Талисман для героя

Глава 9 ПОЛКОВНИК ЗВЕРЕВ

День за днем потянулись непростые армейские будни.

За это время я успел пару раз побывать в наряде по роте и один раз по столовой.

На стрельбище бегали всей ротой по вторникам и пятницам. Еще пару раз стреляли из окопа по неподвижным мишеням, затем задача усложнилась. Теперь уже три подвижные мишени являли себя сразу одновременно. Они медленно двигались в сторону. На их поражение давалось всего-то ничего — двенадцать секунд. А стреляли по-прежнему одиночными.

Надо признать, я стрелял успешно и всякий раз возвращался в часть на борту бронемашины.

Ежедневно мы занимались в спортивном городке, где помимо силовых упражнений с гусеничными траками, тренировались на турниках, шведских стенках, канатах и прочих приспособлениях для развития ловкости и координации движений. После спортивного городка нас прогоняли по многу раз через полосу препятствий со всеми её барьерами, ямами с водой, крутыми лестницами, скользкими бревнами и колючей проволокой.

Курсанты заметно окрепли. Их бледные еще до недавнего времени физиономии покрылись бронзовым загаром, а упитанный Гена Шихман потерял в своей комплекции более десяти кило.

Каждый день посещали плац.

По вечерам зубрили устав.

Два раза в неделю занимались на учебном поле, где имитировали оборону от условного противника, атаку на укрепления и штурм населенного пункта.

Однажды хмурым дождливым днем мы выдвинулись на это учебное поле во главе со Слесарчуком.

Со стороны Финского залива дул пронизывающий холодный ветер. На поле было сыро и грязно.

Слесарчук пару раз развернул нас в цепь. Хорошо помесив сапогами влажную глину, на ура мы взяли окопы условного противника. Меж тем погода совсем испортилась, и хлынул проливной дождь.

— Ну, нах! — махнул рукой Слесарчук. — Переждем под навесом.

— Навес здесь на кромке учебного поля был сооружен для проверяющего начальства из штаба дивизии. Под навесом стояли скамьи, а сам он размещался на взгорке, с которого обозревалось все учебное поле.

Мы ринулись под навес. Но едва расселись по скамейкам, и Вадик Павлов приступил было к рассказам анекдотов, как послышался звук мотора и к нам лихо подрулил малый колесный бронированный вездеход модификации «Скиф».

— Полкан, — выдохнул Слесарчук, — Становись!

Мы высыпали под проливной дождь и построились в две шеренги.

— Равняйсь! Смирно!

Из вездехода выбрался командир полка Зверев и окинул наш строй лютым взглядом.

— Товарищ гвардии полковник! Четвертый взвод второй роты проводит занятия на учебном поле! — зачастил Слесарчук. — Взвод отрабатывает…

— Отставить! — прорычал Зверев. — Что здесь происходит!? Я вижу, как вы тут отрабатываете. Под навесом жопы прячете!

— Так ведь дождь же сильный, — промямлил Слесарчук.

— Дождь? — Зверев криво ухмыльнулся. — Ждёте, пока солнышко выглянет, значит? А враг тоже будет ждать? Когда он в атаку пойдет, вы тоже под навес от дождя смоетесь? А ну марш все на поле! Вспышка справа!

— Мы упали ничком в грязь.

— Ты сержант тоже с ними падай. Что стоишь? Или хочешь, чтобы тебе ударная волна башку снесла? Перебежками вперед марш! Вспышка слева!

Мы то и дело падали в грязь и лужи. Передвигались перебежками. Ползли.

Холодно, мокро и противно. Сырая гимнастерка прилипает к телу. В сапогах хлюпает вода.

— Вспышка справа! Ползком! Перебежками! Вспышка слева! В атаку, вперед!

Не знаю уж, сколько времени Зверев так измывался над нами, но в какой-то момент я вдруг ощутил жар. Сырой холод отступил. Жар поднимался изнутри, наполняя собой все тело. И вот я уже с удовольствием ловлю лицом на бегу капли прохладного дождя и падаю в холодные лужи. Непогода мне нипочем. Усталости, как ни бывало. Полные воды сапоги кажутся легкими тапочками, автомат как перышко, а мокрая гимнастерка приятно освежает тело.

