Танец судьбы

4

На следующее утро, когда Кэтлин уехала в Клонакилти за продуктами на неделю, Грания направилась в сарай, где хранились старые газеты, и взяла целую пачку. Потом провела ревизию в захламленной мастерской отца и обнаружила заплесневелую коробку с обойным клеем. Сложив все в хозяйственную сумку, она пошла по тропинке вверх, в сторону скал. Грания решила: если Аврора не появится, что вполне вероятно, ведь вчера они не договорились об определенном времени, то она просто вернется домой.

По пути Грания задумалась о том, какой сильный холод сковал ее душу, — казалось, что ее жизнью живет кто-то другой, а она сама словно увязла в странной липкой массе и ничего не чувствует. Она была не в состоянии плакать, не могла заставить себя поговорить с Мэттом начистоту и даже просто оценить, разумно ли поступила, уехав от него. Но тогда ей пришлось бы справляться с болью, поэтому она решила, что самый лучший и безопасный выход — запереть все чувства на замок. Что сделано, то сделано, и назад дороги нет.

Грания опустилась на камень на вершине скалы, откуда открывался вид на море, и вздохнула. Когда они вместе с Мэттом наблюдали, как разрушаются отношения их друзей, Грания искренне верила, что с ними никогда такого не случится. Она даже покраснела от смущения, вспомнив их беседы на эту тему. Ее память огнем жгли замечания типа «уж мы-то сможем этого избежать» и «какие мы счастливые, а они... бедняжки». Но в итоге и их затянул мощный, постоянно меняющий направление водоворот, в который попадают пары, стремящиеся построить гармоничные отношения. Вглядываясь в холодное серое море, Грания внезапно почувствовала глубокое уважение к своим родителям. Каким-то образом им удалось совершить невозможное: идти на компромиссы, мириться со многим и — это самое важное — оставаться счастливыми целых тридцать четыре года.

Возможно, сейчас планка у молодых людей слишком высока, да и приоритеты изменились. Родителям больше не нужно беспокоиться о том, как прокормить детей или где заработать еще один пенни. Или, к примеру, о том, выживет ли их малыш, подхвативший тяжелую детскую инфекцию. А еще проблема не в том, чтобы не замерзнуть долгой зимой, а в получении информации, одежда какого дизайнера самая модная. В наши дни немногие женщины западного мира целуют на прощание мужа так, словно он отправляется в бой и она не знает, когда они снова увидятся и вернется ли он вообще. Сейчас уже нет необходимости заботиться о том, чтобы просто выжить.

— В наши дни мы требуем счастья. И верим, что заслуживаем его. — Грания произнесла это вслух, скорее завидуя смирению и стойкости родителей, чем сочувствуя им. Они практически не имели материальных ценностей, и в их жизни не было захватывающих перспектив. Незначительные проблемы вызывали у них улыбку, они прекрасно понимали друг друга. Их мир был мал, но, по крайней мере, в его границах они были вместе и в безопасности. А Грания с Мэттом жили в огромном мегаполисе, где ограничить их могло только небо, и практически не было запретов.

— Привет, Грания!

Услышав за спиной голос Авроры, Грания обернулась и увидела девочку, которая напомнила ей эльфа, беззвучно появляющегося на своей территории.

— Привет, Аврора. Как дела?

— Отлично, спасибо. Пойдем?

— Да, я взяла с собой все, что нам понадобится.

— Знаю, я уже заметила твою сумку.

Грания послушно поднялась, и они направились в сторону дома, где жила Аврора.

— Возможно, тебе удастся познакомиться с папой, — заметила девочка. — Он у себя в кабинете. Только у него, похоже, болит голова. С ним часто такое бывает.

— В самом деле?

— Да. И все из-за того, что он не носит очки и напрягает глаза, когда читает газеты о бизнесе.

— Но это ведь неразумно, как ты считаешь?

— Ну... Теперь, когда мамы с нами нет, о нем некому позаботиться. За исключением меня.

— Я уверена, ты очень хорошо с этим справляешься, — заверила девочку Грания, когда они приблизились к воротам особняка, за которыми простирался сад.

— Делаю все возможное, — сказала Аврора, толкая створку ворот. — Это Дануорли-Хаус, и я здесь живу. Дом принадлежит семье Лайл уже два столетия. Ты когда-нибудь бывала здесь раньше?

— Нет, — ответила Грания, заходя в ворота следом за Авророй.

Ветер, едва не сбивший их с ног, пока они поднимались вверх, внезапно стих. Окружавшая дом широкая изгородь из кустов ежевики и дикой фуксии, которыми был знаменит Западный Корк, надежно защищала сам особняк и его обитателей.

