Сын соперника

Глава 11

— Элтри!.. — вскричал фермер, пытаясь скрыть раздражение.

Он снял с головы широкополую соломенную шляпу и вытер пот. Погода стояла очень жаркая и абсолютно безветренная. Мужчина окинул взглядом горизонт и увидел огромные черные тучи, надвигавшиеся на киданское побережье. Скоро начнутся дожди, это хорошо. Сухой сезон затянулся, но все же подходил к концу. Впрочем, скорее всего тучи принесут и град, а это не очень приятно…

Фермер тяжело вздохнул, вновь надел шляпу и ударил осла по крупу.

— Давай шевелись!..

Животное с огромной неохотой сделало несколько шагов и снова застыло как вкопанное.

— О, во имя Кидана!.. Я прирежу тебя, как только вернемся домой. А из шкуры сошью себе новые ботинки, если ты сейчас же не двинешься с места…

Неожиданно осел попятился, сталкивая хозяина в оросительный канал, проходивший вдоль дороги.

— Ты, скотское отродье!.. — взвыл фермер, но осел никак не отреагировал на проклятие и продолжал пятиться.

Мужчина открыл было рот, чтобы еще раз выбранить животное. Однако, будучи от природы человеком не злым, он не имел привычки бить скотину почем зря и поэтому заставил себя набрать в легкие побольше воздуха, успокоиться и вновь вернуться на главную дорогу.

Его окружали молодые зеленые поросли пшеницы, располагавшиеся на берегу пролива, разделявшего острова Кархей и Херрис. Погонщик со своим ослом направлялись к побережью, где фермер некогда соорудил ручной насос, качавший воду и распределявший ее по оросительным каналам, тянувшимся через поля. На спине осла громоздились две большущие тяжелые корзины с птичьим пометом, который нужно было перемешать с водой, чтобы получить готовое удобрение.

Работа, конечно, не из приятных: мужчина был уверен, что ослу подобное занятие тоже не по душе. Наверное, его тупое упрямство этим и объяснялось.

Фермер ворчал, а животное продолжало пятиться. Наконец осла удалось вернуть на главную дорогу, но тут погонщик заметил нечто, лежавшее поперек пути. Поначалу он не поверил своим глазам, но, сделав шаг вперед, явственно увидел перед собой окровавленного человека со свернутой шеей. Мертвец был одет в заморские одежды.

Фермер не сразу опомнился от потрясения. Первое, что пришло ему на ум: бедняга, должно быть, свалился с обрыва. Какая ужасная смерть, да еще так далеко от дома!..

Кайсор Неври проснулся задолго до рассвета. Его разбудил уличный шум, о котором он позабыл, как только открыл глаза.

Советник находился в странном состоянии полусна-полубодрствования. Он сел на краешек своей кровати и пожелал оказаться где-нибудь в другом месте.

Кайсор устал от ответственности, возложенной на его плечи, устал быть примером для тысяч сограждан. Когда он решил следовать по стопам брата и стать советником в Ассамблее, его единственной скромной целью было внести посильный вклад в улучшение жизни города и жителей. Да еще, как он припомнил, — работать под чутким руководством молодого префекта Поломы Мальвары, выходца из достойной купеческой семьи, человека, на которого возлагались большие надежды.

Но затем пришли ривальдийцы со своими ужасными огнестрелами и кошмарным колдуном Кевлереном — и разгромили мирный и процветающий город. Помочь мог только сосланный префект. Вдалеке от Кидана он собирал силы для освобождения города от иноземного ига.

Но когда Полома возвратился, то привел с собой хамилайцев с еще большим количеством огнестрелов и другим Кевлереном…

Нет, Кайсор не желал быть вожаком. Но иного лидера у Кидана не было. Молодой префект, некогда столь уважаемый, не в счет.

Неври лег обратно в постель и попытался заснуть — не получалось. Мозг занимали сотни и тысячи мелких проблем и вопросов, требовавших принятия немедленного решения.

Тяжело вздохнув, советник очень осторожно встал с кровати, стараясь не разбудить жену. В одной ночной сорочке спустился в кухню, где нашел черствый хлеб и варенье. Кайсор собирался приготовить ранний завтрак, но тут услышал шум, доносившийся с заднего крыльца. Звук походил на скулеж побитой собаки. Советник вспомнил, что именно этот звук и разбудил его.

Неври приоткрыл дверь и обнаружил на ступеньках Ланнела Тори. С уголка рта у него свисала нитка тягучей слюны. Тори тихо и противно завывал.

— Ланнел?…

Кайсор не знал, что делать. До этого дня он никогда не видел, как ревет взрослый мужик. Увиденное вызвало в нем лишь глубокое отвращение.

— Поднимай свой зад, размазня! Что случилось?…

Ланнел, все еще захлебываясь рыданиями, потянулся к Неври.

Кайсор автоматически протянул руку, но понял, что в ней все еще зажат кусок хлеба, и отдернул ее.

— Поднимайся! — яростно прошипел он.

— Я совершил нечто ужасное, — простонал Ланнел. — О, дорогой мой Кидан, это убийство…

Остальные слова потонули в рыданиях.

— Убийство?!

Кайсор тупо уставился на Тори, затем отбросил хлеб и помог Ланнелу подняться.

