Таинство посвящения

Глава 11. Иллюзии заставляют людей предавать самих себя

Неспешно шагая по белокаменной дорожке, Поль думал о бедной лер Флетчер и о том, что, пожалуй, тоже мог бы перепутать лежащие в двух одинаковых ящичках инструменты. Кто там на надписи «чистые», «грязные» (мелким шрифтом, да ещё сбоку!) смотрит? Он бы абсолютно также визуально оценил ложки и положил бы понравившиеся на поднос.

«Какой был бы позор», - аж мысленно содрогался Поль, представляя подобное. И ладно бы только это. Куда как больше Поля мучила совесть. Он чувствовал глубокую вину из-за трагедии, произошедшей с лер Флетчер.

- Зачем? Ну зачем вы пригласили её на это занятие? – едва сдерживая себя от крика, не так давно выговаривал ректор своему незадачливому преподавателю. – Для вас одного правила академии не писаны, что ли?

- Господин фон Дали, лер Флетчер сказала мне, что очень хочет в дальнейшем заниматься преподаванием, но переживает, что может не справиться, - стараясь игнорировать суровые взгляды архимага и следователя, попытался объясниться Поль. – Она настойчиво просила дать ей попробовать себя хотя бы в нескольких занятиях и, так как девушка она толковая, то я подумал… Простите, я не должен был этого делать!

«Я не должен был этого делать», - мысленно повторил про себя Поль, и из-за этого портфель, что он нёс в руке, казалось, стал в разы тяжелее. Всё дело в том, что там лежало заявление на увольнение. Понимая, что всего один день отделяет лер Флетчер от того, чтобы навсегда утратить возможность стать магом по его (именно его!) вине, Поль решил, что так будет правильнее. В конце концов, в академии теперь долго на слуху будет как он лихо двадцать два студента в лазарет положил. Всё же столь много пациентов всего за один день в последний раз академический лазарет видел аж целых четыреста восемьдесят три года назад, во время кровопролитных войн Железного Века.

Нет, никто не смеялся Полю в лицо. Преподаватели искренне сочувствовали даже. Но совесть умеет портить жизнь и более стойким людям.

- О, мэтр Оллен, - вдруг нарушил сосредоточенность Поля на угрюмых мыслях чей‑то голос. В результате Поль словно очнулся. Она часто заморгал и наконец-то увидел не образы своих мрачных дум, а дорогу перед собой. Она была пустынна. Лишь по аллее, ведущей из парка, неторопливо шёл лер Морриэнтэ в компании одного из своих слуг. Смотрел эльф прямо на Поля. Он даже приподнял шляпу в приветствии, а потому не оставалось сомнений – нарушивший задумчивость голос принадлежал именно ему.

Вынужденно подняв в ответ свою шляпу, Поль хотел было отвернуться от лера Морриэнтэ, но тот широко улыбнулся и, ускорив шаг, оказался на пересечении дорожек одновременно с ним. Слуга знатного эльфа при этом тактично отстал, он остановился в метрах шести и сделал вид, что занят рассматриванием куста сирени.

- Мэтр Оллен, мне так давно хотелось увидеть вас, - сказал лер Морриэнтэ, продолжая приветливо улыбаться, - но вы словно превратились в неуловимого призрака. То вы на занятиях, то помогаете в закрытом отделении лазарета, то просто никто не может подсказать, где вы находитесь. Надеюсь, в данный момент вы не так заняты, чтобы не уделить мне несколько минут своего времени?

- Пожалуй, некоторое время я вам уделить смогу, - нехотя ответил Поль. Ему, конечно, не хотелось в настоящем ни с кем общаться, но занятие у восьмикурсников должно было начаться только через час, он по-любому успевал на него. – Зачем вы искали встречи со мной? И… и разве вы не должны быть сейчас на какой-либо лекции?

