружие путем спешного заострения одного конца и совместными усилиями вогнали между балками завала. Кера неистово засвистела от боли.

— Чувствуется рука хирурга, — сказал доктору Энди.

— Небольшой опыт есть, — согласился Док. — К сожалению, попасть в сустав сейчас сложно. А не зафиксировать ли нам, леди и джентльмены, и вторую конечность этого, э… рукокрылого?

Еще одной жерди под рукой не оказалось, использовали поспешно заостренную доску. Запрыгнувшая на остатки второго этажа Хатидже руководила прицеливанием:

— Ниже, иначе в балку попадете. А теперь чуть снизу вверх… Так!

Доску вбили в стену, пронзив мятое крыло агрессорши. Приваленная и пришпиленная кера свистела, скрежетала клыками, пыталась крошить когтями балки и доски, но завал пока держался.

— А как окончательно умерщвлять этих демонов наш юнга не рассказывал? — поинтересовался рулевой, указывая вдове на крышу — было понятно, что летучие твари, пусть и порядком безмозглые, рано или поздно додумаются воспользоваться уже готовым проломом. Хатидже кивнула — за крышей она следила.

— Не припомню, — признался доктор. — Разговор шел сугубо академический, о местном бестиарии вообще, до конкретных охотничьих приемов мы не дошли.

— Да что тут думать, маеена⁈ — разгорячился Сан. — Иссечь на порционные куски и сжечь в топке, нахвообж. «Компад» и не такое пережжет.

— Для начала заиметь бы нам хоть одну алебарду, — пробормотал Энди. — Так-то эта дрянь не пожелает «иссекаться».

За дверью захлопали крылья — керы, завывая про «души», взлетели. Вдова указала тоненьким пальцем наверх.

— Увы, вполне понятно, — вздохнул рулевой. — Готовимся, леди и джентльмены. Хатидже, будь любезна спуститься и спрятаться, поскольку…

Слова Энди заглушил громогласный короткий гудок — «Ноль-Двенадцатый» набрался паровых сил и вступил в дело.

— Драккар⁉ Драккар! — свистели кружащие над сараем керы. — Много душ!

Катер успел отойти от причала и развернуться — теперь направлялся обратно, издавая гудки и дымя трубой — в ход явно были пущены стратегические запасы угля. За штурвалом стоял юнга, сам шкипер занял место за пулеметной установкой.

— Сейчас попорет как воробьев, нунавжо! — крикнул гребец, как и весь сарайный гарнизон, припавший к щели в стене…

Солнце резало глаза, очки помогали только частично. Энди видел синеватую бухту, «Ноль-Двенадцатого» взявшего боевой курс, кинувшихся навстречу катеру демониц. К сожалению, четким строем керы не отличались: хищно свистя, они налетали на катер с разных сторон. Магнус выбрал целью правую противницу стволы пулемета развернулись навстречу Было видно, как шкипер что-то прокричал — подзадоривая противника или отдавая команду рулевому, было непонятно. Хатидже ахнула — казалось, капитан «Ноль-Двенадцатого» уже упустил момент — кера была рядом с катером, когтистые лапы уже тянулись к склонившемуся за установкой пулеметчику. Нет, в последнюю секунду, Мк2.2 застучал…

Казалось, керу сшибли не столько пули, как струи раскаленного пара — рассеченная стрекотом спаренных стволов демоница, закувыркалась в воздухе, врезалась одновременно и в воду и в борт катера. В ту же секунду, «Ноль-Двенадцатый» резко изменил курс — вовремя! — падающая с левого борта кера ударилась прямо в пулеметную тумбу, полоснула когтями шкипера — Магнус успел откинуться, подхватить приготовленную кувалду Ответный удар серьезного инструмента смял костлявое плечо чудовища, прошиб перепонку крыла. К сожалению, на этом успехи шкипера в рукопашном бою и закончились — мощный взмах крыла вышиб оружие из его рук. Вовремя сориентировавшись, Магнус вниз головой нырнул в трюмный люк. Когтистая лапа твари ухватила моряка за ногу, но разношенность походной обуви сыграла спасительную роль — в когтях керы остался только шкиперский сапог. Демонша в ярости сунула голову в люк, и, видимо, схлопотала чем-то по морде. Отшатнувшись, чудовище затопталось вокруг люка: подставлять лицо оскорбляющим действиям добычи кера не хотела, а протиснуться в трюм ей мешали крылья. Сообразив, что здесь ничего не поделаешь, тварь прыжком переместился к рубке и заглянула внутрь. Судя по негодующему свисту, увиденное ее не вдохновило.