— Быстро в дом, — скомандовал он.

— Это ужасно… — вновь начал рыдать Тори.

— Заткнись! — приказал Кайсор, вталкивая его в дом и закрывая входную дверь.

Из-под скамейки он достал стул, на который усадил незваного ночного гостя.

— Садись и говори тише, черт тебя подери!..

С верхнего этажа послышался голос жены советника:

— Кайсор?… Кто там? Что ты делаешь?…

— Оставайся наверху, Зоул. Это Ланнел Тори, он пришел по делу.

— В такой час? Еще даже не рассвело.

Неври услышал, как жена встала с кровати.

— Неотложные дела! — крикнул он. — Очень секретные. Мы недолго!..

Кайсор затаил дыхание. Услышав, что Зоул вернулась в постель, советник притворил дверь на кухню.

— Так, — сказал он, оборачиваясь к Ланнелу. — В чем дело?

При помощи кремня Неври высек огонь и зажег фонарь, который поставил на скамью рядом с ночным визитером. Лицо Ланнела в таком свете казалось еще более вытянутым и осунувшимся. Словно маска, подумал со страхом советник и отпрянул.

Ланнел привстал и взял Кайсора за руку — прежде чем тот смог ее отдернуть.

— Советник Неври, я убил человека!..

— Ты действительно считаешь, что совет даст нам пару мест? — поинтересовался Арден у Эриот. — Я что-то не заметил, чтобы советники обрадовались возможности появления колонистов в представительском органе. Даже сторонники префекта…

— Я думаю, некоторые поддерживают Полому Мальвару по другим причинам, — сказала девушка. — Эти люди вовсе не обязаны любить нас.

— Ты думаешь, он любит нас?…

Они стояли у холма, на котором возводились конюшни, и осматривали новое поселение, занявшее большую часть восточной оконечности острова Кархей. Солнце еще не поднялось из-за горизонта, но небо уже озарилось розоватым светом. От этих отблесков недавно выстроенные хижины поселенцев выглядели как-то очень по-домашнему.

— Нужно укрепить дорогу, идущую с запада на восток, — сказала Эриот. — Один мощный ливень запросто смоет ее. Возможно, желоба — единственно верное решение. Надо пригласить инженера…

— Почему всякий раз, как я упоминаю об этом человеке, ты уходишь от разговора? — спросил Арден.

— Когда все закончим, необходимо подумать о постоянном жилье. Хижины, которые мы соорудили, не простоят и двух лет…

На несколько секунд, занятые каждый своими мыслями, оба замолчали. Арден первым сделал попытку продолжить разговор.

— Возвращаясь к префекту…

— … а затем понадобится новый док. Это ты должен мне сказать…

— Речь не обо мне, Эриот, речь о префекте.

Повернувшись, девушка пристально посмотрела на своего друга-великана.

— Хорошо, Арден. Но давай-ка сначала поговорим о тебе. Не знаю, сколько раз я просила тебя рассказать о своем прошлом, о том, чем ты занимался до встречи со мной, до отправки экспедиции из Хамилая. В ответ же постоянно слышу что-то невнятное. Ты либо набиваешь рот едой, либо просто игнорируешь меня!..

В воздухе повисла тишина, но Эриот продолжала пристально вглядываться в лицо собеседника. Арден тихо проговорил:

— Я вовсе не игнорирую…

Эриот пришлось зажмуриться, чтобы не дать волю раздражению.

— Я не понимаю тебя, — произнесла она.

— А?…

— Это дает тебе определенное превосходство, потому что я думаю, что ты многое обо мне знаешь!

— Но я не игнорирую тебя…

Эриот опустила руки в бессильной злобе.

— Нет, это невозможно…

— Могу я теперь спросить о нем?

— Да… и не только док, — начала девушка, поворачивая голову к поселению. — Склады тоже будут очень кстати.

Арден глубоко вздохнул.

— Ты помнишь, что случилось после битвы?

— Не забуду до конца своих дней, — буркнула Эриот.

— Я имею в виду — позже, когда я разговаривал с человеком принца…

— Кадберном.

— Да. Я знаю, что именно он чувствовал.

— Конечно, знаешь. Ты же когда-то был Акскевлереном.

Арден вытаращил глаза.

— Откуда ты?…

— Я слышала, о чем вы с ним говорили.

— Тогда зачем притворяться, что ты ничего обо мне не знаешь?

Эриот почувствовала в голосе великана смятение. Это доставило ей некоторое удовольствие.

— Потому что, — процедила девушка, — я слышала, как ты говорил это ему. Я расспрашивала тебя о прошлом так много раз… А ты просто сел с ним рядом и выложил всю свою жизнь.

— Все было не так…

— Мне показалось, что именно так, — тихо произнесла девушка. — А ведь предполагается, что мы… по крайней мере я считала, что мы… ну… друзья.

Великан долго не отвечал. Потом тихо спросил:

— Что ты хочешь знать?…

— Ты научился писать, когда был Акскевлереном?

— Да.

— А сражаться?

— Тоже.

— Должно быть, твой хозяин был очень важным человеком.

Арден кашлянул.

— Хозяйка, — отведя глаза, сказал он. — Да, она была важной персоной…

— Ты любил ее?

