Танец маленьких разбойниц

Глава 6

Обчистив Боба Паркера, Хлоя и Блэки собирались навсегда завязать с преступным ремеслом. Они совершили гениальное, но совершенно непреднамеренное преступление.

Однако в Европе не было недостатка в мужчинах, которые хотели соблазнить молодых женщин. Особенно в женатых мужчинах, и особенно летом, хотя, возможно, осенью и зимой их тоже было ничуть не меньше. Тем более, когда им вдруг попадались такие милые девушки, как Хлоя и Блэки. Не успели подруги приехать в Портофино, как буквально через пару часов оказались лицом к лицу со своей новой жертвой. Хотели они того или нет, но гениальное преступление само плыло им в руки. Жертва предстала в образе некоего мистера Бартоша Словенски. Его славянское имя, произнесенное с ударением на второй слог, напоминало подругам слово «картошка». Внешность господина вполне соответствовала имени.

Девушки приметили его в кафе возле пляжа, где Бартош обедал вместе с женой, сыном и дочерью. Все четверо с такой жадностью поглощали блюдо за блюдом, словно голодали уже несколько дней, хотя, судя по круглым физиономиям, семейство Словенски сидело за столом как минимум неделю; дети и родители были похожи на лоснящихся жиром тюленей. Блэки предположила, что семья приехала из какой-то восточноевропейской страны, где совсем недавно рухнул коммунистический режим. Бедняги всю жизнь так плохо питались, что теперь отъедались, наверстывая упущенное, и накапливали жир на тот случай, если плохие времена снова вернутся.

Вторая встреча произошла на пляже. На этот раз мужчина был один. Блэки узнала толстяка и в ужасе засмотрелась на его студенистое тело. Мужчина решил, что с ним заигрывают, вылез из шезлонга и направился к девушкам.

— О господи, это тот мужик из кафе, — тихонько застонала Блэки. — Идет сюда.

— Бонжормом, — сказал мужчина на каком-то непонятном языке.

— Привет, — ответила Блэки по-английски.

— Вы говорите по-английски?

— Говорим, и довольно неплохо. Вы, как я погляжу, тоже?

Не дожидаясь приглашения, толстяк плюхнулся в соседний шезлонг и радостно представился:

— Бартош Словенски.

— Одри, — сообщила в ответ Блэки, — я приехала из Канады. Мою подругу зовут Грэйс, она из Америки. Вы отдыхаете в одиночестве?

— Да.

— А мне показалось, в кафе вы были вместе с женой и детьми, — вставила Хлоя.

— С женой? — повторил он, пытаясь выиграть время, чтобы придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение. — Нет-нет, что вы, это моя сестра и племянники.

— Племянники называют вас папой? — Хлоя сделала удивленное лицо.

— Ну-у да. Они относятся ко мне как… к отцу, их родной отец умер.

— Что ж с ним случилось? — Хлоя сделала вид, что смягчилась, и немного приоткрыла дверцу ловушки.

— Он… э-э… упал с крыши.

— С какой крыши? — Хлоя снова подозрительно прищурила глаза.

Блэки поняла, что настал ее черед: в игре «Злой полицейский, добрый полицейский» она исполняла роль последнего.

— О, как благородно с вашей стороны! — она всплеснула руками. — Вы взяли на себя заботу об осиротевших детях?

— Да, — толстяк энергично закивал головой.

— Какая самоотверженность! Правда, Грэйс?

— Пошли купаться. — Хлоя поднялась на ноги. — Картош… Бартош, мы быстренько, а вы пока присмотрите за нашими вещами.

Вернувшись, Хлоя полезла в сумочку за сигаретами и заявила, что все их деньги пропали. Трюк сработал мгновенно: чтобы снять с себя подозрения, Бартош тут же предложил свою помощь.

— Я очень богат, — заверил девушек мистер Словенски. — И могу одолжить вам денег.

Но сначала ему пришлось немного «поискать» свой отель. «Черт, забыл, где живу!» — рассмеялся Бартош. Конечно, не мог же мистер Словенски привести их в ту красивую гостиницу на берегу моря, где он остановился с женой и детьми. Наверное, как раз сейчас, пока глава семейства отдыхал на пляже, они уплетали пудинг и жареную индейку — легкий полдник, который поможет им продержаться до ужина.

Когда все трое поднялись в номер. Бартош отправился в ванную — готовить коктейли.

— Девчонки, — пообещал он. — такого вы еще не пробовали.

Как только хозяин вернулся в гостиную, Хлоя пошла помыть руки и обнаружила, что единственной вещью, которую Бартош хранил в своем холостяцком номере, был дорожный несессер. Внутри лежал пузырек с неизвестными таблетками. Но главное, Хлоя заметила на краю раковины крупинки белого порошка — обычно такие следы остаются, когда толкут таблетки.

— Блэки, ничего не пей! — прошипела Хлоя. — Где Бартош?

— В спальне. Звонит в ресторан. Обещал заказать шампанское и фрукты.

Хлоя выплеснула содержимое своего бокала в стоящий на подоконнике горшок с геранью и быстро поменяла местами два других. Тот бокал, который предназначался Блэки, теперь оказался перед Бартошем.

— Что происходит? — удивилась Блэки.

Хлоя разжала кулак и показала ей маленькую белую таблетку.

— Что это? Виагра? Или кое-что похуже — насильники обожают пользоваться «веревками».

— Не знаю. — Хлоя спрятала таблетку в карман. — Сейчас выясним. Думаю, он выпьет с нами за компанию.

Вернувшись из спальни, Бартош провозгласил тост за приятное знакомство, поднял бокал и сделал несколько больших глотков. Потом он долго рассказывал о своем бизнесе и о том, сколько у него земельных участков по всей Словакии, плюс еще дома в Братиславе, и какие красивые женщины сходят по нему с ума, словно боялся, что Хлоя и Блэки не поверят в его истории, если в них не будет столь пикантных подробностей. Когда девушки допили коктейль, приготовленный по особому рецепту мистера Словенски, хозяин сказал, что надо пропустить еще по стаканчику, и снова отправился в ванную.

На обратном пути таинственное средство начало действовать: Бартош покачнулся и свалился на пол, словно мешок картошки. Бокалы соскользнули с подноса, непонятная жидкость растеклась по ковру.

— Фу, какой мерзавец, — скривилась Хлоя. — Надо позвонить в полицию. Возможно, он и раньше проделывал такие штуки.

— Давай позвоним. Но только анонимно.

— Точно. А в доказательство сделаем видеозапись: положим около мистера Словенски пузырек с таблетками, а ты будешь снимать и рассказывать. А я пока приберу тут — не стоит оставлять наши отпечатки пальцев.

Блэки включила камеру, направила объектив на Бартоша и, оставаясь за кадром, вкратце изложила всю историю.

— Этот человек пытался накачать меня наркотиками и изнасиловать. — Воспользовавшись своим театральным опытом (в школьном спектакле по пьесе Уильямса «Трамвай «Желание»» Блэки с большим успехом исполняла роль Бланш Дюбуа), она вполне правдоподобно имитировала южный акцент. — Но мне удалось подменить бокалы, и он отключился. Уверена, этот тип и раньше насиловал девушек. Мистер Словенски отдыхает в Портофино вместе с женой и детьми, они живут в другом отеле.

Подруги оставили кассету на столе. Не желая омрачать благородный поступок примитивной кражей, они не стали грабить Бартоша, если не считать двух таблеток, которые Хлоя положила в свою сумочку. Выбравшись из отеля, путешественницы позвонили в полицию из телефона-автомата и пошли к себе в гостиницу — собирать чемоданы.