Грания удивленно смотрела на красивый, ухоженный сад в английском стиле — безупречную авансцену, в центре которой возвышалось строгое серое здание. Дорожка, ведущая к дому, была с двух сторон обсажена невысокими лавровыми деревьями, сформировавшими изгородь. Следуя за Авророй к дому, Грания заметила клумбы с розовыми кустами — голые и бесцветные сейчас, в разгар лета они, несомненно, украшали унылый окрестный пейзаж.

— Мы никогда не пользуемся парадным входом, — заметила Аврора, сворачивая направо, к дорожке вдоль дома. Потом она завернула за угол и вышла на задний двор. — Папа говорит, что его заперли еще во времена волнений в Ольстере, а ключ потеряли. Так что мы входим в дом здесь.

Грания оказалась в огромном внутреннем дворе, куда можно было попасть с основной дороги. Здесь же был припаркован новый «рейнджровер».

— Заходи, — пригласила Аврора, распахнув дверь.

Грания прошла за девочкой через холл и оказалась в большой кухне. У одной из стен стоял огромный сосновый буфет с выдвижными ящиками под рядами открытых верхних молок. Казалось, они прогибались под грузом сине-белых грелок и огромного количества разнообразной кухонной утвари. Другую стену занимала плита, а третью — древняя прямоугольная раковина, зажатая с двух сторон старыми меламиновыми столешницами. В центре кухни располагался длинный дубовый стол, заваленный газетами.

В этой кухне не было ни уюта, ни комфорта, это было не то место, где собирается вся семья, а мать, стоя у плиты, готовит что-то вкусное на ужин. Здесь все оказалось устроено по-спартански, функционально и холодно.

— Мне не нужно было приносить газеты, — заметила Грания, показав на кучу прессы на столе.

— О, папе они нужны, чтобы разжигать камины в доме. Он терпеть не может холод. Давай освободим себе немного места и займемся тем, что запланировали. — Аврора с надеждой посмотрела на Гранию.

— Да... но разве не нужно сказать кому-нибудь, что я здесь?

— Нет. — Девочка покачала головой. — Папу нельзя беспокоить, а миссис Майзер я предупредила о твоем приходе. — Девочка переложила стопки газет на пол и указала Грания на освободившееся место. — Что нам еще понадобится?

— Вода, чтобы размешать клей. — Грания высыпала принесенные вещи из сумки на стол, чувствуя себя неловко, как непрошеная гостья.

— Я принесу. — Аврора достала кувшин с переполненной полки буфета и налила в него воду.

— И еще большой контейнер для клея.

Аврора принесла его и поставила на стол напротив Грания. Пока девушка размешивала клей, Аврора наблюдала за ней, и, судя по ее живому взгляду, ей было интересно.

— Правда, здорово? Я обожаю заниматься подобными вещами. Моя последняя няня не разрешала мне делать ничего подобного, она очень боялась, что я испачкаюсь.

— А я всю жизнь только и делаю, что пачкаюсь, — улыбнулась Грания. — Я создаю скульптуры из материала, который очень похож на папье-маше. Теперь садись рядом, и я покажу тебе, как делать вазу.

Аврора оказалась прилежной и способной ученицей, и час спустя с гордостью водрузила мокрую вазу из газет на конфорку плиты.

— Можно будет раскрасить, как только она высохнет. У тебя есть краски? — поинтересовалась Грания, моя руки над раковиной.

— Нет, в Лондоне были, но я не взяла их с собой.

— Надеюсь, я найду какие-нибудь дома.

— Можно, я пойду с тобой и посмотрю, где ты живешь? Мне кажется, ферма — это так здорово!

— Аврора, я не живу на ферме постоянно, — объяснила Грания. — Я приехала из Нью-Йорка. И сейчас я в гостях у родителей.

— О... — Лицо девочки вытянулось. — Значит, ты скоро уедешь?

— Да, но не знаю, когда точно. — Грания вытирала руки полотенцем, найденным около раковины, и чувствовала, что глаза девочки буквально буравят ее.

— А почему ты такая грустная? — вдруг спросила Аврора.

— Я не грустная.

— Неправда, я вижу это по твоим глазам. Кто-то тебя расстроил?

— Нет, Аврора, со мной все в порядке! — Грания почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом ребенка.

— Я знаю, что ты грустишь. — Девочка скрестила маленькие ручки на груди. — Я знаю, каково это. И когда со мной такое бывает, я иду в одно волшебное место.

— Где оно?