Похоже, что не я один ощутил подобное.

— Нас сношают, а мы крепчаем! — весело прохрипел Кожура. — Ура! За Родину! За Сталина!

— Ура! — громко вопит Вадик Павлов.

— Урррааа! — рычат курсанты, в очередной раз, накатываясь цепью на окопы.

— Закончить занятия! — приказывает Зверев. — В две шеренги становись!

Мы построились. У всех морды красные, как после бани. Он гимнастерок идет густой пар.

Дождь закончился, и выглянуло горячее солнце.

— Ну, как сынки, — усмехается Зверев. — Хорошо стало?

— Так, точно, товарищ полковник! — вразнобой, но бодро отвечаем мы.

— Хорошо! Помните же всегда! Самая большая победа это победа над собой. Победите себя и победите любого врага. Хорошо все делали! Молодцы! Благодарю за службу!

— Служим Советскому Союзу! — дружно, как один гаркнули мы.

Командир садится в вездеход и уезжает.

— Уф, пронесло! — Слесарчук выжимает пилотку. — Разойдись! Снимайте сапоги. До обеда сушимся здесь.

Вечером того же дня я был вызван в штаб полка.

— Бегом! — придал мне ускорение старший сержант Братухин.

Рванул в штаб, на бегу соображая, зачем это я понадобился лично полковнику Звереву.

Штаб занимал полностью весь верхний пятый этаж учебного корпуса. Длинный коридор с дверями из красного дерева. В конце коридора под стеклом знамя полка. Возле знамени — часовой. Слева от него дверь в кабинет командира.

Вечером здесь было безлюдно и тихо.

— Полкан здесь? — спросил я часового. Тот едва заметно кивнул.

Я постучал в дверь, раскрыл её и вошел в кабинет.

Меня встретил большой портрет Сталина в золоченой раме на противоположной от входа стене.

Зверев сидел под портретом в кресле из красной кожи за широким столом и что-то изучал в раскрытой серой папке. Слева от Зверева высились напольные часы в виде Спасской башни кремля, правый от него угол занимал массивный сейф цвета хаки высотою в человеческий рост. На сейфе белел гипсовый бюст Ленина.

Ряд стульев вдоль стены. На стене ряд портретов неизвестных мне личностей.

В кабинете сумрачно. Вечерний свет осторожно проникает сквозь окна меж плотных штор и мягко обволакивает аскетичную обстановку интерьера.

— Товарищ полковник! Курсант Назаров по вашему приказанию…

— Садись Назаров, — прервал меня Зверев, не отрывая взгляда от папки, и указал рукой на ряд стульев.

Я сел посреди ряда.

Бой напольных часов возвестил, что еще один час времени канул в вечность.

Зверев наконец-то обратил внимание на меня. Надо отметить, внешность его совершенно не соответствовала фамилии. На вид это был добродушный человек, эдакий румяный блондин с глазами василькового цвета. Но за этим внешним добродушием, крылась стальная хватка. И все в полку знали, что чем более он добродушен, тем больших гадостей от него надо ждать.

— Назаров, говоришь? — широко улыбнувшись, приветливо произнес он.

— Так точно, товарищ полковник! — бодро воскликнул я, вскакивая со стула.

— Сиди, сиди, — мягким движением руки он возвратил меня в сидячее положение. — Молодец ты курсант Назаров! Молодец! Мне доложили о твоих успехах. Сообщили, что с автоматом ты обращаешься на ура, строевая у тебя отменная, портянки мотаешь одной левой. Боец, что надо. Образец, можно сказать, для подражания. Все, как один, в голос говорят, что ты крутой боец, Назаров!

— Служу Советскому Союзу! — бодро и придурковато вскрикиваю я.

— Служишь, служишь, — Зверев ухмыльнулся. — Сибиряк?

— Так точно!

— Из Красноярска?

— Так точно!

— Да, бывал я в Красноярске по молодости. Красивый город! Природа красивая. А сам-то, где там проживаешь?

— На Стрелке, — уклончиво сообщил я.

— На Стрелке, значит. Место хорошее. А родители где?

