Святые грешники

Борьба за единство Русской земли, успехи и просчеты («несть человек, иже жив будет и не согрешит»)

Князь Дмитрий Донской

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ

Дмитрий Иванович (Московский) Донской (1350–1389 гг.) — великий князь владимирский (с 1363 г.) и московский (с 1359 г.). Сын Ивана II Красного. Проводил активную внешнюю политику, направленную на централизацию земель вокруг Москвы. Вел борьбу против суздальского князя Дмитрия Константиновича, тверского князя Михаила Александровича, рязанского князя Олега Ивановича, литовского князя Ольгерда. Пользовался поддержкой митрополита Алексия и игумена Троиико-Сергиевого монастыря Сергия Радонежского. Поддерживал дружеские отношения с Византийской империей, но в то же время добивался независимости Русской Православной церкви от Константинопольского патриарха. Присоединил к великому княжеству Московскому города: Галич, Углич, Дмитров, Белоозеро и княжества: Костромское, Чухломское, Стародубское. В 1376 г. провел удачный поход на Волжскую Булгарию. В 1378 г. в битве у реки Вожа (около Рязани) разгромил ордынское войско мурзы Беги-ча. В 1380 г. одержал победу на Куликовом поле (недалеко от Дона) над войсками эмира Мамая, за что получил прозвище Донской. После Куликовской битвы перестал платить дань Золотой Орде. Однако в 1382 г. после похода хана Тохтамыша на Москву выплата дани была возобновлена. В 1384 г. заключил соглашение с Литвой, по которому литовский князь Ягайло должен был вступить в брак с его дочерью. Но этот план не был осуществлен. Для укрепления Москвы в 1367 г. построил белокаменный Кремль. Начал чеканку серебряных монет. В 1366 г. женился на суздальской княжне Евдокии Дмитриевне, у них было 12 детей. Впервые передал по завещанию великое княжение владимирское и московское старшему сыну без санкции Золотой Орды. Умер 19 мая 1389 г., погребен в Москве в Архангельском соборе Кремля. Причислен Русской Православной церковью к лику святых как благоверный князь. В 2002 г. в России учрежден орден «За служение Отечеству» в память святого великого князя Дмитрия Донского и преподобного игумена Сергия Радонежского. День памяти 19 мая (по новому стилю 1 июня).

В народной памяти имя Дмитрия Донского неразрывно связано с Куликовской битвой 1380 г. — переломным событием в истории России. Именно Куликовская победа прославила имя князя, хотя за свои 38 лет жизни он успел сделать немало.

Родился Дмитрий Донской 12 октября 1350 г. в Москве, в семье звенигородского князя Ивана Ивановича Красного (1326–1359) и его второй жены Александры Ивановны (Васильевны), в девичестве Вельяминовой. В 1354 г. отец, после смерти от чумы старшего брата Семена (Симеона) Гордого (1318–1353) и всех его наследников по мужской линии, возглавил великое княжество Владимирское и княжество Московское. В 1359 г. Иван Красный умер, по завещанию наследство было поделено между его сыновьями и племянником (сыном младшего брата Андрея Ивановича; 1327–1353). Младший сын — Иван Малый (1354–1364) получил Звенигородское княжество, старший (девятилетний) Дмитрий — княжество Московское и великое княжество Владимирское, а племянник Владимир Андреевич расширенный отцовский удел — княжество Серпуховское (южная окраина Московского княжества).

В середине XIV в. на территории Северо-Восточной Руси находилось четыре влиятельных и сильных княжества: Владимирское (Московское), Суздальско-Нижегородское, Тверское и Рязанское. Старшим князем считался тот, кто носил титул великого князя Владимирского, ярлык на это княжение необходимо было получать в Орде.

В 1359 г. в Орде, как писал летописец, началась «Великая замятия» (междоусобная война). Отцеубийца хан Бердибек (в 1357 г. он пришел к власти, убив своего отца — хана Джанибека и 12 братьев, самому младшему из которых было только 8 месяцев) был убит его дядей ханом Кулпой (Кульпой). Но правил он только полгода. Прячась от Бердибека на Руси, Кулпа крестил двух своих сыновей, этим воспользовался его родственник мусульманин Навруз (Наврузбек), обвинив того в измене, перебил всю его семью и провозгласил себя ханом. Самого Навруза в 1360 г. убил хан Хызр (Хадырбек). В 1361 г. Хызра убил его сын Темир-ходжа, в свою очередь, через несколько дней убитый темником Мамаем, возведшим на престол хана Абдаллаха. Примерно через месяц Мамай с Абдаллахом вынуждены были бежать из столицы Орды Сарая на правый берег Волги, а в Орде воцарился хан Орду-Мелик. В том же 1361 г. в Орде поочередно правили ханы: Кильдибек, Темир-Булат и Мурид (Мюрид, Амурат). Мурид правил до 1364 г., когда его сменил хан Шейх Азиз, погибший в 1370 г., когда столицу Орды взяли войска Мамая.

К этому времени Золотая Орда распалась на две половины, граница между которыми проходила по Волге. На Левобережье (левый берег, восточная сторона) в столице Сарае, сменяя друг друга, правили ханы-чингизиды. На Правобережье (правый берег, западная сторона) вся власть была сосредоточена в руках эмира Мамая (территория от Волги до Днепра с Крымом и Северным Кавказом).

Мамай начал карьеру в 1357 г. темником (командиром 10 000 войска) у хана Бердибека, был женат на его дочери и после убийства хана в 1359 г. решил сам побороться за власть. Но, не будучи потомком Чингисхана (чингизидом), сам он не мог официально получить титул хана, поэтому правил от имени подставных ханов, которых время от времени менял. Как свидетельствует летописец: «Ханы, которые в то время у них были в Орде, не выдавались ничем же и не смели нисколько сотворить пред Мамаем князем, но пред всеми Мамай старшинство держал, и всеми владел в Орде Мамай оный, и только имя слышалось ханское, дело же и слава — все было Мамаево».

Сложившуюся обстановку использовали князь Дмитрий Иванович и его сторонники в борьбе за великое княжение владимирское. В 1360 г. хан Навруз отказался выдать князю Дмитрию ярлык на это княжение, отдав его нижегородскому князю Андрею Константиновичу, но тот, как говорит летописец, «не захотел сей чести», и ярлык был передан его младшему брату суздальскому князю Дмитрию (Фоме) Константиновичу (1322–1383). Это противоречило сложившейся традиции наследования от отца к сыну. Поэтому, как только в Орде сменился хан, Дмитрий отправился в Сарай, но и от Хызра он ярлык не получил. Однако не отступил и в 1362 г. получил долгожданный ярлык от хана Мурида. Но не тут-то было, князь Дмитрий Константинович Суздальский не желал расставаться с великим владимирским княжением и уступил только под угрозой силы.