Я не могу сказать тебе, потому что тогда оно перестанет быть только моим и потеряет волшебную силу. Но тебе такое место тоже нужно.

По-моему, это отличная идея. — Грания посмотрела ни часы: — Я должна идти, уже пора обедать. И ты, наверное, хочешь есть? Кто-нибудь покормит тебя?

О, миссис Майзер должна была оставить мне что-нибудь. — Аврора небрежно кивнула в сторону соседнего помещения. — Наверняка это опять суп. Но прежде чем ты уйдешь, я хочу показать тебе дом.

— Аврора... я...

— Ну, давай же! — Девочка схватила Гранию за руку и потянула к двери. — Я хочу, чтобы ты посмотрела. Он такой красивый!

Аврора вытащила ее из кухни в большой холл, пол которого был выложен черно-белой плиткой. Дубовая лестница, расположенная в углу, вела наверх. Они пересекли холл, и Грания оказалась в просторной гостиной, высокие французские окна которой выходили в сад. В комнате было невыносимо жарко: в великолепном мраморном камине полыхал огонь.

Грания взглянула на картину над камином — она заинтересовала ее с профессиональной точки зрения. Художник запечатлел молодую женщину, ее лицо в форме сердца обрамляли тициановские кудри. У женщины были тонкие и, как заметила Грания, симметричные черты лица — а это признак истинной красоты. Сияющие голубые глаза на фоне белой кожи выглядели невинными и хитрыми в одно и то же время. Как профессионал, Грания видела, что этот портрет принадлежит кисти талантливого художника. Повернувшись, она взглянула на Аврору и тут же отметила сходство.

— Это моя мама. Все говорят, что я ее копия.

— Так и есть, — мягко заметила Грания. — Как ее звали?

Аврора глубоко вздохнула:

— Лили. Ее звали Лили.

— Мне очень жаль, что она умерла, — осторожно произнесла Грания, заметив, что девочка, не отрываясь, смотрит на портрет.

Аврора, не ответив, не сводила глаз с лица матери.

— Аврора, кто это?

Грания вздрогнула от звука мужского голоса, который прозвучал позади них. Размышляя, какую часть разговора мог слышать этот человек, она обернулась, и у нее тут же перехватило дыхание.

Около двери стоял — Грания терпеть не могла избитых фраз, но в данном случае это было правдой — самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела в жизни. Высокий, не меньше шести футов, с черными, как смоль густыми волосами, аккуратно уложенными, но буквально на сантиметр длиннее, чем необходимо, и поэтому их концы завивались у него на затылке. Губы полные, но не пухлые, и темно-голубые бездонные глаза в обрамлении темных густых ресниц.

Как профессиональный художник, Грания отметила безукоризненное строение лица мужчины и невольно залюбовалась им: острые скулы, волевая линия подбородка и нос идеальной формы. Лицо такого типа Грания хотела бы запомнить во всех подробностях, чтобы потом вылепить у себя в мастерской.

Ко всему прочему он был строен и имел идеальных пропорций фигуру. Грания не могла отвести взгляда от тонких беспокойных пальцев, которые то сжимались в кулак, то разжимались, указывая на его внутреннее напряжение. Вся его внешность говорила об исключительной элегантности — качестве, обычно несвойственном мужчинам. И было абсолютно ясно, что при появлении этого человека в любом месте у всех присутствующих мужчин и женщин закружится голова.

Грания невольно вздохнула. Профессиональная реакция при виде человека, внешность которого показалась ей совершенной, плюс естественная женская реакция — и на некоторое время она лишилась дара речи.

— Кто это? — снова спросил он.

— Папа, это моя подруга Грания. — Аврора нарушила молчание, и Грания вдруг испытала облегчение. — Помнишь, я рассказывала тебе, что встретила ее вчера на скалах? Мы так здорово провели время — клеили на кухне вазу из старых газет. Осталось только ее раскрасить, и я сразу же подарю тебе ее! — Девочка подошла к отцу и обняла его.

— Дорогая, я рад, что тебе было весело. — Он нежно погладил ее по голове и сдержанно, с долей подозрения, улыбнулся Грания: — Итак, ты гостишь в Дануорли?

Его темно-голубые глаза оценивающе смотрели на нее. Грания постаралась взять себя в руки. Во рту у нее пересохло, и ей пришлось сглотнуть, прежде чем она смогла заговорить:

— Я живу на ферме. Я родилась здесь, но последние десять лет жила за границей. А сейчас приехала навестить родителей.