В лифте отеля в красивом итальянском городке Спезиа Хлоя открыла в себе еще один «талант» — воровки-карманницы. Когда пожилой немец, которому вдруг захотелось заглянуть за вырез кофточки Блэки, немного наклонился вперед. Хлоя обратила внимание, что этот игривый господин крайне опрометчиво хранит бумажник в заднем кармане брюк. Она сделала вид, что неожиданно споткнулась, толкнула немца, тот радостно навалился на Блэки, и бумажник перекочевал в сумочку Хлои. Подруги доехали до первого этажа, мило улыбнулись пожилому господину и отправились на вокзал. Через час они уже были на пути в Геную.

Гуляя по старинным улицам Генуи, авантюристки зашли в небольшой канцелярский магазинчик, где их внимание привлекла целая коллекция симпатичных пузырьков, похожих на хрустальные флакончики с духами. Вместо духов в них были налиты цветные ароматизированные чернила. Хлоя и Блэки пришли в восторг от этих безделушек, однако фантазии девушек несколько отличались друг от друга.

— От одного взгляда на такую вещицу, — произнесла Хлоя мечтательным голосом, — возникает желание писать длинные любовные письма. Представляешь, ты сидишь в прозрачной ночной рубашке перед окном, из которого открывается великолепный вид на море, и выводишь тонким гусиным пером изящные, дышащие страстью фразы. — Хлоя тяжело вздохнула. — Интересно, где сейчас Джон?..

— Химические чернила! — воскликнула Блэки, ткнув пальцем в этикетку на пузырьке.

— Что?!

— Красные несмываемые чернила. В следующий раз, когда парень попытается подсыпать нам в стакан какую-нибудь дрянь, мы не будем снимать кино, а просто напишем записку у него на лбу. Текст примерно такой: «Я охочусь за молодыми женщинами» — коротко и ясно.

— А вот это мы прибережем для честного парня, который не станет подсыпать нам в стаканы разную дрянь, — сказала Хлоя, снимая с полки пузырек с зеленоватой жидкостью. — Чернила с ароматом мяты. Мы скажем, что это возбуждающий лосьон, и покрасим ему член.

— Ага, и пускай потом попробует объяснить жене, где он так перепачкался.

— Ха, парню придется поднапрячь мозги.

— «О, дорогая, я случайно опрокинул на себя пузырек зеленки!»

Купив чернила и пару кисточек, подруги не могли дождаться случая, чтобы воспользоваться своим приобретением. Но Хлоя и Блэки строго соблюдали правила игры: они не выискивают жертву, жертва сама должна найти их.

К их разочарованию, несмотря на обилие мужчин, желающих поближе познакомиться с двумя очаровательными девушками, подходящие клиенты пока не попадались. В Савоне подруги милостиво отпустили одного парня, чья жена уже несколько месяцев отказывалась исполнять супружеские обязанности. Горемыка с самого начала выложил историю своих страданий. Хлоя и Блэки поверили ему. Девушкам было очень жаль и этого одинокого парнишку, и его жену, но не настолько, чтобы спать с ним.

Другой женатый мужчина, который поначалу показался подружкам идеальным кандидатом на роль жертвы, вовсе не пытался соблазнить их. Как выяснилось, они с женой были свингерами и искали двух девушек, чтобы вместе отправиться в Кап-д'Агд. Там, по словам мужчины, находился настоящий нудистский рай. Городок был разделен на две части: в одной обитали счастливые и свободные люди, в другой влачили жалкое существование ханжи и зануды. Летом население нудистской части увеличивалось до сорока тысяч. В городе существовали специальные пляжи, рестораны, магазины и даже банки, куда людей в одежде не пускали.

— Сорок тысяч нудистов! А какова статистика несчастных случаев, связанных с попаданием различных частей тела в крутящиеся двери банков и супермаркетов? — вежливо осведомилась Блэки.

Мужчина то ли не понял шутки, то ли так увлекся рассказом, что просто не расслышал вопроса. Он сообщил, что нудистский рай, в свою очередь, делится на два района: для семейных пар и для свингеров. Блэки и Хлоя отклонили приглашение мужчины. Потом девушки долго смеялись: ну надо же, единственный честный человек, которого они встретили за все время пребывания в Европе, оказался менялой.

В Сан-Ремо им наконец повезло. Жертву звали Али: бизнесмен из Саудовской Аравии, высокий красивый мужчина лет сорока, получивший блестящее образование в Оксфордском университете. Несмотря на отсутствие каких-либо явных следов обручального кольца, девушки решили, что хотя бы одна жена у Али все же имеется. Как и в предыдущих случаях, знакомство произошло на пляже, Хлоя и Блэки разыграли привычный спектакль с пропажей денег, и жертва тут же угодила в расставленную ловушку. Все шло как по нотам, пока девушки не поднялись в гостиничный номер, где Али поджидал его друг — Абу.

Блэки и Хлоя переглянулись. До сих пор им не приходилось иметь дело сразу с двумя парнями. Они понимали, что сильно рискуют, но у арабов наверняка имелись денежки, и Хлоя не могла отказать себе в удовольствии поживиться богатой добычей, Блэки же не терпелось пустить в ход несмываемые чернила.

Как обычно, Блэки задавала массу вопросов, изображая «доброго полицейского», но сегодня она была настроена особенно дружелюбно. От Хлои, напротив, веяло арктическим холодом. Сурово поджав губы, она выслушивала хвастливые рассказы Али о его несметных богатствах и мрачно поглядывала на Абу, который жадно пожирал ее глазами и растягивал губы в обворожительной улыбке. Хлою раздражал надменный тон обоих мужчин, похоже, они считали себя чуть ли не небожителями: все, что их окружало, было самым лучшим, исключительным, уникальным и эксклюзивным.

— Это самый дорогой отель Сан-Ремо, он находится в историческом здании. А мы живем в самом красивом номере, — сообщил Абу. — И кухня здесь самая лучшая.

— Потрясающе, — Блэки восторженно закатила глаза.

— Вы впервые в Европе? — спросил Али. — И как вам, нравится? Вы считаете, что в Европе живут более цивилизованные люди, чем в Америке и Канаде?

— А вы считаете, что в Америке и Канаде живут дикари? — фыркнула Хлоя. — Менее цивилизованные, чем ну, скажем, жители Саудовской Аравии?

— У нас очень древняя страна, мы потомки великой цивилизации, — возразил Али.

— Мы тоже, — заявила Хлоя. — Мы все — потомки великих цивилизаций. Американцы же не с неба свалились. Или вы полагаете, что триста лет назад мы там случайно завелись, вроде как плесень — от сырости?

Разговор принял странный оборот. Абу вообще не нравилось, как повели себя Хлоя и Блэки. Они с Али надеялись, что им не составит труда соблазнить двух наивных американских девчонок, но разгоревшийся спор может все испортить. Тогда придется пользоваться таблетками, но такая победа не доставит удовольствия.

— Али не хотел вас обидеть, — примирительным тоном сказал Абу.

— О нет, что вы. Я просто хотел сказать, что в Европе больше памятников культуры, здесь все дышит историей…

— И что дальше? — с вызовом спросила Хлоя.

— Ну, здесь очень красиво, потрясающая архитектура!

— У нас в Америке тоже полно красивых мест. И архитектура ничуть не хуже!

