Тайна подвенечной вуали

СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ

Дверь приоткрылась, и крошечная Лакрица ворвалась со стремительностью и свирепостью настоящего сторожевого пса. Она прыгала вокруг Нэнси и безостановочно лаяла. Но не собачьи атаки беспокоили Нэнси. Она неотрывно смотрела на дверь, ожидая, кто же появится в проеме — ведь не собака же крутила дверную ручку?

Прошли секунды, но они казались вечностью. Наконец дверь открылась настолько, чтобы пропустить кого-то, более крупного, чем Лакрица. Это была женщина.

Какое-то время они смотрели молча друг на друга. Вошедшая была не Сесилией.

— О, — сказала она. — Тут уже кто-то есть! Ее многочисленные браслеты звенели, длинное шелковое платье издавало шуршащий звук.

— Я подумала, Лакрица просто сошла с ума, так она заливалась, — продолжала женщина. — На меня-то она обычно не лает, только молча кусает. Милая собачка, ничего не скажешь, но спокойней, когда ее нет поблизости. Вы не считаете?

Нэнси велела себе улыбнуться и расслабиться — в ожидании вопроса, как она сюда попала и что делает в спальне хозяйки.

Женщина прошла через всю комнату к туалетному столику, взглянула на себя в зеркало, пригладила короткие темные волосы.

— Меня зовут Грета, — сообщила она.

Нэнси тоже представилась и, воспользовавшись тем, что женщина стоит к ней спиной, а Лакрица на мгновение замолчала, — стала осторожно продвигаться к выходу.

— А что вы здесь делаете? — небрежно спросила женщина, не поворачиваясь. Нэнси застыла.

— Ну… я… — начала она.

— Тоже решили спрятаться, чтобы не смотреть на всю эту чушь, которую они называют живописью? Денег им девать некуда, вот что я вам скажу!

— Да, я… — неопределенно сказала Нэнси. Грета, видимо, совсем не была удивлена, что застала здесь Нэнси — наоборот, рада, что кто-то составил ей компанию.

— Давно знаете Моссов? — спросила она вполне дружелюбно.

— Нет, — честно призналась Нэнси. — Всего несколько дней.

Она не могла отвести глаз от двери, ожидая, что вслед за своей разлаявшейся любимицей вот-вот войдет и Сесилия.

— Мы с Сесилией знакомы сто лет, — сообщила Грета. — Самые близкие подруги. Я люблю ее, несмотря на все ее недостатки.

— У нее много недостатков? — стараясь казаться шутливой, спросила Нэнси.

Грета присела на кровать, и Лакрица, забравшаяся туда раньше, недовольно заворчала.

— Когда мы были детьми, — сказала Грета, — нашим девизом были слова: «Невозможно быть чрезмерно изящной или чрезмерно богатой». Теперешняя Сесилия отбросила первую половину девиза и занялась осуществлением второй. Деньги — вот все, что ее теперь занимает. И еще эта противная собачонка. А, вы держите его фотографию!

Грета взяла из рук Нэнси изображение парня в шапочке команды «Патриоты».

— Вы знаете, кто это? — небрежно спросила Нэнси.

— Прямо не верится, что Фрейзер был таким, правда? — ответила Грета. — Он ужасно изменился. Эти белые волосы, и серьга с бриллиантом в ухе! Кошмар! Но я прекрасно помню, когда он был просто забавным пареньком. Это любимый младший братик Сесилии.

Брат Сесилии! Вот, значит, кто этот мужчина с платиновыми волосами! Тот, кто столько сделал, чтобы до смерти напугать Нэнси и ее подруг, и достаточно преуспел в своих попытках.

Нэнси постаралась, чтобы ни капли удивления не отразилось на ее лице. Но она была не просто удивлена, а поражена, ошарашена! Кто бы мог подумать? Ей хотелось поскорее убраться отсюда и начать действовать сообразно с изменившимися обстоятельствами. Однако Грета была расположена поболтать. Возможно, предаться воспоминаниям юности.