— Понятно. — Он перевел взгляд на французские окна, из которых открывался потрясающий вид на сад и на море. — Это редкое и волшебное место. Тебе ведь нравится здесь, правда, Аврора?

— Папа, ты отлично знаешь, что нравится. Здесь наш настоящий дом.

— Да, так и есть. — Он снова перевел взгляд на Гранию. — Извини, я не представился. — Хозяин дома, продолжая обнимать дочь, подошел к девушке и протянул руку: — Александр Девоншир. — Длинные тонкие пальцы коснулись ее ладони.

Грания пришлось приложить максимум усилий, чтобы избавиться от ощущения нереальности происходящего.

— Девоншир? А я думала это дом семьи Лайл?

Его темные брови едва заметно дрогнули.

— Ты права, этот дом принадлежит семье Лайл, но я был женат на... — Он посмотрел на картину. — Моя жена унаследовала этот дом, и когда-нибудь он перейдет к ее дочери.

— Извини, я не подумала...

— Ничего страшного, Грания, я привык, что в этих местах меня называют мистер Лайл. — Углубившись в собственные мысли, Александр притянул дочь поближе к себе.

— Думаю, мне лучше уйти, — смущенно произнесла Грания.

— Папочка, неужели Грании нужно идти? Она может остаться на ленч? — Аврора подняла глаза и умоляюще посмотрела на отца.

— Спасибо за предложение, но мне действительно пора.

— Конечно, — произнес Александр. — Очень мило с твоей стороны, что ты провела время с моей дочерью.

— С ней гораздо веселее, чем с моей старой няней. Может, она будет присматривать за мной? — спросила Аврора.

— Дорогая, я уверен, у Грании множество других занятий. — Александр сконфуженно улыбнулся. — И мы не можем больше отнимать у нее время.

— Да нет, все в порядке. Я с удовольствием занималась с Авророй.

— Ты придешь завтра, когда ваза высохнет, и принесешь краски? — умоляюще поинтересовалась девочка.

Грания взглянула на Александра — он не возражал.

— Конечно, я посмотрю, есть ли они у меня. — Грания направилась к двери, и Александр, отступив в сторону, снова протянул ей руку.

— Грания, большое спасибо, что ты уделила время моей дочери. Пожалуйста, заходи к нам в любое время. Если меня нет дома, за Авророй присматривает миссис Майзер.

Держа дочь за руку, он вывел гостью из гостиной, и через холл они вернулись в кухню.

— Аврора, найди, пожалуйста, миссис Майзер и передай ей, что мы с тобой хотели бы перекусить.

— Да, папа, — послушно ответила девочка. — До свидания, Грания, до завтра. — Аврора развернулась и ушла вверх по лестнице.

Александр проводил Гранию из кухни к задней двери. Распахнув ее, он повернулся к девушке:

— Аврора может быть очень настойчивой. Пожалуйста, не позволяй ей отнимать у тебя больше времени, чем ты готова ей уделить.

— Я уже сказала, что мне было приятно общаться с ней. Близость Александра, который продолжал держать дверь открытой, не позволяла Грании нормально думать.

— Что ж, просто будь внимательна. Я знаю, какой она может быть.

— Хорошо.

— Отлично. Я уверен, мы скоро увидимся. До свидания, Грания.

— До свидания.

Проходя через внутренний двор и спускаясь по дорожке к воротам, выходившим на скалу, Грания едва сдерживалась: ей очень хотелось оглянуться и посмотреть, стоит ли Александр у двери. Выйдя за ворота, она ускорила шаг и по скалистой тропинке добралась до любимого камня. Грания опустилась на него, чувствуя, что сильно взволнована и ей трудно дышать.

Обхватив голову руками, она попыталась разобраться в своих эмоциях. Ей никак не удавалось прогнать из памяти лицо Александра. Чувства захлестнули ее, и — это самое страшное — их вызвал мужчина, с которым она не проговорила и пяти минут!

Подняв голову, Грания посмотрела в сторону моря. Сегодня оно было тихим и спокойным и напоминало спящего монстра, который в любой момент мог проснуться и ввергнуть мир в хаос.

Грания поднялась и направилась домой, размышляя о том, может ли это сравнение также относиться к мужчине, которого она только что встретила.

— Привет, это я. Можно войти?

— Конечно. — Мэтт нажал кнопку, открывающую дверь подъезда, и с грустью вернулся к просмотру бейсбольного матча.

Чарли вошла в квартиру и закрыла за собой дверь.

— Я взяла нам кое-что в китайском ресторане. Твою любимую хрустящую утку, дорогой, — уточнила она, направляясь в кухню. — Ты голоден?