— Спрятался мальчишка? — не понял доктор.

— Нет, выскочил с другой стороны и в машинное нырнул, — пояснил Энди. — Нужно срочно отвлечь нечисть!

— Твоюжсуееть! — ужаснулся Сан. — Вторая бетмэнша вылезает!

Действительно, расстрелянная пулеметом кера вынырнула у свай пристани. По-видимому она была не в лучшей форме: огромной тряпкой болталась на поверхности, ошеломленно крутила изуродованной головой. Половина черепа отсутствовала, но огромная рана затягивалась на глазах, правда, оставаясь безволосой. Вообще-то, зрелище было отвратительным.

— Выходим и отвлекаем! — призвал Энди, торопливо отшвыривая от двери балки и доски.

Неожиданно в небе засвистели — мелодично, но изумительно пронзительно. Обе керы задрали головы, доктор и Сан приникли к щелям в стене «форта».

— Да что там еще⁈ — зарычал Энди, отваливая особо тяжелую колоду

— Так это… — потрясенно прошептал гребец. — Хатиджика… в два пальца свищет и «горку» делает.

Энди оглянулся — действительно, в сарае вдовы не было. Через крышу взлетела? Совсем, что ли, ошалела⁈

Половинка двери, наконец, поддалась. Энди и багор выскочили в омерзительно слепящий день. Рулевой, прикрывая глаза ладонью, вскинул голову…

Вдова, уже не свистала, привлекая внимание, а раскинув руки, уносилась в небо. Зрелище, которому просто невозможно поверить. Легкая фигурка-крест, несущаяся словно по воле магии. Но, похоже, кое-кто верил: кера, мгновенно сорвалась с палубы катера, резко взмахивая крыльями, устремилась наперерез.

— Эй, куда, недопырша грязная⁈ — заорал Энди, размахивая багром.

Тварь, явно не слышала, и она, и ее соплеменница-купальщица, что покачивалась на волнах, свистели одно:

— Бареды вернулись! Проклятые бездушные бареды!

Проклятий демонш моряки вообще не поняли. Рядом с Энди стоял доктор, ощупью менял баллон в абсолютно бесполезном сейчас пневме.

— Догонит! Будь я проклят, сейчас догонит.

— Черт! У меня сейчас глаза вытекут, — замычал Энди, пытаясь разглядеть происходящее в солнечном зените…

Чернокрылая тень настигала фигурку-крестик. Мощные взмахи крыльев, резкость движений — сейчас, в сравнении, кера выглядела просто огромной. Обе летуньи были уже далеко. Солнце начало выедать глаза, Энди был вынужден отвернуться и закрыть очки ладонью. Доктор охнул.

— Да что там⁈ — Энди выругался в безобразной бесхвостой манере.

— Наша в пике сорвалась. Это верно! Должна оторваться, — объяснил что-то выволакивающий из дверей Сан. — Группируйся, группируйся, давай, Хати!

Крошечная точка стремительно неслась к земле. Точка крупнее, сложив крылья, падала следом, но отставала, отставала… — Энди чувствуя, что снова ничего не видит, замотал головой и отвернулся от слепящего зенита.

— Эй, на борту!

— Да готовы мы! — одновременно в два голоса отозвались с «Ноль-Двенадцатого».

Согнутый и кривобокий Магнус возился у пулемета, Гру выглядывал из рубки, ведя катер к пристани.

— Маневрируй, только не стой! — отчаянно заорал Энди, подхватывая багор.

— Ну! — злобно отозвался юный рулевой.