— В Европе полно всякого искусства! — жизнерадостно воскликнула Блэки. — Мне здесь очень нравится.

В дверь постучали. Появление официанта спасло несчастного Али. Прежде чем уйти, официант откупорил одну из бутылок и наполнил бокалы. Эта бутылка не представляла опасности. Хлоя и Блэки смело пили вино. Разговор приобрел более мирный характер, и подруги уже начали сомневаться в коварных намерениях арабов: возможно, два бизнесмена просто собирались немного пофлиртовать с молоденькими девушками, и вместо идеального преступления их ждет скучная болтовня. Девчонки расстроились, что напрасно потратили время.

Но когда настал черед второй бутылки, Абу поднялся из-за стола, сказал, что, прежде чем наливать новое вино, надо сполоснуть стаканы, иначе они не почувствуют букет, и унес бутылку в соседнюю комнату.

Али остался в гостиной. Когда он начал что-то рассказывать, Блэки приложила палец к губам.

— Тихо, — зашипела она. — Слышишь шепот? Это голос моря.

Блэки вытянула шею и стала прислушиваться к другому звуку, идущему из спальни: тихое позвякивание — похоже, Абу помешивал металлической ложкой в бокале с вином.

Теперь перед Блэки и Хлоей стояла задача — отвлечь внимание мужчин и подменить бокалы. Действовать нужно быстро и слаженно, но у них не было возможности обсудить план.

Хлоя взглянула на Блэки и едва заметно кивнула. Она знала, что надо делать.

Когда Абу вернулся с четырьмя бокалами и опустил поднос на стол, Хлоя покопалась в сумочке и удрученно покачала головой.

— Черт, сигареты кончились. Я сбегаю вниз, куплю в баре.

Блэки встрепенулась.

— Я с тобой!

— Что за глупости! — воскликнул Абу. — Я сейчас позвоню и попрошу принести. «Данхилл» подойдет?

— Вполне.

Абу отправился в спальню, где стоял телефон. Как только он скрылся за дверью. Блэки вдруг ужасно заинтересовалась картиной, висевшей в дальнем углу гостиной.

— Али, это подлинник? Кажется, Ренуар?

Араб расхохотался.

— Нет-нет, что вы. Это Рафаэль, копия. Рафаэль и Ренуар принадлежат к совершенно разным художественным школам.

Блэки поднялась с кресла и отправилась смотреть картину. Али последовал за ней.

— Очень, очень экспрессивное полотно, вы не находите? — спросила она тоном глубокого знатока и ценителя живописи.

Пока они разглядывали картину, Хлоя быстро поменяла местами бокалы Али и Блэки. Прежде чем она успела проделать ту же манипуляцию с вином Абу, тот вернулся в комнату. Хлоя подхватила свой бокал и бокал Абу, сделала глоток вина и небрежным жестом передала Абу бокал, из которого никто не пил.

— Извини, мы тут начали без тебя, — сказала она слегка заплетающимся языком. — Обалденное вино. Ударяет прямо в голову.

Все четверо подняли бокалы и выпили за прекрасных женщин и луну, ослепительно сияющую в небе Сан-Ремо. Хлоя опустилась в кресло и принялась лениво отщипывать ягодки винограда. Блэки занялась большим желтым бананом. Вскоре речь обоих мужчин стала сбивчивой, еще минут через пять они отключились. Али свалился первым. Абу продержался секунд на тридцать дольше.

— Что бы ты сделала, если бы нам не удалось подменить бокалы? — спросила Блэки, стягивая с Абу штаны и пиджак.

— Случайно опрокинула бы свой бокал. А ты?

— Меня бы вырвало прямо на колени одному из них. Я бы сказала, что это желудочный грипп, а ты, как верная подруга, повезла бы меня в больницу.

— Ты можешь вызвать рвоту усилием воли?

— Я могу сделать вид, что меня вот-вот вырвет, — сказала Блэки. По ее телу пробежала мучительная судорога, лицо покраснело, щеки раздулись, она зажала рот ладонями и согнулась пополам.

— Здорово. Почему я до сих пор не знала, что ты такая гениальная актриса?

— Просто не было повода продемонстрировать свои способности. Кстати, у меня идея!

— Какая еще идея?

— Режиссерская. Давай выстроим мизансцену, будто они занимались оральным сексом.

— Точно! Давай.

— Но сначала покрасим им губы и пенисы несмываемыми чернилами. Думаю, Али подойдут зеленые с ароматом мяты, а для Абу сгодятся красные. Мало того, что им несколько дней придется ходить с разрисованными физиономиями, так еще каждый раз, глядя друг на друга, мальчики будут вспоминать о ночи страстной любви, которую они провели в лучшем отеле Сан-Ремо.

Девушки оставили полицейским записку и положили на видное место пузырек с таблетками, найденный в спальне Абу. Несколько «веревочек» для старых прохиндеев, которые еще встретятся на их пути, подружки прихватили с собой. Две с половиной тысячи евро также перекочевали в карманы Блэки и Хлои.

После столь успешно проведенной операции настал период затишья, длившийся целых три дня.

В Вентимильи, небольшом городке неподалеку от французской границы, Хлоя едва не ограбила богатую восточную даму. Подруги зашли в кафе, они сидели за соседним столиком и хорошо слышали, как женщина громогласно распекает свою филиппинскую горничную или компаньонку, кто их там разберет. Свирепо поглядывая на девушку, дама сжимала кулаки, словно с трудом удерживалась, чтобы не залепить ей пощечину. Девушка втягивала голову в плечи и кусала дрожащие губы. Пока дама на ломаном английском читала нотации перепуганной горничной, ее кошелек, изящная кожаная вещица от Гуччи, оставался без присмотра.

Хлоя подалась вперед и уже протянула было руку, собираясь стянуть лежавший на столе кошелек, но Блэки вовремя заметила движение подруги и схватила ее за запястье.

— Соблюдай правила игры, — напомнила Блэки. Сердитая дама не была женатым мужчиной, который пытался соблазнить их, а значит, не принадлежала к числу потенциальных жертв.

Девушка придумала иной способ наказать грубиянку, которая, задыхаясь от собственного визга, то и дело подскакивала на стуле. Выждав удобный момент, Блэки плеснула на сиденье немного воды.

— Ничего удивительного, — заметила Блэки, когда дама в очередной раз поднялась со стула, — если так орать, недолго и описаться.

— И все же надо было ее обчистить, — мрачно буркнула Хлоя. — Старая ведьма это вполне заслужила.

— Ну и чего бы ты добилась? Девушке этим все равно не поможешь, кроме того, старуха могла ее обвинить в краже.

Мелкое воровство и постоянный поиск жертв начали утомлять Блэки. Да, их проделки были забавным развлечением. Они также оказались довольно прибыльным делом, теперь подруги останавливались не в дешевых гостиницах, а в просторных номерах трехзвездочных отелей с видом на море.

Блэки считала, что этого вполне достаточно. Вот оно — лазурное море, изумрудно-зеленые холмы, пышные виноградники, оливковые рощи и красивые белые домики, увитые плющом и розами, которые наполняли вечерний воздух сладким благоуханием. Самая подходящая обстановка для романтических знакомств, ну, или, по крайней мере, для хорошего секса. Однако шансы на маленькое любовное приключение равны нулю, если они и дальше будут общаться с похотливыми извращенцами.

Но Хлоя пока не собиралась возвращаться к мирной жизни. Каждое новое преступление наполняло ее странной энергией. С тех пор как девушки занялись столь опасным ремеслом, Хлоя ни разу не вспоминала о своем дорогом Джонни. Хотя иногда она выходила на балкон и, глядя в ночное небо, утирала набегающие на глаза слезы.