В ходе борьбы с суздальским князем московские бояре решили подстраховаться и получили еще один ярлык на великое владимирское княжение, на этот раз от врага Мурида, правобережного хана Абдаллаха (по некоторым данным, инициатива с ярлыком исходила от Мамая). Узнав об этом, Мурид обиделся и снова дал ярлык суздальскому князю. Тот вновь попытался утвердиться во Владимире, но был изгнан московским войском. В 1363 г. князь Дмитрий Иванович утвердился на великом княжении владимирском, а после смерти в 1364 г. младшего брата Ивана Малого объединил в своих руках Московское и Владимирское княжества и больше их из своих рук не выпускал.

Наладились отношения и с князем Дмитрием Константиновичем Суздальским. У того возникли проблемы с наследованием Суздальско-Нижегородского княжества после смерти в 1365 г. старшего брата Андрея Константиновича. Поддержка Москвы позволила Дмитрию Суздальскому решить вопрос с наследованием. В обмен он подписал договор, по которому отказывался от своих претензий на великое владимирское княжение. 18 января 1366 г. (по другим данным — в 1367 г.) договор был подкреплен женитьбой князя Дмитрия Ивановича на Евдокии (1353–1407) — дочери князя Дмитрия Константиновича Суздальского. Как свидетельствует летописец, брак был счастливым, которому «земля Русская была рада». Супруги прожили в браке 23 года и родили 12 детей. В итоге два князя Дмитрия превратились из врагов в союзников и родственников.

Конечно, руководить княжеством и решать сложные вопросы, касающиеся внешней политики, в 9-12 лет сложно и самому, наверное, невозможно. Но у Дмитрия Ивановича были хорошие советчики. Точнее, две группы советчиков. Одну возглавлял наставник и воспитатель князя митрополит Киевский и всея Руси Алексий (в миру Елеферий (Симеон) Федорович Бяконт-Плещеев; ок. 1293–1378). Во главе другой был его дядя — брат матери боярин, тысяцкий Василий Васильевич Вельяминов (?-1374). Оба имели большое влияние еще на отца князя Дмитрия — Ивана Красного. Во время смерти последнего Алексий отсутствовал в Москве, в январе 1359 г. он отправился в Киев, который в то время находился под контролем великого князя литовского Ольгерда, был там арестован и заточен в крепость. Только в 1360 г. ему удалось бежать и вернуться в Москву.

Отсутствие Алексия было на руку Вельяминову, который укреплял свое влияние на племянника — князя Дмитрия Ивановича (позднее тысяцкий даже женит своего сына Микулу (Николая) на сестре жены князя Дмитрия). Но внешнеполитические цели митрополита и бояр, среди которых было много родственников Алексия, в основном совпадали, поэтому больших противоречий в их деятельности не было. Как свидетельствует летописец: «И митрополит Алексий, и бояре пеклись о благе государства, и князь действовал по их внушениям».

Московские бояре во главе с тысяцким Василием Вельяминовым обладали властью, которой не имели их коллеги в других княжествах. Положение бояр зависело от того, сохранит ли Московское княжество лидерство среди Русских земель и не утратит ли власть князь Дмитрий Иванович. Объединение земель вокруг Москвы и укрепление власти князя объективно было им выгодно, и они делали все, чтобы этот процесс продолжался. По словам летописца, в это время московские бояре «были не боярами, но князьями земли Русской».

Что же касается Церкви, то, как писал по этому поводу Лев Николаевич Гумилев: «В XVI в. Москва стала точкой приложения сил митрополии, т. е. организованной пассионарной элиты Великороссии. Этому, как ни странно, способствовали весьма посредственные способности московских князей, однако обладавших тактом, позволявшим их очень талантливым и волевым сотрудникам — боярам и монахам — вести тонкую и дальновидную политику приобретательства земель и привлечения умных и энергичных людей. Церковь как социальная организация дала этим пассионариям доминанту — защиту православия, которой можно было служить искренне, а не ради выгоды. Купленные друзья всегда ненадежны. Сопротивление новой этносоциальной системе оказывали поборники сепаратизма — Тверь, Рязань, Нижний Новгород, попытавшиеся найти опору в языческой Литве».

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ

Ольгерд (Альгирдас, Александр, Алексей) (1296–1377) — великий князь литовский (1345–1377 гг.), правил вместе со своим младшим братом Кейстутом; князь витебский (до 1345 г.). Сын князя Гедимина и княгини Марии Тверской. Стараясь расширить владения великого княжества Литовского, вел борьбу против Золотой Орды, Московского княжества, Польши и Тевтонского ордена.

Осенью 1362 г. возле Синих Вод (р. Синюха, левый приток Буга) разбил ордынские войска (Крымскую, Перекопскую и Ямболукскую орды). За время его правления Киевская, Чернигово-Северская, Переяславская, Подольская, Волынская земле вошли в состав великого княжества Литовского; русский язык стал официальным языком государства; представители старых княжеских династий получили уделы на местах (имели неограниченную власть), входили в великокняжеский совет и принимали участие в решении государственных вопросов. В 1368 г. вмешался в борьбу московского и тверского князей на стороне последнего. Осуществил три неудачных похода на Москву (1368, 1370, 1372 гг.), которые стали началом борьбы между Москвой и Литвой за наследство Киевской Руси и гегемонию в Восточной Европе. Умер в 1377 г. (тверские летописцы сообщают, что он умер православным, схимником, приняв при крещении имя Александр, а в монашестве — Алексей). От двух браков с Марией Витебской и Ульяной (Иулианией) Тверской имел 21 ребенка (почти все они были крещены по православному обряду).

В 1367 г. князь Дмитрий Донской и митрополит Алексий в конфликте между тверским князем Василием Михайловичем Кашинским (ок. 1304–1368) и его племянником Михаилом Александровичем Микулинским (1333–1399) поддержали первого. Как пишет В. Н. Татищев: «И всех князей русских приводил (Дмитрий Иванович) под свою волю, а кто не повиновался воле его, и на тех начал посягать, а также и на князя Михаила Александровича Тверского. И князь Михаил Александрович из-за того пошел в Литву».

Князь Михаил Александрович обратился за помощью к своему шурину великому князю литовскому Ольгерду и с его помощью в 1368 г. взял Тверь и провозгласил себя великим князем, тем самым поставив под сомнение верховенство Москвы. Ответные действия Дмитрия Ивановича привели к тому, что в конфликт вмешалось великое княжество Литовское.

Со второй половины XIV в. Москва и Литва впервые столкнулись в борьбе за наследство Киевской Руси. С середины XIV в. литовские князья старались создать единое государство, включив в него и земли бывшей Киевской Руси, на которые претендовало и Московское княжество. Великий князь литовский Ольгерд Гедиминович даже заявил, что «вся Русь должна принадлежать Литве». В 1362 г. Ольгерд с помощью местной знати разбивает татар в битве при Синих Водах (река Синюха, правый приток Южного Буга, Кировоградская область Украины), занимает Киевскую и Чернигово-Северскую земли и включает их в состав великого княжества Литовского.