— Акскевлерен всегда любит своего Кевлерена. Семья следит за нами и контролирует…

Эриот наклонилась, чтобы взять его за руку.

— Это не любовь, Арден.

— Теперь я знаю. Но я действительно любил ее. Она была для нас всем: госпожой, матерью, богиней. Мы ощущали себя членами семьи. Она тоже нас любила. Я уверен.

Неожиданно Арден и Эриот увидели молодую девушку, бегущую по главной улице навстречу им. Они сразу заметили, что она бледна и очень испугана.

Девушка остановилась, переводя дух.

— Хэмли? — удивилась Эриот. — Я думала, сегодня ты работаешь в Цитадели. Что ты здесь делаешь?

— Кардер, — задыхаясь, начала Хэмли. — Он мертв, Эриот! Его убили!..

Гэлис сложила все вещи Китайры на кровати. Потом стала аккуратно складывать их в походный сундук умершей подруги.

Стратег сама не знала, зачем делает это. Может, подобное являлось лишь проявлением скорби… Сначала Гэлис думала, что, оставив вещи Китайры у себя, она сможет сохранить какую-то частичку возлюбленной, но быстро поняла — это всего лишь пустые иллюзии. Китайра умерла, а все, что от нее осталось, захоронено в братской могиле вместе с сотнями других тел. У девушки не было времени попрощаться или сказать подруге, как сильно она ее любила. В сердце Гэлис образовалась дыра, которую заполняли только работа и долг.

Убирая вещи, она гадала, как с ними стоит поступить. Китайра никогда не говорила о своей семье. Гэлис полагала, что именно близкие родственники должны получить их. Она отошлет вещи в университет… но не все: девушка решила оставить фамильную цепь, поскольку именно ее считала ключом к разгадке тайны смерти подруги.

Да, а что исследования?…

Гэлис взяла со стола часть бумаг, над которыми трудилась Китайра незадолго до смерти, и подошла к окну, чтобы прочесть написанное. Почерк казался торопливым, словно Китайра знала, что у нее в запасе не так много времени, и хотела записать как можно больше.

Почти все, что прочла Гэлис, касалось изучения различных аспектов Сефида. Ей пришло в голову, что именно работа над исследованием магического дара и послужила причиной смерти молодого грамматиста. Впрочем, быть может, Кевлерен и не использовал магию? Если так, то объясняет ли это и смерть Мэддина? Подобную идею следует непременно обсудить с Кадберном…

При мысли о принце Гэлис стала машинально выбирать глазами те куски текста, где упоминалось его имя.

Мэддин Кевлерен как-то сказал мне, что хочет использовать в новой колонии паровые экипажи. Для этой цели он даже нанял особых людей, прозванных «производителями пара». Я заметила, что количество лошадей, привезенных в колонию, не соответствует потребностям ремонтников. Возможно, они будут использованы при создании трассы для паровых экипажей. Без сомнений, всем известная неспособность принца к Сефиду и его намерение распространить паровые экипажи полностью совпадают с моей гипотезой об общем отношении семьи к развитию науки и технологий. Смотри Обс. Разн. Абз. 3.

Охваченная любопытством, Гэлис быстро перелистывала страницы. Затем то же самое проделала с бумагами на рабочем столе. Она обнаружила дюжину скрепленных вместе листочков, на верхнем из которых стояло: Обсуждения. Разное. На последней странице девушка прочла третий абзац.

Вот возможная тема для представления в Совет грамматистов… Но как ее правильно озаглавить, чтобы не вызвать негодования? Особ. от его светлости Малуса Майкома…

Кевлерены и техника, нерешенный конфликт.

Пример. В прошлом столетии возражали против усовершенствования конской сбруи и конных экипажей. Давление со стороны коммерсантов. Компромисс — использование экипажей за пределами столицы.

Пример. В прошлом столетии возражали против использования новых видов оружия. Давление со стороны военных. Компромисс — государственный контроль за производством.

Пример. Десять лет назад возражали против начала пароходного сообщения между Омеральтом и Сомой. Давление со стороны коммерсантов. Компромисс — государственный контроль за перевозками.

Причины: централизация власти, снижение конкурентоспособности техники по сравнению с Сефидом, ослабление влияния ученых-техников, вкл. физиков и инженеров.

А грамматисты?

Гэлис не понимала, как могла Китайра надеяться на опубликование такого исследования. Если бы его не уничтожил Совет грамматистов, это наверняка сделали бы Кевлерены.

Именно подобный документ и мог привести к сближению Китайры с Мэддином Кевлереном. Сосланный собственной семьей, не имеющий способностей к реализации Сефида, он был простым солдатом. Факты, упомянутые в документе, говорили о том, что кто-то пытается использовать его положение в своих целях. Похоже, принца вынудили принять руководство колонией, что являло для него прекрасный шанс использовать всю мощь и влияние, ассоциировавшиеся с Кевлеренами, владевшими магией Сефида.

Шум с улицы заставил Гэлис отвлечься от своих мыслей и выглянуть в окно.

Из-за высоких стен Цитадели многого не увидишь — разве что крыши домов и огромные статуи на Длинном мосту. Стратег перевела взгляд в сторону Кархея, но было слишком далеко, чтобы что-то рассмотреть. Однако у берега виднелось множество лодок, что казалось необычным.