А потом случилась новая неприятность: когда подруги садились в поезд, идущий во Францию, Хлое показалось, что в соседнем вагоне мелькнул Джон Кэрри. Правда, позже выяснилось, что это был швед по имени Улаф — веселый, разговорчивый парень, который ехал в Ментон к своему любовнику. Но тем не менее досадная ошибка привела к тому, что Хлоя опять впала в меланхолию и вновь начала задавать вялые вопросы: «Где сейчас находится Джон, в какой стране, в каком городе и, главное, с кем?» И не считает ли Блэки, что Джонни может жениться на какой-нибудь смазливой девице?

— Непременно, но сначала он долго будет путаться с разными смазливыми девицами, а потом найдет какую-нибудь богатую дурочку и женится на ней, чтобы поправить свои финансовые дела, после того, как просадит на бирже все состояние папаши.

— Блэки, пожалуйста, прекрати.

— Прекратить что?

— Говорить гадости о Джоне. Поверь, мне от этого не становится легче.

Ничто не могло облегчить страдания Хлои — ничто, кроме нового преступления. В Ментоне, маленьком сонном городке, расположенном неподалеку от французской границы, она решила попрактиковаться в карманных кражах. Местом практики был выбран музей Жана Кокто. Хлоя веселилась от души: вытащив кошелек, она тут же обращалась к своей жертве с вежливым вопросом: «Извините, сэр, это не вы обронили бумажник»? Иногда она устраивала проверку и обращалась с тем же вопросом к другому человеку. Если мужчина говорил, что бумажник его, Хлоя совершала двойное ограбление: вытаскивала у обманщика чужой кошелек, а также забирала его собственный. Эти рискованные трюки помогали ей забыть о терзающих душу страданиях, но лишь на время. Блэки с большим неодобрением относилась к проделкам подруги.

По улицам Ментона бродили толпы туристов, среди них было немало пожилых джентльменов — милых и невероятно любезных, но ни один из них не годился на роль жертвы. Два дня прошло впустую, и наконец появился он — Дуглас Мейсон, пенсионер-путешественник из штата Огайо. Старичок выглядел так, словно только что сошел с полотна Дианы Хансон: пестрые шорты-бермуды, белые спортивные носки, плетеные сандалии и серая футболка с хвастливой надписью: «Супердед». Дедушка ковылял по песку, зажав под мышкой полиэтиленовый пакет с эмблемой «Макдоналдса».

Хлоя первая заметила приближающегося джентльмена.

— Вот он, идет, — выпалила она, мгновенно очнувшись от летаргии. — Наша новая жертва. Лапочка, именно таким я тебя и представляла: лысый, толстенький с розовыми щечками и голубыми глазками.

— Здравствуйте. Вы говорите по-английски?

— Говорим, — ответила Блэки.

— Разрешите присесть?

— Да-да, конечно, разве можно отказать Супердеду! — Блэки расплылась в улыбке. Хлоя молча смотрела в морскую даль.

Старичок плюхнулся в шезлонг.

— Спасибо. Меня зовут Дуглас Мейсон.

— Очень приятно. Одри и Грэйс.

— Одри и Грэйс, вы любите поэзию?

— Обожаем.

— Не желаете приобрести поэму? Недорого.

— Ну-у… — неуверенно протянула Блэки.

— Прежде чем покупать поэму, вы можете ее прочесть, а потом, если она вам понравится, заплатите деньги.

— Сколько?

— Два евро.

— Серьезно? Вы на самом деле торгуете поэзией?

— Почему бы и нет. Я абсолютно убежден, что, если произведение искусства имеет определенную ценность, его можно продать за определенную сумму. Более того, я успешно доказал это.

Хлоя оторвалась от созерцания морских просторов, сдвинула на нос солнечные очки и выразительно посмотрела на подругу. Ей не терпелось приступить к делу.

Блэки купила поэму, не читая, и принялась задавать мистеру Мейсону обычные вежливые вопросы: что он делает в Европе, откуда приехал, женат ли, есть ли у него дети?

— Я из Чагрин-Фолсс, штат Огайо. Вдовец. У меня двое сыновей и пять внуков. Сыновья купили мне тур во Францию — нечто вроде подарка.

— Неужели? — вставила Хлоя. — Просто удивительно, такое впечатление, что в этом году на Ривьере отдыхают все вдовцы мира.

— Правда? А вдовы там есть? — воскликнул Мейсон. — Может быть, мне тоже повезет и я познакомлюсь с кем-нибудь из них.

— А ваша жена давно умерла? — осведомилась Блэки.

— Полтора года назад.

Блэки кивнула, ей вдруг показалось, что Дуглас Мейсон говорит правду. Однако Хлоя не собиралась отступать. Она буквально силой утащила подругу купаться, попросив старичка присмотреть за вещами. Когда девушки вернулись, Хлоя заявила, что все их деньги пропали. Дальнейшие события развивались по обычному сценарию: «добрый полицейский» удивленно всплескивал руками, «злой полицейский» подозрительно косился на мистера Мейсона. Старичок угодил в расставленную ловушку и тут же предложил девушкам свою помощь.

— Я пенсионер и не нуждаюсь в деньгах, — сказал он. — Да и поэмы неплохо продаются, так что я вполне могу одолжить вам некоторую сумму. Сколько вам нужно, баксов сто?

Блэки решила прекратить игру.

— Грэйс, я вспомнила, — она открыла свою сумочку. — Деньги лежат у меня в косметичке.

— Сомневаюсь.

— Точно. Я же их сама и переложила. Вот дырявая голова.

— Ну и отлично, — обрадовался старичок. — Все равно, девчонки, разрешить угостить вас обедом.

Блэки приняла предложение, не дожидаясь реакции подруги.

Они сидели в кафе неподалеку от пляжа. Хлоя заказала салат с мясом утки. Дуглас Мейсон встрепенулся и с гордостью сообщил, что был чемпионом по уткам.

— Я вырезал деревянные фигурки уток, — уточнил он.

— Манки для охотников? — Хлоя смерила хвастливого старичка презрительным взглядом. — Деревянные чучела?

— Мои утки были настоящим произведением искусства. Я делал их из особой породы дерева — тьюпело. Для резьбы самый подходящий материал, но с ним очень сложно работать.

— Почему? — спросила Блэки.

— Это очень хитрое дерево, снаружи твердое, как орех, а в середине мягкое и пористое, как лиственница. Его надо хорошо знать, вернее — чувствовать.

— А что стало потом? — Хлоя скроила ехидную физиономию. — Какой-нибудь молодой и наглый выскочка лишил вас чемпионского титула?

— Нет. Я сам бросил это занятие.

— Что так?

— На утках много не заработаешь.

Хлоя многозначительно посмотрела на Блэки, словно ответ старичка подтвердил ее подозрения.

— И переключились на поэзию? — спросила Блэки. — Вы хотите сказать, что за поэмы платят больше, чем за уток?

— Да. Я продал больше тысячи поэм, по два евро за штуку. А еще у меня есть сборник стихов. Тоже неплохо идет. Там внизу, на листочке, указан адрес моего сайта, если вам понравится поэма, можете заказать книгу. Всего десять баксов. Кстати, деньги-то вы заплатили, а поэму так и не прочли.

— Мне сначала хотелось поговорить с автором. Я обязательно прочту… э-э… прямо сейчас.