- Профессор Аллиэр имел неосторожность в ответ на просьбу некоего студента во всеуслышание заявить, что он любого из присутствующих готов отпустить на все четыре стороны. Но вот либо навсегда, либо как только этот самый студент озвучит двенадцать принципов ван Ашера, являющихся темой его нынешней лекции. И в этот момент я поднял руку, - самодовольная улыбка лера Морриэнтэ стала ещё шире. – Что же касаемо моей надежды увидеть вас, мэтр Оллен, то этого мне хотелось по следующей причине. Будучи очарованным токсикологией, как наукой о взаимодействии различных веществ, я бы хотел через вас подтвердить или опровергнуть одну свою догадку.

- Эм-м, какую? – с ещё большей неохотой осведомился Поль. То, что его считают специалистом в токсикологии, ему до смерти надоело.

- Сперва позвольте сказать, что я всецело понимаю важность сохранения тайны во имя благополучия общества. Ни к чему раззадоривать смутьянов и дарить им опасный дар знания. Однако, мой интерес обусловлен исключительно пытливостью моего ума, - с совершенной серьёзностью продолжил говорить эльф. – Собственно, поэтому я ни в коем случае не настаиваю на подробном ответе, если моя догадка всё же неверна. Мне нужно только ваше да или нет.

- Лер Морриэнтэ, ваши слова заставляют меня насторожиться. Пожалуй, будет лучше, если вы зададите свой вопрос прямо.

- Хорошо, - согласился эльф. – Раз вы и ваши студенты впали в столь глубокий сон, что впоследствии некоторым из вас даже пришлось делать инъекции ательбитулина, то в отравившем вас составе должен был содержаться эмхатриаш. Причём концентрированный. Прав ли я?

Адьир Морриэнтэ мог не смотреть столь пристально на Поля. Вывод о правдивости ответа по тому удивлению, что возникло на его лице, сделать было невозможно.

- «Эмха» чего? – переспросил озадаченный Поль.

- Эмхатриаш, - негромко повторил эльф и нахмурился. Однако, мгновение спустя он просиял. – О, быть может, я использую не то название? Всё же токсикологию в Лиадолле я изучал по книгам, что у вас, людей, уже давно вышли из обихода.

- Не думаю, что дело в этом, лер Морриэнтэ, - не стал скрывать Поль. – Просто вы сказали правильные слова про тайны и благополучие общества. Я сам интересовался составом яда, но мне сказали, что это покамест засекреченная информация. Ковен ещё только будет решать стоит ли делать спонтанное открытие нового состава знанием публичным.

- Да, это более чем разумно, - понимающе кивнул лер Морриэнтэ, но от своего не отступил. – Вот только вы, как настоящий мастер в токсикологии, всё же можете ответить на другой мой простой вопрос. Скажите, когда вы пытались нейтрализовать яд в своём организме, вы использовали что-то, способное блокировать альтамдестройные вещества?

- «Альтам» чего? – вновь невольно переспросил Поль. Озвученное эльфом название (в отличие от некоего эмхатриаша) было ему отдалённо знакомо, но именно что отдалённо. А между тем реакция Адьира Морриэнтэ не заставила себя ждать. И на этот раз он не просто нахмурился. О нет, на его лице возникло откровенное раздражение.

- Что вы применили, чтобы блокировать яд? – вдруг столь требовательно, как имеющий на то право следователь, спросил эльф, и из-за этого Поль далеко не сразу подумал, что он вообще-то может ничего не отвечать. Поль растерялся и невольно сказал то, что относительно недавно говорил целителю в лазарете.

- Я успел только немного замедлить ток крови и всё. Этот яд действовал незаметно и стремительно.

- Но в таком случае, вы не пришли бы в себя одним из первых, - прожигал его недоверчивым взглядом эльф. - Вы не покидали закрытую аудиторию, вы не принимали противоядия, и вы хотите уверить меня, что не применили никаких толковых чар? Быть такого не может.