В это время Русская Православная церковь была фактически разделена между великими княжествами Литовским и Московским. Литовские князья старались, чтобы митрополитом стал их представитель. Московские князья, разумеется, этого не хотели. Каждая сторона послала своего кандидата к Константинопольскому патриарху (в то время Русская церковь была в его юрисдикции), чтобы тот рукоположил его в митрополиты. От Литвы в Константинополь прибыл родственник великого князя Ольгерда (по жене) монах Роман. От Москвы — владимирский епископ Алексий. В 1354 г. патриарх Филофей (Фока Коккинос) освящает двух митрополитов: Алексия — на «Киевского и всея Руси» (вскоре был санкционирован перенос кафедры киевского митрополита вначале во Владимир-на-Клязьме, а потом в Москву) и Романа — на «Литовского и Волынского» (его кафедра находилась в г. Новогрудок — Гродненская область Белоруссии). Это означало, что митрополиту Алексию кроме епархий в Северо-Восточной Руси принадлежала и киевская епархия в великом княжестве Литовском.

Таким решением патриарха не были удовлетворены ни Роман, ни Ольгерд. Поэтому при поддержке Ольгерда Роман в 1356–1361 гг. утвердился в Киеве. Однако, когда в 1362 г. он умер, митрополия объединилась, все литовские епархии перешли под контроль митрополита Алексия. А это означало, что Москва, как кафедра митрополита, становилась столицей православной Руси, а Дмитрий Иванович, советником которого был сам митрополит Алексий, воспринимается как князь всех православных.

В борьбе за наследство Киевской Руси великие литовские князья кроме церкви, дипломатии и военной силы широко использовали родственные отношения и сепаратистские настроения в некоторых княжествах на Руси.

Поддерживая своего родственника, брата жены — тверского князя Михаила Александровича, Ольгерд провел три похода на Москву в 1368, 1370, 1372 гг., но взять город так и не смог.

Первый раз все усилия литовцев разбились о стены построенного накануне белокаменного Кремля (в то время это была единственная белокаменная крепость в Северо-Восточной Руси, отсюда и термин «Белокаменная Москва»). Простояв три дня у крепости, Ольгерд разграбил окрестности и повернул назад.

Второй раз осада с Кремля была снята при получении Ольгердом известий о подходе к Москве дружин союзных Дмитрию Ивановичу князей. Между ними было подписано перемирие, подкрепленное соглашением о браке князя Владимира Андреевича Серпуховского (двоюродного брата князя Дмитрия Ивановича) с дочерью Ольгерда Еленой. Как пишет летописец: «Хотел Ольгерд дать дочь свою за князя Владимира Андреевича, что и было сделано. Итак помирившись, отошел от Москвы». По другим, данным этот брак был совершен после провала третьего похода литовцев на Москву в 1372 г.

В третий раз передовой отряд Ольгерда был разбит под Любутском (в то время пограничная литовская крепость на берегу Оки, современная Калужская область России). В результате было заключено перемирие, по которому Ольгерд не должен был вмешиваться в дела Твери и Москвы, а Михаил Тверской возвращал «все захваченное в землях Дмитрия». В свою очередь Дмитрий Иванович обязался, что не будет вмешиваться во внутренние дела Тверского княжества, а возникающие противоречия решать с помощью третейского суда.

Однако мир был недолгим. Конфликт между Москвой и Тверью начался летом 1375 г. Правда, на этот раз его инициатором был правитель западной Орды Мамай. В июле 1375 г. он прислал Михаилу Тверскому ханский ярлык на великое владимирское княжение, и тот, разорвав немедленно мирные отношения с Москвой, стал готовиться в поход на Владимир. Но и Дмитрий Иванович не сидел, сложив руки, он собрал союзников и в августе 1375 г. двинулся на Тверь. В этом походе его поддержали примерно 20 князей (данные в источниках разнятся), среди них — суздальско-нижегородский, ростовский, ярославский, серпуховский, белозерский, стародубский, новосильский, тарусский, Оболенский, Городецкий, кашинский, моложский, смоленский, брянский и Новгород. После месячной осады князь Михаил Тверской подписал мирный договор, признав себя «младшим братом» Дмитрия Ивановича, отказался от всяческих притязаний на великое княжество Владимирское и обязался помогать Москве в борьбе с ее врагами.

Одновременно с тверской проблемой решался вопрос и с Рязанью. В декабре 1371 г., используя как предлог спор из-за границ, Дмитрий Иванович направляет свое войско против великого рязанского князя Олега Ивановича, изгоняет его из Рязани и садит там своего союзника князя Владимира Дмитриевича Пронского. Весной 1372 г. князь Олег возвращает себе Рязань, но, признав превосходство Москвы, становится ее временным союзником. Лишь только в 1381 г. под угрозой силы он официально признает себя «младшим братом» князя Дмитрия Ивановича, но в 1385 г. между ними опять произойдет конфликт. В 1387 г. их примирит женитьба сына Олега Ивановича — Федора на дочери Дмитрия Донского — Софии.

Нормализация отношений с Суздальско-Нижегород-ским, Тверским и Рязанским великими княжествами дала возможность Дмитрию Ивановичу начать открытую борьбу с Ордой, отношения с которой были разорваны еще в 1375 г. Как писал летописец: «У князя великого Дмитрия Московского было размирение (разрыв мирных отношений) с татарами и с Мамаем».

В конце зимы 1376 г. московские войска двинулись к союзному Орде волжскому городу Булгару, стоявшему на границе Руси и владений Орды. В марте город сдался и выплатил 5 000 рублей дани московскому князю.

В отместку в августе 1377 г. новый хан Орды Араб-шах Музаффар (Арапша) разгромил русские войска на реке Пьяне и разграбил Нижний Новгород. По одним данным, Араб-шах был самостоятельным ханом восточной Орды. По другим — служил Мамаю, реальному правителю западной Орды и действовал по его приказу.

В июле 1378 г. Нижний Новгород вновь подвергся нападению ордынцев Араб-шаха. Этим же летом против Москвы Мамай направил войска под командованием мурзы Бегича. Как свидетельствуют летописи: «Поганый Мамай, собрав многочисленное войско, послал Бегича ратью на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю землю Русскую».

Узнав о выступлении Бегича, Дмитрий Иванович решил перехватить его еще на подходе к Москве. Противники встретились на территории Рязанского княжества у брода на реке Вожа (приток Оки в Рязанской области России). Московской ратью и подошедшей на помощь дружиной рязанцев командовал сам князь Дмитрий. Он разделил свои войска на три полка: один возглавил сам, другой поручил московскому боярину окольничему Тимофею Вельяминову (по другим данным — князю Андрею Ольгердовичу Полоцкому), а третий — князю Даниилу Пронскому (по другим данным — Владимиру Пронскому).

Бегич стоял у брода, но перейти реку не решался, поэтому князь Дмитрий пошел на хитрость, отвел свой полк от реки, а два других скрытно расположил на флангах.