— Помню, однажды, когда мы только перешли в среднюю школу… — начала она.

Это явно сулило долгий рассказ о былых днях, и Нэнси решилась.

Она сделала быстрое движение рукой в сторону Лакрицы, как бы намереваясь то ли ее погладить, то ли скинуть с кровати. Ни то, ни другое не могло понравиться собачонке, и она с лаем вцепилась зубами в руку девушки. Нэнси быстро отдернула руку — так что укус не оказался глубоким: всего две красные полоски от зубов.

Но укушенная постаралась извлечь все необходимые выгоды из случившегося.

— Ох! — вскрикнула она, придерживая руку другой рукой и изображая немыслимые муки.

— Идите в ванную, дорогая, — участливо сказала Грета, — и хорошенько промойте ранку одеколоном.

— Вы совершенно правы, — согласилась Нэнси плачущим тоном и, выскочив из спальни, помчалась вниз по лестнице к выходу.

Еще несколько минут — и она захлопнула за собой дверцу машины, усевшись рядом с подругами.

— Заводи, — сказала она Джорджи. — Поехали отсюда скорей! Расскажу по дороге.

Она рассказала, что вуали найти так и не смогла, но зато случайно выяснила, что их «платиновый» преследователь не кто иной, как младший братец миссис Сесилии Банкрофт, и зовут его Фрейзер.

— Противный Фрейзер! — возмутилась Бесс. — Никогда не прощу ему его мерзкие штуки!

— Главное не это, — заметила Джорджи, — главное, почему он нас так боится? Зачем пытается убрать с дороги, вывести из строя?

— Все это верно, — размышляла Нэнси, — но где может быть вуаль и для чего она так им нужна?

— Конечно, у него, — сказала Бесс.

— Правильно, — поддержала Джорджи. — Почему бы нам не нанести ему визит вежливости?

— Ой, не надо! — воскликнула Бесс.

— Надо! — твердо сказала Нэнси. — Я и сама уже думала об этом. Но, конечно, когда его не будет дома.

— Возможно, он сейчас на вечеринке у Сесилии? — предположила Бесс. — Могу позвонить и проверить. Остановимся около телефонной будки.

— Подожди, — сказала Нэнси. — Если он ответит, а ты сразу бросишь трубку, это вызовет у него подозрение. Надо что-то придумать.

— Не бойся, — с обидой сказала Бесс, — что-что, а звонить молодым людям я умею. У меня всегда получалось.

— Тогда остановимся возле этого кафе — и звони! Бесс нашла номер Фрейзера Банкрофта в справочнике и набрала цифры.

— Слушаю, — почти сразу же откликнулся мужской голос.

— Привет, Макс! — сказала Бесс. — Это Флора. Как делишки?

— Кто это?

— Да ну я же, Флора! Не узнаешь? Что с тобой, Макс?

— Это не Макс.

— А его нет? Где он?

— Вы ошиблись номером.

— Не может быть! Кто это?

— Меня зовут Фрейзер, и будь я проклят, если я вас знаю! И я хочу спать, так что повесьте трубку. У меня завтра с утра много дел!

— Извините, — сказала Бесс.

— Ты была на высоте, — одобрила Нэнси. — Я недооценивала твои способности. Теперь мы знаем даже, когда нам лучше всего наведаться к нему в гости. Завтра сутра, как только он отправится по своим делам.

Когда они выходили из кафе, хозяин проворчал:

— Нечего вам делать больше, девушки, что ли, как звонить по пустякам и беспокоить порядочных людей!

— Ах, у нас такая скучная жизнь, — ответила ему Бесс., — что поговорить по телефону — единственное наше развлечение.

Фрейзер Банкрофт жил в небольшом голубом коттедже в районе, где большинство домов было из красного кирпича. Нэнси предположила, что любовь к ярким краскам — фамильная черта Банкрофтов, наряду со склонностью воровать старинные вуали, а также преследовать и похищать молодых девушек, занимающихся на досуге сыскной работой.