- Да что за недоверие! – приходя в себя от непомерного удивления, неподдельно яро возмутился Поль. – Мне, как и прочим, основательно помог выпитый немногим ранее укрепляющий иммунитет состав.

- Вы лжёте, ничего такого вы не пили, - без тени сомнений озвучил лер Морриэнтэ, и Поль даже вскипел:

- Как вы смеете обвинять меня во лжи? Да чтоб вы знали, я блюду традиции факультета Белой Магии и всегда вместе со своими студентами разделяю их триумф!

- Не держите меня за глупца. Мне прекрасно известно, что все преподаватели при этом пьют обычную воду, разве что подкрашенную. Никто не стал бы на постоянной основе вливать в себя столь несбалансированный поток разных по свойствам зелий, если только не желает проблем со здоровьем самому себе.

Поль ошеломлённо заморгал. Нет, он понимал, что из-за академической традиции может навредить своему организму, а потому завсегда разбавлял практические занятия по зельеварению другими моментами, да ещё не забывал про регулярную профилактическую очистку организма. Но то, что столь сложный и неприятный вопрос элементарно решается обычной подкрашенной водой, ему даже в голову не приходило. И, не иначе, лер Морриэнтэ это вдруг понял.

- Что вы пили между вашей последней очисткой организма и отравлением? – задал он совсем другой вопрос, и, так как Поль был ошеломлён, он ответил:

- Зелья Аценуса, Громтроя, Визальда, Эрика Браунберга и, самое последнее, то, что мы со вторым курсом вместе варили. Для укрепления иммунитета.

Повисла тишина. Поль, казалось, смотрел в никуда. Он ощущал себя вконец никудышным преподавателем. Эльф тем временем смотрел на него со злостью и брезгливостью. При этом он несколько раз кривил губы, как если бы намеревался что-то сказать, но в последний момент передумывал. Однако, по итогу подходящие слова к леру Морриэнтэ пришли.

- Скажите, мэтр Оллен, а кто-либо ещё вас об таком спрашивал?

- Эм-м, нет.

- Тогда рекомендую вам самому не распространяться. Всё же… - тут Адьир Морриэнтэ ненадолго прикрыл глаза, как если бы пытался унять кипящие в нём эмоции. Вот только на этот раз сдержать себя у эльфа не получилось. Едва он открыл веки, как с презрением оглядел Поля сверху вниз и сказал следующее: - О вас, мэтр Оллен, по академии ходит молва, как об очень толковом специалисте, но это далеко не так. Сперва вы разочаровали меня как преподаватель, а теперь я сделал вывод, что вы не только нисколько не разбираетесь в токсикологии, так и доверять вам обучение студентов целительству было сущей воды безумием. И да, пусть распространять правду о вас я не намерен, высказать её вам в лицо я счёл своим долгом.

На этих словах Адьир Морриэнтэ развернулся и с высокоподнятой головой вернулся на аллею, с которой пришёл. Поль некоторое время смотрел ему вослед, а затем сел на скамейку и, достав из портфеля заявление на увольнение, во все глаза уставился на него. Кажется, причин отдать эту бумагу ректору только прибавилось. Поль поверил в иллюзию, что стал хорошим преподавателем так легко и быстро, что теперь внутри него царили боль и пустота.

«Нет, не стоит тешить самолюбие. И хватит терять время», - подумал спустя пару минут Поль и решительно зашагал в сторону главного корпуса. Он рассчитывал без промедления увидеть господина фон Дали, чтобы донести до него весть о своём желании покинуть академию как можно скорее и навсегда.