Шум прекратился, и Гэлис решила вернуться к записям Китайры. Но мысли ее никак не хотели выстраиваться в ровную цепочку. Девушка отложила бумаги в сторону. Еще раз пройдясь взглядом по комнате, она немного порадовалась тому, что уборка в основном окончена. В то же время ей захотелось подольше задержаться в последнем пристанище возлюбленной.

Гэлис тряхнула головой. Прекрати, приказала она себе. Работы в колонии хватит лет на десять. А уж после этого скорби и причитай сколько вздумается.

— Доброе утро, мудрейшая из рода Мальвара! Надвигается гроза…

Через окно Полома видел горизонт, черный как ночь. Воздух был влажным. Муссон передвигался вдоль побережья с юга на север, принося влагу на иссохшие поля и очищая перед началом лета воздух от скопившейся пыли.

Кидан сильно страдал от подобных бурь: ветер рвал небеса, дождь хлестал нещадно. Иногда вышедшие из берегов реки уносили в море домашний скот и беспечных граждан. Однако все понимали, что дожди просто необходимы.

Впрочем, Полома любил, когда жарко и сухо. Именно по такой погоде он больше всего скучал, находясь в ссылке в высокогорном холодном Омеральте, за тридевять земель от дома.

Его мать, Соркро, тоже подошла к окну. Несмотря на то что она была слепой, Поломе казалось, что подчас ей видно нечто, недоступное ему.

— Состоится ли сегодня заседание совета?

— Нет, но мне нужно поговорить с Гэлис Валера.

Соркро замахала руками:

— Говорить, говорить, говорить… Тебе нужно подумать о другом, что нужно с ней сделать.

Полома вспыхнул.

— Мама, это неправильно…

— Ш-ш. Мне жаль, что ее возлюбленная погибла столь страшной смертью, но теперь она свободна, и ей нужен друг. Ты подходишь для этого, как никто в Кидане. Гэлис — хорошая женщина. Сильная. Умная. Смелая. Не самая привлекательная, как я слышала от Хэтти, но здоровая. В данном случае это самое важное…

— Мама!.. — произнес Полома более резко, чем хотелось бы. — Дел и так полно. Не надо усложнять мне жизнь.

Соркро лишь пожала плечами и в сопровождении сына прошла в столовую, где некогда находился огромный стол, за которым в свое время размещались все члены семьи Мальвара и их друзья.

Полома с матерью уселись. Пустые стулья у стен напоминали, что все родственники были убиты Майрой Сигни и его сторонниками-плутократами. Теперь здесь стоял совсем небольшой столик. Хэтти подала завтрак и широко улыбнулось Поломе. Она делала так всегда, еще с тех пор, как была его няней.

— Хэтти со мной полностью согласна, — произнесла Соркро.

Полома собрался спросить, в чем именно согласна, но вспомнил их предыдущий разговор.

— Спасибо, Хэтти, — поблагодарил он, и женщина засеменила на кухню.

— Нас осталось только двое, Полома, — заговорила Соркро. — Я не хочу, чтобы наша семья — первая семья в городе, не забудь! — вымерла. Получается, что Майра Сигни все-таки победил нас.

Полома замер с поднесенной ко рту ложкой. Он никогда не задумывался над тем, о чем только что сказала его мать. Соркро права: если префект умрет, не оставив наследников, род Мальвара прекратит свое существование без возможности восстановления.

Мысль ошеломила его. Поломе потребовалось время, чтобы справиться с эмоциями.

— Не стоит отчаиваться, — без особой уверенности в голосе вымолвил он, возвращаясь к завтраку.

Трапеза продолжилась в полной тишине, но когда Полома встал, мать тоже поднялась со своего места.

— Я пойду с тобой, — сказала она. Почувствовав подвох, префект произнес:

— Я отправляюсь в Цитадель, мама. Путь неблизкий, и к тому же дождь собирается…

— Путь неблизкий — в жару или в холод, — парировала женщина. — Я все равно пойду с тобой.

— Вероятно, Гэлис там нет. Может, она отправилась на Кархей по делам…

— А кто говорит о Гэлис? — нарочито удивилась Соркро. — Я гражданка Кидана и время от времени желаю прогуляться по его улицам.

По ее тону Полома понял, что переубедить мать не удастся. Они вышли из дома, храня молчание, которое продолжалось до Длинного моста.

Префект увидел толпу людей, собравшихся у северной оконечности Седловины, и остановился.

— В чем дело? — спросила Соркро.

— Зачем-то собрался народ…

— Ты видишь, кто именно? — поинтересовалась женщина.

— Да. Кажется, все — поселенцы. У берега привязано множество лодок. — По коже префекта пробежал неприятный холодок. — Интересно, что они здесь делают?…

Полома помедлил, чувствуя, как нарастает беспокойство, и добавил:

— Они направляются сюда… и мне кажется, что вид у них не слишком довольный.

Кайсор Неври всегда считал, что упустил множество шансов, подкинутых судьбой. Либо он не мог разглядеть их, либо обстоятельства вынуждали его отказаться от предоставленных возможностей.