Нэнси очень хотелось увидеть при свете дня, как же он выглядит, этот «платиновый» парень. Она осторожно выглянула из машины, которую Джорджи поставила напротив его дома. Даже с обесцвеченными волосами и колечком в ухе он не производил впечатления отъявленного пижона, а если бы не две неприятные складки возле рта, его можно было бы назвать весьма привлекательным.

Было семь утра, когда он вышел из дома. Девушки дежурили чуть ли не с шести, и в эти часы, когда люди спешат на работу, их присутствие там мало кого интересовало.

Фрейзер в синих джинсах и повседневной рубашке, а также шапочке «Патриоты», в которой он, может быть, даже спал, — сел в серебристую машину и умчался, а девушки вылезли из автомобиля и со всеми предосторожностями приблизились к его дому. На их счастье, в этом тихом районе жители не прибегали к особым запорам на дверях и окнах, а также к специальной сигнализации, и потому юные сыщицы после тщательного осмотра обнаружили одно незапертое окно в стене, выходящей в сад, и быстро проникли в дом.

Одного взгляда вокруг было достаточно, чтобы понять, как трудно тут найти какую-либо вещь, даже если она не спрятана намеренно. В доме были десятки столов с ящиками, встроенных шкафчиков, этажерок и полок.

— Вуаль может быть везде, — безнадежным тоном сказала Джорджи.

— И нигде, — в тон ей добавила Бесс. — Тут нужен специальный путеводитель, как в музеях или в некоторых библиотеках.

Они дружно вздрогнули, потому что громко зазвонил телефон. После второго звонка включился автоответчик.

— Привет, — раздался голос Фрейзера. — Говорит Банкрофт. Я ненадолго уехал. Перезвоню вам, как только вернусь. Оставьте ваше сообщение.

Аппарат щелкнул и умолк.

— Фрез, дорогой, — послышался голос после паузы. — Это Сесилия. Сразу же позвони мне, как придешь.

Снова щелчок, аппарат отключился.

Девушки с беспокойством посмотрели друг на друга. Было ясно одно: нужно действовать очень быстро и быть готовыми ко всему.

Бесс и Джорджи взяли на себя второй этаж. Нэнси искала внизу в гостиной. Она открывала все ящики, шкафчики, шкатулки. Там были журналы, письменные принадлежности, квитанции, рецепты… Все содержалось в полном порядке — как ни странно, хозяин был чрезвычайно организован, чтоб не сказать педантичен. В одном из ящиков лежали только морские раковины, в другом — уйма ножей для разрезания бумаги. «Как жаль, — подумала Нэнси, — что у него нет специального ящика для вуалей».

Грохот, раздавшийся сверху, отвлек ее от поисков. Неужели они что-то разбили там?

— Не бойся, — услыхала она голос Бесс. — Ничего страшного, нормально.

Нэнси перешла в столовую. Чайное и обеденное серебро, посуда: скатерти и салфетки; свечи, подсвечники, спички… Все на отдельных полках, в отдельных ящиках.

— Мы здесь уже ровно девять минут! — крикнула Джорджи сверху.

В бельевом шкафу — постельное белье и полотенца, мочалки, мыло, порошки и паста. А это что? Мешок из пластика, в каком обычно держат старые тряпки, и в нем… Нет, это не тряпки. Это — подвенечная вуаль! Нэнси вынула ее из мешка и тщательно разгладила. Края были фестонами — точно такие, как на свадебной фотографии Мередит!

— Осмотр окончен! — закричала Нэнси, подойдя к лестнице, ведущей наверх. — Эй! Слышите меня? Я нашла ее! Спускайтесь!

Джорджи и Бесс стремглав сбежали с лестницы и ворвались в столовую, где Нэнси размахивала вуалью, как победным знаменем.

— Колоссально! — сказала Джорджи почтительным шепотом.

— Теперь надо бежать отсюда как можно быстрей! — воскликнула Бесс, и все согласились с ней.