***

Третье апреля, вторник. А вторники – это выходной день для факультета Водной Стихии, а никак не Белой Магии. И потому, пожалуй, именно на это обстоятельство (на то, что в настоящий момент в самом разгаре занятия) и можно было бы списать отсутствие одногруппников и одногруппниц Катрины. Ведь едва девушка, бледная и пошатывающаяся после совершённой над ней процедуры, вышла на улицу, она первым делом с надеждой осмотрелась. Ей хотелось увидеть знакомые лица. Она надеялась, что кто-либо придёт поддержать её и скажет последнее прощай. Но кроме одиноко сидящей на лавочке Твари никого вокруг не было, а потому Катрина ощутила, как по новой защипало от слёз глаза.

- Эй, - заметив её, энергично помахала рукой Тварь.

Катрина легонько взмахнула рукой в ответ и, отворачиваясь, двинулась в сторону ворот академии. Девушке нисколько не виделось, что Тварь намеренно пришла сюда. Ей показалось, что они просто ненароком оказались в одном месте и всего-то. Это было бы даже хорошо. Вот уж кого, а Тварь Катрина видеть не хотела. Однако, та её нагнала и бодро зашагала рядом.

- Я знаю, что это вопреки традициям, - сказала при этом Тварь, - провожать отчисленных принято до того, как дар будет запечатан. Но меня здесь не жалуют, поэтому… попрощаться я хотела, а вот создавать тебе проблемы – нет.

- Можешь не извиняться, - угрюмо буркнула Катрина. – И, кстати, ты могла бы раньше прийти, всё равно никто провожать меня не пришёл.

- Да ну, неужели все испугались?

- Испугались? Нет, мэтр Оллен, когда я высматривала в окно своих, сказал, что не иначе ненароком объявили другое время. Так бывает, что в объявлениях что-то путают, а мне, знаешь, ли в последнее время исключительно везёт.

- Брехал он, я ведь знала, что с опозданием приду, - уверенно сообщила Тварь, но мигом прикусила язык. К ней быстро пришло понимание, что произнесла она кое-что совсем не подумав.

Лицо Катрины резко помрачнело. А затем девушка даже остановилась и выразительно посмотрела на однокурсницу.

- А чего все должны были испугаться? И чего не испугалась ты? А ну говори.

- Ну-у, сейчас ведь лекция у профессора Аллиэра. Если бы кто-то пошёл тебя провожать, то на неё опоздать бы мог, а суровый нрав нашего декана всей академии известен, - усмехнулась Тварь, но как-то наигранно. Катрина сразу поняла, что лапшу ей на уши вешают.

- А если по-честному, Мила? Не так давно мы ведь много друг другу тайн рассказали. Мы же вроде как договорились – ты мне без утайки, а я тебе.

- Хм, - задумчиво опустила взгляд к земле Тварь, прежде чем виновато посмотрела на Катрину. – Право слово, я бы очень не хотела делать тебе больно снова.

- Больно? Снова? – переспросила Катрина, как вдруг догадалась. – Речь об Антуане, верно?

- Да, - прозвучал тихий ответ. – Сперва тебе вовсю сочувствовали из-за случайности с ложками, но он всё это переиначил.

- И как?

- Ну, о том, что ты к леру Грумбергу клинья подбивала, слухи давно ходили. Но тогда он молчал, а сейчас вот принялся насмехаться. Вроде как, что когда ты поняла, что ничего тебе с ним не светит, то подумала-подумала и на мэтра Оллена глаз положила.

- Ужас, – даже прижала руку к сердцу Катрина. – То-то мэтр Оллен на меня сегодня косился и даже… даже до ворот, как изначально обещал, не проводил. Вот, значит, какие это были дела и обстоятельства.

- Тебе же лучше, что он провожать тебя не пошёл, - верно подметила Тварь.

- Но неужели все в эту глупость поверили?

- Катрина, всё легко переворачивается с ног на голову, если это кому-то надо. Теперь на слуху, что ты на занятии про просеивающие ложки речь завела, только чтобы внимание мэтра Оллена к себе так привлечь. А перепутала ты их, так как далеко не о зельеварении думала. В голове у тебя сидело, как бы его соблазнить и за ночь с собой цену выгоднее назначить.