— Мать умерла два года назад. Отец погиб в девяносто шестом.

— Жаль. А я хотел благодарственное письмо им направить. Жаль. Девушка есть?

— Нет.

— Жаль. Странно у такого орла и девушки нет. Странно. Не может быть.

— Да вот так вот уж получилось, — пожал я в ответ плечами.

— А родственники? Дядьки, там, тетки?

— Дядька есть. В деревне где-то. Адрес не помню. Давно виделись.

— А сестры? Браться?

— Нет. Я один в семье.

— Один? — взгляд полкана засветился недоверием. — А мне донесли, что ты симулянт из психбольницы. Говорят, что ты там утверждал, что прибыл сюда из параллельного мира. Но ведь это же неправда. Ерунда какая-то.

— Ерунда, — кивнул я.

— Вот и я подумал, что ерунда. И не поверил этим россказням. Симулянты у нас тут бывали, но такими крутыми бойцами не становились. Ты же не симулянт?

— Никак нет.

— И это правильно! — Зверев стукнул кулаком по столу. — Молодец!

Я напустил на себя довольный вид, но сам внутренне насторожился. В этих похвалах Зверева чувствовалась нарочитость, а за внешним восторгом крылся какой-то подвох. И чего он до меня докопался с моей личной жизнью?

— Да, жаль, что у тебя никого из родственников не осталось, кому сообщить можно о твоих успехах, — задумчиво произнес Зверев. — А если на работу сообщить? В коллектив. Пусть гордятся, что такого защитника Родины воспитали. Ты где работал?

— Наша фирма развалилась четыре месяца назад. Некуда сообщать.

— Что значит развалилась? — Зверев удивленно поднял брови. — Фирмы разваливаются там, у капиталистов, а у нас в социалистическом обществе такого не может быть. Что-то ты не то говоришь.

Я понял, что сморозил лишнее.

— Не развалилась. Ликвидировалась. Мне предложили новое место, но я решил устроиться на завод.

— А тебя с завода отправили в психушку, — уточнил Зверев.

— Так точно. Я хотел приносить пользу родине, работая на этом заводе и создавая лучшие танки в мире. Но теперь я хочу остаться в армии. Здесь мое призвание.

— Да ты что! — восторженно воскликнул Зверев. — Так ты похоже еще на сверхсрочную желаешь?

— Так точно.

— Очень хорошо! Родине нужны такие бойцы! Ты предан Родине и Партии?

— Так точно! Предан всецело!

— Так держать! А сам-то беспартийный?

— Беспартийный. Но рад буду влиться в ряды борцов за дело коммунизма.

— Очень хорошо! Рад был с тобой познакомиться, боец Назаров. С удовольствием пожму твою руку.

Зверев встал, вышел из-за стола и протянул мне ладонь.

Я вскочил и ответил на рукопожатие. Оно было крепким и долгим.

— Иди, служи Назаров нашей великой Родине. Я надеюсь на тебя, — торжественно произнес Зверев, не отпуская мою руку и в упор, глядя в мои глаза.

— Постараюсь оправдать ваши надежды, товарищ полковник. Разрешите идти?

— Иди.

Он наконец-то разжал свою ладонь. Я, как положено, взметнул руку к виску, четко развернулся и строевым шагом направился к двери.

— Назаров! — окликнул он меня уже на выходе. Я обернулся.

— Совсем забыл за разговором Назаров, зачем я тебя вызывал. Ты же архитектор, да?

— Я кивнул.

— Архитекторов обучают рисованию, там живописи всякой?

— Так точно.

— Очень хорошо. Надо красочно плакаты на учебном поле на фанерных щитах нарисовать с изображениями образцов зарубежной военной техники. Сможешь?

— Смогу, но мне нужны баллончики с краской.

— Баллончики? А, может, просто кистями покрасишь?

— Можно и кистями, но из аэрозольных баллончиков получится красивее. Спрей-арт получится.

— Чего? Чего? — насторожился Зверев. — Это что такое?

— Ну, это картины такие, которые рисуются с помощью аэрозольных баллончиков. Получается спрей-арт.