В машине, когда они уже благополучно вырулили на другую улицу, Джорджи спросила:

— Интересно, на что больше разозлится этот Фрейзер: что мы забрали вуаль или на беспорядок, который устроили?

— Но ведь у нас не было времени привести все в прежний вид, — сказала Бесс. — Он должен понять и простить. Мы же ему простили, что он нас чуть не отравил.

Они посмеялись немного. Но Нэнси смеялась меньше всех: отчего-то у нее не было ощущения триумфа. Что-то мешало ей сделать вывод, что дело закончено.

Несколько миль пути она хранила молчание, потом сказала:

— Меня не оставляет чувство, что до разгадки еще не так близко. Что-то еще мешает — словно гвоздь в туфле.

Говоря все это, она держала вуаль на коленях, разглаживая ее, любовалась скромным, но чрезвычайно изысканным рисунком: огромной розой с раскрытыми лепестками.

— Не понимаю, чего ты еще хочешь? — сказала Джорджи. — Нашла тех, кто украл, нашла саму вуаль. Что еще надо? И так счет уже два-ноль в твою пользу.

— Сесилия не воровка, — задумчиво продолжала Нэнси. — Не тащит все, что попадется под руку. Если взяла вуаль, значит, эта вещь для нее — женщины очень богатой, как мы теперь знаем, — равноценна чуть не целому состоянию. Минуточку! — вскричала Нэнси. — Я сказала «состоянию»? Конечно! Из-за каких огромных денег поднялся шум в последние дни?

— Наследство Торндайка, — подсказала Бесс.

— Совершенно верно. Оно и должно быть замешано по всем этом деле! Как я раньше не догадалась?

Нэнси замолчала. Подруги переваривали сказанное. Машина остановилась, так как впереди был красный свет. Но той стороне улицы Нэнси увидела скопление мелких магазинов.

— Ждите меня здесь! — крикнула она и выскочила из машины, сжимая в руках вуаль. — Скоро буду!

— Машину припарковать или как? — спросила Джорджи, высовываясь в окошко.

— Да! Но никуда не уходите!

Нэнси перебежала через улицу и нырнула в маленькую лавку, где, судя по вывеске, делали ксеро- и фотокопии и заняться этим могли при желании сами заказчики.

— Здравствуйте, — сказала Нэнси молодому служащему. — Хочу сама снять копию. Я умею. Тот улыбнулся.

— Идите к аппарату, — сказал он, — и не взорвите там ничего. Договорились?

Нэнси отпечатала увеличенную в два раза копию со своего рисунка, сделанного в поместье Торндайка и изображавшего семейный герб. Тот, что был на посуде. Однако изображение ее не удовлетворило, и она повторила операцию с увеличением в три раза.

— Что у вас такое? — спросил работник мастерской. Нэнси ответила сдержанно:

— Просто семейные гербы. Пытаюсь увеличить и сравнить вот с этим.

Она вытащила из сумки вуаль, развернула и показала розу, вытканную в середине. Потом сделала копии в третий раз, постаравшись, чтобы размеры были почти такими же, как размеры цветка на вуали.

— Посмотрите вашим наметанные глазом, — попросила она. — Какие из моих рисунков больше похожи на ту розу, что на вуали?

Молодой человек показал сначала на тот, что был срисован с мебели.

— Видите? Этот слишком запутанный, — сказал он. — Тут все перемешано… А вот здесь, — он указал на увеличенную копию с посудного герба, — здесь гораздо проще и ясней. Натяните-ка посильнее эту часть вуали с розой. Готов спорить на что хотите, этот цветок и вон тот, — его палец повернулся в сторону посудного герба, — совершенно одинаковые.

— Так и я считаю, — сказала Нэнси обрадованно. — Сколько я вам должна?..

Про себя она подумала: значит, ясно — роза на вуали — составная часть семейного герба Торндайков!

Разрозненные доказательства начинали складываться в единое целое.