- Нет, не могу слышать эти гадости, – едва слышно пролепетала Катрина. – И все поверили в это? Даже Аманда?

- Это ты про лер Дикерман? – уточнила Тварь по причине того, что очень плохо в подругах Катрины разбиралась. Пожалуй, если бы она не присматривалась некоторое время к Катрине Флетчер, то и это предположение не прозвучало бы.

- Да.

- Она и некоторые другие сначала в твою защиту что-то ещё говорили, но ты же знаешь – уж если Грумбергу кого-то нужно в грязь втоптать, то эта грязь всё равно прилипнет. Поэтому ты теперь такой же изгой как я.

- Но зачем? Зачем ему это было нужно? – не могла понять Катрина.

- Быть может, чтобы ты больше не писала ему каких-либо писем от слова совсем?

Катрине действительно сделалось больно. Снова больно. Всегда тяжело, когда любимый человек отдаляется от тебя или же ты сам вынужден отдалиться от него. Но когда тягостное игнорирование друг друга перерастает в такое вот, то через боль на месте любви начинает рождаться ненависть. И чем ярче и светлее было нежное чувство, тем горячее и яростнее будет пылать цветок гнева.

В силу своих чувств Катрина быстро и уверенно зашагала по дорожке так, что Тварь едва поспевала за ней. Таким образом она надеялась убежать от своих иллюзий. До этого она даже не предполагала, что человек, которого она полюбит всей душой, однажды сможет так подло поступить с ней.

- Мила, - совсем немного не дойдя до ворот академии, вновь остановилась Катрина.

- Да?

- Прости меня, Мила. Прости. Я почти два года носила в сердце неприязнь и ненависть к тебе. Я столько времени поддерживала и даже сама разносила грязные сплетни. Я была одной из тех, из-за кого ты страдала, - со слезами в глазах вдруг произнесла Катрина, прежде чем горячо обняла опешившую от такого Тварь. – Прости меня. Прости.

Некоторое время Катрине казалось, что её желание получить прощение останется неуслышанным. Но вот мгновение, и Тварь перестала быть столь напряжённой. Молодая женщина тоже всхлипнула и обняла Катрину в ответ.

- Ты тоже прости. Прости, что всё так из-за меня вышло.

Катрина не могла сказать, сколько они так стояли, обнимаясь и плача. Но это было не важно. Главное, на душе у обеих девушек в какой-то момент разом полегчало настолько, что они смогли отстранится друг от друга с улыбкой на лице.

- Всего хорошего тебе, Катрина. И, если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, дай знать. Вообще, возьми и напиши мне. Пожалуйста. Я так давно хочу получить хоть от кого-нибудь письмо, - сказала Мила Свон.

- Обязательно напишу. А тебе я желаю долгой жизни и удачи. Знаешь, я даже намеренно не уеду из Вирграда до тех пор, пока ты не пройдёшь ритуал посвящения в магическое братство.

- Да уж, - тут же кисло поморщилась Мила, но Катрина встряхнула её за плечи.

- Ты пройдёшь это посвящение, за нас обеих пройдёшь. И никакой Антуан Грумберг тебя не остановит, никто из твоей группы тебя не остановит и не сломает. Ты поняла меня?

- Поняла.

Катрина ещё раз обняла Милу, а после уверенно и не оборачиваясь подошла к проходной. Ей предстояло в последний раз в своей жизни пройти за эти ворота, но грусть из-за этого отчего-то отступила. Она посмотрела на привратника, широко улыбнулась ему и бойко сделала свой последний шаг, навеки стирающий мечту и возможность стать целителем. Всего один шаг, и Катрина оказалась в Вирграде. Она вмиг стала девушкой с совсем другой судьбой, но уже не так жалела об этом.

… Она ведь не знала, что за их с Милой Свон прощанием украдкой наблюдал выгнанный профессором Аллиэром с лекции Вильям Далберг.