Шедевр Дугласа Мейсона был написан белым стихом и скорее напоминал прозаическое эссе. Поэма посвящалась Топо Джиджио, мышонку из популярного мультфильма. История была почти трагической: Брайан, брат Дугласа, страдал эпилепсией: однажды во время обеда с ним случился припадок, и Брайан едва не погиб, захлебнувшись супом. К счастью, его жена, которая в этот момент находилась на кухне, услышала голос Эда Салливана — ведущий произнес имя знаменитого мышонка — и прибежала в гостиную. Ей очень нравился Топо Джиджио. Таким образом мультяшный мышонок спас жизнь человека. Блэки уважительно кивнула и протянула листок Хлое.

— Расскажите о вашей семье, — попросила Блэки.

Жена Дугласа, Мона, умерла от рака мочевого пузыря.

— И врагу не пожелаю такой смерти, — сказал он. — Я долго не мог прийти в себя. Но сыновья, невестки, внуки — все меня очень поддерживали.

Старший сын Мейсона, Джефф, занимался продажей недвижимости, младший, Джон, работал в аптеке фармацевтом. Дуглас начал уже рассказывать, как сорок лет назад познакомился с Моной, но тут в кафе вошли еще трое розовощеких старичков, оказавшихся его попутчиками. Старички сказали, что их группа собралась ехать на экскурсию в замок, автобус давно стоит возле гостиницы, и все сбились с ног в поисках Мейсона.

— Ну вот, я же говорила, — воскликнула Блэки, глядя вслед поэту, — у супердедушки не было дурных намерений.

— Ладно, согласна, — Хлоя разочарованно вздохнула. — Ментон — ужасно скучный городишко, настоящее болото. Дорогая Одри, ты не считаешь, что нам пора сваливать?

— Куда подадимся, дорогая Грэйс? В Монте-Карло?

Санджай и Чанки приехали на остров Элефанта, где шли съемки нового фильма. Сегодня Виана Ната, любимая наложница Папы, снималась в эпизоде с самим Панаритом Кришнаном.

«Папа просил передать, что, если у тебя слишком напряженное расписание съемок, он договорится, чтобы тебя не так сильно загружали работой», — Санджаю было поручено произнести эти слова самым ласковым тоном. Однако прежде чем у него появилась возможность лично встретиться с Вианой, пришло срочное сообщение от Папы: «НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ДОМОЙ».

«Они нашли тело Доу», — мрачно подумал Санджай. И ошибся.

Прошло уже два дня после исчезновения Доу. Все полагали, что его убили. Все, кроме Папы. С самого начала он подозревал неладное. Интуиция не подвела старика. Он велел Санджаю и Чанки выяснить, чем в последнее время занимался Доу. Разговор с литейщиком занял всего пять минут — через пять минут после того, как Чанки приставил нож к горлу перепуганного мастера, он рассказал о второй статуэтке, которую изготовил по заказу Доу. Санджай отвернулся, он не любил насилия. Когда литейщик ответил на интересующие их вопросы и Чанки убрал нож, Санджай вздохнул с облегчением. Узнав о существовании двух статуэток. Папа принес ту, которая стояла у него в алтаре, и велел Чанки взять кувалду.

— Это подделка! — завопил Папа, вытаскивая из искореженного тела Ганеша скомканные страницы «Хиндустан таймс». — Срочно поезжайте в Бахрейн, выясните, где он сейчас находится, найдите его, убейте и верните мою статуэтку.

Папе очень не хотелось посылать эту парочку на такое ответственное задание. Он бы предпочел отправить Амита. Но Амит не мог оставить жену и новорожденного сына, кроме того, организация нового семейного бизнеса требовала его постоянного присутствия. Мохана, мужа Тары, убили. Следующим из его зятьев, которому Папа всегда доверял разного рода деликатные поручения, был Доу.

Увы, в данной ситуации его кандидатура тоже отпадала. Так что оставались только Санджай и Чанки. Папа любил Санджая: забавный парень, правда, слегка туповатый. Но по сравнению с Чанки Санджай был Эйнштейном.

Начало операции по розыску предателя оказалось удачным: они выяснили, что Доу путешествует под именем Гарри Карпентера и что из Бахрейна он улетел в Монте-Карло. Санджай и Чанки отправились вслед за ним.

— Deo Juvante, — повторила Блэки. — Что это значит?

— «Симпатичная страна, занимающая мало места», — высказала предположение Хлоя.

— «Вы можете сожрать нас в один присест. Но смотрите, как бы вас потом не стошнило».

— «У вас завелись лишние денежки? Тащите их к нам…»

— Пошли лучше в магазин! — Блэки решительно захлопнула книгу и спрыгнула с кровати.

Если вы собрались в казино «Монте-Карло», то прежде всего позаботьтесь о своем наряде. Чтобы попасть в этот замок цвета ванильного мороженого, с причудливыми башенками, пышной позолотой, расписными потолками и зеркальными стенами, где охранники, крупье и официанты в барах выглядят, как джентльмены из высшего общества, вы должны соответствовать имиджу заведения. Вы не можете явиться в шикарный игорный дом, который удостоили своим вниманием такие знаменитости, как Мата Хари и даже сама Элизабет Тейлор, в купальном халате, бигудях и шлепанцах, чтобы немного покидать монетки в щель автомата, — тут вам не Лас-Вегас. Казино «Монте-Карло» предъявляет самые строгие требования к внешнему виду своих посетителей, берет десять евро за вход, что значительно сокращает число зевак, бесцельно слоняющихся по залам, и оставляет за собой право не пустить внутрь любого, кто по тем или иным причинам вызывает подозрение.

Само собой, обычный наряд путешественника — сандалии на босу ногу, простенькое ситцевое платье или белые трикотажные шорты — не годится для посещения казино. К счастью, Хлоя и Блэки, которые благодаря доверчивости некоторых похотливых извращенцев значительно пополнили запасы наличных денег, могли позволить себе купить новые платья и туфли. Хлоя выбрала шелковое платье бледно-голубого цвета, облегающее тело, словно лайковая перчатка, — скромный классический силуэт. Ее светлая кожа и русые волосы почти не выделялись на холодном голубом фоне, но общий эффект получился сногсшибательным.

Блэки купила ярко-красное платье с короткими рукавами. Образ получился не столь изысканным, но девушка считала, что в нем она не так сильно смахивает на Лару Крофт и немного напоминает Лиз Тейлор.

Подруги нарядились в новые платья, сложили свои джинсы и футболки в бумажные пакеты, на которых красовалась эмблема дорогого бутика, немного погуляли по городу и зашли перекусить в маленькое уютное кафе на набережной. За обедом Блэки кокетничала с официантом. Молодого человека звали Франциск Альберт, он сказал, что собирается ехать в Париж поступать в актерскую школу и работает в кафе, чтобы скопить денег на дорогу. Мысль о внезапном и бурном романе показалась Блэки очень заманчивой. Если бы не Хлоя, она бы с удовольствием еще поболтала с Франциском. Но той не терпелось поскорее попасть в казино.

Если вы, подражая Джеймсу Бонду, заехали в Монте-Карло всего на один день, то единственная игра, в которую вам стоит играть, это рулетка. Слева от Блэки сидел крупный рыжеволосый мужчина. Он напряженно следил за шариком и нервно барабанил пальцами по краю стола. От соседки справа, пышногрудой женщины лет сорока, увешанной жемчугом и брильянтами, исходил густой аромат дорогих французских духов. Химическое оружие. Блэки решила, что даму следовало бы отправить в зону боевых действий — она одна могла бы уничтожить пару иракских батальонов. Хлоя решила сесть между двумя мужчинами. Когда она подошла к столу, оба джентльмена одновременно повернули головы. Казалось, при появлении Хлои весь стол на секунду замер; первым очнулся крупье: он объявил, что ставок больше нет, и запустил круг.