Когда Ланнел Тори признался в убийстве одного из переселенцев, Кайсор понял, что это и есть один из тех самых редких шансов, которые дарит ему жизнь. На сей раз он своего не упустит… Странно было наблюдать за тем, как босой советник топтался по кухне, выслушивая рыдания Ланнела. Но перед внутренним взором Неври открывались картины великолепного будущего.

Он стоял неподалеку от постоялого двора, где только вчера выступал перед своими сторонниками.

— Все собрались? — бросил Кайсор Тори.

Тот, с заплаканными глазами, тощий и бледный, лишь слабо кивнул в ответ.

— Все, кого мы смогли отыскать, советник…

Ланнел огляделся по сторонам, чувствуя себя намного безопаснее в окружении киданцев, симпатизировавших Кайсору. Неври даже не шелохнулся.

— А переселенцы?

— Как вы и предполагали, собрались под Длинным мостом, — робко ответил Тори. — И они очень обозлены…

Кайсор кивнул. Первый шаг. Оказывается, сделать это труднее, чем он полагал… Советник с ужасом подумал, что прекрасное будущее вот-вот ускользнет из рук только потому, что в настоящем ему не хватает смелости начать.

— Ведите нас! — решительно воскликнул Ланнел. — Ведите нас, и мы пойдем за вами!..

Да, сказал себе Кайсор. Веди.

Он вышел на середину улицы и оттуда двинулся к Длинному мосту.

Гош вывел свою любимую кобылу из временных конюшен на северной оконечности Кархея. Она била копытом о землю и втягивала ноздрями прохладный утренний воздух. Полковник погладил ее по носу, почесал за ушами и повел вдоль побережья на запад.

Линседд заметил две лодки, с которых колонисты удили рыбу в притоке пролива Карим. Казалось, рыбакам было совершенно безразлично, поймают они что-либо или нет, так как большинство из них лениво потягивались в своих суденышках. Неподалеку от лодок из воды постоянно выскакивали летучие рыбы, снова исчезая в глади пролива. Птицы на противоположном берегу ныряли, хватали клювом замешкавшихся рыбешек и уносили их своим птенцам.

Когда значительная часть поселения осталась позади, Гош сел на кобылу и поехал быстрым шагом, перешедшим сначала в рысь, а затем и в легкий галоп. Дорога шла в гору, но казалось, что лошадь этого даже не заметила: шаг ее абсолютно не изменился.

Вскоре перед Линседдом показалась западная оконечность острова, сплошь поросшая мангровыми деревьями. Гош внимательно высматривал крокодилов, время от времени выползавших из болот на твердую почву: особенно часто их видели, когда рептилии начинали сооружать холмообразные гнезда для откладки яиц. Примерно в сотне шагов от болота полковник повернул кобылу на юг и подхлестнул ее так, что животное перешло на галоп.

Слух Линседда ласкал стук лошадиных копыт, ветер трепал его по щекам. Скоро весна в Кидане плавно перетечет в лето, и поездки верхом превратятся в тяжкий труд как для всадника, так и для лошади. Ведь Полома говорил, что летом и температура, и влажность очень высоки. Гош старался насладиться сегодняшней прогулкой по максимуму.

Все так и происходило до тех пор, пока он не добрался до противоположной стороны Кархея. Там полковник отпустил поводья, но на другом берегу неожиданно заметил большую группу переселенцев, толпившихся у Седловины. Линседд удивился — что за собрание? Не видно не Гэлис, ни Поломы, ни Кадберна…

Стоп, возможно, вон тот здоровяк — Арден… а рядом с ним, без всяких сомнений, Эриот Флитвуд. Гоша начало одолевать легкое беспокойство. Не то чтобы колонистам запрещалось находиться на Херрисе, но в таком количестве, да еще и с этими двумя во главе… из этого ничего хорошего не выйдет. Пока полковник раздумывал, как ему следует поступить, из-за западного холма показалась толпа киданцев. Расстояние было слишком большим, и Гошу не удалось высмотреть знакомые лица или понять настрой толпы. Но то, как держались обе группы, не предвещало ничего хорошего.

Гош снова подхлестнул лошадь, направив ее через весь остров прямо к временным казармам. Эймс Вестэвэй вышел на патрулирование с половиной отряда драгун, но еще примерно пятьдесят человек оставались на месте. Этого будет более чем достаточно, чтобы предотвратить любые попытки применения силы.

Гэлис добралась до Длинного моста с северной стороны примерно в то же время, что и Кайсор Неври со своим отрядом — с южной.

Она увидела Полому Мальвару с матерью, которые о чем-то горячо спорили. Девушка направилась к ним, заметив, что Соркро удерживает сына, в то время как тот всячески пытается высвободиться.

Гэлис не понимала их разговора, но уловила, что префект собирается подойти к киданцам, собравшимся на обрыве.

— Твоя мать права, — достаточно громко произнесла стратег.

Полома прекратил препираться с матерью. На лице его застыл немой вопрос: как Гэлис удалось понять киданский язык?

— Слишком опасно одному отправляться против Кайсора Неври…

Полома в полном смятении покачал головой и указал на север от Седловины:

— Посмотрите туда, стратег Валера, и подумайте, стоит ли мне вмешиваться!..

Гэлис подошла к краю моста, посмотрела вниз и мысленно выругалась.