Битва произошла 11 августа 1378 г.: как только татары переправились через реку, им был нанесен удар с трех сторон. В центре атаку возглавил сам князь Дмитрий, ордынцы не выдержали и побежали, бросив обоз и имущество. В. Н. Татищев так описывает окончание боя: «Наши вслед за ними (ордынцами) гнались, били, секли, кололи, и тут убили их множество, а иные в реке утонули. Был сей бой при вечере, и прижали их к Воже весьма, и бежали татары всю ночь. На следующее же утро мгла была весьма великая, и пред обедом или после обеда пошли за ними следом их и разумели, что бежали далеко. И нашли в поле кибитки их поверженные, шатры и телеги их, а в них товара бесчисленно много».

Каковы были точные потери ордынцев, мы не знаем, но в битве погибли Бегич и еще четверо мурз.

Битва на реке Боже.

Миниатюра из Лицевого летописного свода XVI в.

Битва на Воже была первой победой, непосредственно связанной с именем князя Дмитрия Ивановича, лично руководившего войсками, и имела серьезные психологические последствия. И князь, и дружина поверили в свои силы и поняли, что бить ордынцев можно.

К этому времени князь Дмитрий Иванович возмужал и стал настоящим правителем великого княжества. Он начинает тяготиться своими советниками и все больше решений принимает самостоятельно.

В 1374 г. умер один из главных советников великого князя его дядя тысяцкий Василий Васильевич Вельяминов. Он торжественно был похоронен в Богоявленском московском монастыре. Но после похорон должность тысяцкого Дмитрий Иванович упразднил. В Москве XIV в. эта должность принадлежала трем поколениям семьи бояр Вельяминовых.

Сын Василия Вельяминова Иван три года, с 1375 по 1378 г., добивался возвращения себе должности отца. За помощью он обращался и к Орде, и к князю тверскому, помогая им в борьбе с князем московским. В Тверской летописи есть сообщение о том, что в августе 1378 г. во время битвы на реке Вожа: «Поймали некоего попа, от Ивана Васильевича (Вельяминова) тысяцкого из Орды пришедшего… И нашли у того попа злых лютых зелий мешок». При допросе он сознался, что готовилось убийство князя Дмитрия Ивановича.

В 1379 г. Иван Вельяминов тайно вернулся в Московское княжество, но был схвачен в Серпухове и в августе прилюдно казнен в Москве за измену. В то же время другой сын Василия Вельяминова — Микула (Николай) и брат тысяцкого Тимофей продолжали верой и правдой служить князю Дмитрию и оба, командуя полками, погибли во время Куликовской битвы.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Тысяцкий — должность в городах Средневековой Руси. Представлял интересы земства (горожан). Руководил городским ополчением и судом. В городах с вечевыми традициями (Новгород) должность была выборной. В городах с сильной княжеской властью назначался князем. С усилением самодержавных тенденций должность упраздняется.

Епархия — церковно-административный округ.

Митрополия (на греческом языке «metropolites» — столица) — место постоянного пребывания митрополита — второго после патриарха человека в иерархии Православной церкви.

Стал вмешиваться Дмитрий Иванович и в церковные дела, что не могло понравиться митрополиту Алексию, руководившему политикой великого княжества больше двух десятков лет. Но Алексий был уже в преклонном возрасте, поэтому встал вопрос о его преемнике. Дмитрий Иванович хотел, чтобы им стал его духовник, хранитель государственной печати («печатник») Митяй. Митрополит был категорически против, он хотел передать митрополичий престол игумену Троицкого монастыря Сергию Радонежскому, имевшему огромный моральный авторитет на Руси. Но князь решил поступить по-своему. В 1376 г. Дмитрий Иванович организовал своему духовнику постриг в монахи в московском Чудовом монастыре. Сделано это было потому, что только представитель черного духовенства (монашествующий) мог стать митрополитом. Митяй получил монашеское имя Михаил, а через некоторое время стал архимандритом московского Спасского монастыря. После этого князь Дмитрий стал упорно добиваться от Алексия, чтобы тот благословил Михаила-Митяя себе в преемники.

Митрополит отказал князю и, как свидетельствует «Житие Сергия Радонежского», перед смертью возложил свой золотой крест на Сергия Радонежского «как бы в знак обручения святительского сана». Преподобный Сергий крест принял, а от митрополичьей должности отказался.

После смерти митрополита Алексия 12 февраля 1378 г. Сергий Радонежский предложил Дмитрию Ивановичу на митрополичью кафедру суздальского епископа Дионисия как человека наиболее достойного этого сана. Князь отклонил и эту кандидатуру, и, как свидетельствует Никоновский летописец, по его совету Михаил-Митяй: «Оставив архимандрию, взошел во двор митрополитов. И начал властвовать во всем, сколько подобает митрополиту владеть по всей митрополии, с церквей дань собирал, сборные петровские, рождественское, и доходы и уроки, и оброки митрополичьи, все собирал, и жил, и властвовал… Князь же великий Дмитрий Иванович весьма любил Митяя и чествовал его, как отца, более всех и с удовольствием слушал его, и понуждал его идти к патриарху в Царьград (Константинополь) ставиться в митрополиты… Но ни епископы, ни архимандриты, ни игумены, ни священники, ни монахи, ни бояре и другие люди не хотели видеть Митяя митрополитом; один только великий князь хотел».

Для получения сана митрополита Михаил-Митяй летом 1379 г. отправился к патриарху в Константинополь, но во время поездки скончался (по некоторым данным, его смерти кто-то поспособствовал).

По свидетельству летописей, сам Михаил-Митяй был человеком незаурядным: наружность имел видную, человеком был начитанным, хорошо «толковал силу книжную», речь у него была чистая и грамотная, в разговоре был красноречив и убедителен. В то же время был горд, самонадеян и заносчив.

Именно эти человеческие качества привели к конфликту на Руси между церковной и светской властью. Михаил-Митяй действовал против митрополита Алексия, игумена Сергия Радонежского, епископа Дионисия и других только из-за того, что они мешали его карьерному росту. Князь Дмитрий Иванович был обижен на митрополита Алексия, который не захотел выполнить его просьбу. Личные обиды могли завести всех очень далеко.

Положение осложнялось еще и тем, что в 1375 г. Константинопольский патриарх Филофей по просьбе князя Ольгерда посвятил в литовские митрополиты болгарина Киприана Цамблака (ок. 1330–1406), который должен был получить после смерти митрополита Алексия митрополию Киевскую и всея Руси.

Единство Руси, которое во многом держалось на православии и которое князья и народ только стали осознавать, дало трещину. И за это пришлось расплачиваться кровью. Хорошо, что представители Церкви не поддались эмоциям и в самый сложный момент поддержали Дмитрия Ивановича. На Куликовом поле и Церковь, и князь, и народ стояли вместе.

Что же касается просчетов Дмитрия Ивановича, то, как говорится в Библии: «несть человек, иже жив будет и не согрешит».