Женщина-бомба, начиненная смертоносным запахом «Шанель № 5» выигрывала, нервный рыжеволосый мужчина терпел неудачу. Вскоре ситуация изменилась: счастье отвернулось от женщины, мужчина начал выигрывать.

Блэки и Хлоя безнадежно проигрывали. После очередной неудачной ставки Блэки поднялась из-за стола. Нервный мужчина положил перед ней несколько фишек.

— Пожалуйста, останьтесь, — произнес он по-английски.

Блэки уловила странный акцент.

Сидевшая напротив Хлоя смерила подругу ледяным взглядом. У Блэки перехватило дыхание, она покорно опустилась на место.

После трех бокалов мартини и целой серии выигрышных ставок нервный мужчина уже не выглядел таким нервным. Он продолжал снабжать Блэки фишками до тех пор, пока ее терпение не иссякло. Несмотря на убийственный взгляд подруги. Блэки решительно поднялась из-за стола. Она понимала: Хлоя выбрала рыжеволосого в качестве жертвы и теперь не отступит.

— Останься, — сказал мужчина.

— Я умираю с голоду, — бросила Блэки.

— Я угощу тебя обедом.

— Мы пришли вдвоем с подругой, — Блэки кивнула в сторону Хлои.

— Я угощу вас обоих. Гарри Карпентер, — представился мужчина.

— Одри и Грэйс.

Новый знакомый привел Блэки и Хлою в ресторан своего отеля. Все столики были заняты. Гарри это было на руку, он предложил поужинать у него в комнате, так как все равно собирался пригласить девушек к себе в номер — «полюбоваться потрясающим видом на море».

— Он хотел сказать, полюбоваться на его обнаженное тело и зажатый в кулаке пенис, — прошептала Блэки.

Что-то в этом человеке настораживало Блэки. Ей совсем не хотелось идти к нему в номер. Гарри Карпентер вел себя слишком настойчиво. К тому же у них не было возможности разыграть обычный спектакль с потерянными деньгами, чтобы увидеть его реакцию и оценить серьезность намерений. Гарри сказал, что не женат, и Блэки поверила ему. В большинстве случаев женатого мужчину видно за версту, от него даже пахнет не так, как от холостяка.

Ей не нравился Гарри Карпентер.

— Почему бы нам не пойти в какой-нибудь ресторан на набережной? — предложила она.

— Бесполезно, вечером все рестораны забиты, — отрезала Хлоя и направилась к лифту.

Блэки не собиралась отпускать Хлою одну, она вздохнула и поплелась вслед за подругой.

Они сидели в крохотном номере, ели салат из креветок и сами наливали вино из бутылки, которую мужчина открыл у них на глазах. Гарри побывал во многих странах, он рассказывал девушкам о своих приключениях, некоторые из его историй были правдивыми, кое-что он придумал, что-то позаимствовал из рассказов других путешественников.

— Я вырос в Австралии. — Мужчина говорил с акцентом, который был не похож на акающий говор австралийцев. — В Молливуте, это неподалеку от Аделаиды. Мой отец держал автомастерскую, он хотел, чтобы я стал механиком, но папа умер, когда мне еще не исполнилось семнадцати, и нам пришлось продать мастерскую. Моя тетушка Алиса сказала, что теперь я напоминаю корабль, сорвавшийся с якоря, который только и ждет попутного ветра, чтобы умчаться в неизвестном направлении.

— Что это у вас за акцент? — недоверчиво спросила Блэки. Она даже не пыталась скрывать свою неприязнь. — Звучит как-то странно.

— Я уже много лет не был на родине и забыл, как говорят люди в Австралии. А мой акцент — в нем смешалось слишком много языков и наречий.

Хлоя понимающе закивала головой. Не сговариваясь, они с Блэки поменялись ролями.

— Да-да, вы говорили, что занимались инвестиционным бизнесом в Испании и…

— Верно, но мне надоело возиться с бумагами. Я подкопил деньжат и поехал в Южную Африку, там занимался добычей алмазов, сколотил состояние и отправился в Пакистан.

— Зачем? — спросила Блэки.

— Работал на ЦРУ, — просто ответил Гарри Карпентер. — Восьмидесятые годы, советское вторжение в Афганистан… Кстати, в Пакистане, в лагере для беженцев, я освоил одну экзотическую игру — базкаши. Я вам еще не рассказывал?

— Нет. — Хлоя радостно заерзала в кресле. — Как интересно, расскажите!

— О, это игра для настоящих мужчин. Напоминает поло, вы сидите верхом на лошади, но вместо мяча гоняете обезглавленный труп козла. Жестокая игра. Если к концу матча вы не покрыты кровью и грязью, считайте, что вообще в нем не участвовали. Афганцы сказали, что я играю не хуже самого Шер Али, это их национальный герой: Шер Али в базкаши — все равно, что Пеле в футболе.

Затем Карпентер поднялся, сказав, что хочет угостить девушек особым десертным вином, и ушел в спальню.

— Какой обаятельный человек, — фыркнула Блэки.

— Обаятельный человек с тугим кошельком, — заметила Хлоя.

— Пошли отсюда, пока не поздно.

— Нет. Он рассказывает интересные истории.

— Я сама могу рассказать все его истории. Из Пакистана он отправился в Таиланд, где научился играть в местный бейсбол, вместо мяча они швыряют отрубленную голову малолетней проститутки, затем в Тайвань, где участвовал в гуманитарной миссии — помощь жертвам атипичной пневмонии, там Гарри сколотил приличное состояние на спекуляции медикаментами…

— Отлично. Значит, он заслуживает наказания. Мы остаемся.

— Хлоя, не нравится он мне. Давай уйдем.

— Пожалуйста, иди, тебя никто не держит. Я сама справлюсь. — Глаза Хлои горели азартом. Она кровожадно потерла руки.

— Ну уж нет. Я тебя одну с ним не оставлю.

— Да перестань ты дергаться. Сегодня что, полнолуние? Вампиры и оборотни выходят на охоту?

Из соседней комнаты донесся знакомый звук: тихое позвякивание металлической ложки о стенку бокала.

— Слышишь? — Блэки вскинула указательный палец. — Милашка Гарри готовит свой фирменный коктейль.

Он вернулся в гостиную с подносом в руках, на подносе стояла бутылка белого вина, такая же золотистая жидкость плескалась в трех высоких бокалах.

Хлоя уже приготовилась исполнить маленькую пантомиму: нетрезвая девушка споткнулась о край ковра и расплескала вино. Гарри отвлечется, а Блэки тем временем подсунет ему свой бокал. Но тут раздался телефонный звонок. Карпентер взял трубку и ушел разговаривать в ванную комнату.

Пока Хлоя поливала вином цветок на подоконнике, Блэки быстро подменила бокалы. Гарри задерживался. Хлоя решила подстраховаться и кинула в бокал еще одну таблетку из своих собственных запасов.

Из-за двери ванной донесся раздраженный голос Карпентера:

— Тогда я продам ее кому-нибудь другому. Не волнуйся, покупатели найдутся. Пауза. — Нет, — он снова повысил голос. — Все и сразу. Я ждал достаточно долго. Завтра, или считай, что наша сделка не состоялась.