— Слова, однако, мудреные, — мотнул головой Зверев. — Ну, да ладно. Будут тебе баллончики. Зам по тылу подполковник Хейфец самого черта из-под земли может достать. Он эти баллончики завтра добудет. Что еще нужно?

— Картинки, с которых срисовывать можно.

— Будут тебе и картинки. Надо нарисовать за неделю семь плакатов. От занятий тебя освобождаю. Все понял?

— Так точно!

— Свободен!

Я вышел за дверь.

Уже на следующий день подполковник Хейфец вызвал меня на учебное поле. Я прибыл туда бегом, благо до поля было всего-то около километра пути. Там меня встретили семь фанерных щитов размером три на два метра каждый, установленные в ряд на металлических столбиках. Тут же рядом со щитами меня поджидал сам подполковник Хейфец и два бойца с ним из первой роты.

— Курсант Назаров по вашему приказанию прибыл! — бодро доложил я.

— Вот, — Хейфец показал на щиты. — Фанера водостойкая. Никакой дождь не возьмет, а это краска.

Он указал пальцем на объемный деревянный ящик возле своих ног, который был с верхом наполнен разноцветными баллончиками.

— Краска самая разная. Хватит этого? — спросил Хейфец.

— Должно хватить, — ответил я.

— Если не хватит, они еще принесут, — он мотнул головой в сторону курсантов и протянул мне черную кожаную папку. — А здесь картинки с текстом.

— С текстом? — переспросил я. — Про текст ничего не было сказано. Для текста мне нужны трафареты. Лучше пластиковые.

— Будут и трафареты, — кивнул Хейфец и ухмыльнулся. — В нашей армии есть все. Под какой размер трафареты?

— Разные. От двух до пяти сантиметров.

— Будут к вечеру, — гордо заявил Хейфец, а пока приступай, боец. Чтобы время ты тут зря не терял, обед тебе доставят лично, как Кутузову на Бородинские высоты. Вечером краску заберут вот эти два бойца, чтобы ночью тут её не сперли. Завтра утром ты снова должен быть здесь. Все понял?

— Так точно.

— Действуй.

Хейфец удалился вместе с бойцами. Я остался один. Светило солнце. В траве стрекотали кузнечики. Дул легкий ветерок.

Итак, что у нас там за картинки, с которых я должен сделать увеличенные репродукции?

Открыл папку. В ней было семь качественных фото военной техники блока НАТО. На них красовались боевые самолеты, танки, боевые машины пехоты. На каждом фото имелись тексты с тактико-техническими характеристиками боевой единицы.

Уж как эти фото и кем были добыты, остается только догадываться. На первом фото был запечатлен в полете истребитель шестого поколения США «Дракон-117». В нижней части фото были приведены тактико-технические характеристики этой боевой машины. Я с интересом углубился в их чтение и вскоре узнал, что для этого самолета не требуется взлетно-посадочной полосы. Он может взлетать и садиться вертикально на любую подходящую под его габариты площадку.

— Мда, — промычал я, припоминая характеристики современных боевых самолетов из моего мира. Они значительно уступали этой боевой машине.

Информацию о типе двигателя, боевой массе, характеристиках вооружения я бегло окинул взглядом и углубился в изучение боевых возможностей здешнего советского боевого истребителя СК- 37, которые были приведены тут же для сравнения.

Характеристики этого самолета были выше американского.

— Ну, еще бы, — хмыкнул я. — Советская техника — лучшая техника в мире.

Со следующего листа прямо на меня направил свой ствол немецкий танк «Ягуар — 83». Я также просмотрел и его характеристики. Узнал, что танк имеет турбореактивный двигатель мощностью 1200 лошадок и может передвигаться по бездорожью со скоростью до 80 км в час, на дальность до 600 км без дозаправки. Его броневая многослойная защита обеспечивает полную неуязвимость при попадании снарядов от большинства гранатометов и кумулятивных гранат. Танк невидим для радиолокационного обнаружения.

Машина несомненно крутая, но характеристики советского танка ИС-72 «Тайфун», приведенные тут же, снова на порядок выше. «Тайфун» обладал большей огневой мощью, броневой защитой и скоростью.