Куликовская битва — подвиг, который не затерялся в веках («и вознеслась слава русская»)

После победы Дмитрия Ивановича в 1378 г. на реке Воже столкновение с Мамаем было неминуемым. Обе стороны готовились к нему и обе стороны искали себе союзников. Одним из таких союзников и для Мамая, и для князя Дмитрия Ивановича могло быть великое княжество Литовское. С одной стороны, Литва была соперником Москвы в борьбе за земли Киевской Руси, а с другой — многие жители княжества, особенно православные, предпочитали не вражду, а союз с Москвой.

После смерти в 1377 г. Ольгерда великим князем литовским стал его младший сын Ягайло (ок. 1350–1434). Он был сыном Ольгерда от второго брака с княгиней Ульяной (Иулианией) Тверской, и то, что именно он в нарушение династических правил преемственности власти получил трон великого княжества Литовского, вызвало недовольство старших братьев.

Самый старший из них, князь Андрей Ольгердович Полоцкий, попытался оспорить у Ягайло великокняжеский престол, но проиграл и был вынужден бежать сначала в Псков, а потом в Москву (с согласия князя Дмитрия Ивановича стал княжить в Пскове).

Дмитрий Донской с войском.

Миниатюра из Лицевого летописного свода XVI в.

Князь Дмитрий Иванович внимательно следил за всеми перипетиями династической борьбы в Литве и решил воспользоваться сложившейся ситуацией. В декабре 1379 г. на Чернигово-Северщину — территорию приграничных земель Литвы и Москвы — были направлены дружины князей Андрея Ольгердовича Полоцкого, Дмитрия Боброк-Волынского и Владимира Андреевича Серпуховского. Все они в той или иной степени были родственниками Ольгердовичей. Андрей Полоцкий (ок. 1328–1399) — старший сын князя Ольгерда и его первой жены княгини Марии Ярославны Витебской. Дмитрий Боброк-Волынский (7-1399) — сын Кориата, внук великого князя литовского Гедимина, отца Ольгерда (по другим данным — сын волынского князя Михаила Любартовича (Дмитриевича), правнук Гедимина). Владимир Андреевич (1353–1410) — двоюродный брат великого князя московского Дмитрия Ивановича, был женат на Елене — дочери великого князя литовского Ольгерда Гедиминовича.

Задача, поставленная перед ними, была простой — опираясь на военную силу и свои родственные связи, попытаться склонить на сторону Москвы литовских князей, недовольных Ягайло. Кроме того, по одной из версий исследователей (в частности, ее придерживается И. Б. Греков), планировалось установление «скрытых контактов с определенными кругами западнорусских феодалов, а возможно, даже с самим митрополитом (Киевским и всея Руси) Киприаном и князем Кейстутом (брат князя Ольгерда, дядя Ягайло) с целью сковывания антимосковской и проордынской инициативы тогдашнего главы великого княжества Литовского Ягайла. Результаты этой деятельности явились важными обстоятельствами, сыгравшими положительную роль в исходе битвы на Куликовом поле».

Великий князь литовский Ягайло.

Гравюра XVI в.

Задачи были выполнены. На сторону Москвы перешел брат Ягайло и Андрея Ольгердовичей князь брянский и трубчевский Дмитрий Ольгердович. «Князь Трубческий Дмитрий Ольгердович не стал на бои, не поднял руки против князя великого и не бился, но вышел из града (Трубчевска) с княгиней своей и с детьми и с боярами своими и приехал на Москву в ряд (ряд — договор) к князю великому Дмитрию Ивановичу», — писал летописец. Великий князь московский дал Дмитрию Ольгердовичу город Переяславль «со всеми его пошлинами».

В ответ на поход московской рати на территорию Чернигово-Северщины Ягайло предпринял попытку привлечь на свою сторону Великий Новгород, направив туда князем своего двоюродного брата Юрия Наримантовича. «Той же зимы (1379–1380 гг.) пришел в Новгород князь Литовский Юрий Наримантович (Юрий Наримунтович)», — читаем в Новгородской летописи. Но и здесь князь Дмитрий Иванович сработал на опережение. В марте 1380 г. в Москву во главе посольства прибыл новгородский архиепископ Алексей. «Князь (Дмитрий Иванович) принял их с любовью и крест Новгороду целовал (подписал договор) на всей старине новгородской и на старых грамотах», — пишет летописец. Подписанный договор «О мире и дружбе» с Великим Новгородом развязал руки великому князю московскому, который теперь мог сосредоточить свои силы против Орды. (По свидетельству летописцев, новгородцы поддержали князя Дмитрия Ивановича в Куликовской битве.)

Однако и противники Москвы не сидели сложа руки. Как пишет украинский исследователь Феликс Михайлович Шабульдо: «В результате совместных военных и дипломатических усилий Мамаю и Ягайло на протяжении 1379 — первой половины 1380 г. удалось несколько ослабить антиордынскую коалицию (Москва с союзниками), оторвав от нее пограничные с Ордой Нижегородское и Рязанское княжества. Нижегородский князь не осмелился послать отряды против Мамая, а Олег Рязанский в надежде спасти свою землю от нового погрома занял выжидательную позицию (некоторые летописи даже обвиняют его в измене)».

Подготовка к будущей битве с обеих сторон шла в нескольких плоскостях: дипломатической, военной, религиозной.

ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ,

что до конца XIV — начала XV в. большая часть земель Киевской Руси была собрана в составе великого княжества Литовского (ВКЛ) под правлением литовской династии Гедиминовичей? Некоторые историки называют ВКЛ чисто литовским государством, хотя таким оно было только по названию. Да и то официально ВКЛ называлось — Великим княжеством Литовским, Русским и Жемайтийским (Жмудь, Жемайтия — северо-западный регион современной Литвы), а правители называли себя «князьями литвинов и руських», «литвинов и многих руських» или же «королями Литвы и Руси». Вплоть до XVII в. в ВКЛ делопроизводство велось преимущественно на русском (древнерусском, старобелорусском) языке («русский язык», «руська мова»), и кириллическая письменность получила среди населения княжества, в том числе и на этнографически литовских землях, широкое распространение. А законом в ВКЛ была «Русская Правда» (закон, принятый в Киевской Руси за время правления князя Ярослава Мудрого). Православная вера была доминирующей до начала XV в. Большинство земель, которые признали власть Литвы, сохранили свой порядок правления. Фактически изменились лишь правители: место Рюриковичей заняли Гедиминовичи. Восточнославянские земли, входившие в состав ВКЛ, составляли около 90 % территории, такое же соотношение было и среди населения. Литовцы в ВКЛ были «национальным меньшинством», хотя и привилегированным меньшинством. На высших ступенях государственных структур находились почти исключительно представители литовской элиты. Зато восточные славяне (предки белорусов, украинцев и части русских) преобладали в военной, экономической и культурной сферах.