Что Эриот и Арден, черт их возьми, делают?…

Девушка считала, что у них хватит ума не начинать мятеж против коренных киданцев. Однако…

Без единого слова Гэлис развернулась и отправилась обратно. Ее первым желанием было поднять по тревоге хамилайских солдат, размещавшихся в крепости, но, пройдя несколько десятков шагов, стратег резко остановилась. Положение крайне сложное. Если прислать сюда войска, то симпатии солдат будут на стороне переселенцев, а это может положить начало конфликту. У Эриот и Ардена должны быть веские причины, чтобы объяснить происходящее.

Девушка побежала вниз.

Внезапное исчезновение Гэлис отвлекло Соркро настолько, что Полома воспользовался моментом и высвободился от матери. Он велел ей оставаться на месте и быстрым шагом направился к киданцам, все еще толпившимся на обрыве.

Несколько человек, заметив его приближение, инстинктивно отпрянули, уважая моральный авторитет префекта и освободителя. Другие же лишь плотнее сомкнули ряды.

Кайсор Неври заметил Полому и улыбнулся ему. Дурной знак, подумал Мальвара.

— Граждане!.. — выкрикнул он. — Что вы здесь делаете? Почему ваши лица искажены гневом?

— И вы нас еще об этом спрашиваете?! — возмутился Кайсор. — Этот вопрос лучше адресуйте своим заморским друзьям!..

Слова советника были встречены громкими криками одобрения.

— Зачем они собрались здесь в таком количестве? Снова требовать от нас новых уступок?! — снова закричал Неври.

— Друзья мои, я не знаю, почему они здесь, — громко сказал Полома, пытаясь обращаться ко всем собравшимся, а не только к Кайсору. — Дайте мне возможность выяснить это прежде, чем случится то, о чем мы все потом будем сожалеть!..

— Единственные, кто пожалеет обо всем, — незваные гости! — возразил Кайсор.

— Но среди них есть и наши друзья, — почти умоляюще произнес Полома. — Вы все знаете, что…

— Ага, друзья! Такие, как та женщина-вояка, что даже сейчас спешит присоединиться к своим соотечественникам! — воскликнул Кайсор, указывая на бежавшую к группе переселенцев Гэлис Валера.

— Она лишь пытается выяснить, что их беспокоит! — зло бросил префект. — Как вы можете решать за тех, кто проливал кровь ради нашего города!

От слов Поломы толпа немного успокоилась, кто-то даже закивал в знак одобрения.

К удивлению всех присутствующих, Кайсор произнес:

— Префект дело говорит! Давайте сами узнаем, в чем дело, прежде чем что-либо предпринять. Не надо упрекать нас в том, что мы неблагодарны по отношению к нашим спасителям!..

Полома почувствовал прилив облегчения и подозрительности одновременно. Внутренний голос подсказывал, что противник пытается перехитрить его.

— Так почему бы нам не спуститься и не узнать, в чем дело? — продолжил советник.

— Вероятно, будет лучше, если только один или двое из нас пойдут туда, — сказал префект.

— Хамилайцев там слишком много, — отрезал Кайсор. Полома не нашелся, что ответить, и неохотно повел за собой всю группу, стараясь сохранить ровный и медленный шаг. Кайсор шел рядом с префектом, всем видом выказывая крайнее самодовольство.

Эриот и Арден не представляли, как справиться с разраставшейся толпой переселенцев, а тут еще появилась Гэлис с дурацкими требованиями объяснить происходящее.

— Мы пытаемся предотвратить начало гражданской войны!.. — коротко бросила Эриот, подавив желание добавить более сердито: «А на чьей стороне будете вы, если она все же начнется?»

В сотый раз в это утро Эриот благодарила Сефид за то, что Арден оказался рядом. Никто из колонистов не встанет у него на пути. Его присутствие — словно якорь, удерживающий ситуацию в равновесии…

Но обозленные переселенцы желали знать, что же на самом деле произошло с Кардером. А появление советника Кайсора Неври со своими сторонниками не рассеяло их подозрений и не разрядило обстановку.

Девушка скрипнула зубами. Она тоже очень хотела знать, что произошло с жизнерадостным стариком, с которым они вместе работали и который являлся ярым сторонником союза!..

Эриот в нескольких словах рассказала Гэлис, как было обнаружено тело Кардера. Она пыталась как можно осторожнее подбирать выражения, поскольку вместе с Арденом сделала уже и так все возможное, чтобы удержать толпу от желания немедленно отомстить горожанам за смерть переселенца.

— А вдруг это просто несчастный случай? — спросила стратег. — Он мог свалиться с обрыва!

— Я тоже так считала, — сказала Эриот.

Кивком она указала на киданцев, ждавших на вершине Седловины.

— В таком случае как они узнали, что мы придем? Как сумели собраться так быстро?

Гэлис оглянулась на Неври и его сторонников. Полома о чем-то говорил с ними. Девушка не представляла, что мог предпринять префект, но подозрения Эриот казались оправданными. Если бы смерть Кардера последовала в результате несчастного случая, то Неври никак не мог знать, что переселенцы соберутся здесь. По крайней мере у него точно не хватило бы времени собрать столь большую группу своих последователей…

Пока Гэлис размышляла, Полома повел киданцев вниз. Послышались недовольные выкрики колонистов.