— Пойдем отсюда, — прошипела Блэки.

— Не-ет. Я хочу посмотреть, что с ним будет после такой лошадиной дозы.

Гарри вернулся в комнату. Он успел переодеться в махровый халат с эмблемой отеля. Мистер Карпентер поднял свой бокал, улыбнулся девушкам и залпом выпил вино.

— Хочу танцевать. — Хлоя грациозно повела плечом, легкая газовая шаль соскользнула на пол. Скинув туфли, она закружилась по комнате. — Хочу танцевать в нижнем белье. Гарри, не поможешь расстегнуть платье?

Гарри начал пить еще в казино, за обедом они втроем прикончили бутылку вина, так что после бокала, который подсунули ему девушки, он должен был свалиться замертво, однако мистер Карпентер оказался крепким парнем. «Просто Распутин какой-то», — подумала Блэки, наблюдая за кружащейся по комнате подругой. Стриптиз, который устроила Хлоя, только раззадорил Гарри. Он начал рассказывать истории о своих сексуальных подвигах. И, поощряемый воркованием Хлои, выкладывал все более и более пикантные подробности:

— О да, мне приходилось заниматься любовью сразу с несколькими девушками — с двумя, даже с тремя. С мужчинами? Нет, никогда. А вот как женщина трахается с бараном — ха-ха, видел. Но в Макао у меня был самый потрясающий опыт: любовь и русская рулетка!

— Говорят, разные садистские штучки усиливают наслаждение. Ерунда. Вот когда ты кончаешь и одновременно нажимаешь на курок — вот это да! Я вам го… говорю, девчонки… можете поверить…

На лбу у Гарри выступила испарина, речь стала сбивчивой. Он поднялся и, покачиваясь, направился в туалет. Блэки с ужасом и отвращением смотрела ему вслед.

— Бежим отсюда, — прошептала она.

— Расслабься. Он скоро отключится.

— Пожалуйста, — взмолилась Блэки. — Ты же слышала: он занимается сексом, приставив к виску пистолет. Хорошо, если к своему. Господи, настоящий психопат.

Гарри показался на пороге ванной: в одной руке он сжимал пистолет, другой развязывал пояс халата. Распахнув халат, он нацелил на девушек свой возбужденный член и ствол пистолета одновременно.

— Идите сюда, красотки, — заплетающимся языком пробормотал Гарри.

Хлоя готова была завизжать в полный голос, когда волосатое страшилище двинулось в ее сторону. К счастью, он покачнулся, сдавленно крякнул и рухнул на пол.

Девушкам пришлось немало повозиться, чтобы дотащить обмякшее тело Гарри до спальни и взвалить на кровать. Они вложили ему в руку пистолет и сняли на видеокамеру обычный сюжет с распластанным на постели мужчиной, сопроводив запись подробным рассказом о том, как мистер Карпентер собирался накачать их наркотиками и зверски изнасиловать.

Хлоя переложила в свою сумочку деньги из бумажника Гарри — полторы тысячи евро — и массивное золотое кольцо, которое нашла в верхнем ящике тумбочки.

— Обручальное кольцо. — Хлоя аккуратно застегнула сумочку. — Я же говорила: он женат.

Им так и не удалось отыскать пузырек с таблетками или какие-либо иные доказательства преступных намерений мистера Карпентера. В чемодане Гарри тоже не нашлось ничего ценного, чем можно было бы поживиться. Но одна вещь заинтересовала девушек: в стенном шкафу, в коробке из-под обуви, они обнаружили золотую статуэтку: небольшая фигурка около фута высотой — какой-то индийский бог с головой слона.

— Думаешь, она представляет ценность? — спросила Хлоя.

— Понятия не имею. — Блэки повертела статуэтку в руках. — Но она мне нравится. Забавная.

— Ну, тогда возьми ее себе.

Блэки запихала статуэтку в бумажный пакет, где лежали джинсы и скомканная футболка. Подруги осторожно выскользнули из номера. Когда они подходили к лифту, им навстречу попались двое мужчин: один маленький и смуглый, второй высокий и толстый, с копной черных кудрявых волос. Оба выглядели ужасно озабоченными. Они мельком взглянули на Хлою и Блэки и быстро пошли по коридору, вероятно, мужчины спешили по каким-то очень важным делам и у них не было времени флиртовать с хорошенькими девушками.

Хлоя и Блэки праздновали победу: всю ночь они играли в казино и пили шампанское, а под утро, с трудом добравшись до своего отеля, тут же завалились спать. Так что анонимный телефонный звонок, в котором сообщалось, что в отеле «Бланка», в номере 1211 лежит бездыханное тело сексуального маньяка, поступил в отделение полиции только на следующий день. Затем подруги позавтракали, упаковали вещи и поспешили на вокзал. Путешественницы решили посетить Ниццу, где, как утверждал один из интернетовских сайтов, полно ломбардов, охотно принимающих ювелирные украшения.

Глава 7

Чтобы разыскать Доу, Санджаю и Чанки потребовались всего сутки. Они просто пришли в казино «Монте-Карло» и задали кое-кому из обслуживающего персонала несколько наводящих вопросов.

Определенно, преследователям сопутствовала удача: им даже не пришлось применять силу. Когда они вломились в комнату под номером 1211, Доу уже лежал без сознания, зажав в кулаке собственный пистолет. Чанки остался охранять спящего, а Санджай принялся методично обыскивать комнату.

— Черт, — он сердито захлопнул дверцу стенного шкафа, — нигде нет.

— Ты ищешь статуэтку?

— Нет, Тадж-Махал! Конечно, статуэтку. Наверное, он ее уже продал.

— И что же нам теперь делать? Я имею в виду, когда он проснется?

— Не знаю. — Санджай опустился на край кровати. — Дай-ка сюда его мобильник, — сказал он после недолгих раздумий.

За последние три дня Доу дважды звонил по одному и тому же номеру. Санджай нажал кнопку автонабора. На дисплее появилось имя абонента: «Экстремальные наслаждения». На другом конце провода трубку сняла женщина. Вероятно, она хорошо знала номер телефона Доу, потому что даже не стала дожидаться, пока Санджай заговорит.

— Я ведь, кажется, ясно сказала, чтобы ты не смел сюда звонить! — гаркнула женщина. — Позвонишь еще раз, и я вызову полицию. — Дальше последовало витиеватое французское ругательство, и собеседница Санджая отключилась.

Им оставалось лишь ждать, пока Доу придет в себя. Чтобы скоротать время, Чанки решил обследовать бар.

— Эй, что там есть? Тащи сюда! — крикнул Санджай.

Чанки вкатил в спальню сервировочный столик.

— Обожаю «Тоблерон»[7], — сказал Санджай, устраиваясь в кресле перед телевизором.

Друзья в очередной раз посмотрели «Джильи» — любимую комедию о жизни американской мафии, умяли коробку шоколадных сердечек, закусили солеными орешками, чипсами и сырными бисквитами. За окном уже стемнело, когда Доу начал подавать признаки жизни.

Пострадавший медленно приходил в себя. Чанки решил ускорить процесс и выплеснул на него ведро холодной воды.

— О-о-о, — застонал Доу.

— Где статуэтка? — рявкнул Чанки.

Доу с трудом разлепил глаза.

— О не-ет, — голос Доу напоминал сиплое карканье дряхлого старика. Он провел языком по сухим губам и снова закрыл глаза.

— Где статуэтка? — повторил Чанки, приложив к виску Доу его собственный пистолет.