Да, бесспорно, оставшиеся на борту и сами знали что им делать. Магнус с ужасом взглянул в небо, но развернул пулемет в иную сторону и выдал струи пуль по болтающейся на воде твари. От головы и плеч керы полетели ошметки, дрянная дарк исчезла с поверхности…

— Хлопцы, бронещитом прикрываемся! — призвал гребец, вздымая вертикально крышку складского стола.

В инженерном отношении мысль была недурна, но тактически непоправимо опаздывала от событий. Энди, не отвечая, нырнул в строение. Боги, как же хорошо без солнца! Рулевой-С-Болот, метнул наверх багор, подпрыгнул, ухватился за край нависающего перекрытия, подтянулся… Балка заскрипела, но выдержала. Эх, хорошо быть летучей вдовой. Сейчас она будет здесь…

Энди успел подхватить оружие, как в пролом крыши влетел скорчившийся живой шарик

— Хатидже явно пыталась затормозить свой безумный полет, но все равно ядром сшибла доски на краю провала и с хрустом улетела в угол нижнего этажа…

Снаружи застрекотал пулемет. Смотреть вверх, на открытое небо Энди опасался — сейчас зрячие глаза были нужны как никогда. В общем-то, и так понятно: Мк-2.2 имеет приспособление для зенитной стрельбы самое примитивное, очередями в воздух быстролетящую цель перехватить трудно. А кера — бесспорно весьма быстрая цель. Но перед проломом она затормозит…

Захлопали крылья, пролом в крыше закрыла тень. Энди с облегчением приоткрыл один глаз и ударил багром. По морде и сразу крюком за шею…

Притянутая к стропилу кера выкатила безумные глаза:

— Пусти, бездушный! Кто ты⁈

— Простите, леди, сам не знаю, — Энди пытался резко повернуть багор, но шея твари, не такая уж толстая с виду, не поддавалась и не сворачивалась.

Керра упиралась крыльями в стропила, временами почти отрывая рулевого от шаткого пола.

— Да где пулемет-то⁈ — замычал Энди, чувствуя, что сейчас взлетит, пусть и не так грациозно как некоторые.

Пулеметная установка «Ноль-Двенадцатого» молчала. Снаружи сиротливо щелкнул пневм — кера вздрогнула.

— Так что ты ей в задницу стреляешь, млее⁈ — завопил Сан.

— А куда еще? — уточнил доктор и выстрелил трижды.

Керра ворочалась, неуклюже, но опасно, норовя дотянуться когтями до упорного пленителя. Твари мешали стропила и остатки черепицы, но Энди начал думать, что древко багра нужно было сделать и подлинней. Рядом оказалась встрепанная Хатидже, привзлетела над полом и сунула в распахнутую пасть керы щербатый край доски. Чудовище подавилось занозами и собственным негодующим свистом, еще неистовее выкатила пронзительно-желтые глаза — взгляд крылатой дряни был на редкость ненавидящим.

— Поосторожнее! — предупредил Энди.

Вдова выругалась, увернулась от когтей и принялась пихать доску поглубже в глотку противницы. Хатидже явно не хватало точки опоры, зато хватало упорства — доска помаленьку раздирала рот твари. Кера принялась грызть орудие пытки.

— Что, не слишком вкусно? — злобно ухмыльнулась вдова и принялась оглядываться: — Сейчас что-нибудь с гвоздями подберу

Гвозди применять не понадобилось — ожил пулемет на катере. Энди закричал вдове «пригнись, зацепит!». Хатидже не стала проявлять свойственное ей упрямство, скорчилась на полу…

Керра дергалась и визжала — ливень пуль попросту сносил большую часть ее тела. Летели ошметки кожистых крыльев, осколки костей, отвалилась свисающая лапа… Полнокровностью данный вид дарков не отличался, но на голову Энди капала какая-то липкая гадость. Несколько пуль задели наконечник и древко багра, рулевой понял, что кера сейчас освободится. Почти так и вышло: тварь шлепнулась внутрь строения, но оставалось от чудовища не так уж много. Пулемет смолк…

— Как вы там⁈ — надрывался Сан. — Живы⁈

— Не тупи, топор давай быстрее, — отозвалась вдова, бесстрашно примериваясь к добыче.