Среди исследователей существуют разные точки зрения на природу и сущность ВКЛ. Одни рассматривают его как Литовскую Русь, то есть славянское государство, что было наследником и продолжателем традиций Киевской Руси. Другие видят в нем Литовско-Украинское (Украинское королевство), Белорусско-Литовское или Белорусское государство (литвины — это белорусы, а Литва — историческая область Белоруссии), сохранившее традиции Киевской Руси. Третьи считают ВКЛ вассальным государством Польского королевства, где с 1385 г. правили польские короли. Четвертые уверены, что ВКЛ — независимое литовское государство, где власть принадлежала литовским князьям, столица была литовская, правящий класс также был литовским. Есть и другие точки зрения.

Православная церковь сыграла огромную роль в идеологическом обеспечении победы в Куликовской битве. Преподобный Сергий Радонежский не только благословил князя Дмитрия Ивановича и предрек ему победу, но отправил вместе с ним на битву двух монахов-воинов — Александра Пересвета и Родиона (Андрея) Ослябю. По обычным монастырским правилам монахи не могли принимать участие в сражениях. Поэтому Пересвет и Ослябя приняли Великую Схиму (высший монашеский чин) и получили благословение преподобного Сергия Радонежского «на военный подвиг». «И вручил им Сергий непобедимое оружие — крест Христов, и передал их в руки великому князю Дмитрию Ивановичу, промолвив: «Мир Вам, братья, пострадайте за веру православную!» — говорится в «Сказании о Мамаевом побоище». Отсюда следует, что битва с Мамаем стала восприниматься как священная битва за православную веру, за Русь.

Пересвет и Ослябя. Рисунок В. М. Васнецова

Ягайло и Мамай сделали все, чтобы ни тверской, ни суздальский, ни нижегородский князья не пошли на выручку Дмитрию Ивановичу. Так и произошло: эти князья не участвовали в битве, но в ней участвовали тверские, суздальские, нижегородские ратники, защищавшие там свою православную веру.

Особое же внимание обе стороны уделяли тайным операциям. Князь Олег Иванович Рязанский двинул свою дружину на помощь Мамаю и Ягайло, но почему-то до Куликова поля не дошел. По одной из версий, между Олегом Рязанским и Дмитрием Московским была договоренность о тайном союзе. Доказательствами этой версии могут быть: во-первых, то, что именно от Олега Дмитрий получил сообщение о готовящемся ударе по нему с запада от Ягайло; во-вторых, что, идя навстречу Мамаю, князь Дмитрий прошел краем Рязанского княжества и отдал приказ не трогать рязанцев; в-третьих, «Задонщина» упоминает, что на Куликовом поле в битве с Мамаем пало 70 рязанских бояр.

По сообщению Московского летописного свода (XV в.) Мамай шел на Русь: «Со всеми князьями ордынскими, со всей силой татарскою и половецкою. Еще к тому же понаймал рати (наемников) бесермен (тюркоязычный народ, проживавший в Волжской Булгарии), армен (крымских армян), фрягов (итальянцев, представителей Генуи и Венеции), черкесов (народность адыгов), буртасов (жители Средней Волги)».

По свидетельству «Задонщины», в войске Мамая было 9 орд и 70 князей.

Мамай поставил все на победу, так как с тыла его поджимал хан Тохтамыш, который к апрелю 1380 г. захватил всю восточную Орду и нацелился на западную (Мамаеву Орду).

Положение у Ягайло также было непростым. В мае 1380 г. он заключил мирный договор с Тевтонским орденом, чтобы освободить все свои войска для похода против Москвы. Этим великий князь литовский бросал на произвол судьбы своих подданных в Жмудской земле (родина литовцев), которые во главе с его дядей князем Кейстутом обороняли свой край от натиска тевтонских рыцарей.

Описывать подготовку и сам ход Куликовской битвы мы не станем, всем хорошо известно, что 8 сентября 1380 г. наши предки разбили Мамая. Остановимся только на тех моментах, которые непосредственно касаются князя Дмитрия Ивановича.

Во-первых, князь лично руководил разведкой, которая во многом предопределила исход Куликовской битвы.

Агентами великого Дмитрия Ивановича в первую очередь были купцы, которые свободно торговали как в Литве и в Крыму, так и в Орде. Именно от них поступала разведывательная информация о планах и действиях противников Москвы. «Сказание о Мамаевом побоище» сохранило нам имена разведчиков «купцов-сурожан» (сурожанами называли купцов, торговавших с генуэзскими колониями в Крыму и в Причерноморье) Василий Капица, Сидор Алферьев (Олферьев, Елферьев), Константин Петунов, Кузьма Ковря (Козьма Коверя), Семен Антонов, Михаил Саларев, Тимофей Весяков, Дмитрий Черный, Дементий Саларев, Иван Шиха. Все они сопровождали великого князя московского Дмитрия Ивановича во время похода на Мамая. «Поскольку они ходили из земли в землю и знаемы всеми в ордах и в фрязях (так называли итальянцев); и другая вещь: если случится недостаток в коей потребе, сии куплю сотворят по обычаю их», — пишет летописец.

Для получения разведывательных данных и информации о планах противника Дмитрий Иванович использовал и возможности московских дипломатов. Он лично ставил перед ним задачи, перед ним они и отчитывались. Например, в 1380 г., накануне похода Мамая на Русь, в Орду был направлен посол Захарий Тютчев, который, узнав о планах похода против Москвы, «срочно послал тайного вестника к великому князю Дмитрию Ивановичу».

Большое внимание уделял Дмитрий Иванович и военной разведке. Все пути в Орду находились под наблюдением застав, «тайных караулов», сторожевых разъездов и «скрытых притонов» (по дорогам были разбросаны корчмы и постоялые дворы, где несли службу разведчики князя московского). По реке Оке тянулась полоса засек, а сторожевые разъезды доходили до Дона. В задачу военных разведчиков входило наблюдение за передвижением татарских орд и сообщение об этом в Москву. Именно с одной из таких застав 23 июля 1380 г. прискакал в Москву разведчик Андрей Семенович Попов с донесением о походе войск Мамая на Русь. «Идет на тебя, государь, царь Мамай со всеми силами ордынскими, а ныне на реке на Воронеже», — сообщил Попов.

Получив первую информацию о походе Мамая, Дмитрий Иванович направил в степь отряд военных разведчиков из 70 человек. Как свидетельствует «Сказание о Мамаевом побоище», сторожевой отряд состоял «из отборных храбрецов: Родиона Ржевского, Андрея Волосатого, Василия Тупика, Якова Ослябятева (Ислебятева) и других с ними закаленных воинов. И повелел им на Тихой Сосне сторожевую службу нести со всяким усердием, и ехать к Орде, и языка добыть, чтобы узнать истинные намерения царя… Сторожевой отряд задержался в поле. Тогда великий князь Дмитрий Иванович послал в поле второй сторожевой отряд (из 33 воинов): Клементия Полянина, Ивана Святославича Свесланина (Светланина), Григория Судакова (Судока) и других с ними, — приказав им скорее возвращаться. Они же по пути встретили Василия Тупика, ведущего языка к великому князю Дмитрию Ивановичу. А язык тот был из людей царского двора, из сановных мужей». От языка стало известно, что Мамай не торопится с нападением, ждет, пока подойдут войска великого князя литовского Ягайло, и что до осени прямой угрозы вторжения нет. «Не спешит царь Мамай идти на Русь — ожидает осени». Как считают исследователи, часть сведений о расположении и намерениях противника разведчики могли получать от своих земляков, живших в то время на берегах Дона и Непрядвы.