— В шка… в шкафу.

— Ее там нет, — прорычал Чанки.

— А-а… де… девицы…

— Какие еще девицы? — спросил Санджай.

— Грэйс и… Одри. Блондинка и брюнетка…

— И где они сейчас?

— Не знаю. О боже. Папа…

— Да, Папа очень сердится. — Чанки поднес пистолет к глазам Доу. — Быстро говори: куда ты дел статуэтку?

— Честное слово, я больше ничего не знаю. Пожалуйста, не надо… мы же родственники…

— Одну минутку. — Санджай переключил телевизор на музыкальный канал и врубил звук на полную мощность — необходимая мера предосторожности, поскольку распространенное среди обывателей мнение, что пистолет с глушителем стреляет совершенно беззвучно, не соответствует истине.

Чанки вложил пистолет в руку Доу и направил ствол ему в рот. Дождавшись, когда рок-композиция достигнет своей кульминации и к душераздирающим воплям исполнителя присоединятся ударные, он нажал на курок.

Уборка комнаты заняла много времени. Санджай тщательно протер мебель и даже прошелся тряпкой по мертвому телу Доу, чтобы удалить возможные отпечатки пальцев, нитки от одежды и прочие микроскопические частицы, которые могли бы навести полицию на их след. Он не стал вытирать стену и спинку кровати возле головы Доу, забрызганные кровью и заляпанные ошметками мозга. Затем он пропылесосил ковер и разбросал по комнате волосы, которые они с Чанки насобирали с подголовников кресел, пока летели в самолете, и с обивки мебели в холле своего отеля. Лежавшую на столе видеокассету Санджай запихнул в карман.

Уходя, они повесили с наружной стороны двери табличку: «Не беспокоить».

С утра у Папы было отвратительное настроение. За завтраком, листая журнал «Муви Маджик», он наткнулся на статью:

Верно, она бы никогда не смогла уехать из Индии. И почему Виана вообще обсуждает вопрос о съемках за пределами страны, даже не посоветовавшись с Папой? Последние дни он был настолько занят делами — торжества по поводу рождения внука, затем подлое предательство Доу, — что после отъезда Санджая и Чанки так и не нашел времени, чтобы послать к Виане кого-нибудь другого. Она прислала теплое письмо с поздравлениями и прелестный подарок для малютки Ганеша. Виана писала, что надеется на скорую встречу, но каждый раз, когда Папа звонил ей, трубку снимала горничная. И каждый раз он получал один и тот же ответ: хозяйки нет, она уехала на съемки или только что вернулась со съемок, но так устала, что не может ни с кем разговаривать.

Но именно сейчас, когда на Папу свалилось столько проблем, Виана должна быть рядом. Он хотел держать ее в своих объятиях и чувствовать, как нежные пальцы этой женщины ласкают его тело. Он хотел спать с ней. Странно: когда они занимались любовью. Папе казалось, что это не он отдает ей свою мужскую силу, но сам получает от Вианы какую-то необыкновенную энергию. После секса с другими женщинами он сразу же отворачивался к стене и засыпал. А после свиданий с Вианой вставал с постели бодрый, свежий, отдохнувший. В такие моменты его всегда обуревало желание построить что-нибудь грандиозное, вроде гигантской башни, и тут же разрушить, разбить, разметать на куски свое творение.

Пока Папа решал, кого из головорезов послать к Виане, пришло сообщение от Санджая: «Нашел. Пропала».

Папа уставился на дисплей мобильника: «Нашел» — означало, что они нашли Доу. «Пропала» — что пропало? Статуэтка пропала?!

«КУДА ПРОПАЛА? НАЙТИ!» — Папа быстро набрал текст и отправил сообщение.

Стемнело. Он поднялся с кресла — настало время ежевечернего визита к жене. Парализованная супруга неподвижно лежала на кровати в своей комнате, она все видела и слышала, но не могла говорить и лишь безмолвно моргала глазами — азбука Морзе, с помощью которой больная пыталась общаться с внешним миром.

Лишившись речи, Мама Меджит больше не могла устроить разнос слугам, не могла наорать на них или, тихонько подкравшись сзади, ухватить двумя пальцами за ухо и хорошенько встряхнуть. Она не могла читать нотации своим дочерям, не могла сказать, как безвкусно они одеты и какие у них отвратительные мужья и капризные, избалованные дети, она больше не могла сплетничать, рассказывая одной дочери о недостойном поведении другой, и не могла пожаловаться на плохую погоду и на скучные шоу, идущие по каналу «Дордаршан» — единственному каналу, который она смотрела целыми днями, потому что не могла попросить окружающих переключить телевизор на другую программу.

Она не могла сказать им… Нет, не правда — Мама Меджит могла говорить, просто никто не понимал ее безмолвных посланий.

Папа только делал вид, что умеет читать азбуку Морзе, но на самом деле он всегда неверно истолковывал слова жены. Если Мама усиленно моргала глазами, что означало: «У тебя некрасивая прическа», он переводил стоящей рядом дочери: «Она хочет сказать, что счастлива тебя видеть».

Несмотря на все старания. Мама Меджит так и не смогла объяснить мужу, что его молодая наложница, которая днем исполняет роль сиделки, бесстыдно ворует у нее из шкафа вещи и драгоценности, а другая женщина, работающая ночной сиделкой, постоянно обзывает ее разными непотребными словами.

— С Доу все кончено, — сказал Папа. — Но статуэтка пропала.

И хотя Мама Меджит в очередной раз попыталась сказать ему, что маленькое предательство Доу — ничто по сравнению с тем заговором, который замышляется в доме, он как обычно ничего не понял.

— Да-да, — нетерпеливым тоном произнес Папа, — я тоже очень тебя люблю.

Покупатель статуэтки явился на встречу с Доу в точно назначенный час. Морис Солт вошел в вестибюль отеля и, подойдя к лифту, опустил на пол один из двух чемоданов, в которых лежали аккуратные пачки долларов; он уже собрался нажать на кнопку, когда в дверях показались люди в форме. Менеджер отеля назвал полицейским номер комнаты. По странному стечению обстоятельств это оказалась та же комната, куда направлялся Морис Солт. — 1211.

Пожилая дама, которая с интересом наблюдала за всем происходящим, охотно рассказала Морису о причине визита полицейских.

— Убийство. Вчера на нашем этаже застрелили мужчину. Кошмарная история.

— Ужас, — поддакнул Морис. — Вы были с ним знакомы?

— Да. То есть нет. Видела один раз в лифте.

— Как он выглядел?

— Высокий, плотный, рыжие волосы…

— И кто же его застрелил?

— Не знаю.

Больше Морис вопросов не задавал. Он подхватил чемоданы и поспешил к выходу.

На днях, когда он услышал в трубке голос своего бывшего курьера по особым поручениям, утверждавшего, что одна очень ценная вещь, на поиски которой Доу отправился много лет назад, находится у него, Морис сразу почувствовал неладное. Поэтому, собираясь на встречу со своим блудным другом, он прихватил пистолет — на тот случай, если тот снова попытается надуть его.

По всей видимости, на этот раз Доу попытался надуть кого-то другого, и этот кто-то пристрелил его. Действительно ли он привез с собой золотую статуэтку, в которой было спрятано сокровище? Или Доу вернулся с пустыми руками и намеревался просто ограбить бывшего работодателя?

Теперь это не имеет значения. Доу мертв, в отеле полно полицейских, а Морис Солт не любил связываться с полицией.