Кера сохранилась примерно в объеме одной шестой части тела, это если не считать крыльев. Голова, шея, частично ключицы…

— Нужно все-таки еще укоротить, — предположила вдова.

— Несомненно!

На второй этаж закинули топорик. Хатидже вбила в пасть чудовища доску понадежнее, придерживала трофей, Энди рубил шею — сухую и неподатливую как корень самшита. Лишенная легких тварь свистеть и проклинать уже не могла, лишь ненавидяще смотрела и слабо грызла доску

— Боюсь, сегодня мы вынуждены поступать предельно жестко, — сказал Энди, заканчивая процесс.

— А что, черт возьми, нам еще делать⁈ — воскликнула летучая вдова. — Внизу еще две такие пробл…

— Я вашу терминологию не до конца понимаю, но спорить не буду, — пробормотал Энди.

Демонша, нуждающаяся в заботе, оставалась все же одна. Та, что болталась в воде, исчезла: то ли утонула, то ли уплыла заращивать крылья и все остальное. На катере Гру и доктор бинтовали шкипера — спину и бок тому распороло крепко. Сан и рулевой позаботились о плененной кере: покончить с этой тварью уже апробированным методом не получалось, поскольку лапы у чудовища имелось и приближаться на «дистанцию работы топором» было опасно. Пока что завал, удерживающий пленницу, подперли расклиненными брусьями.

— Снять пулемет и расстрелять прямо здесь как воздушную террористку- рецедивистку жоеевощуй! — предложил Сан.

— Это возни сколько вместе с котлом снимать, — вздохнул рулевой. — Пошли на борт, дух переведем и посоветуемся.

— Пообедать бы надо, етеговосем, — намекнул гребец.

Мысль была правильная, все порядком устали.

— Боевые шрамы украшают мужчин, — заверял доктор, допивая чай.

— Сзади я и раньше был сущим красавцем, — вяло согласился полулежащий на одеяле шкипер и покосился на Хатидже: — Миссис, какого дьявола вам вздумалось летать именно сейчас?

— Так сложились обстоятельства, — пояснила тощая красавица, намазывая вареньем ломтик лепешки. — Подумалось, а не размяться ли мне и не спасти жизнь кому-нибудь? Без вас, сэр-ворчун было бы скучновато. И без ловкого сопляка тоже.

— Вышло красиво, — отметил Сан. — Даже чересчур, етегнавжо. Думал, убьешься. А я предупреждал — посадку нужно отрабатывать! И выход из «штопора»! Это, епругужэ, самые сложные элементы пилотирования! Копыта переломаешь!

— Поучи меня еще, теоретик херов, — миролюбиво огрызнулась вдова, удобнее вытягивая забинтованную ногу — при скоростной посадке она слегка повредила лодыжку и расцарапала лицо.

Шкипер, неловко облокотившись о локоть, молча смотрел на Хатидже

Энди подумал, что самые безумные личные решения и роковые повреждения психики происходят в молчании. Впрочем, дело обычное, и довольно предсказуемое. Почему бы и нет? Здешний мир достаточно безумен и весел, чтобы одобрить такие нелепые решения. Хотя, эти решения людям еще предстоит осознать. Не все видят и просчитывают партию целиком.

— Сэр, не сойти ли нам на берег? — Гру успел вынуть из трюма двуручную пилу и моток крепкого фала.

— Пожалуй, не стоит откладывать тяжелую работу, — согласился Энди и встал.

— Постойте, вы за дровами? — удивился доктор. — Давайте хоть немного передохнем.

— Они не за дровами, — пояснила вдова.

— Вы ступайте, а я посуду уберу — как обычно мгновенно сориентировался Сан.

— Прибери и еще раз осмотри пулемет, — приказал шкипер.

Пулеметная установка катера сплоховала в самый неподходящий момент — задница керы была как на ладони, но подачу пуль из бункеров заклинило, пришлось менять контейнеры с боеприпасами. Все могло быть совсем плохо, если бы не расторопность юнги.