— Нет, — произнес Мэтт.

Чарли вернулась с тарелками и открыла бутылку вина, которую принесла с собой.

— Дорогой, тебе нужно поесть, а то ты становишься похожим на тень! — Чарли наблюдала за Мэттом, расставляя тарелки и раскладывая еду на кофейном столике напротив него. — Вот. — Она завернула в блинчик кусок утки с соевым соусом и протянула Мэтту.

Он со вздохом придвинулся к столу, откусил немного и без удовольствия принялся жевать.

Чарли приготовила еще один блинчик и сделала глоток вина.

— Хочешь поговорить?

— О чем тут говорить? — Мэтт пожал плечами. — Моя девушка ушла от меня. Причину я не знаю и не понимаю, а она отказывается прояснить хоть что-нибудь. — Он в отчаянии покачал головой. — Если бы я только знал, в чем состоит моя вина, то попытался бы предпринять что-нибудь! — Он положил в рот еще один блинчик. — И еще: твое предложение выдержать паузу не помогло. Грания мне так и не позвонила. Так что можно перестать притворяться, будто ничего не произошло, — мрачно добавил он.

— Мэтти, прости, я действительно считала, что если дать Грании побыть какое-то время одной, она придет в себя. Я думала, она любит тебя.

— И я так думал! — Лицо Мэтта исказила горькая грима-си. — Возможно, я ошибался. Да, возможно, все дело в ее чувствах ко мне. Что, если... — Мэтт в смятении взъерошил полосы. — Что, если я просто ей больше не нужен? Ведь я голову сломал, но так, черт возьми, и не смог понять, чем мог ее обидеть.

Стараясь успокоить Мэтта, Чарли положила руку ему на колено.

— Может, причина в том, что она потеряла ребенка или ее чувства изменились. — Она пожала плечами. — Прости, я говорю банальности.

— Нет, здесь больше нечего сказать. Грании нет рядом, и с каждым новым днем я все меньше верю, что она вернется. — Он посмотрел на Чарли. — Как думаешь, может, все же стоит полететь в Ирландию, как я и собирался?

— Мэгги, не знаю. Не хочу быть пессимисткой, но, по-моему, совершенно очевидно, что она сейчас не хочет иметь с тобой ничего общего.

— Да, ты права. — Мэтт допил вино и налил еще. — Я просто обманываю себя и питаю надежду, что еще не все кончено, а она уверена в обратном.

— Может, подождешь до конца недели? Вдруг она позвонит? Вот тогда ты мог бы сказать, что хочешь приехать.

— Возможно, но, честно говоря, мне уже надоело чувствовать себя виноватым в том, что произошло. Кроме того, у меня полно работы, и в ближайшие две недели меня здесь не будет — уезжаю читать лекции.

— Бедный старина Мэтти, — проворковала Чарли, — тебе сейчас действительно тяжело приходится. Обещаю: в любом случае тебе станет лучше. Знаешь, все переживают нелегкие времена... Как ты сейчас, когда кажется, что миру пришел конец.

— Да, должен признать, это так. Мы живем в городе, где каждый погружен в свои проблемы, — согласился Мэтт. — Извини, думаю, тебе стоит оставить меня одного. Со мной сейчас не очень весело.

— Именно для этого и существуют друзья, Мэтти. Чтобы быть рядом, когда необходимо. Кстати, давай на секунду сменим тему. Я пришла попросить тебя об одолжении, — сказала Чарли.

— Что такое? — Мэтт, погруженный в собственные проблемы, почти не слушал ее.

— Через пару дней в моей квартире начинается ремонт. Он продлится месяц или около того, и я хотела спросить, можно ли пожить пока у тебя в свободной комнате? Конечно, я готова внести арендную плату, — добавила Чарли. — И ты ведь меня знаешь: по вечерам и выходным я практически не бываю дома.

— Слушай, не надо ничего мне платить. Я уже сказал, что завален работой и провожу больше времени в разъездах, чем дома. Так что можешь вселяться, когда тебе будет удобно. — Мэтт поднялся, порылся в столе и, достав ключ, протянул его Чарли.

— Спасибо, дорогой.

— Нет проблем. И, честно говоря, несмотря на мои заявления, я бы не отказался от компании. Так что это ты оказываешь мне услугу.

— Что ж, я рада, если ты не сомневаешься в таком решении. И очень ценю это.

Мэтт хлопнул подругу по ноге:

— А я ценю то, что ты здесь, со мной.

— Всегда к твоим услугам, Мэтти, — улыбнулась ему Чарли, — когда пожелаешь.