Арден повернулся к собравшимся.

— Хватит! — заорал он. — На нас не нападают!.. Подождем немного и посмотрим, что они предпримут дальше. А то заварим такую кашу, что не сможем расхлебать.

— Расхлебаем, если солдаты помогут, — раздался голос из толпы.

Эриот и Арден посмотрели на Гэлис. Стратег покачала головой.

— Солдаты здесь ни при чем. Они останутся нейтральной стороной в конфликте…

Мы здесь — чтобы получить ответы на вопросы, а не для того, чтобы лезть в драку, напомнила себе Эриот.

— Мы не станем звать солдат, — твердо заявила она. — Мы хотим выяснить, что же случилось с Кардером.

— Да, черт побери! — выкрикнул кто-то. — Мы позовем солдат после того, как выясним, что произошло с беднягой!

Все собравшиеся, похоже, согласились с кричавшим, но именно в тот момент Эриот прочитала на лицах переселенцев осознание того, что произойдет, если между коренными киданцами и колонистами начнутся столкновения.

Полома остановил толпу киданцев примерно в ста шагах от переселенцев. Он и Кайсор Неври вдвоем двинулись вперед. Эриот и Арден пошли им навстречу, чтобы встретиться на полпути.

Гэлис ухватила Ардена за руку.

— Ты лучше подожди здесь, — сказала она. — Пойду я…

Арден не ответил, только посмотрел на Эриот: та кивнула в знак согласия. Гигант что-то буркнул, но остался на месте.

— Он нам нужен здесь, чтобы сохранять спокойствие среди наших, — шепотом сказала Гэлис Эриот.

— Наших?…

— Среди жителей Кидана, — без всякого смущения поправила себя стратег. — Этот город — будущее для всех нас… или ни у кого вообще нет будущего.

В глубине души Эриот вовсе не была уверена, что город примет ее и остальных переселенцев. Пока не принял…

Она оказалась перед Кайсором и Поломой.

— Хамилайцы — всегда желанные гости на Херрисе, — улыбаясь, начал Кайсор. — Но такое количество переселенцев заставляет нас, истинных граждан Кидана, нервничать.

Полома быстро перевел.

Гэлис почувствовала, что советник пытается оскорбить колонистов.

Истинные граждане?

— Киданцы не должны нервничать из-за других киданцев, независимо от их числа, — сказала она.

Полома вновь перевел. Кайсор принял ответ с неким подобием обезоруживающей улыбки на лице.

— Или их намерений?…

Теперь Полома вопросительно посмотрел на Эриот. Он тоже хотел знать, что происходит.

— Один из поселенцев был найден мертвым сегодня утром, — проговорила девушка, указывая в сторону низины к западу от обрыва. — Вон там.

Полома посмотрел через плечо в ту сторону, куда показывала девушка. Кайсор даже не шелохнулся, и это не укрылось от внимания обеих женщин.

— Откуда советник Неври узнал, что колонисты соберутся, и откуда ему известно точное место сбора, куда он и привел своих соратников? — быстро спросила Гэлис.

Префект начал переводить вопрос, но запнулся, когда осознал его скрытый смысл. В этот момент стратег поняла: Полома, как и они с Эриот, осознал, что смерть Кардера не была просто несчастным случаем.

Неожиданно раздались громкие крики. Все четверо принялись оглядываться, пытаясь выяснить причину. Затем Кайсор с триумфальным воплем вытянул руку в сторону северного берега острова.

Гэлис подавила стон. Она увидела Гоша Линседда с пятьюдесятью драгунами, которые быстро высаживались на берег с баркаса.

— Полома, Эриот, остановите ваших людей! Это провокация!.. — закричала девушка и бросилась бежать вдоль берега, надеясь добраться до полковника прежде, чем тот совершит непоправимое. Линседд — хороший командир, но в политических играх столь же наивен, как новорожденный младенец…

Пробегая мимо группы ошеломленных переселенцев, Гэлис поняла, что не успеет. Гош уже выстроил драгун в две шеренги. Стратег громко прокричала его имя, но Линседд не слышал. Половина драгун тронулась рысью по направлению к обрыву. Гэлис остановилась, пытаясь знаками приказать Линседду не двигаться дальше, но тот лишь укоризненно посмотрел на стратега.

— Сефид побери всех этих солдат! — выругалась девушка и развернулась, чтобы вновь побежать, но уже в обратном направлении.

Гэлис отчаянно надеялась, что Гош не отдаст приказа открыть огонь. Солнце скрылось: она подняла голову и увидела черные облака, наползающие с юга.

Задыхаясь, стратег добежала до Эриот и Ардена и услышала крики одобрения, доносившиеся из толпы переселенцев. Сторонники Кайсора Неври начали беспорядочно подниматься вверх по обрыву. Полома пытался успокоить их.

Затем неожиданно для всех драгуны резко остановились на полпути между киданцами и переселенцами. Одна шеренга остановилась напротив «истинных» граждан, другая, развернувшись, — напротив колонистов.

Все оказалось не так плохо, как предполагала Гэлис. Но все равно ситуация с появлением Гоша усложнилась. Оба соперничающих лагеря убедились, что солдаты под командованием бывшего хамилайца намерены сохранить мир на благо обеих сторон конфликта.