Энди и юнга сошли на берег, доктор, вздыхая, спрыгнул следом.

— Док, вы бы пока часовым постояли. Нам спокойнее будет работать, — намекнул рулевой.

— Интересы науки требуют моего присутствия, — пробормотал Док. — Хотя, откровенно говоря, мне это не доставляет удовольствие.

— Ну — кивнул Гру. — Док, а хотите знать, что означает в здешних местах «остаться без души»?

Моряки выслушали краткое описание последствий «обездушивания». Доктор кашлянул и почесал нос:

— Никогда не думал об этом вопросе со столь практической стороны. Несомненно, керы

— большое зло.

— Куда большее, чем добровольное впадение в свинство, — согласился Энди. — Не казнитесь, сэр.

— Это совершенно не то чувство, что я испытываю, — запротестовал доктор. — Что ж, приступим к препарированию.

Все кончилось довольно быстро — у команды «Ноль-Двенадцатого» уже имелся некоторый опыт.

— И все же такими открытиями нельзя пренебрегать, — доктор рассматривал полуживые головы кер. — Опыты со столь уникальными биологическими экземплярами могут принести неоценимую пользу человечеству.

— Так в чем дело. Док? Помнится, у нас есть склянка от незабвенного зайца. Остается набраться мужества и пожертвовать запасами джина. Вы готовы на столь самоотверженный поступок? — поинтересовался Энди.

Доктор посмотрел крайне укоризненно и поспешил на катер за посудиной и консервирующей жидкостью.

— Меняются люди, — заметил рулевой, приступая к конструированию.

— Ну, — согласился мальчишка, очищая найденное в развалинах кованое кольцо. — Я вот драпанул на катер, а теперь чувствую себя не очень.

— Пустое, Гру Это был очень осмысленный и целесообразный поступок. Шкипер в одиночку бы ни за что ни справился. Мы твои должники.

— Взаимозачетом пойдет, — умно сказал юнга и кивнул на новейшее изобретение: — Сомневаюсь, что это одобрят в порту Тут почище заспиртованной башки получится.

— В порт «Ноль-Двенадцатый» не ходок, ты и сам знаешь. Мы скромные, одинокие, оно и к лучшему.

— Ну, — Гру принялся привязывать к кольцу фал.

Все три керские ноги накрепко стянули между собой: якорь получился не столь уж массивным, зато острые когти сами собой хищно сгибались, норовя зацепиться за любую неровность. Четырехлапый якорь получился бы еще надежнее, но одну из конечностей пулемет разнес в клочья.

— Утяжелим, испробуем на практике, а при случае заменим на нормальный якорь, — сказал Энди, оценивая импровизированное полуживое устройство.

— Ну. При абордаже такой штуковине цены не будет, — предположил мальчишка не без опаски разглядывая снасть.

— С абордажами можно не торопиться. Нам и так нескучно, — заметил рулевой. — Хотя невеселое место этот Аккро-Поборесес. Ты заметил, тут и птиц нет. Неужели керы всех сожрали?

— Кто их знает. Странно, что вообще тут еще кто-то летает. Керы обычно к нормальным людям жмутся, а тут вдруг на нас. Надо бы сваливать побыстрее, — намекнул разумный юнга. — Дров мы и на островах напилим.

С первыми сумерками «Ноль-Двенадцатый» вышел в море.

Шифровка.

Лагуна — Твин Кастлу

Прогулялись по старым местам, поностальгировали. Толку никакого. Разве что окрепло убеждение, что вымирание гомо сапиенсов резко улучшает экологию.

Из блокнота'/ ениальныв размышления и склероз "

Отчего-то печальные дни запоминаются ярче веселых.

Октябрь мрачного Г S1 Это, Онтарио, испохабленный берег еще недавно красивой реки. Я выползаю из-под трупов, нож туп, а пояс тяжел от свежих скальпов. Лежат наши шауни, вокруг навалено янкесов в загаженных панталонах, но толку… Великий вождь пал. Индейской Конфедерации уже не подняться…

Да чертт его знает почему вспомнилось. Попробовать еще раз, что ли?