Так я просмотрел все семь картинок и узнал, что советская военная техника, будь, то самолет, танк, боевая машина пехоты, зенитно-ракетная установка или же прочее вооружение на порядок мощнее, чем оружие капиталистического мира, и что коварный враг обязательно будет разгромлен наголову, если посмеет оскалить свои гнилые зубы на великий советский народ.

Итак, с какой картинки мне начать?

Выбрал боевой истребитель. Но мне не понравился фон, на котором он был запечатлен. Эдакое мирное синее небо с белыми облачками. Полная райская идиллия. Мне захотелось изменить антураж и внести в картину свое творческое начало. Решил изобразить боевую машину как бы в военной обстановке на фоне красно-багрового заката со свинцовыми облаками и серыми дымами, застилающими горизонт. Решено, и я первым делом примерно за полчаса покрыл красками всю площадь щита, как задумал. Отошел, полюбовался и приступил к изображению самого истребителя. Уже через час в общих контурах боевая машина была нанесена на картину. Оставалось проработать детали, и тут я сам себе приказал остановиться.

Стоп, Валера. Если так дело пойдет, снова поставишь рекорд — в три дня закончишь всю работу. А оно тебе надо? Хочешь снова побегать на стрельбище и ходить в наряд по роте? Не надо. Здесь хорошо. Воздух свежий. Тепло. Обед тебе будут носить. Чем не курорт? Не спеши. Пора отдохнуть.

Только хотел было прилечь на траву, как вдруг позади послышался тонкий детский голосок:

— Дядя, а ты художник?

Оглянулся. Двое мальчишек лет семи и пяти стояли передо мной. Оба бронзовые от загара в синих шортах и белых майках.

Я решил, что это, скорей всего, братья.

— Ты художник? — повторил вопрос старший мальчишка.

— Да как сказать, — пожал я плечами. — Не совсем так. Я архитектор.

— Архитектор? — мальчишка недоверчиво хмыкнул. — Архитектор дома всякие придумывает, а не служит в армии.

— Наверное, ты прав, — согласился я. — Но со мной произошел особый случай. А что вы тут делаете одни? Здесь военное учебное поле и может быть опасно.

— Мы знаем, что здесь опасно, — серьезно произнес старший. — Но мы с детства научены презирать опасность. Мы же будущие защитники Родины. А наш папа уже защитник Родины.

— Вот как? А кто ваш папа?

— Наш папа прапорщик. Он служит в этом полку. Его фамилия Токовой. А мы здесь недалеко живем в Сертолово-1.

Я уважительно кивнул. Мне доводилось встречаться пару раз с этим прапорщиком. Он вел у нас занятия по рукопашному бою.

— У вас крутой папа, — отметил я.

— Да, мы его сыновья! — гордо подал голос младший. — А это ты американский самолет Дракон нарисовал?

— Да, его, — кивнул я и немного удивился, как это пятилетний пацан по контуру мог распознать боевую воздушную машину. — А ты откуда знаешь?

— Я знаю всю военную технику стран НАТО, — гордо заявил малыш. — И не только стран НАТО, но и всю военную технику нашей страны.

— И я знаю, — добавил старший. — Этот самолет…

Он без запинки доложил все его основные тактико-технические характеристики.

— Ну, вы даете! Молодцы! — восхитился я и показал издали картинку с танком «Ягуар». — Что на это скажешь?

— Я скажу! Я! — выкрикнул младший. Он тут же назвал модель танка и бодро перечислил его боевые возможности.

— Вы крутые бойцы! — я поднял большой палец. — Истинные дети своего отца! Автомат АК-47М можете разобрать и собрать?

— Можем, — ответил младший. — И собрать и стрелять можем. Ну, да ладно. Некогда нам тут с тобой разговоры вести. У нас дела на стрельбище. Ты рисуй, а мы к тебе еще завтра придем. Пока.

— Пока, — сказал я им вслед.

Дети деловитой походкой направились по грунтовой дороге, а потом свернули на лесную тропинку.

Я продолжал смотреть им вслед. Да, уж. Из таких детей вырастут настоящие бойцы. Эти уж точно не забавляются играми на компьютере. Им не нужны виртуальные стрелялки. Они всё видят в реальности и готовы к ней с ранних лет.

И взгляд у них уже далеко не детский.