Талисман для героя

И все

— Мда, — мычит Роман. — Это явно не кукурузник. Похоже, что здесь полностью сенсорное управление. Попробуем.

— Он решительно тычет указательным пальцем в экран. Тот вспыхивает по всей площади серебристым светом, и на нем проявляются какие-то значки.

— Внимание идентификация! — раздается громкий мужской голос со звеняще-металлическим тембром. — Приложите ладонь к дисплею.

— Писец, — бормочет Роман. — Это бортовой интеллект. Он допускает к управлению только ограниченный круг лиц, на которых запрограммирован.

— Приложите ладонь к дисплею, — настойчиво повторил голос.

— Прикладывай, — говорю я. — Может, прокатит.

Роман приложил ладонь.

Прошла секунда, другая, третья…

— Идентификация не подтверждена.

— Бл…, — выругался Роман. — Он не пропустит нас.

Тупо смотрю на панель со значками. Не пропустит, значит? И что теперь? Сидеть тут? До каких пор?

Во мне нарастает негодование. Оно вскипает пенной волной, и я ощущаю в себе ту энергию, которая проявлялась во мне во время тренировочных боев с прапорщиком Токовым. На этот раз я не боюсь.

— Послушай ты! — рычу зверем. — Немедленно допускай нас к управлению сука! Ты бл… мудак еб…

Я крыл непрерывным матом, не помня себя.

— Идентификация подтверждена, — послышался голос.

— Что? — выдохнул я. — Повтори, что ты сказал!

— Идентификация подтверждена. Приветствую на своем борту новый экипаж! Готов выполнить любой приказ!

— Своего узнал, — прошептал Роман.

— Ты кто такой, сволочь? — спрашиваю.

— Я бортовой многофункциональный координатор. Управляю самолетом, контролирую пространство и систему защиты, веду автоматический огонь по целям.

— Чего же ты, падла, не стрелял по цели, когда нас тут вертушка накрывала почем зря?! — возмутился я. — Затаился тут, гнида!

— Попрошу не оскорблять! Стрелять не было команды. Да и вас на вшивость проверял.

— Ага, вот так да?! — взревел я.

— Да вы молодцы! Сами справились. Герои.

— Ладно, — успокоился я. — Ближе к делу! Вопрос — взлететь и сесть сможешь?

— Так точно! Все сделаю сам!

— Сам? Нам не надо будет управлять?

— Никак нет.

— А для чего штурвалы?

— На случай выхода меня из строя, что практически невероятно.

— А мы для чего здесь?

— Для принятий решения, подтверждения команд и управления мною. Но в особых случаях я могу не подчиниться вам и принять решение самостоятельно.

— Скажи ему, чтобы двигатели запустил, — прошептал Роман.

— Запускай двигатель!

— Есть запустить двигатель!

Послышался свистящий звук.

— Круто! — выдохнул Роман, восторженно глядя на меня.

— Двигатели запущены. Разогрев две минуты семнадцать секунд, — доложил голос. — На время прогрева прослушайте гимн советской авиации.

В кабину ворвалась песня:

Я слушал песню и тупо смотрел перед собой. Там за лобовым стеклом догорали обломки сарая. На земле валялся американский флаг. Вдали громоздились скалистые горы.

Песня резко обрывается.

— Готов к движению, товарищ командир, — докладывает координатор. — Сканирование пространства показывает наличие свободной взлетной полосы. Разрешите движение и взлет.

— Валяй!

Самолет медленно двинулся с места и покатил.

— Топлива на пятьдесят восемь минут полета при оптимальном режиме, — сообщил координатор.

— Взлетай, взлетай, а там разберемся.

— Так, точно. Разберемся.

Самолет вышел на исходную, развернулся и остановился.

— Прогрев двигателей минута двенадцать секунд.

— Да понял я уже, понял.

Двигатели взревели, и вскоре самолет резко рванул с места, как конь на старте.

Отрыв. Крутой взлет. Земля остается внизу. Впереди облака и небо. Резко заложило уши.

Роман сидит, вцепившись в штурвал, и смотрит вперед остекленевшими глазами.

— Отпусти баранку, — говорю я. — По всему без тебя тут обойдутся.

— Не могу, — мотает тот головой. — Я не верю, что он сам летит.

— Отпусти. Это тебе не кукурузник.

Роман разжимает ладони.

— Блин! Полный автопилот! — восторженно восклицает он.

— Определите курс, — требует координатор.

— Курс? А черт его знает, — отвечаю. — Нам нужен ближайший обитаемый аэродром. — Сможешь найти?

— Так точно. Включаю всеобщее сканирование местности. Есть информация. До ближайшей подходящей посадочной полосы триста пятьдесят километров. Примерное время подлета двадцать минут.

— Что за полоса? Какой там город?

— Нет информации о городе. Там нет города.

— А что там?

— База ТХ — 120.

— Это что такое?

— Кодовое название ракетно-авиационной эскадрильи потенциального противника.

— Американская значит. Очень хорошо! Двигай туда, — приказываю я.

— Есть двигать туда, — отзывается координатор. — Выхожу на эшелон. Перехожу на сверхзвук.

Чувствую, как меня вдавливает спиной в кресло.

Перед лобовым стеклом чистое небо. Внизу плывут облака.

— Ромка! Да ты волшебник! — слышится за спиной восторженный возглас. — А я чуть было в штаны не наклал!

Оглядываюсь. В дверях физиономия Кожуры.

— Это не я, — объясняет Роман. — Это Валера активировал автопилот. Мы на автопилоте летим.

Он сбивчиво и с восторгом объясняет, как все было.

— Это магия, — уверенно говорит Кожура.

— Какая еще магия? — спрашиваю.

— Самая настоящая. Я где-то слышал, что русский мат это изначальный язык всех языков. Праматерь, так сказать. На нем творились заклинания. Владеющий в совершенстве русским матом мог творить чудеса. Вот ты и сотворил.

— Не болтай ерундой, — отмахиваюсь я.

Но Кожура не унимается.

— С русским матом воины шли в атаку на врага, и тот в страхе бежал, — продолжал рассуждать он. — Владеющий матерным языком, может изъясняться на нем в любом уголке земного шара, и его поймут без труда. Матерный язык велик и могуч.

— Хватит пороть чушь! Лучше скажи, как там американка?

— Нормально. Держится. Но крови много теряет. Все плечо пропиталось.

— Иди к ней. Разговаривай. Подбадривай.

Кожура послушно уходит.

— До точки маршрута двести миль, — сообщает координатор. — Высота полета четырнадцать тысяч двести метров. Скорость — две тысячи сто километров в час. Температура воздуха за бортом минус сорок восемь градусов.

— Спасибо за информацию, — благодарю я и откидываю голову на спинку кресла.