— Вот так карусель, — громко сказал Арден.

Коренные киданцы успокоились, навели порядок в своих рядах и снова двинулись вниз. Опять Полома и Кайсор пошли вперед, на сей раз направившись к полковнику, который слез с лошади и стоял, оценивая ситуацию.

Гэлис тяжело вздохнула и сказала, обращаясь к Эриот:

— Теперь придется начинать все сначала.

— Я поступил правильно, — без всякого намека на извинение произнес полковник, когда увидел выражение лица стратега Валера.

— Мы вполне справлялись, — ответила девушка.

— С Кархея это выглядит совсем иначе, — сказал Линседд. Он развернулся к Поломе и Кайсору. — Мой долг — следить за тем, чтобы ни один житель Кидана не пострадал.

Префект перевел. Неври поморщился.

Возможно, в итоге окажется, что Гош принял правильное решение, подумала Гэлис. Однако он заручился поддержкой среди некоторых коренных жителей, заполучив противников среди колонистов…

— И что теперь? — требовательно спросила Эриот. — Дело бедного Кардера не решено. Он погиб от чьей-то руки.

Гош зажмурился.

— Все началось из-за чьей-то смерти?…

Гэлис быстро объяснила полковнику, что произошло. Самоуверенность Линседда вмиг улетучилась. Он сказал:

— С этим делом следует разобраться в Ассамблее.

После того как Полома перевел эти слова, Кайсор открыл рот, чтобы возразить Гошу, но Мальвара опередил его:

— Как префект я не мог бы предложить лучшего решения.

Он повторил это для Неври на киданском. Лицо советника помрачнело, однако Кайсор ничего не сказал. Повернувшись, он направился к своим соратникам, столпившимся у подножия обрыва.

— Я должен удостовериться, что советник не попытается соврать своим последователям, — быстро произнес префект и последовал за Кайсором.

С некоторым волнением Гэлис, Гош, Эриот и Арден наблюдали за тем, что будет дальше. Они слышали, как говорил Кайсор: Полома, стоявший рядом, ни разу его не прервал. Некоторые из «истинных» граждан стали расходиться. Из лагеря переселенцев послышались радостные возгласы. Однако большинство коренных киданцев остались на своих местах.

Слово взял Полома, но его речь, похоже, не произвела особого впечатления. Теперь наступил черед Кайсора выглядеть самонадеянным.

Полома присоединился к Гэлис и остальным.

— Те, что остались, все еще обеспокоены количеством колонистов, находящихся на Херрисе. Они боятся, что переселенцы выступят против них…

— Что может сделать маленькая группа колонистов? — зло бросила Эриот. — А как насчет бедняги Кардера?

— Я уже сказал, что Ассамблея рассмотрит этот вопрос. Пока не могу добавить большего. Теперь вы должны переправить переселенцев обратно на Кархей.

— Мы хотим, чтобы кто-то от нашего союза присутствовал на заседании, когда будет обсуждаться дело Кардера, — сказала Эриот.

— Мы желаем, чтобы наш человек заседал в совете, — добавил Арден.

— Гарантирую вам первое, — ответил Полома. — Второе невозможно устроить в столь короткие сроки.

— Что я должна сказать моим поселенцам? — поинтересовалась Эриот. — Один из нас умер. Почти наверняка его убили…

— Ты этого не знаешь, — возразила Гэлис.

— … и совет, который в свое время выказал нам признательность, должен решить, правы мы или нет.

— Тот факт, что Кайсор и его люди знали о смерти Кардера, еще не говорит о том, что именно они убили его, — настаивала Гэлис.

— Речь не о том, — огрызнулась Эриот. — Важно, что думают о случившемся колонисты и «истинные» граждане. Если вы хотите, чтобы поселенцы стали частью этого города, необходимо ввести их в Ассамблею.

— Со временем так и произойдет, — сказал Полома.

— Не со временем, — возразила Эриот. — Сейчас.

— Не в моих правилах обещать то, чего я не смогу исполнить, Эриот Флитвуд, — мрачно произнес префект.

Девушка промолчала, потом кивнула и вместе с Арденом возвратилась к ожидавшим их переселенцам. Было слышно, как многие из колонистов требуют объяснений.

Полома, Гэлис и Гош остались стоять на том же месте. С севера послышался тяжелый грохот. Все трое обернулись и увидели серую завесу, опустившуюся на пролив между островами Херрис и Кархей: затем завеса переместилась к Седловине. Через пару секунд на собравшихся обрушился ливень. Большие крупные теплые капли били по лицам. Дождь так сильно стучал по земле, что людям показалось, будто они находятся в компании отменных барабанщиков.

Первыми в бегство обратились «истинные» граждане: они пытались как можно быстрее подняться по обрыву, чтобы найти укрытие. Некоторые колонисты начали насмехаться над ними, но их голоса потонули в грохоте бури. А большинство колонистов решили не мокнуть и бегом направились к лодкам.

— Благодарение Кидан!.. — шепотом произнес Полома.

Тут префект вспомнил о своей матери. Он поискал ее глазами и увидел, что Соркро стоит в стороне, мокрая от дождя и продрогшая до костей.