Активно военные разведчики действовали и перед началом Куликовской битвы, что произошла 8 сентября 1380 г. недалеко от р. Дон на р. Непрядве (Куликово поле находится в верховьях Дона, с востока и северо-востока ограничено Доном, а с запада и северо-запада — рекой Непрядвой; Тульская область России).

26 августа «князь великий перешел реку Оку со всеми силами и отправил в поле третью заставу, лучших своих витязей, чтобы они сошлись со сторожей татарской в степи: Семена Малика (по данным В. Татищева, «боярин и крепкий воевода»; как считают исследователи, он был одним из руководителей военной разведки Московского княжества, погиб во время Куликовской битвы; летописец привел слова, сказанные князем Дмитрием Ивановичем о нем: «Стойкий мой страж, крепко охраняем был я твоею стражею»), Игнатия Креня, Фому Тынину, Петра Горского, Карпа Олексина (Алексеева, Александрова), Петрушу Чурикова «и иных бывалых людей 90 человек». Им было велено «своими очами увидеться с татарскими полками». 5 сентября от Семена Малика в ставку великого князя прибыли два разведчика, Петр Горский и Карп Олексин, и привели «языка — человека из придворных царя (Мамая)». Пленник сообщил, что Мамай стоит у Кузьминой Гати и поджидает подхода войск великого князя литовского Ягайло и князя Олега Рязанского, «о московских силах ничего не знает и встречи с ними не ожидает, а на Дону будет через три дня».

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ

Мамай, Мамак (?1335–1381) — золотоордынский темник (начальник 10 000 воинов), эмир и беклярбек (высший чиновник, ведавший ордынской дипломатией, армией и судопроизводством). В 1357 г. женился на дочери хана Золотой Орды Бердибека. В 1359 г. после смерти тестя стал бороться за власть в Орде, но, не являясь по рождению чингизидом (потомком Чингисхана), официально не мог стать ханом. В 1361–1380 гг. подчинил себе территорию от правобережья Волги до Днепра с Крымом и Северным Кавказом, где стал править через подставных ханов. Стремясь помешать консолидации русских земель, провел несколько походов на Русь. В 1380 г., потерпев поражение в Куликовской битве, бежал в Крым. В начале 1381 г., собрав войска, двинулся против хана Тохтамыша, противники сошлись на реке Калке, здесь воины Мамая перешли на сторону Тохтамыша. Потеряв армию и власть, вернулся в Крым, где был убит бывшими союзниками генуэзцами в Кафе (Феодосия). По одной из версий, убийцы были подкуплены ханом Тохтамышем.

В шесть часов утра 7 сентября (в то время счет часов начинался с восходом солнца, в сентябре это приблизительно 6 часов 30 или 40 минут; шесть часов утра = = 11 часам 30 минутам) из разведки вернулся Семен Малик со своим отрядом. «За ним гнались татары и так завлечены были погоней, что налетели на русские полки и, увидев войско русское, устремились назад… И поскакали они назад и поведали царю (Мамаю), что русские князья ополчились на него, пришли и стоят около Дона, и нет числа силам их…

А Семен Малик рассказал великому князю Дмитрию Ивановичу:

— Царь Мамай пришел на Гусиный брод, от нас пути всего одна ночь утром будут они на Непрядве-реке. Тебе, великому князю, подобает расставить силы и приготовиться к битве».

Во-вторых, план битвы и расположение полков также осуществлялись под руководством князя Дмитрия Ивановича. И именно он принял решение перейти Дон. С одной стороны, тем самым князь вроде бы отрезал путь своему войску к отступлению, а с другой — река могла прикрыть его от удара в спину подходившей на помощь Мамаю литовской армии Ягайло. Летописец приводит слова Дмитрия Ивановича, сказанные им 6 сентября на военном совете: «Ныне же пойдем за Дон и там или победим и все от гибели сохраним, или сложим свои головы».

Перед битвой рать Дмитрия Ивановича была поделена на 6 полков и резерв, каждый командир знал «свой маневр» и расположение. Пять полков должны были измотать противника, а шестой «Засадный полк» под командованием опытных военачальников князей Владимира Андреевича Серпуховского и Дмитрия Ивановича Боброка-Волынского завершить разгром.

ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ,

что Куликово поле с востока и северо-востока ограничено Доном, а с запада и северо-запада — рекой Непрядвой? Войска князя Дмитрия Ивановича располагались у Дона и Непрядвы, имея эти реки у себя в тылу. Фланги же прикрывали естественные преграды — овраги рек Смолка и Нижний Дубяк. Такое расположение делало невозможным охват русских войск конницей Мамая и связывало его инициативу.

Понимая, что в бою большую роль играет моральный фактор, Дмитрий Иванович, объезжая перед битвой полки, обратился к воинам с призывом бороться до последнего за православную веру. «Возлюбленные отцы и братья… все мы и малые, и великие братья едины… умрем же в сей час… за веру православную, за родных наших», — свидетельствует Никоновская летопись.

В-третьих, князь Дмитрий Иванович не отсиживался в тылу, а непосредственно сражался в Куликовской битве.

Куликовская битва.

Миниатюра из Лицевого летописного свода XVI в.

По свидетельству летописцев, князь Дмитрий Иванович принял участие в первом же бою сторожевого полка с передовыми частями Мамая, а затем вернулся в свой большой полк. «Сражался он с татарами лицом к лицу, находясь впереди всех в первой схватке».

Про дальнейшие действия князя читаем в «Сказании о Мамаевом побоище» (XV в.): «Пересел Дмитрий Иванович на другого коня своего и, сняв с себя свой плащ, надел другой. Первого же коня своего он дал князю Михаилу Андреевичу Бренку, и плащ свой, и шлем на него надел, и великокняжеское знамя повелел над ним возить. Под тем знаменем и убит был вместо великого князя… А сам князь великий Дмитрий Иванович встал на месте своем, как рядовой воин… И выступил против поганых со своим большим полком… Самого великого князя ранили сильно, и с коня его сбросили, он с трудом выбрался с поля, ибо не мог уже биться, и укрылся в чаще и божьею силою сохранен был».

В «Летописной повести о Куликовской битве» (XV в.) говорится о бое, в котором принимал участие князь: «Сражался тогда с татарами впереди всех. И сколько раз справа и слева от него его воинов избивали, а самого обступали, подобно воде, со всех сторон! И много ударов нанесли ему по голове, и по плечам его, и по утробе его».

«Сказание о Мамаевом побоище» более подробно описывает участие Дмитрия Ивановича в битве. «Князь Борис Углицкий сказал: «Я видел великого князя в пятом часу — яростно бился он палицею своею…» Князь Михайло Иванович Байков рассказал: «Я видел великого князя в шестом часу, бьющегося с четырьмя татарами». Тогда проговорил князь Степан Новисильский: «Я его, государя, видел перед самым твоим приходом — шел он пешим с побоища, сильно раненный».

Далее Василий Никитич Татищев в своей «Истории Российской…» пишет: «Нашли великого князя (Дмитрия Ивановича) побитого весьма, едва только дышащего, под недавно срубленным деревом под ветвями лежащего, как мертвого; и спали с коней своих, и поклонились ему… Он же хотел встать, но не мог, и едва поставили его. И был доспех его весь избит и язвен весьма, на теле же его нигде смертельной раны не нашлось».

Некоторые исследователи считают, что Дмитрий Иванович, передав княжескую одежду Михаилу Бренку, просто струсил и, уклонившись от руководства войсками, спрятался в березовой роще и никакого отношения к Куликовской победе не имеет. Да и сама эта победа никому была не нужна, потому что Русь еще 100 лет платила дань Орде.

Князь Дмитрий Донской объезжает Куликово поле после битвы. Средневековая миниатюра

Что можно сказать сторонникам этой версии? Что нельзя поливать грязью могилы воинов, погибших за Отчизну. По меньшей мере, это непорядочно. Что предки были не глупее нас и, выйдя из боя, не стали бы возвеличивать человека, бросившего их в трудную минуту. Что трус никогда бы не пошел в бой в составе сторожевого (передового) полка, почти полностью полегшего в битве. Что же касается никому не нужной победы, то народ не стал бы слагать о ней сказания, а автор «Задонщины» (конец XIV — начало XV в.) не написал бы, что после нее «По Русской земле распространилось веселие и отвага, и вознеслась слава русская».

Сколько пало наших ратников в Куликовской битве, мы точно не знаем, но то, что их жизни были отданы недаром, — факт, не требующий доказательств.

Куликовская битва была первой народной победой, сделавшей Русь иной, связав одной исторической судьбой князей и холопов, священников и мирян, принявших православие степных молодцов и выходцев из Литвы. Представители разных княжеств, земель, городов и даже этносов, выйдя вместе на Куликово поле, осознали себя единым народом, пусть еще не до конца, но уже осознали.

ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ,

что в 1994–1995 гг. возле города Старый Крым был раскопан курган «Кемаль-Ата» с 65 захоронениями, относящимися к III тыс. до н. э. — XVII в. н. э.? По мнению специалистов, одно из захоронений XIV в. является могилой Мамая (он был убит своими союзниками генуэзцами в Кафе-Феодосии). При вскрытии в этой могиле — срубе из деревянных бревен был обнаружен скелет 50-летнего мужчины ростом около 150 см.

Куликовская битва стала переломным событием в истории русского народа, точкой отсчета, откуда начался подъем Руси и закат Орды. И этому уже не могли помешать ни сожжение в 1382 г. Москвы ханом Тохтамышем, ни предательство некоторых русских князей, ни грабительский набег Едигеевой рати в 1408 г., ни что-либо иное. И в этом большая заслуга в первую очередь участников битвы и лично князя Дмитрия, справедливо получившего по ее итогам прозвище Донской. К ним необходимо еще отнести безвестных воинов (предков украинцев и белорусов), которые на Чернигово-Северщине задержали войско великого литовского князя Ягайло и не дали ему возможности стать участником Куликовской битвы. Ценой их жизней Ягайло опоздал на один дневной переход, и это было одним из факторов, давших возможность нашим воинам победить Мамая.

Годы, прошедшие после Куликовской битвы, были, наверное, самыми тяжелыми в жизни князя Дмитрия Донского. После опустошения в 1382 г. Москвы ханом Тохтамышем и согласия вновь платить дань Орде начались забытые междоусобицы. В 1385 г. князь Олег Рязанский напал на город Коломну (находится примерно в 100 км к юго-востоку от Москвы) и разграбил его. В 1386 г. возник конфликт с Новгородом, правда, до вооруженного противостояния дело не дошло, новгородцы согласились платить дань Москве. Опять начались проблемы с претендентами на митрополичью кафедру. В 1383 г. Тверское княжество стало самостоятельным. В 1386 г. Смоленское княжество перешло под контроль Литвы.

Умер Дмитрий Донской 19 мая 1389 г. в Москве и был погребен в Архангельском соборе Кремля. За свои деяния причислен Русской Православной церковью к лику святых как благоверный князь.

Никоновский летописец (XVI в.) оставил нам такую характеристику князю Дмитрию Ивановичу Донскому: «Сам крепок зело и мужественен, и телом велик и широк, и плечист, и чреват вельми, и тяжек собою зело, брадою же и власы черен, взором же дивен зело… Добродетелен и воздержан во всем, жил целомудренно, пустых бесед не творяше, глумления, играния не любяше, срамных словес избегаше, злонравных людей отвращаше… Отечество свое, державу свою мужеством своим крепко держаше… а умом совершен муж был; во бранях же храбр воин и врагам всем страшен… Книгам неучен беяше добре, но духовныя книги в сердце своем имяше».

Николай Михайлович Карамзин писал о Дмитрии Донском: «Никто из потомков Ярослава Великого, кроме Мономаха и Александра Невского, не был столь любим народом и боярами, как Дмитрий, за его великодушие, любовь ко славе отечества, справедливость, добросердечие. Воспитанный среди опасностей и шума воинского, он не имел знаний, почерпанных в книгах, но знал Россию и науку правления; силою одного разума и характера заслужил от современников имя орла высокопарного в делах государственных; словами и примером вливал мужество в сердца воинов и, будучи младенец незлобием, умел с твердостью казнить злодеев. Современники особенно удивлялись его смирению в счастии. Какая победа в древние и новые времена была славнее Донской, где каждый россиянин сражался за отечество и ближних?»

Памятник на Куликовом поле.

Архитектор А. П. Брюлов. 1852 г.

МОЛИТВА СВЯТОМУ БЛАГОВЕРНОМУ

ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ ДМИТРИЮ ДОНСКОМУ

О святый угодниче Божий, праведне Димитрие! Подвигом добрым подвизався на земли, восприял еси на Небесех венец правды, егоже уготовал есть Господь всем любящим Его. Темже взираюше на святый твой образ, радуемся о преславнем скончании жительства твоего и чтем святую память твою. Ты же, предстоя Престолу Божию, приими моления наша и ко Всемилостивому Богу принеси, о еже простити нам всякое прегрешение и по-моши нам стати противу кознем диавольским, да из-бавльшеся от скорбей, болезней, бед и напастей и всякаго зла, благочестно и праведно поживем в нынешнем веце и сподобимся предстательством твоим, аще и недостойно есмы, видети благая на земли живых, славяше Единаго во святых Своих славимаго Бога, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и во веки веков. Аминь,